Как да Винчи и Тимберлейк: кто такие слеш-карьеристы и почему они не устают

Я журналистка, подкастер и секс-коуч, и мне нравится миксовать все три вида деятельности. Я могу несколько месяцев посвятить одному из них — или переключаться между разными занятиями в течение дня. Таких людей называют слеш-карьеристами, и этот тренд набирает обороты по всему миру среди миллениалов и зетов.

Исследование, проведенное командой приложения по подбору персонала Coople в 2016 году, показало, что каждый пятый миллениал в Великобритании имеет две работы и более. 45% американцев, рожденных в 1980–90-х, сообщили, что, помимо основного вида деятельности, у них есть дополнительная занятость. А по данным опроса Beijing Youth Daily (2020), в Китае насчитывается более 80 миллионов слешей среди игреков.

Впрочем, привычка на постоянной основе сочетать несколько совершенно разных занятий появилась не в XXI веке. В эпоху Возрождения индивида со множеством умений, которые он эффективно применял для решения жизненных задач, именовали полиматом. Самый яркий пример такого «многорука» — инженер, писатель, художник и музыкант Леонардо да Винчи.

В 1970-х годах появился современный синоним термина «полимат» — multi-hyphenate (его буквальный перевод на русский звучит неказисто — «мультидефисный человек», потому этот вариант не используют). Так называли голливудских знаменитостей, которые не только пели, танцевали и снимались в кино, но также были режиссерами, операторами и сценаристами. В наши дни термин стал популярным благодаря книге писательницы / спикера / блогера / ведущей подкаста Ctrl Alt Delete Эммы Гэннон, автора руководства The Multi-Hyphen Method.

Примерно тогда же профессора педагогики Рональд Фредриксон и Джон Ротни ввели новое обозначение — «мультипотенциал». В 1972 году они писали, что это «тот, кто, оказавшись в подходящей среде, может выбрать и развить на высоком уровне сразу несколько навыков».

Придуманный Фредриксоном и Ротни неологизм получил широкую популярность уже в XXI веке, после выхода книги карьерного коуча Эмили Вапник «Мультипотенциалы. Руководство для тех, кто уже вырос, но так и не решил, кем хочет стать». Она описала таких людей как творческих, любознательных и жаждущих новых знаний.

Ветреные середнячки

В лекции на TED Talks Вапник отмечает, что мультипотенциалы, несмотря на все свои достоинства, «часто чувствуют себя аутсайдерами». У них много интересов, и каждому увлечению они хотели бы уделять время, но им говорят (как правило, старшие поколения), что нужно выбрать что-то одно. В результате современные полиматы прокрастинируют, боясь допустить ошибку и принять неверное решение.

В нашей культуре существует установка: чтобы достичь карьерного успеха, нужно сосредоточиться на одном-единственном деле и отдать ему все силы. Ведь у каждого человека есть предназначение и врожденный талант, который следует во что бы то ни стало развить!

Из-за устаревших убеждений сложилось много стереотипов, связанных с мультипотенциалами. Например, считается, что такие люди ветрены, у них проблемы с концентрацией внимания и они ни в чём не профи, хоть и обладают знаниями и навыками в самых разных сферах. Да и работодатели могут сомневаться в мотивации соискателя, у которого есть еще одна, а то и две работы.

Но подобные фатальные представления о «едином призвании», корнями уходящие в религиозную мифологию, только мешают получать удовольствие от труда. Юрист / эсэмэмщик / копирайтер / мужской коуч Антон Кошуба считает утверждения такого рода античеловечными:

«Это глупо! Примерно то же самое, что остановиться только на одном вкусе мороженого и отказаться от всех остальных».

Карьерные хамелеоны

На самом деле занятость человека сразу на нескольких работах может свидетельствовать о трудолюбии слеша и его способности мудро распоряжаться временем, а наличие разнообразных скиллов — о креативности, мультидисциплинарности и высокой адаптивности, которые создатели «Атласа новых профессий» считают необходимыми навыками в будущем. К слову, не все слеш-карьеристы середнячки — вспомним хотя бы музыканта/актера/инвестора Джастина Тимберлейка.

Эйчар Елена Уварова рассказывает, что раньше наниматели старались не связываться с мультипотенциалами, опасаясь, что их работу не будут приоритезировать или что у человека просто не хватит сил на всё. В общем, таких людей считали источником турбулентности.

«Сейчас работодатели говорят, что им очень пригодились бы сотрудники, у которых есть „подстраховка“. К тому же такой человек, как правило, занят в совершенно разных, никак не соприкасающихся областях, а значит, у него больше шансов остаться на плаву. В итоге 60% нанимателей готовы рассматривать кандидатуры соискателей со слеш-карьерой», — резюмирует специалистка.

