Пляжная эротика. Как купались девушки в Древней Греции

Недавно греческую прессу взбудоражило сообщение, что в Северной Греции в ритуальное соревнование юношей на празднике Богоявления вступила девушка — и достала крест! Вопрос, возможно ли было подобное в Древней Греции, на первый взгляд кажется странным. Однако он заслуживает рассмотрения. Сохранилось название стихотворения спартанского поэта Алкмана, автора хоровых песнопений, исполнявшихся во время обрядов инициации спартанскими девушками, — Пловчихи. Очевидно, юные спартанки, воспитывавшиеся в особенно спортивном духе, упражнялись также и в плавании. В Танагре молодые девушки перед большим праздником Диониса отправлялись на побережье и совершали ритуальное очищение, плавая в море. При этом они взывали к богу о защите от приставаний необузданного морского демона Тритона, полурыбы, получеловека, и в этом опять-таки проявляется эротический характер плавания.

Чернофигурная ваза, найденная в Монте-Абетоне (Этрурия), но изготовленная в Афинах около 520–500 года до нашей эры, изображает необычный мотив: резвое купание в море целой стайки девушек (илл. 16). Справа и слева сцена обрамлена крутыми утесами, которые закругляются навстречу друг другу. Очевидно, взгляд художника направлен из грота или пещеры наружу. В центре на широком прямоугольном основании возвышается высокий помост. С двух сторон к нему тянутся два растущих на утесе дерева, их раскидистые ветви заполняют светлое воздушное пространство. Все это вызывает ассоциации с фреской из Пестума. Семь девушек собрались на купание среди дикой природы.

Как и эфебы на скифосе из Ритсоны, они разделись и повесили свою одежду на деревья, где также висят предназначенные для умащения сосуды с оливковым маслом и губки. Фигуры обнаженных девушек художник изобразил черными силуэтами, а затем прорисовал белой краской, сохранившейся лишь частично. Тела купальщиц имеют полностью сформировавшиеся женские формы. Две девушки, справа и слева, подставляют головы под струю воды, бьющую из скалы. Две другие изображены в движении на широкой платформе. Еще две взобрались на высокий помост, одна собирается прыгать в воду, другая наблюдает за ней. Наконец, седьмая уже плавает в намеченных жидкой черной краской морских волнах.

Многих историков озадачивала нестесненная нагота юных гречанок в этом раннем архаическом памятнике. Она не вязалась с представлением о строгих правилах приличия, которым подчинялось в Древней Греции изображение женщин, и в особенности молодых девушек.

В отличие от молодых мужчин, которых охотно изображали в «идеальной наготе», подход к передаче обнаженного женского тела и в самом деле был куда более стыдливым. Поэтому многие исследователи видели в этом необычном изображении на амфоре мифологическую сцену: святилище в гроте с алтарем и собравшиеся туда на купание нимфы. Однако такая интерпретация не убеждает: трудно представить себе, что алтарь используют для прыжков в воду. Развешанные на ветвях платья и принадлежности для ухода за телом, непринужденное совместное купание и плавание — всё это плохо вяжется с представлением о полубогинях. Перед нами явно сцена повседневной жизни: грот у моря с помостом для прыжков в воду; конечно, помост здесь намного ниже, чем вышка Пестумского ныряльщика — но предназначение у этого женского варианта сходное.

Похожий мотив встречается и на краснофигурной амфоре того же времени. Четыре девушки разделись на берегу (илл. 17). Колонна означает архитектурно оформленное святилище у моря. В центре девушка с распущенными волосами готовится прыгнуть с трамплина. Ее подруга с заколотыми наверх волосами уже плывет по волнам, широко разводя руками, в компании двух рыб. Еще две девушки наблюдают за ними: одна, со спортивной шапочкой на голове, льет себе на ладонь оливковое масло из круглого сосуда, так называемого арибалла, чтобы умаститься перед купанием; другая, тоже в шапочке, возвращается в здание.

Эти девушки с их экипировкой и спортивными развлечениями совсем не похожи на нимф — перед нами сцены реальной жизни гречанок.

