Русский для мигрантов: как молодые энтузиасты социализируют иностранцев с помощью слова

— Почему вы стали этим заниматься? Кому пришла идея?

Илья (И.): Идея носилась в воздухе.

— В каком? В моем воздухе не носилась.

Ярослав (Я.): Мы, так или иначе, принадлежим к одной социально-активистской среде, она существует много лет, мы постоянно общаемся и много чем занимаемся. Все входили в профсоюзы, участвовали в рабочем и интернационалистическом движении.

В этой среде люди хотят что-то делать, чтобы другие не находились в скотских условиях. Это чувство социальной гигиены.

История преподавания мигрантам — это скорее факультатив по отношению к тому, чем мы жили и продолжаем жить.

Женя (Ж.): Известно, что с мигрантами мало кто работает, хотя группа людей большая. Мы это видели, а так как у нас знакомые в Профсоюзе трудящихся-мигрантов, предложили что-то организовать, они откликнулись.

И.: Трудящиеся-мигранты — это сотни тысяч — если не миллионы — людей в Москве, без которых нормальная жизнедеятельность города невозможна. Но при этом они отчуждены от социума. Существует пропасть между их трудовым вкладом и доступом к жизненным благам — как материальным, так и культурным. Социализация мигрантов в какой-то момент стопорится. И это не лично их проблема, это проблема всего общества. Мы решили внести свой вклад в преодоление этой пропасти хотя бы на микроуровне.

— На ваш взгляд, ваш проект когда-нибудь будут поддерживать материально?

И.: Если кто-то решит поддержать нас, мы будем рады, но сами мы не занимаемся фандрайзингом.

Я.: Нам сейчас достаточно одной аудитории в Некрасовке. Здесь — все возможности и все условия.

— Почему вы преподаете русский так сложно? Вы даже разбирали местоимения по разрядам. Не каждый носитель языка с этим справится.

Я.: Пока у нас нет проработанной программы, плюс большая ротация, и мы не всегда понимаем, в какой степени люди готовы к восприятию того или иного материала. Приходится все решать на практике. Когда Женя ведет английский, там все чуть проще, потому что английский у всех на базовом уровне.

— В конце занятия вы читали отрывок из «Воскресения» Толстого, где было слово «сизяк». Кто, кроме Льва Николаевича, использует слово «сизяк»?

Я.: Мне кажется, что сама история языка — она про этику. Если ты не разговариваешь и не пытаешься начать коммуникацию с людьми, которые живут рядом с тобой и которые на твою жизнь существенно влияют, то это ситуация, противоположная этическому поведению.

И.: То есть для тебя эти люди — просто говорящие орудия.

Я.: С мигрантами можно говорить языком колониста, можно представить себя носителем какого-то знания, которое другим недоступно и которым ты делишься порционно с привилегированной позиции. Мне хочется этой ситуации избежать. Я преподаю так, чтобы интересно было в равной степени мне и любому человеку в аудитории.

И да, есть такой писатель Лев Толстой, есть такой феномен, как русская литература. Она сложна, она даже для меня, носителя языка, сложна. Но мы вместе беремся разбирать этот текст, мы не упрощаем, не ставим человека в положение ребенка или пораженного в правах, и все это мотивирует.

И.: Можно выучить язык, работая в порту. Но теоретическая база необходима для нормального общения. Хотя мы сами пока только учимся преподавать русский как иностранный.

Ж.: И у всех разные цели: кто-то хочет научиться писать деловые письма, кому-то нужна разговорная речь. Есть молодой человек, который хорошо говорит, но ему важно знать правила, чтобы потом сдать ЕГЭ. И на мой взгляд, Ярослав удачно выбрал формат, потому что здесь есть задания, которые интересны и тем, кто в самом начале, и тем, кто уже оттачивает работу с языком. Хотя, конечно, это сложно.

И.: Сейчас мы синхронизировали темы на русском и английском: здесь времена — и тут времена, здесь числительные — и тут числительные. Посмотрим, что будет дальше.

— Вы только в аудиториях занимаетесь?

