Страшные недели: как традиционно самоизолировались и сидели на карантине славяне
Пандемия ломает привычную повседневность, устанавливая новые порядки человеческого общежития – когда еще такое было? На ум приходят сравнения с военным временем, но мы нашли еще одну аналогию — это особые календарные периоды у славян, когда несколько раз в год люди были вынуждены резко менять распорядок дня и отказываться от обычных занятий. Нарушение этих ограничений грозило экономическими потерями и даже смертью. Советуем немедленно ознакомиться с опытом наших давних предков — наверняка многое из этого вскоре всем нам пригодится.
На севере Болгарии верят, что в первую неделю Великого поста святой Тодор (точнее, его демоническая ипостась) вставал ночью из могилы и до первых петухов бродил по селу в образе караконджула или волколака, после чего возвращался к месту погребения. Святой Тодор ездил верхом на белом коне, который стремился затоптать любого, кто встретится ему на пути. Смерть грозила и тем, кого Тодор ударял рукой или палкой. Иногда святой был невидим — таким он являлся людям, которые работали или просто выходили на улицу в Тодорову неделю:
«Однажды женщина, вопреки строжайшему запрету, расстелила на земле одежду для сушки и услышала у себя над ухом голос: „Прибери ги или теб ще прибера“. Это был святой Тодор».
В соседней Сербии люди верили, что в этот период по земле скачут тодорцы — невидимые хромые кони или всадники, похожие на людей, но с хвостами. Наездники были завернуты в белые плащи, напоминавшие саваны, а их лошади выскакивали прямо из-под земли. Тодорцы нападали на припозднившихся путников и наказывали людей, нарушивших запрет на работу.
Спасало от этих существ только строгое соблюдение правил: не заниматься домашними делами, возвращаться домой засветло. Опасно было разжигать печку или разводить костер в дворе — если всадники заметят свет, кони разобьют окна копытами и затопчут домочадцев. Поэтому люди в течение этой недели были вынуждены рано ложиться, поздно вставать и почти ничем не заниматься в течение дня — согласитесь, нам на карантине немного полегче.
Помимо запретов, связанных с призрачными наездниками, существовали и другие.
Тодорова неделя была временем поминовения «нечистых», или заложных, покойников — людей, которые умерли неестественной смертью и не получили упокоения.
В определенные периоды они могут возвращаться в мир живых и вредить им. Например, на юге Болгарии к таким существам относили умерших детей, потому матери, которых постигло это горе, обязаны были соблюдать в память о них специальные запреты. В частности, в течение всей Тодоровой недели они не шили, чтобы не продырявить иглами выдолбленные дыньки («кратунки»), из которых их чада пили воду на том свете.
В первую неделю Великого поста у южных славян также запрещалось показываться на улице, когда на небе нет солнца, в том числе днем. Но что самое удивительное — в течение Тодоровой недели нежелательно было умирать, а в отдельных местностях — рождаться и исполнять супружеский долг.
Верили, что если кто-то умер в течение первых трех дней Великого поста — то это «плохая» смерть.
Болгары, сербы и македонцы считали человека, не дожившего до конца опасного периода, «нечистым» покойником и великим грешником. Умершего в эти дни не отпевали в церкви, из дома гроб выносили не через двери, а через пролом в стене — так же, как гробы самоубийц. Таких заложных покойников хоронили с краю погоста или даже в навозной яме.
«Плохая» смерть влекла за собой посмертное превращение покойника в демона. Согласно поверьям болгаров, «нечистый» мертвец становился тем самым ужасным Тодором или превращался в вампира. Что же касается рожденных и зачатых в этот период, то их подстерегала опасность стать после смерти караконджулом.
Тодорова неделя — один из самых неблагоприятных периодов в представлении южных славян, даже ее дни носят соответствующие названия: их называют «хромые», «кривые», «сухие» или «безумные».
Русальная неделя
Русальная неделя, Русалии, Троицкая неделя, Зеленые святки, Гряная неделя, Кривая неделя — строго говоря, не все эти наименования соответствуют одной неделе в весенне-летнем календарном цикле, но каждый из них входит или примыкает к семицко—троицкому праздничному комплексу.
Согласно восточнославянским представлениям, в это время русалки выходят из воды и гуляют по земле, а значит, могут являться людям и пакостить им.
Согласно поверьям, русалками становились девушки, умершие до замужества, некрещеные дети, утонувшие или повесившиеся девушки и женщины, а также те, кто умер в течение Русальной недели.
В троицкий период русалки могли появиться где угодно — в воде, в лесу, в поле и даже на деревенском огороде, а если кто заходил в эти места в полдень или полночь — встреча с покойницами оказывалась практически неизбежной. У порядочного человека не оставалось иного выхода, кроме как придерживаться многочисленных запретов. Так, в Семик всячески избегали любой деятельности, связанной с водой: нельзя было ничего мыть, равно как стирать и полоскать белье, иначе в семье непременно кто-нибудь бы утонул.
Купаться тоже было опасно — русалки хватали смельчаков, утаскивали их в свои логовища или сразу топили. Даже если судьбоносной встречи не происходило, зашедший в воду человек рисковал тяжело заболеть или навлечь беду на домашних.
Считалось, что поход в лес — тоже сомнительное мероприятие, ведь русалки обитали и там.
Одним из любимых занятий мертвых дев было раскачиваться на ветвях деревьев, а встретившегося селянина они закачивали до смерти. Еще утопленницы могли защекотать человека, поэтому на Украине их называют «лоскотухами», а в Белоруссии — «казытками», оба эти слова обозначают «щекотунья, щекочущая».