Сохранились изображения подобных сцен и у реки. Ныне утраченная чаша из Спарты была даже древнее, чем обе афинские вазы. Великолепное качество этого сосуда в нынешнем разбитом состоянии едва угадывается. На чаше три обнаженные девушки купаются — присев или стоя на коленях — в воде, окруженной густыми зарослями плодовых деревьев и кустов. Их также трактовали как божественных нимф, поскольку столь откровенное изображение реальной наготы казалось непристойным. Однако нимф принято было изображать в единой манере, а различные позы купальщиц указывают скорее на сцену из реальной жизни.

Еще отчетливее черты бытовой сцены проявляются в рельефе на крышке бронзового складного зеркала конца IV века до нашей эры из женского погребения в Элиде. Здесь изображены четыре девушки, за чьим купанием наблюдает бородатый речной бог. Одна из них поливает подругу водой из кувшина, две другие моются самостоятельно (илл. 18). В них тоже традиционно видят нимф, ссылаясь на святилище с серным источником в — довольно далеких — окрестностях. Однако мытье паховой области губкой и мягкая обувь на ногах ясно указывают на то, что перед нами — земные девушки, скорее всего невесты в святилище за подготовкой к свадьбе.

Собирались ли в Древней Греции девушки на совместное купание, или все эти картины лишь игра воображения? Документального подтверждения в виде эротических надписей, как в местах купания юношей на Фасосе и Фолегандосе, ожидать не приходится. Женская и девичья физическая культура и эротика были в гораздо большей степени закрыты от посторонних глаз и никогда не составляли влиятельную социальную институцию, как у мужчин. Но это не означает, что этой сфере не было места в реальности. В науке долгое время существовало представление, что гречанка, точнее, гражданка греческого полиса практически не знала радостей жизни. Ее роль якобы сводилась к управлению домашним хозяйством, рождению потомства, желательно сыновей, и воспитанию детей до начала подросткового возраста. Предполагалось, что женщина большую часть времени проводила дома, в то время как мужчины свою любовную жизнь проживали вне дома, с эфебами в местах общественного спорта — палестрах и гимназиях и с гетерами на симпосиях. Затем в этом представлении увидели односторонний конструкт буржуазной науки XIX века, и современные исследования внесли в него коррективы. Супруги граждан греческих полисов также следовали идеалу отличной физической формы и эротической привлекательности. Частью этой программы были спортивные тренировки в отрочестве. В Спарте и других местах устраивались соревнования по бегу для девочек, в Олимпии каждые четыре года в промежутках между большими мужскими Олимпийскими играми проходили посвященные богине Гере спортивные соревнования для девочек в трех возрастных группах. Это, несомненно, предполагает предварительные тренировки.

Что до замужних женщин, они, бесспорно, должны были следовать нормам сдержанности, приличия и подчинения поведенческим идеалам, обусловленным мужским господством в обществе.

Популярным общим местом было сравнение свадьбы с укрощением строптивого жеребенка. Но как раз в этом сравнении и просматривается подспудная физическая и психическая энергия, одновременно притягивавшая и пугавшая мужчин. На поверхность этот потенциал женской независимости вырывается в комедии Аристофана Лисистрата, где женщины из протеста против затеянной мужчинами войны отказываются исполнять супружеский долг. Основы женской самостоятельности закладывались практиками и ритуалами отрочества.

В этом контексте следует рассматривать и купание в море. Святилища в гротах, посвященные женским божествам, имелись, судя по всему, в самых разных местах. Так, непосредственно у городских стен города Локры в Калабрии находится грот Карузо, служивший святилищем. Перед гротом устроен бассейн, к которому ведут ступени. Небольшие терракотовые модели, приносившиеся в святилище в качестве обетных даров, изображают именно такие святилища с бассейном. Бассейн этот слишком маленький и мелкий, чтобы плавать и нырять, но его размеры позволяют полностью окунаться и купаться.