И.: Мы планируем делать внеаудиторные занятия. Например, собираемся пойти на фильм «Она». Это про то, как девушка из Таджикистана приезжает к парню в деревню в Подмосковье. Показ будет в Ферганском культурном центре, там и обсудим фильм с авторами. Должно быть интересно.

Я.: Изначально планы культурной программы у нас были спорадические: я приглашал ребят на выставки, они долго думали, соглашались и не соглашались. В итоге две недели собирались, наконец сходили в музей. Будем продолжать — все-таки языковая практика и новый культурный опыт.

— Вы преподаете по два часа один раз в неделю. Сколько уходит на подготовку?

И.: Пара вечеров.

Ж.: У меня минут 20 уходит. Я на работе преподаю английский, и мне нужно просто скомпоновать материал, адаптировать и распечатать.

Я.: Я пытаюсь находить компромиссы между общественной деятельностью, профессиональным долгом и ленью. Пока этот компромисс удачен.

— Терпимо. Но вы разве не чувствуете, что изматываетесь?

Я.: Наоборот. На первом занятии у меня было ощущение, что я не знаю, куда иду и что мне предстоит делать, сейчас я это ощущение неуверенности преодолел.

И.: Я чувствую отдачу от этого дела. Есть здоровая усталость после занятия, но общий баланс положительный.

Навруз, 26 лет. Таджикистан

На занятия прихожу уже третий или четвертый раз. С 8:00 до 9:00 — английский язык, с 9:00 до 10:00 — русский, я оба занятия посещаю, мне это интересно. Больше мне нравятся занятия по английскому. Вот в прошлый раз у нас была игра. Нам быстро показывали предложения, например «корова пасется на лугу», и мы зарисовывали, что поняли.

Русский язык мне нужен, потому что делаю грамматические ошибки, когда пишу. Особенно сложно с глаголами и окончаниями.

Я когда на фейсбуке пишу комментарий или пост, всегда не уверен — публиковать или нет. Иногда звоню друзьям, чтобы перепроверить.

Я, конечно, не блогер, но свое мнение выражаю. Как общественный деятель.

Файзулло, 30 лет. Таджикистан

Занятия нужны для социальной адаптации. Это первый этап.

Когда человек шагает в новый для него мир, он вынужден, необязательно хочет, но вынужден выучить язык и понять культуру, нравственность, традиции народа. Это глобально принятый нравственный кодекс.

Эти курсы — фундаментальные азы, где нас обучают разговаривать, общаться. Причем бесплатно.

Сам я представитель научно-образовательной компании Murabbi. У меня с коллегами хорошая практика, опыт, знание русского языка, этики, эстетики. На основании этого мы решили, что наших приезжих братьев и сестер нужно обучать. Первоначально — русскому языку. Этим мы и занимаемся. Помимо этого мы проводим социологические опросы. К примеру, узнаем у россиян, лучше ли было, если бы наши соотечественники приезжали в Россию не в качестве дворников, разнорабочих и ненужных людей, а как профессионалы: электрики, сварщики, учителя иностранных языков. Иногда отвечают да, но кто-то совсем не хочет видеть иноземцев. В конце концов, у нас ведь есть своя родина.

После развала Советского Союза наша страна стала независимой, но все еще еле-еле приходит в себя. Нет четко определенной цели. А мы, вдохновленная идейная молодежь, собрались и взяли инициативу в свои руки. Чтобы наши сверстники адаптировались, чтобы ваша молодежь могла лучше узнать нас, воспринимала менее субъективно.

Я и мои предки, мы из Советского Союза, быть может, этот советский дух во мне все еще остался.

У меня, моих коллег, одноклассников, соседей не было стереотипов «русский/нерусский». Я столкнулся с ними, только когда приехал в Россию. Своим примером, пусть и минимально, я этот стереотип ломаю.

К нам, поскольку мы из интеллигентного класса, местные относятся хорошо, они нас знают. Я и мои коллеги, мы говорим на четырех языках: профессионально знаем таджикский, турецкий (узбекская ветвь), русский, английский язык. Мы владеем огромной базой: когда знаешь персидский язык (в России таджикский), ты знаешь и иранский, знаешь узбекский — знаешь турецкий.