Современный мир практически не оставляет шансов зависать в одной специальности.

Мы стали жить дольше, а значит, не раз успеем переквалифицироваться, движимые желанием больше зарабатывать, скукой или естественным стремлением к развитию.

Всё вокруг меняется с головокружительной скоростью, и даже самым консервативным из нас придется учиться чему-то новому, чтобы оставаться конкурентоспособными.

Эмма Гэннон в книге The Multi-Hyphen Method также утверждает, что миру нужны не только узкие специалисты вроде нейрохирургов, но и универсалы, или карьерные хамелеоны, как она их называет:

«Это люди, которые могут переключаться между проектами, приобретать новые навыки в последнюю минуту, постоянно что-то пробовать. Тот, кто имеет разные скиллы и способен приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам, обладает преимуществом в нашем высококонкурентном мире».

Деньги, свобода и таблетка от выгорания

24-летняя Кристина Богрец оказывает маркетинг-услуги и преподает английский. Обе работы ей нравятся, но первая обеспечивает основной доход, а вторая — для души:

«Почему бы не провести свободное время с пользой? Ведь мне нравится учить людей, к тому же это дополнительный заработок!»

Архитектор / джазовый музыкант Вадим Песин также не трудится бесплатно. Он говорит, что первая из этих профессий приносит больше денег, но и вторая «приятно окупается».

Я тоже не хочу превращать ни одно из своих занятий в неоплачиваемое хобби или волонтерство, потому что трачу на них личные финансы и время. Зачем же терять возможность «отбить» свои вложения или даже выйти в плюс?

Марси Албохер в книге One Person / Multiple Careers пишет, что слеш-работа обеспечивает экономическую стабильность благодаря созданию нескольких денежных потоков. Так же считает и писательница Эмма Гэннон. И это самая очевидная причина, по которой люди выбирают подобный образ жизни.

Кроме того, слеши имеют возможность более свободно распоряжаться своим временем и распределять силы. Кристина сама выбирает, с какими заказчиками и учениками будет работать. А Антон Кошуба не переживает из-за отсутствия клиентов на коучинг-сессии, потому что может заняться копирайтингом или юриспруденцией.

Более того, смена деятельности помогает не выгорать. С этим согласны все наши собеседники, да и я, когда мне становится скучно чем-то заниматься, переключаюсь на другую работу. Как ни парадоксально, такой подход позволяет найти пресловутый work life balance.

«Я отдыхаю от музыки, занимаясь архитектурой. А занимаясь музыкой — от архитектуры. Выходит, я всё время отдыхаю?» — шутит Вадим Песин.

Как говорит писатель Найджел Марш в своем выступлении на TED Talks, нельзя добиться баланса между работой и отдыхом, просто сократив или увеличив время, которое мы посвящаем тем или иным занятиям. Здесь требуются более тонкие настройки: человек должен быть удовлетворен в различных областях (интеллектуальной, эмоциональной, духовной и психической), и только в этом случае жизнь будет по-настоящему гармоничной.

Если слеш-работник чувствует себя некомфортно в одной сфере, он может направить силы на что-то другое. Так и поступила 32-летняя Оля. Несколько лет она была в IT-компании эйчаром, но выгорела и решила найти работу попроще: устроилась бариста в кофейню около дома и в течение полугода счастливо варила эспрессо и раф. А потом поняла, что «мозг требует более калорийной пищи», — и пошла учиться на фронтенд-разработчика.

«Я верю, что лучший отдых — это смена рода деятельности. Совмещая интеллектуальный и физический труд, я не испытываю никакой усталости», — делится «секретом успеха» Оля.

Созависимые отношения с работой

Выходит, слешерство — волшебная таблетка против выгорания и усталости? Несмотря на то, что выступления с джазовым коллективом, действительно, помогают Вадиму Песину отвлечься от основной работы, он признаётся, что всё же хотел бы больше отдыхать. «Но в такие моменты у меня появляется ощущение, что я что-то упускаю», — добавляет наш собеседник.

Я тоже испытываю FoMO. Мои работы — это и есть моя жизнь, а профессиональные деформации — часть характера. И если я не пишу тексты, не монтирую подкасты или не консультирую женщин, то, кажется, не живу.

Многие завидуют мне: «Ты делаешь то, что любишь, да еще и деньги получаешь». Это правда. Вот только такая «любовь» часто напоминает созависимость: я не знаю, кто я вне своих профессий.

Даже психотерапевт сказала, что мы с моими работами слиплись во что-то одно. Отсюда и вытекают моя усталость и регулярное выгорание.

