Пионеры-убийцы, велосипедисты-самозванцы и шпана. Забытые герои и занятия советского детства

Полярники

Миф об Арктике был одним из важнейших культурных мифов Советского Союза еще с 1930-х годов. Одним из основополагающих текстов этого мифа был роман Вениамина Каверина «Два капитана», первая его часть была напечатана в журнале «Костер» еще до начала войны. Мальчишки грезили о покорении морских просторов и ледяных пустынь. Воображение легко компенсировало недостаток реальных путешествий. Кумирами поколения становились Амудсен и капитан Немо. А также челюскинцы и папанинцы — их советские коллеги. В мае 1934 года состоялась торжественная встреча челюскинцев и их спасателей, а уже в августе появилась роскошно изданная книга «Как мы спасали челюскинцев». Можно предположить, что ее набор шел одновременно с самой операцией по спасению. Покорение Севера выставлялось как одно из главных достижений советской науки.

«Норвежский исследователь Нансен отправился в Арктику на шхуне „Фрам“. Три года шхуна дрейфовала во льдах. Потом Нансен оставил шхуну и вместе со своим спутником Иогансеном на нартах отправился к полюсу. У них было двадцать четыре собаки, но до полюса Нансен так и не добрался. <…> Русский путешественник Седов два года пытался пробиться — так и не дошел до полюса: погиб около острова Рудольфа. И еще десятки других исследователей не могли до полюса добраться.

Но я знал: все это было до революции. Люди погибли потому, что им никто не помогал.

У нас другое дело. Нам поможет весь советский народ. Где бы ни очутился советский гражданин — в тайге, в океане, в степи, — Родина его не оставит», — писал Иван Папанин в книге «На полюсе».

Двое ленинградских мальчишек находят на улице записную книжку, оброненную капитаном дальнего плавания. Дальнейшие их приключения посвящены попыткам найти капитана и расшифровать таинственные слова «Тамбу-ламби», которые напевал незнакомец.

«Тамбу—ламби». Владимир Бычков. 1957

Фильм в жанре «советские дети в мечтах об Арктике» прекрасен по определению. Этот — еще прекраснее, оттого что становится настоящим путеводителем по Ленинграду. Эрмитажный мост и Биржа, на цирковой повозке — до аэропорта, на трамвае — через Троицкий до больницы…

Беспризорники

После Первой мировой и Гражданской войны в России резко увеличилось число беспризорников. В 1920-е с этой проблемой стали бороться на государственном уровне. Первый советский звуковой фильм «Путевка в жизнь» рассказывал об истории подлинного эксперимента в трудовой коммуне, начатого по инициативе главного чекиста Дзержинского и с опорой на «органы». Железного Феликса величали не иначе как «лучшим другом советских детей».

«Откуда, кто они, скелеты в грязной рвани, озлобленные взгляды, одичалый вид. Что ждет их в будущем? Что с ними станет? Сегодня беспризорник. Завтра враг труда, бандит!» — провозглашал артист Василий Качалов в прологе фильма.

По-своему эту же тему трактовали Леонид Пантелеев и Григорий Белых в повести «Республика ШКИД», которая была экранизирована уже в 1960-е г. Пантелеев и Белых, сами из бывших беспризорников, опирались на собственный опыт во время написания этой повести. На момент ее создания одному из авторов было всего лишь 17 лет, а другому — 19.

Со временем тема трудных детей отходит на второй план в советском кино, чтобы снова появиться уже в эпоху «перестройки». Динара Асанова в фильме «Пацаны», снятом за пять лет до перестройки, наглядно показала все назревшие проблемы советского строя и неразрешимый конфликт поколений. А режиссер Виталий Каневский в 1994 году уже без всяких иллюзий изображает неутешительную картину реальности в фильме «Мы, дети XX века».

«Мы, дети XX века». Виталий Каневский. 1993

Каневский сам восемь лет провел в колонии, поэтому с этими мальчишками держится запросто. Без всякого высокомерия, он им немножко ровня. Камера его приближается к героям незаметно, как ровесник.

