Детектив старого Петербурга — о том, как расследовать истории из прошлого по почтовым открыткам

Как одна открытка изменила жизнь

Я пришла на барахолку на Удельном рынке, не зная, что купить.

И тут я увидела старую открытку с семью фарфоровыми слониками и надписью «Мы приносим счастье». Я подумала, что это знак, и не смогла пройти мимо.

На обратной стороне был адрес, о котором я ни разу не слышала, хоть и хорошо знаю Петербург. Чтобы глубже узнать историю дома, мне хотелось найти как можно больше биографических фактов о его жильцах. Но я поняла, что для поиска мне не хватает знаний, и записалась в Школу практической генеалогии.

Так я начала делать небольшие исследования и выкладывать их в своем личном аккаунте. Правда, первыми читателями были качки, которые не очень интересовались историей. На тот момент я работала спортивной журналистской на очень специфическом канале — о бодибилдинге, армрестлинге и пауэрлифтинге. У меня историческое образование, но почему-то меня судьба привела меня именно туда. Мой шеф, увидев эти исследования, сказал: «Слушай, это никому не интересно. Заведи отдельный аккаунт». Собственно, это была фраза, которая лишила его хорошего работника.

Я создала блог и была готова к тому, что там будет ноль подписчиков. Но всё очень быстро пошло в гору, и люди стали проявлять интерес. В результате через год я уволилась, потому что хотела заниматься только исследованиями.

Как написать книгу о забытой семье

Мне казалось, что я восстанавливаю справедливость и помогаю людям, у которых не осталось потомков и о которых все забыли. У меня есть такое исследование, оно связано с оркестром и семьей Рафанских. У них все погибли в блокаду, возможно, осталась одна девочка — но она тоже уже умерла. Рафанские жили всего в двух квартирах, и в одной из этих квартир о них не помнят даже старожилы.

«…Это открытка, отправленная из Берлина на Конюшенную улицу ориентировочно в 1913–1916 году. Штемпели почти полностью стерты, марка выдрана с „мясом“ (либо тем, кто открытку сдавал, либо тем, кто принимал для первичной продажи), но мне она почему-то кажется очень светлой. Вероятно, всё из-за карикатурной картинки играющего оркестра и веющего каким-то странным и теплым чувством ностальгии текста:

„Многоуважаемый Николай Николаевич! От души желаю всего Вам хорошего в Новом году! Здоровья, счастья!

За карточку большое Вам спасибо! Она мне напомнила наши славные квартирные вечера на Караванной. Теперь уже не суждено им больше повториться! Видите ли Вы когда-нибудь Шумейкина? Если встретите, передайте ему мой поклон.

Насчет виолончели папа просит сообщить Вам, что навряд ли по некоторым причинам он ее сможет оставить за собою. Он хочет привезти Вам ее обратно, когда опять поедет в Петербург, в случае однако если она Вам необходима раньше, то можем ее и прислать Вам, тогда ж он просит написать ему. Сердечный привет и еще раз всего хорошего Вам. Ев. Кохи“».

Из исследования Марии «В оркестровой яме»

Это были все исходные данные перед тем, как я восстановила жизненный путь почти каждого члена семьи Рафанских. Музыкант придворного оркестра Николай верой и правдой служил царю. Его карьера началась с того, что он выступал на коронации Александра III. У Николая было трое сыновей, один из них Николай — полный тезка. Он тоже служил в армии, но после серьезного ранения не смог работать. А в 1924-м попал под репрессии — из-за «неправильного», вероятно, знатного происхождения и службы в гусарском полку. Человека с инвалидностью отправили в лагерь в Сибири. Но всё же он вернется и даже станет актером запасного состава Александринского театра. Николай погиб в блокаду, о нем я полностью восстановила информацию. А сейчас исследую историю его братьев и планирую издать книгу, где будет несколько расследований, в том числе и о семье Рафанских.

С чего начинается исследование

История о Рафанских стала довольно известной. Но о новых исследованиях я еще не рассказывала в блоге или СМИ. Вот некоторые из них.

Так получилось, что я выкупала в разных местах открытки некого Э. Д. Кинке. Они мне везде попадались. Кинке оказался купцом первой гильдии, печатал газеты, выпускал книги, и все открытки ему приходили на старонемецком.

Я даже обращалась к специалисту, который занимается старонемецким, потому что язык очень сильно отличается от обычного немецкого; кроме того, в открытке всё написано с ошибками. Так что мне еще предстоит узнать, зачем русскоговорящий человек писал письма на иностранном языке, который очень плохо знает.