Вадим, Кристина и Антон тоже замечают, что постоянно работают. Они с энтузиазмом говорят, что продолжили бы совмещать все свои занятия, даже если бы речь не шла о деньгах. Но при этом никто из них не знает, как справляться с усталостью, не меняя виды деятельности и сохраняя тот же уровень дохода.

А я бы точно оставила что-то одно, если бы не плата за квартиру. Мне явно не хватает отдыха, даже когда я резервирую для него время в своем расписании. Мысль, что день без работы — это день без зарплаты, не дает покоя. Могу ли я себе его позволить? Скорее всего, нет. И это вторая, неявная часть моего FoMO — страх упустить доход.

Свободный выбор vs. нужда

Я, Кристина, Антон и Вадим занимаемся интеллектуальным трудом, который по большей части приятен. Но по уровню загрузки мы похожи на еще одну группу слешей — водителей «Яндекс.Такси», доставщиков Delivery Club, уборщиков Airbnb и других работников гиг-экономики.

Казалось бы, сам формат такой занятости предполагает, что у фрилансеров должно оставаться время на любимую деятельность, например на рисование или написание поэм. Но на практике выясняется, что каждая упущенная минута труда — удар по кошельку, причем речь в данном случае идет явно не о миллионных убытках.

Это одно из характерных проявлений прекаризации общества, о которой пишет английский социолог Колин Крауч в книге «Победит ли гиг-экономика?». Люди выбирают «неклассический» труд (с 8:00 до 17:00 в офисе с соцпакетом — пережиток прошлого) по разным причинам. Одни предпочитают работать на себя, другие пользуются независимостью нехотя, желая «сесть» на контракт, третьи вынужденно соглашаются на такие условия из-за финансовых сложностей. Но независимо от того, что именно заставляет людей включаться в гиг-экономику, они всё равно сталкиваются со всеми присущими ей проблемами: социальная незащищенность, неопределенность и растущая ответственность.

Со временем, утверждает Крауч, доля таких форм прекарной занятости, как работа на себя, будет снижаться, а число тех, кто вынужденно устраивается на полставки, продолжит увеличиваться. А значит, строить долгосрочные планы станет сложнее.

Каким бы инструментом освобождения ни казалась слеш-карьера, в определенном смысле ее можно назвать гламурным аксессуаром растущей прекарности. Для многих это не «добровольный выбор образа жизни», как пишет Эмма Гэннон, а вынужденное решение и единственный способ сводить концы с концами.

Стоп-кран для неравенства

Гиг-экономика, побочным эффектом которой стала слеш-карьера, позволяет нам самим устанавливать цену на наше время. Но обратная сторона этой свободы — эксплуатация. Uber, Airbnb, BlaBlaCar, TaskRabbit и другие платформы, которые одним дают возможность заработать, а другим — получить необходимую услугу, расшатывают социально-экономическую систему точно так же, как соцсети — дофаминовую.

Эти корпорации не нанимают сотрудников, а значит, не обеспечивают им страховку (в том числе медицинскую), не платят бонусы за переработку и отпускные, не делают отчисления в пенсионный фонд. Получается, все издержки фрилансер берет на себя.

Такой формат выгоден для компаний, а вот для наемных сотрудников — не очень. Это стало очевидно, когда ударил COVID-19: 52% задействованных в мировой гиг-экономике людей потеряли свою работу.

Но несмотря на указанные обстоятельства, этот сектор продолжает расти. Благодаря переходу на удаленку организации по всему миру поняли, что можно не нанимать сотрудников в штат: 32% компаний начали заменять контрактников фрилансерами. А это значит, что в будущем уровень стабильности и социальной защищенности станет еще ниже.

Автор книги «Прекариат: новый опасный класс» социолог Гай Стэндинг предлагает ввести для борьбы с таким неравенством новый инструмент — безусловный базовый доход: каждый гражданин периодически получает фиксированную денежную сумму независимо от своих заслуг. Чтобы увеличить прибыль, ему придется заработать. Но есть исследования, авторы которых сомневаются в эффективности подобных мер. А результаты проведенных экспериментов невозможно экстраполировать на все страны.

Альтернативный путь предлагает Колин Крауч. Первым шагом он видит отказ от жесткого разделения зависимой занятости и фриланса:

«Ключевым понятием должно стать использование организацией труда, а не формальные отношения между сторонами».

Так, Европейский суд прояснил статус компании Uber: теперь она не имеет права заявлять, что не оказывает транспортные услуги, а выступает только как разработчик приложения.

Крауч считает, что нужно вернуться к социальному страхованию, повышать прозрачность и легитимность системы налогообложения. А также восстановить институт профсоюзов, чтобы они научились отстаивать интересы трудящихся, даже если те работают в цифровой гиг-экономике. Делать это он предлагает через создание городских или районных организаций, активно подключая к процессу соцсети.