Вот мальчишки сидят на крыше дома на Фонтанке, вот на просьбу Каневского спеть что-нибудь отзываются песней группы «Мальчишник»: «Секс-секс, как это мило…»

Велосипедисты

Велосипед был главной мечтой и ценностью советского человека, а тем паче — ребенка. О чем еще было мечтать в мире тотального дефицита и тотальной нехватки материальных ценностей. В воспоминаниях современников часто можно прочитать о двух самых заветных мечтах мальчишек той эпохи: фотоаппарат ФЭД и велосипед. Предприниматель Дмитрий Зимин, будущий основатель «Вымпелкома» вспоминает свое детство в книге «От 2 до 72».

«Продолжу о дворе. Кроме игр бытовали и индивидуальные развлечения. Велосипеды были наперечет, только у некоторых юношей из зажиточных семей. Ни у меня, ни у сестры велосипеда, даже трехколесного, никогда не было. Обещали купить, да так и не купили. Дети, приезжавшие с родителями из-за границы, катались на привезенных «самокатах», иначе роллерах. Роллеры сверкали хромом и восхищали тщательностью отделки. Их владельцев одолевали просьбами: «Дай прокатиться, хоть немножечко».

Кинематограф 1960-х, находящийся под изрядным влиянием неореализма, с радостью перенимает все его родовые черты. И велосипедные прогулки становятся главным символом оттепельной романтики. Велосипедист под дождем держит зонт над девушкой в начальных кадрах фильма «Я шагаю по Москве». В 1963 году появляется фильм «Укротители велосипедов» как своеобразный отечественный ответ «Похитителям велосипедов» Витторио Де Сики.

«Пропало лето». Ролан Быков. 1953

В фильме Ролана Быкова «Пропало лето» двое мальчишек, Валерий Булышев и Жека Ручкин, отправляют на летние каникулы в Курепку, к теткам Валерия. По дороге Валерий решает сбежать, и недотепе Жеке приходится играть роль своего друга. И даже участвовать вместо него в велосипедных соревнованиях.

Юные натуралисты

Журнал «Юный натуралист» начал выходить в Союзе еще в 1920-е годы. По всей стране возникали детские кружки, в которых дети занимались изучением естественных наук и природы. А живые уголки были почти во всех школах страны. В них обитали ежики, черепахи или канарейки. Всевозможная живность была одной из основных отрад советского ребенка. А практически в каждом московском дворе можно было увидеть голубятню.

«Ребята нашего двора построили из проволочной сетки голубятню. Мы, взрослые с усмешкой и любопытством наблюдали за суетой и спорами детей… — Знаешь папа, мы построили отличную голубятню, — сказал мне вечером сын. — Знаю. — Так вот, мы договорились, что каждый купит по одному голубю, правда, лучше покупать их парами. — Ну, конечно, лучше парами, — подтвердил я, сделав вид, что не догадываюсь о чем пойдет речь. Сын запнулся и после паузы со смущением спросил: — Папа, а ты дашь мне денег на голубя? — Посоветуюсь с мамой. Но как же вы будете отличать своих голубей? Сделаете на них пометки? — А они будут коллективные», — писал Миханя Ходоков в повести «Чиграшки» (журнал «Огонек», 1966).

Разнообразные приключения детей и животных не единожды становились предметов для изображения в кино. Здесь можно вспомнить фильм «Внимание, черепаха» (1970), «Боба и слон» (1972) или «Девочка и крокодил» (1956).

«Девочка и крокодил». Исаак Менакер, Иосиф Гиндин. 1956

В этом фильме в одной из первых своих ролей снялась Наталья Селезнева, будущая звезда «Операции «Ы». Киноповесть «Катя и крокодил», по которой снят фильм, была одной из самых читаемых книг в ленинградских детских библиотеках. Не без некоторых потерь на экран переносились приключения юного натуралиста Мити и девочки Кати. Мальчик отдавал Кате на временное хранение школьных животных: говорящего скворца, двух кроликов, черепаху и крокодила. Животные разбредались по всему дому и даже за его пределы, что служило поводом для череды бесчисленных злоключений.

