Экзамены-квесты, солдаты в столовой и вечеринки до потери почки: как учатся в Китае студенты из России
В 2018 году в Китае учились 19 тысяч студентов из России (для сравнения — в Британии наших в шесть раз меньше, хотя британские вузы считаются лучшими в мире). Сейчас у вернувшихся из Поднебесной студентов затянулись карантинные каникулы, а мы воспользовались этим и узнали, как им жилось в Китае: как они учились и сдавали экзамены, зачем придумали себе вторые имена, по каким продуктам скучали, что пили и чем развлекались.
Учеба: языковой барьер, пары до обеда и кружок по косплею
Ася Елизарова, Хайнаньский университет, г. Хайкоу
2-й курс, специальность «Китайский язык»:
«Занятия проходят только на китайском. У всех, кто поступил на мою специальность, есть четвертый уровень HSK, то есть предполагается, что мы в состоянии понимать материал на китайском. На парах всё построено предельно понятно, преподаватели всё объясняют. Если надо, показывают картинки, чтобы точно всё усвоили.
Первое время я старалась отмалчиваться и просила друзей, если надо было что-то сказать. За два года мой разговорный стал сносным — я могу объясняться и меня понимают.
Но до совершенства мне еще далеко: с китайским чем дальше в лес, тем больше дров. Самая большая проблема в тоновой системе путунхуа. Бывает, если ты не так слово произнесешь, оно приобретает другое значение и китаец тебя не понимает».
Кирилл Карпов, Северо-западный политехнический университет, г. Сиань
1-й курс магистратуры, специальность «Прикладная лингвистика»:
«Иностранные студенты часто берут вторые имена, чтобы китайцам проще было к ним обращаться. Меня зовут Кирилл, а в китайском нет звука [р]. Соответственно, нужно придумать созвучное родному китайское имя или придумать такое, которое понравится по смыслу.
В первом случае созвучные иероглифы — допустим, Са Ша — могут оказаться странными словами вроде „пролил“ и „тупой“. Я знаю человека, которого по-китайски звали „гладильная доска“.
Имена по смыслу часто ищут девушки. Например, „благоухающий ландыш“, „красивый цветок“, „небесная богиня“ и т. д. Но китайцам это странно слышать. Имя будет записано в документах, так что к выбору нужно подходить основательно, лучше попросить китайца посоветовать что-то традиционное и адекватное.
Мое имя на китайском — ДзиЛи (吉利), это значит „счастливчик“. Мои родственники и друзья из СНГ говорят, что оно звучит как собачья кличка, но в китайском языке у него нет такой коннотации.
Система преподавания больше похожа на американскую. Например, если в России ты учишься на лингвиста, у тебя есть главные дисциплины — французский и английский, и они в семестре начинаются сразу. Здесь не так. Предметы ты выбираешь сам, и какие-то из них могут начаться в середине или в конце семестра.
Поэтому не бывает такого, что ты ходишь на все пары подряд с января по июнь. У каждой дисциплины есть свое количество крéдитов (баллов), и по итогам семестра ты должен набрать определенную сумму этих крéдитов по всем предметам».
Екатерина Васильева, руководитель научной лаборатории Business speech science research. Северо-восточный педагогический университет, Чанчунь
Годовая программа обмена между МГУ и китайскими университетами, специальность «Китайский язык и культура»:
«У нас было очень мало пар: в 8:00 они начинались, в 13:00 заканчивались. Дальше было свободное время. После очень напряженной учебы в МГУ это казалось раем. Поэтому я, как и многие студенты, приходила и досыпала несколько часов. На домашние задания уходило очень мало времени, плюс у нас были дополнительные занятия с китайцами, которые мы сами себе организовывали. А в остальное время мы гуляли по городу, ездили всюду, путешествовали».
Кирилл Якшинский, Юньнаньский университет, г. Куньмин
1-й курс, специальность «Китайский язык»:
«Я заметил, что в российских универах можно прогуливать сколько угодно и при этом на сессии получать пятерки. А в Китае тебя не допускают к экзамену, если не ходишь на занятия больше 30–40 часов в семестр. Могут даже исключить — каким бы отличником ты ни был.