Человек был бессилен перед этими существами даже на своей территории — в поле, на огороде и в избе. Они могли явиться в доме и посеять раздор в семье, похитить ребенка, утопить лодку, украсть рыбу и снасти, отнять молоко у коровы, наслать на посевы бурю.
Люди боялись навлечь на себя беду, поэтому в Русальную неделю соблюдали весьма широкий круг запретов: нельзя пахать — иначе будет умирать скот, кто возьмется сеять — у того град побьет хлеб; опасно прясть шерсть, потому что «овцы будут кружиться» (заболеют), нельзя городить изгородь, вить веревки, вязать бороны — из-за этого человек может согнуться в дугу и зачахнуть. Запрещалось практически все, чем можно было заняться дома в свободное время: переделывать старые вещи, шить, тесать колья, делать клинья.
Крестьяне верили, что если кто-то посмеет нарушить запреты, то его дети родятся с увечьями, а приплод у скота не проживет долго.
В русальный период все пространства, за относительным исключением домашнего, были опасными. Поэтому все, что оставалось делать людям, — это сидеть дома и иногда выходить во двор, при этом оглядываясь. Хорошо, что хоть огонь можно было зажигать.
Задушки, Задушницы, Деды́
Если предыдущие недели были связаны с заложными покойниками, наносящими вред живым, то эти периоды относятся к циклу поминовения «чистых» покойников — предков, умерших естественной смертью и охраняющих потомков.
Задушки — у славян-католиков главные в году поминальные дни.
Они совпадают с днями церковного поминовения Всех святых (1 ноября) и душ умерших родственников (2 ноября). В народном представлении День Всех святых воспринимался скорее как канун главного поминального («задушного») дня 2 ноября, когда проводились основные обряды и соблюдались специальные запреты.
Люди верили, что в дни 3адушек умершие родственники посещали свои дома — обычно собирались под окнами или слева от двери. Проникая в дом, предки грелись у печи и искали приготовленную для них еду. Перед возвращением на тот свет души сходились в костел на ночную службу, которую для них проводил дух покойного ксендза. Живым запрещалось наблюдать за умершими, нарушителю грозила суровая кара.
Пока шли «задушные» дни, люди не работали в поле, не занимались хозяйственными делами, не отправлялись в путь. Согласно польским поверьям, накануне 3адушек следовало как можно раньше лечь спать, чтобы не мешать душам справлять их праздник.
Также запрещалось убирать со стола остатки поминального ужина, выходить во двор поздно вечером и выплескивать за дверь помои или воду, спускать на ночь собак с цепи. Если было крайне необходимо выбросить мусор или вылить воду, хозяева должны были вести себя шумно, чтобы отогнать духов, или произносить специальные приговоры-предостережения: «Посторонись, душа, а то оболью!» Запрещалось также подбеливать печь и стены дома, чтобы не забрызгать глиной и известкой умерших. Опасаясь навредить какой-нибудь из незримо присутствующих душ, которая могла бы случайно застрять в давильном прессе, словенцы развинчивали его в «задушный» день, чтобы «освободить душу» и дать ей уйти в положенный срок на тот свет.
У южных славян, исповедовавших православие, тоже был свой поминальный период — Задушницы. В этот период обычно входили масленичная суббота, поминальные дни летнего цикла, приуроченные к Вознесению или Троице, осенние поминальные даты, справлявшиеся в субботу накануне дней св. Дмитрия (8 ноября) или св. Михаила (21 ноября), пятница и суббота Страстной недели, понедельник Радоницкой недели. В Сербии Задушницами могли быть вторая, третья и четвертая суббота Великого поста, в Болгарии — суббота перед Вербным воскресеньем или перед днем Параскевы Пятницы.
В отличие от католиков, у православных на эти дни не было строгой системы запретов. Самое главное — правильно провести обряд поминовения предков.
Исполнительницами всех обычаев были женщины: они готовили обрядовую еду, носили ее на погост и раздавали односельчанам, чтобы те помянули умерших. Важно было принести пищу горячей — по поверью, души родителей питаются паром от теплой еды.
Единственное, что в это время избегали, — это совершать «задушные» ритуалы в домах, где жила молодая невестка, приведенная мужем в дом менее года назад.
В народном календаре белорусов и украинцев тоже есть свои поминальные дни — они носят название «Деды́», отмечаются от трех до пяти раз в год и совпадают по датам с Задушницами. Верования, связанные с Деда́ми, предполагали немного запретов, главный из них — нельзя нарушать установленную обрядность поминовения, иначе души могли обидеться и навлечь неприятности на семью.
Например, во время трапезы запрещалось шуметь, вставать и вновь садиться, пользоваться ножом. Хлеб следовало не резать, а ломать руками. Если за ужином у кого-то падала ложка — ее не поднимали. Люди считали, что тем, кто небрежно поминает предков, они мстят бедами и убытками: в хозяйстве пропадает скот, волки задирают корову, случаются неурожаи, болезни, ссоры в семье и т. п.
Если родственники не оставляли на ночь еду для умерших, то покойники выражали свое неудовольствие ночными стуками, хождением по дому, являлись родным во сне и укоряли их за неуважение.
На Дедо́в также нельзя было заниматься полевыми и хозяйственными работами. Особо воздерживались от работы, связанной с прядением и тканьем. Например, запрет сновать — готовить нити основы для тканья — в Полесье объясняли тем, что «деды запутаются в нитках». Нельзя было оставлять висящую на перекладине одежду, белить печь — иначе можно было замазать глаза дедам. Люди не подметали пол и не выбрасывали мусор, а супруги избегали половой близости. А если семья заселялась в новый дом, там нельзя было справлять поминки до тех пор, пока в нем не умрет кто-нибудь из родных.