Крокодил, срывающий со стола скатерть, путешествие кроликов по жилому дому и бесконечный обмен черепахи — вот что требовалось для создания детского блокбастера эпохи «оттепели».

Старьевщики

Еще одним ушедшим в прошлое типажом были старьевщики. Скупая старый лом и ветошь, они ходили по дворам на лошади с телегой, выкрикивая: «Старье берем, кости-тряпки берем!» Советские люди, жившие в атмосфере постоянного дефицита, не могли просто выбросить на помойку отслужившие свой срок вещи. Дети бежали к своим мамам и бабушкам, выпрашивая старую юбку или кофту. Старьевщик с удовольствием принимал добычу, давая взамен деньги или небольшие бумажные мячики на резинке, набитые опилками (их называли «раскидайка»).

Сценарист Олег Шмелев так описывал свое детство в книге «Три черепахи»:

«Если говорить о деньгах, то их у большинства ребят никогда не бывало. Редко кому, как мне и Игорю Шальневу, родители полтинник на кино давали. Единственный источник дохода был утиль. Тогда по улицам ездили старьевщики приемщики на больших фургонах, битюгами запряженных. Принимали тряпки, кости, фарфор, бутылки, а дороже всего шла медь. Взамен предлагались свистульки глиняные, разные пищалки типа „уйди-уйди“, ландрин в железных коробках, а самым дорогим приобретением считался пугач и пробки к нему, которые в упаковке походили на соты с медом, и старьевщик аппетитно так отламывал от большой плитки малые куски. Но пугачи брали только маменькины сынки, а тому, кто был вооружен поджигай, они ни к чему. Мы с Эсбэ сдавали утиль за деньги».

Неожиданная роль отводится старьевщику в повести Аркадия Гайдара «Судьба барабанщика» (и одноименном фильме). Герою приходится столкнуться с настоящими взрослыми проблемами.

Пионер Сережа остается дома один, когда его мачеха уезжает на юг. Быстро потратив оставленные ею 150 рублей на купленный втридорога фотоаппарат, Сережа начинает думать, как заработать денег.

Как и для многих мальчишек, единственным способом заработка для него было сдавать утиль старьевщику. Вывалив перед старьевщиком кучу вещей, Сережа получает всего 6 рублей вместо ожидаемых тридцати. Доведенный до отчаяния, он отдает старьевщику самую дорогую вещь в доме: роскошные меха мачехи.

Филолог Ирина Глущенко находит неожиданные аналогии между сюжетом Гайдара и классическим произведением Достоевского «Преcтупление и наказание». Пионер Сережа в этот момент становится своеобразным Раскольниковым, который вынужден закладывать последнее старухе-процентщице. Вокруг него нарастает параноидальная, почти хичкоковская атмосфера, из которой невозможно найти выход. Подобно Раскольникову обстоятельства вынуждают его пойти на убийство.

«— Но ты же… ты же убил Якова, — пробормотал Славка и, по-видимому, сам испугался, не сказал ли он мне лишнего. …Резкий крик вырвался у меня из еще не окрепшего горла. Я кинулся вперед и тут же зашатался, поперхнулся, ухватился за перила. Кашель душил меня, в горле резало».

Однако совершенное преступление не делает Сережу отверженным. Роковой выстрел, напротив, служит своеобразным проявлением лояльности советскому строю. Такие неожиданные мотивы прячутся за подкладкой привычных советских сюжетов.

«Судьба барабанщика». Виктор Эйсымонт. 1955

Поездки на картошку

В советские времена все студенты вузов и техникумов должны были проходить достаточно экстремальное испытание — обязательные сельхозработы. В быту они именовались просто «поездки на картошку». Даже если овощи были другими: свекла или огурцы, суть дела оставалась прежней. Осенью все студенты первых и вторых курсов в принудительном порядке выезжали за город, чтобы помогать колхозникам в сборе урожая. Практика эта существовала вплоть до 1990-х годов. Работать приходилось за шестерых, но для многих эти поездки были овеяны романтикой первой вольницы. Деревенский самогон, драки с местными, походы на дискотеки…

В фильме «Сентиментальное путешествие на картошку» (1986) разворачивается как раз такой сюжет. Это история робкого первокурсника Пети Карташова, который вместе с друзьями отправляется в колхоз «на картошку».