Однажды перед экзаменом у меня разболелся зуб, и я пошел к стоматологу. Там меня продержали три часа, на экзамен я опоздал. И хотя до его окончания оставалось полтора часа, мне не разрешили войти, а отправили сдавать в следующем году».
Екатерина Васильева:
«Перед финальным экзаменом по разговорному китайскому нас разделили на группы по четыре-пять человек, сказали прийти утром и не брать с собой ничего, кроме бутылки воды.
А с утра нас посадили в машины, которые подготовил наш преподаватель, и увезли куда-то. Когда машины остановились, преподаватель дал нам задание вернуться в университет за четыре-пять часов. При этом ни у кого не было ни денег на такси, ничего. То есть нужно было использовать только свои знания китайского языка и еще как-то денег заработать.
Мы заходили в несколько кафе и предлагали за 10 юаней раздать листовки или накрыть стол за 5 юаней. Люди соглашались, и в итоге мы заработали около 100 юаней (450 рублей по курсу того времени). Тогда мы взяли такси и победоносно вернулись в университет. Оказалось, мы были не так далеко. Мы могли бы вернуться пешком, но тогда не было крутых смартфонов с навигацией, у всех нас были обычные раскладушки».
Кирилл Карпов:
«На первом курсе бакалавриата все китайские студенты проходят военную подготовку. Каждое утро они выходят на какое-нибудь футбольное поле и маршируют, кричат речевки, поют гимн».
Екатерина Васильева:
«Чуть ли не в первый раз, когда я пришла в университетскую столовую, туда же зашли около ста китайцев в форме и с оружием. Это довольно устрашающе, потому что все-таки китайцы на первом курсе выглядят не так, как наши, а гораздо моложе своих лет. Дети в военной форме — зрелище довольно специфическое. Они зашли в столовую просто пообедать, это не было учением. Местные студенты были готовы к этому, а вот иностранные — нет».
Кирилл Карпов:
«В каждом университете в сентябре проводится выставка клубов. Чаще всего это происходит в каком-то парке или стадионе на территории вуза. Когда я впервые посетил выставку, там было представлено больше сотни клубов: модель ООН, косплей, единоборства, мечи, танцы на роликах, робототехника, каллиграфия, традиционный рисунок. И всё это на серьезном уровне, у каждого клуба есть свое приложение, например. Огромные финансовые возможности университетов позволяют студентам проявлять себя в любой сфере».
Екатерина Васильева:
«Международный офис (аналог учебной части) просил иностранных студентов организовывать всякие мероприятия и в них участвовать. Мы устраивали День России для китайских студентов — не только для тех, кто учит русский, но вообще для всех, кому было бы интересно.
Но нас строго контролировали. Когда мы распределили, кто на какую тему говорит, к нам подошел молодой человек из международного офиса и попросил посмотреть текст нашей презентации. Он его довольно жестко цензурировал, в том числе убрал все политические темы.
Хотя тогда не было каких-то острых политических моментов, которыми мы могли кого-то обидеть, для него даже простое упоминание было некорректным».
Жилье: трудно, но китайским студентам хуже
Кирилл Карпов:
«Цены на место в общежитии в разных университетах различаются. В Тяньцзиньском университете, где я проходил языковые курсы, я платил 150 тысяч рублей в год за двушку с двумя людьми в комнате. Однушка стоила 185 тысяч рублей, комната на троих — 100 тысяч, на четверых — 75 тысяч рублей.
Общежития для китайцев и иностранцев сильно различаются. Я живу в помещении, которое сравнимо с четырехзвездочным отелем, но у китайцев чаще всего ужасные условия. Шесть или восемь человек в комнате для них норма.
У нас душ и туалет находятся в каждой комнате, у китайцев туалет один на этаж или даже на несколько этажей, а в душ приходится ходить в соседнее здание. Вечером можно наблюдать променад студентов в халатах с корзинками, в которых они носят шампуни.