В Афинах, как известно, молодые девушки из знатных семей отправлялись на время перехода в статус девушки на выданье в приморские святилища Артемиды на аттическом побережье — в Браврон к востоку от Афин, в Мунихию — к югу, возможно, и в другие, достаточно отдаленные места в пределах Аттики. Подготовка к роли замужней женщины включала там не только введение в обязанности жены, но и физическую культуру. Кубки, изготовлявшиеся специально для культовых нужд этих святилищ, украшались изображениями бегущих с факелами и венками в руках девушек разного возраста, иногда в коротких платьях, иногда полностью обнаженных (илл. 19). Очевидно, это ритуальный бег, однако было бы неправильно разделять ритуал и спорт. Здесь, несомненно, ставилась задача продемонстрировать подвижность и быстроту, возможно даже в соревновании. Точно так же и соревнования по бегу среди девочек в Олимпии, где участницы бежали наперегонки в коротком платье, оставлявшем открытой одну грудь, были в то же время обрядами инициации в статус потенциальной невесты.

Идеал физической красоты, связанной с крепостью, тренированностью тела, признавался для женщин точно так же, как для мужчин. Осознание этого факта открывает, как мы увидим ниже, новые горизонты в понимании древнегреческой молодежной культуры.

Сравнение с местами, где собирались юноши, наводит на мысль, что не случайно святилища, где обучались афинские девушки-подростки, располагались не только на значительном расстоянии от города, но и непременно на морском берегу. Браврон находился менее чем в полукилометре от моря, с южной стороны на побережье в скалах открывалось несколько пещер. Самая красивая из них расположена чуть подальше, но всё еще в пределах пешей доступности из города. Она расположена на укромном пляже, считающемся сегодня красивейшим местом для купания во всей Аттике. Красноречиво и современное название пляжа — Эротоспилия, пещера любви. Велик соблазн представить себе купальщиц с вазы если и не зарисовкой с натуры, сделанной в одной из этих пещер, то, по крайней мере, обобщенным изображением подобной картины. В Мунихии святилище находилось прямо у моря, и здесь тоже не было недостатка в местах для купания. Судя по изображениям на вазах, на этих пляжах порой устанавливали блоки или плиты, с которых девушки могли прыгать в море, примерно так же как это делалось для юношей.

Читайте также

Жить на коринфский манер. Как в Древней Греции появились гетеры и кем были их клиенты

Несомненно, девушки вели себя во многих отношениях иначе, чем эфебы. Можно предположить, что они не выставляли себя напоказ на открытых скалах, как мы это видели на Фасосе, а скорее купались в укромных гротах, вроде изображенного на упомянутой выше чернофигурной амфоре. Изображения позволяют также предположить, что они не прыгали в воду с такой большой высоты и не развлекались рыбной ловлей. Кроме того, краснофигурная амфора, возможно, указывает на то, что девушки занимались плаванием в основном вокруг святилищ, таких как в Бравроне или Мунихии, и, вероятно, в связи с обрядами перехода от детства к брачному возрасту. По крайней мере, знаменитый ныряльщик Скиллий так хорошо обучил свою дочь Гидну плавать и нырять, что они смогли вместе осуществить свою диверсию против персидского флота. С другой стороны, Павсаний подчеркивает, что погружение в море было обычаем нетронутых дев. Это опять-таки указывает на обряд инициации. Наука, очевидно, находится на ложном пути, когда, как это нередко встречается, проводит строгое различение между спортивно-агональным плаванием мужчин и религиозно-сакральным ритуалом у девушек. Места мужских тренировок и соревнований тоже, как известно, всегда были связаны с крупными святилищами. Различение ритуала и жизненных практик в целом основано на непонимании характера религиозных обрядов в Античности. Ритуалы здесь стояли на службе жизни. От молодых женщин также ожидалась физическая выносливость и ловкость. Кроме того, не исключено, что места сбора молодых людей на Фасосе и Фолегандросе также считались сакральными.

В целом между женскими и мужскими обычаями наблюдается существенное сходство. Девушки, как и юноши, отправлялись в момент перехода к зрелости в отдаленные от упорядоченной городской жизни места, в дикую природу, чтобы не только культурно, но и физически приготовиться к вступлению в новую возрастную фазу. Как и у юношей, море играло в этой подготовке важную роль.