В первую же неделю он влюбляется в прекрасную незнакомку в красной кепке по имени Аня. Она, впрочем, не отвечает Пете взаимностью. Девушка предпочитает нагловатого плейбоя, который пользуется ее доверчивостью, а потом бросает. Петя дерется до крови, терпит крах в любви, видит чужую смерть.

Таким образом, банальная история про поездку «на картошку» становится настоящей драмой взросления. А в роли Пети Карташова здесь, кстати, снимается Филипп Янковский, сын Олега Янковского.

«Сентиментальное путешествие на картошку». Дмитрий Долинин. 1986

Драки «район на район»

Сегодня не принято вспоминать о многих негативных явлениях, которые существовали в советском обществе. Одним из таких явлений были драки «район на район». В 1970-80-е годы в стране был расцвет неформальных молодежных движений. Их представители зачастую выясняли свои отношения в массовых побоищах. Как это было?

«В 80-х в Ленинске, как и в других городах СССР, был бум уличных драк — район на район. Много писали про массовые драки в Казани, но в Ленинске они были не менее жестоки — десятки человек с каждой стороны, в ход шли палки, ножи, арматура. Подростки калечили, а иногда убивали друг друга. Моему однокласснику в восьмом классе, например, прострелили дробью ногу. Бывало, утром просыпаешься, а забора нет — все колы разобрали ночью на драку. В „Комсомольской правде“ даже была статья про эти жуткие драки в Ленинске-Кузнецком. Называлась она „Фуфаечники“».

— из книги Олега Тинькова «Я такой как все».

Официальная власть, как обычно, предпочитала помалкивать о таких вещах. Но в 1980-е с приходом гласности и «перестройки» тема молодежной преступности всё чаще стала мелькать в прессе и на экранах.

В 1987-м появляется документальный фильм «Страшные игры молодых», посвященный как раз таким дракам в Казани. Кадры из этого фильма и сейчас невозможно смотреть без содрогания. Юноша с пробитой головой лежит на больничной койке и кричит: «Я буду убивать! Я буду убивать!»

А его приятель продолжает: «У нас даже девушки дерутся, девушки с монтажкой ментов мочили, как дикари». Единственную радость своей жизни эти люди находят в бесконечном мучительстве друг друга, в драках и поножовщине.

«Страшные игры молодых». Николай Морозов, Роберт Хисамов. 1987

Сбор металлолома

Школьный сбор металлолома, наоборот, вспоминается с удовольствием многими из тех, кто жил в советское время. Эта «обязаловка» давала возможность покинуть школьный класс и бегать по улицам в поисках труб, железа и панцирных сеток. Во всем происходящем был элемент соревновательности, нечто среднее между игрой в «войнушку» и поиском клада. Это начинание преследовало сразу несколько целей: воспитательную и экономическую.

Кроме металлолома был широко распространен сбор макулатуры. На полках книжных магазинов трудно было найти желанные книги, и, чтобы заполучить новинку, надо было сдать то или иное количество макулатуры. Именно сбор макулатуры подарил возможность многим создавать уникальные личные библиотеки, наполненные собраниями сочинений Флобера, Золя, Конан Дойля и других классиков.

«Я мелкими шажками прочесывал линии и дворы Васильевского острова в поисках ржавых кроватей и водосточных труб. И вдруг однажды увидел в одном из дворов, одиноко стоящую, чугунную ванну. Почти новую. Я даже удивился, что люди выкинули такую чистенькую и новенькую чугунную ванну.

Собравшись стремительно нашим звеном, мы затолкали ванну на школьный двор. По снегу она шла хорошо. Утром ванну оприходовали и с почетом провозгласили наше звено лидером в соревновании. Мы ходили очень гордые. Но не долго.

Прошел шумок, что по школе ходит участковый милиционер с дворником и кого-то ищут. Оказалось, они искали нашу ванну. Заря коммунизма для меня на время скрылась за черными тучами».

— из книги Николай Ващилина «История СССР. Краткий курс».