Нам запрещают фотографировать что-либо в общежитии, показывать это китайцам и даже рассказывать, как здесь всё устроено, потому что администрация университета боится, что китайские студенты устроят скандал».
Екатерина Васильева:
«Мне досталось довольно хорошее общежитие, а вот моим товарищам — кто приехал позже или из других университетов — повезло меньше. Кухня была одна на этаже и та временно закрыта. А еще там были вечные проблемы с отоплением — в Чанчуне зимой бывает до −30 °C, и где-то на восьмом-десятом этажах на окнах были слои льда. Ребята жутко мерзли. Я помню, что зимой даже кто-то переезжал к нам в общежитие, потому что там было просто невозможно находиться.
Но это в принципе не так плохо по сравнению с тем, как живут китайцы. Сначала моя двухместная комната казалась мне очень тесной, но потом я увидела, что китайцы живут в общежитиях с четырехуровневыми кроватями, и их личное пространство — это буквально то, что у них на матрасе».
Ася Елизарова:
«В Центральном и Южном Китае нет центрального отопления. Зимой у нас на острове бывает холодно, все греются кондиционерами или обогревателями.
За воду и свет платят карточкой, похожей на кредитку. С ней ты идешь в специальный офис и говоришь, сколько нужно положить на нее денег — например, 50 юаней. А дома вставляешь карточку в счетчик. Плохо, что нельзя проверить, сколько у тебя осталось на балансе, поэтому свет и вода могут вырубиться внезапно, в самый неподходящий момент. Если это выходные, приходится ждать до понедельника, пока офис откроется.
А еще часто в общежитиях живут огромные тараканы и маленькие ящерицы (мы их называли гекконами) — они очень милые».
Еда: очень дешевая и очень калорийная
Кирилл Карпов:
«В Китае культ еды. Улицы похожи на коридоры общежития, где за каждой дверью кафе. Готовая еда однозначно дешевле, чем в России: здесь я могу завтракать, обедать и ужинать в кафе и это не очень повлияет на мой бюджет, потому что средний чек будет около 120 рублей. За эти деньги я получу просто огромную порцию, которую запросто можно разделить и на двоих, и на троих».
Ася Елизарова:
«Первые полгода, что я провела на языковых курсах, я вообще не готовила, а питалась в столовках или кафе. Мне всё очень нравилось, но я тогда поправилась килограмма на четыре. Потом я похудела и больше себе такого не позволяла.
Сейчас я готовлю дома и почти не ем на улице — китайская еда уже не кажется такой вкусной. Она довольно однообразная: много лапши и риса, углеводов, всё сильно жареное и в масле, очень острое.
Я покупаю привычные продукты, которые могу найти, и готовлю что-то похожее на домашнее. К сожалению, борщ не получается, потому что свеклы на острове нет, но ее можно заказать через интернет-магазин Taobao из других провинций. Молочных продуктов тоже не хватает: творога и кефира я вообще не видела, сыр и молоко — только импортные и очень дорогие, местные йогурты ужасные, с кучей сахара, на соевом молоке, невкусные и вредные. Зато фрукты дешевые, ананасы и манго отдают чуть ли ни бесплатно».
Екатерина Васильева:
«Это сейчас никого крутыми фудкортами не удивишь, но в 2010 году в торговых центрах Москвы были только „Макдоналдс“ и KFC. А в Китае у нас прямо напротив корпуса была огромная студенческая столовая, помещение размером с футбольное поле, если не больше. Было двадцать или тридцать разных кухонь, наверное, всех национальностей и национальных меньшинств Китая.
Еда была очень разнообразной и очень дешевой. Я всегда на обед тратила где-то 6–8 юаней по тому курсу. 1 юань = 4,5 рубля.
Было очень вкусно, и вот по этому я до сих пор скучаю. Неудивительно, что через пару месяцев все иностранные студенты, особенно русские ребята, сильно располнели».