Или вот еще одна классная открытка: от некоего Баскова в ресторан Курменева на Садовой. Ресторан назывался «Ново-Ярославец», там в основном работали жители Ярославля — и очень часто приходили туда обычными половыми, а потом открывали свои рестораны. Так что информацию о Баскове я буду искать в Ярославле.

А это открытка его сына, когда тот остановился где-то в Вологде. Обычно я не уделяю особого внимания тому, что изображено на открытках. Но есть исследователи, которые восстанавливают по ним облики старых городов. Вот, например, такой Вологды уже давно не существует.

А в этой истории точно будет много интересных деталей. Какой-то парень в 1916 году находится в Самарканде, пишет, что не читает газет, у него нет адреса, а до востребования ему писать нельзя — и неразборчивая подпись.

Вот что пока удалось выяснить. Получатель — Михаил Покровский, находится на Фонтанке, 112. По этому адресу — Артиллерийское училище. Но в 1916 году, во время Первой мировой войны, скорее всего, расположился госпиталь. По информации со специализированного сайта видим: Михаил Дмитриевич Покровский в самом деле был ранен, отправился в Петербург на излечение и остался там до 1917 года. Скорее всего, ему пишет товарищ по полку, который задержался в Самарканде. Постоянного адреса у него нет, потому что полк постоянно в пути. До востребования отправить ответ тоже нельзя, враг может перехватить. Примерно так разворачиваются многие мои расследования.

Часто меня критикуют коллеги: по их мнению, изучать известные письма и фамилии полезнее и проще, но я не ищу легких путей. На известных ребят всегда свой исследователь найдется.

Например, есть такой химик Иван Кондаков — о нем много научных работ в Якутии, потому что там его родина. У местных краеведов была информация обо всех его братьях, кроме одного — Лаврентия. Они очень долго не могли найти по нему данные. А мне попалась его открытка на барахолке, и я выяснила, что он уехал в Петербург, долгое время жил тут и преподавал при Смольном институте. Так что фактически я сейчас дополняю чужое хорошее исследование — и мне не жалко. Хочется помогать рассказывать те истории, за которые никто больше не возьмется.

Как расследования по архивам помогают восстанавливать исторические детали города

Для одной из акций краеведческой ячейки «Гэнгъ», членом которой я являюсь, я восстановила историю детской площадки «Морское дно», построенной в 1980-м. Площадка была полностью декорирована мозаикой, но сейчас от этого мало что осталось. Я изучала архивы и нашла одного из строителей — Виктора Александровича Сахновского, который сейчас занимается реконструкцией наземного вестибюля станции метро «Парк Победы». На днях он передал нам позитивы «Морского дна» из своей коллекции — сейчас этих мозаичных рисунков нет, они осыпались.

Но с его помощью нам с волонтерами будет проще восстанавливать площадку такой, какой она была задумана. Мы сделаем ее функциональной.

Как архивы меняют мировоззрение

Нам обычно внушают: вы должны уважать историю. Но заставлять не нужно — достаточно показать людям реальные примеры из прошлого.

Когда я начала изучать архивы, в корне изменила свое отношение к Октябрьской революции. Дело в том, что я родилась в семье, где поддерживали идеи коммунизма. О революции мне всегда рассказывали так, будто это лучшее, что случалось с народом. Но когда я прочитала документы вплоть до 1921 года, поняла, что ничего хорошего в подобном государственном перевороте не было.

Узнаешь, как люди, пришедшие к власти, полностью уничтожили судебную систему и репрессировали следователей, которые служили Отечеству верой и правдой. А потом удивлялись, почему выросла преступность. Или, например, когда читаешь переписки о том, что детям купцов отказывали в образовании, потому что они «пропитаны ядом буржуазии». Или видишь истории, как из Сибири выкачивали все продукты и перевозили их в Петроград, но они не доезжали и сгнивали в пути. И сразу понимаешь, что люди у власти были катастрофически не подготовлены. Мне было трудно принять это.

Я считаю, что стоит выстраивать школьные учебники с точки зрения личных событий. Потому что факты звучат сухо, а можно просто привести в пример пару историй.

Почему крестьяне не уходили от помещиков после отмены крепостного права? Им ведь дали свободу, а они испугались, потому что не знали, как дальше жить без барина. Крестьянам и после революции непросто жилось. Я как-то прочитала одно архивное дело за 1923 год стрелочника по имени Николай Коровин.

Его уволили с работы за то, что он считался зажиточным крестьянином. Но оказалось, что зажиточным Николая признали, потому что у него была корова и лошадь. И вот он пишет, что на самом деле корова уже старая, а лошадь родила жеребенка и особого толка от нее в хозяйстве нет.

