У колдовства не женское лицо. Почему в России охотились не на ведьм, а на ведьмаков

Слово «ведьма» человеку западной культуры обычно напоминает о женщинах, состоящих в союзе с дьяволом. На деле же ведьмы не всегда были связаны с колдовством. Конечно, большая часть католической и протестантской Европы восприняла идею магии как сатанинского ремесла, которым занимались именно женщины (с помощью подобных обвинений, как правило, держали в узде сильных и независимых), однако в православной России придерживались иных представлений о природе «волшебства» и в магии обвиняли в основном мужчин.

Свидетельства о вере русских в колдовство сохранились во многих документах XII–XVIII вв.: они встречаются в проповедях, в исторических хрониках, в сказках, в житиях святых, в законах и указах, в руководствах по лечению травами и в книгах заклинаний, а также в судебных протоколах. Эти документы дают возможность заглянуть в жизнь простых людей, забытых историей. Дословные показания в протоколах судебных заседаний свидетельствуют о тяжелых отношениях (часто с применением насилия) между мужьями и женами, хозяевами и слугами, купцами и клиентами.

Эти истории (более подробно я пишу о них в своих книгах, посвященных средневековой России и раннего Нового времени) заставляют задаться вопросом, кто же такие «ведьмы».

Дело в том, что в ведьмовстве на Руси обычно подозревали мужчин, и это лишний раз подчеркивают пугающе своевольные механизмы власти и иерархии, структурирующие повседневную жизнь.

Трое из четверых обвиняемых в колдовстве русских были мужчинами. Большинству из них вменялись действия в одиночку или с одним или двумя сообщниками, и всем были предъявлены обвинения в повседневных видах магии.

Судебные процессы в Западной Европе винили ведьм в посещении шабашей во главе с сатаной (где они летали на метлах в обнаженном виде, участвовали в каннибальских пиршествах и устраивали дьявольские оргии). А на Руси считалось, что ведьмы используют магию для более бытовых, мирских целей, таких как исцеление ран или пакости конкурентам.

Ведьмы применяли заклинания и снадобья, приготовленные в основном из трав и корней. Иногда они добавляли туда орлиное крыло, куриный глаз или кладбищенскую землю. Их магия была связана с силами природы и с красотой поэтического слога. Для активации своих заклинаний и проклятий они часто обращались к силе аналогии: например, «как бревно горит и увядает в огне, так пусть горит и увядает сердце моего господина».

Некоторые заклинания призывали сверхъестественных существ — от Иисуса Христа и Девы Марии до лесных духов и персонажей из русских былин, таких как золотая рыбка или бескрылая птица. Некоторые заклинания могли призывать дьявола вместе со святыми.

Хотя некоторые из обвинений были явно ложными и выдвигались со злым умыслом, сохранившиеся записи демонстрируют, что многие из обвиняемых действительно проводили ритуалы и заклинания.

Практикующие использовали свое ремесло, чтобы исцелять больных, помогать влюбленным, находить потерянных людей и предметы, защищать людей и охранять домашний скот. Вместе с тем записи показывают, что у некоторых практикующих магию были и более темные мотивы: проклятья, причинение вреда и даже убийство.

В обществе без квалифицированных медицинских работников больным, кроме молитвы, могли помочь только целители из народа. Поэтому многие люди в случае болезни консультировались как со священниками, так и с использующими магию целителями, и не видели в этом противоречий. Страх, что ведьмы могут околдовать молодоженов, сделал обычным делом приглашение на свадьбу колдунов для защиты (за свои услуги они брали много водки).

Почти всякий человек в царской России, от жены царя до самого низшего крепостного, в какой-то момент обращался к магии.

Возможно, наиболее показательными в этом смысле являются «любовные заклинания». Мужские привороты делали акцент на сексуальных отношениях. Дошедшие до нас образцы таких заклинаний одновременно прекрасны и ужасны: например, в одном из них молодой человек желает агонии своей возлюбленной всякий раз, когда она будет находится вдали от него.

А в тех немногих случаях, когда в колдовстве обвиняли женщин, их «привороты» обычно были нацелены на то, чтобы успокоить гнев мужей, отвести кулаки и заставить их «быть добрыми».

Однако когда женщина пыталась доминировать над своим мужем или хозяином, это грозило переворотом патриархального общественного порядка, поэтому наказание было особенно суровым и иногда доходило до смертной казни.

Помимо любовных заклинаний, были и такие, что прямо бросали вызов общественному устройству. В таких заклинаниях, направленных, как правило, на завоевание любви и расположения вышестоящих по социальному положению людей, я вижу важную причину, по которой в царской России в магии обвиняли именно мужчин.

Женщины проводили всё время дома или в поместьях, мужчины же, независимо от сословия, были намного мобильнее и чаще сталкивались с произволом хозяина, судьи, чиновника, офицера, дворянина или священника. Таким образом, им было стратегически необходимо запастись защитными заклинаниями.

В обществе с жесткой иерархией, где все, кроме царя, находились под безграничной властью того, кто стоял выше, вера в магию давала ощущение защиты и контроля.

Поскольку вера в магию была универсальной, элита и простые люди одинаково понимали ее возможности и риски. Магия угрожала ниспровергнуть общественный порядок. Хотя женщины тоже занимались ей, именно мужчины чаще сталкивались с властями и попадали под подозрение.

Виды колдовства в православной Руси, возможно, были не такими шокирующими, как в католической и протестантской Европе, но они точно так же угрожали социальному, религиозному и политическому порядку, основанному на неоспоримых иерархиях.