Развлечения: бесплатная выпивка и вечеринки каждый день
Кирилл Якшинский:
«Мало кто тут просто гуляет по городу. Позовешь кого-нибудь, а тебе: „Ты что, маленький? Давай лучше ночью в клуб“. Так что в основном молодежь ходит по клубам».
Ася Елизарова:
«В пятницу и субботу я хожу с одногруппниками в клубы или бары потанцевать и выпить пива. С алкоголем в Китае не очень — все пьют невкусное пиво „Циньдао“ (Tsingtao) и „Харбин“ (Harbin). А еще текилу или свою рисовую водку байцзю, но это я никому не посоветую.
У нас в Хайкоу полно заведений, есть отдельная улица с барами, ресторанами и клубами. Выглядят они лучше, чем украинские. Если в Хайкоу так, боюсь представить, какие клубы в Пекине».
Кирилл Карпов:
«Преподаватели делают иностранным студентам много поблажек, а рестораны и клубы угощают их бесплатными выпивкой и закусками. Поэтому многие студенты просто ежедневно ходят на вечеринки.
В Китае об этом часто говорят, и я лично знаю двоих студентов, которые, напившись или употребив вещества, встречали в баре симпатичную китаянку. Они шли с ней в отель, потом ничего не помнили, просыпались утром — а у них вырезана почка.
Особый вид развлечений в Китае — караоке KTV. Это огромные здания на сотни отдельных комнат. Комнату можно арендовать на несколько часов или на всю ночь — там стоят диваны, стол, телевизор с караоке, стойка с микрофонами. Есть песни русские, английские, китайские — какие хотите. В прошлом году мы там выпускали пар и отрывались просто каждую неделю.
В KTV работают девушки-хостес — очень многие из СНГ. Хоть у нас и стигматизирована эта профессия, там вообще никакого интима и разврата нет. Девушку выбирают, она приходит к китайцам, с ними выпивает, разговаривает, поет.
Я думаю, эта услуга востребована, потому что здесь мужчинам во многом сложно. В Китае есть негласное правило: мужчина не может предложить девушке выйти за него замуж, если у него нет квартиры. То есть он может попытаться, но, скорее всего, ее семья этого не одобрит. Из-за этого многие парни остаются одинокими и в этих KTV ищут просто общения с женщинами. Я видел людей, которые постоянно туда ходят и в сорок, и в пятьдесят лет».
Минусы учебы в Китае: язык, климат и поблажки для белых
Екатерина Васильева:
«Для иностранных студентов обстановка была расслабленной. По большому счету у нас была абсолютная свобода, несмотря на экзамены и контроль учебного офиса. В принципе, если бы мы что-то не сдали, нам бы всё равно зачли этот год. То есть для иностранных студентов другие правила и дисциплина — не такие, как для местных. Такое ощущение, что от иностранцев китайцы ничего особо не ждут».
Ася Елизарова:
«Тропический островной климат и размеренность жизни очень расслабляют. Всё время хочется спать или лежать на пляже, заставить себя делать что-то полезное трудно».
Кирилл Карпов:
«С одной стороны, иностранцы здесь как полубоги. Если у тебя неазиатская внешность, довольно светлая кожа, европейское лицо, то все дороги тебе открыты. С тобой реально фотографируются на улице — особенно если ты блондин или рыжий. Будут подносить к тебе детей, чтобы они дотронулись до тебя и твоих волос, якобы это на удачу.
С другой стороны, складывается ощущение, что иностранцы здесь как обезьянки. Отношение к студентам тут совсем другое. С ребятами, которым уже по 25 лет, обращаются как с детьми. Русскому человеку некомфортно учиться, потому что кажется, будто ты находишься в старшей школе.
Многие бросают учебу из-за китайского языка, он довольно сложный в понимании на слух и в произношении. Иногда ты не можешь понять, что говорит преподаватель, особенно если у него есть какой-то акцент — например, он приехал из другой провинции. Сотни китайских слов звучат практически одинаково. Это, я думаю, влияет на качество учебы и особенно на психологическое состояние наших студентов».