Жена Николая болеет — и неудивительно: она родила 8 детей, а между каждыми родами вместо лошади сама впрягалась в плуг и пахала землю. А сам он ходит 15 километров пешком каждый день на работу, но его всё равно увольняют.

Это только одна история. Но когда ты читаешь 800 таких дел — складывается ощущение, что далеко не всё в политике большевиков было удачным и правильным.

С чего начать изучение семейной истории?

Ни в коем случае не надо сразу бежать в архив — некоторые приходят, не собрав ни малейших сведений о родственниках. Увы, архивист не волшебник и в таком случае мало чем может помочь. Сначала надо собрать все документы, которые у вас есть: письма, открытки, фотографии, справки. Обязательно используйте интернет, это важная часть процесса, и фиксируйте все факты.

Затем смотрите, где есть пробелы, и постепенно начинайте их заполнять.

Для начала лучше всего хорошо проработать советский период, а потом уже приступать к дореволюционному — делать наоборот, как правило, бывает бессмысленно.

Я всегда рекомендую обращать внимание на негативные вехи в вашей семье, потому что по ним будет больше всего информации: например, прогулы или травмы на работе.

Если у предков были какие-то уголовные преследования, можно собрать больше биографической информации и фактов.

Смотрите на род деятельности, принадлежность к партии, места учебы и адреса (из той же домовой книги можно узнать информацию). Всегда надо задавать вопрос: была ли та или иная деятельность моего предка полезна государству? Если да, то, скорее всего, это будет отражено в документах.

Допустим, ваш прадед занимался боксом — вряд ли это будет где-то зафиксировано, разве что в мемуарах. Но о его военной службе можно найти информацию в архивах.

Генеалогия как математика — в ней всё логично. За одним событием вы узнаете другое, главное не торопиться и следить за деталями. Потому что иногда можно наткнуться на полного тезку вашего предка и пойти по ложному следу. Именно поэтому надо подтверждать все факты документами. Очень часто я встречаю людей, которые верят семейным легендам, что у них в роду были, например, дворяне. В итоге оказывается, что это не так, и они тратят очень много лет на исследование биографии человека, который не имеет отношения к их семейному древу.

Существует еще одна крайность: иногда у молодых генеалогов есть ощущение, что если они нашли что-то в интернете, то этого достаточно для настоящего исследования. Это очень важный шаг, но это не научная работа. Архивные документы очень важны.

В городе этих документов и информации в целом будет больше, чем в деревне. И конечно, по дворянам легче найти что-то, информацию о них очень подробно фиксировали: можно взять в архиве одно-два дела — и вот уже история семьи.

Однако при сохранности архивов можно найти много интересной информации про крепостных крестьян в документах их владельцев — мало кто на это обращает внимание. Например, у графов Шереметевых подробно описывали, за что наказывали крестьян — от блуда до поджога. Или, например, мне как-то встретилась информация, что крестьян покусал бешеный волк, и указаны их биографические данные этих крепостных.

Истории дворян, священников и купцов легче исследовать, истории крестьян, мусульман и староверов — сложнее. По последним мне встречались только уголовные дела.

Если ваши предки жили в деревне, то информацию нужно искать в главном архиве региона. Например, если небольшое поселение находилось в Тверской губернии, то архивные документы вы будете искать в Твери.

Начинать исследование лучше всего с городских архивов и только потом уже обращаться в федеральные. Федеральные архивы хранят документы со всей России, но по конкретной тематике. Например, Российский государственный военный исторический архив (РГВИА) главным образом состоит из дореволюционных дел военных. Доступ к ним получить легко: достаточно зарегистрироваться и заказать документы на просмотр. Там вы сможете получить информацию о предках. Если с момента создания дела прошло меньше 75 лет, необходимо подтвердить родство документами. Но на исторические архивы более раннего периода специальные документы не нужны.

Сразу предупрежу: в генеалогии нельзя предсказать, сколько времени займет исследование. Если вы обращаетесь к специалисту и он вам дает какие-то гарантии, это не очень опытный специалист. Потому что иногда можно открыть дело конкретного человека и увидеть, что он забрал документы, или страницы вырваны, или испорчены и залиты водой — и это только некоторые примеры. Мои исследования по открыткам могут занимать и пару месяцев, и несколько лет.

Подробные советы для начинающих генеалогов и краеведов — в блоге Марии From Past With Love в инстаграме или «Детектив старого Петербурга» «ВКонтакте». Здесь также можно следить за новыми историческими расследованиями.