Наша миссия — в том, чтобы убедить соотечественников: обучайтесь, изучайте, подготавливайтесь. Дороги подметать, посуду мыть, подрабатывать грузчиком — это не плохо и, как говорится, не западло. Но ужасно, когда доходит до автоматизма: отцы были дворниками до самой пенсии, их дети пошли в дворники. Это стыдно. Другое дело, когда молодой человек идет в дворники временно, подработать. Он амбициозен, он хочет чего-то добиться, он учится, ищет дороги и в итоге становится кем-то — инженером, программистом, физиком, космонавтом. Но всю жизнь таскать тачку — это мрак. Мой совет молодежи — выбирайтесь из него как можно скорее.

На языковые курсы мы ходим, чтобы перенять опыт преподавания, понять, на что обращать внимание. Эти ребята — Ярослав, Женя и Илья — привлекают, они умеют привлекать, потому что работают вдохновенно, они мотивируют, бесплатно дают людям возможность обучаться и говорить.

Такие школы в современном мире — большая редкость. Когда мы проходим какую-либо тему, мы говорим о ней фундаментально, включая весь контекст: откуда она произошла, каковы ее истоки. Поэтому на занятиях мы читаем сложные литературные отрывки. Тем, кто не понимает, мы объясняем. Хотя бывает и нам сложно. Например, в таджикском языке использование «е» и «ё» четко определено. Вы же можете написать «мед» вместо «мёд». С нашей же точки зрения, это грубая ошибка.

Насиба, 43 года. Узбекистан

Я занимаюсь русским с первых занятий. Об этих курсах я узнала в профсоюзе для мигрантов. Мне очень интересно. Честно говоря, я безумно рада, я отдыхаю от уличной суеты и своих забот, мне нравится говорить и общаться.

В группе я одна женского пола, не считая Жени, преподавательницы. Однажды пропустила занятие, а следующее выпало на День защитника Отечества, я принесла шарлотку. И поздравила, и смыла вину за пропущенное занятие, так сказать. В этот день все ребята пришли, они были в шоке — никто не ожидал.

Изучать языки с каждым днем все интереснее и интереснее. На английском я вначале совсем ничего не знала, сейчас уже знаю цвета, счет, немного понимаю, когда кто-то говорит медленно. Темы не кажутся слишком сложными. Ярослав рассказывает что-то и тут же подсказывает.

Я закончила школу в 92-м, но сейчас будто заново учусь — слишком много ноу-хау-слов. Самое сложное — быстро отвечать на вопрос. В такие моменты всегда говорю: «Можно пенсионерам скидку?»

Мне не нравится, когда люди приезжают в Россию без знания языка и культуры. Не зная языка, ты в любой момент можешь попасть в опасную ситуацию, тебе не у кого будет просить помощи.

Я несколько раз была свидетельницей, когда на улице иностранцу становилось плохо, а он и не мог объяснить, что случилось.

Но даже если ты здоров, все равно ко всему необходимо относиться с уважением, всегда помнить, где мы находимся. Хулиганить можешь в своей стране, если хочешь, а в чужой стране нужно быть более аккуратным и осмотрительным, не привлекать внимание, чтобы не говорили: вы плохие, вы неаккуратно себя ведете. Один человек может испортить впечатление о всей нации.

По данным МВД, в 2016 году в Россию въехало 14 миллионов мигрантов. Около 70 % из них — из стран СНГ. Более 4 миллионов человек устроились на работу, около 400 тысяч человек пошли учиться. В тот год гражданство получили более 250 тысяч человек.

По словам Ольги Кирилловой, начальника Главного управления по вопросам миграции, сейчас на территории России официально находится почти 10 миллионов иностранных граждан, из них больше всего украинцев — 25,4 %, узбеков — 15,6 %, таджиков — 9 %.

За январь-февраль этого года в Россию прибыло 14 тысяч иностранных граждан, 40 тысяч оформили разрешение на временное проживание.