Психотравма от психотерапевта. Как уберечь голову от вмешательства врачей-самозванцев

В 2018 году Кортни, чтобы победить свою аэрофобию, пошла к психоаналитику по имени Майкл — он написал несколько книг и выступал на телевидении (все имена в данной статье изменены). После нескольких сеансов он предложил ей подписаться на него в инстаграме, где он публиковал самые разные посты: от советов, как стать более сознательным, до фото из спортзала. Кортни согласилась, но поскольку она редко пользовалась инстаграмом, то скоро забыла об этом и продолжала ходить на сеансы, в ходе которых обсуждала свою половую жизнь, детский опыт насилия, депрессию и тревожность.

Через пять месяцев Майкл спросил, обидело ли ее сообщение, которое он ей отправил. Но Кортни не заметила никакого сообщения. Тогда Майкл потребовал, чтобы она немедленно его прочитала. «Из-за всех этих разговоров о сексе мне самому захотелось, — писал он. — Поскорее бы вернуться домой и снять напряжение».

Майкл называл себя психоаналитиком и в прошлом обучался гипнотерапии, но Кортни не потрудилась прочитать отзывы о нем в интернете: «Мне казалось, что все терапевты более-менее одинаковы», — говорит она.

В Великобритании психологическая помощь не регулируется законодательством: «психотерапевтом», «психоаналитиком», «гипнотерапевтом», «терапевтом» и «консультантом» может назваться кто угодно, даже человек без соответствующей подготовки.

Кортни вскоре перестала ходить к Майклу, а прошлой осенью под псевдонимом и за свой счет она издала книгу под названием «Когда терапия дает сбой: независимое исследование нерегулируемой индустрии». В ней Кортни рассуждает об ущербе, который могут нанести недобросовестные терапевты: от неподобающих замечаний и газлайтинга до заявлений, что клиенту уже ничего не поможет.

Перед выходом книги Кортни подала жалобу в ассоциацию, в которой состоит Майкл. Жалоба была отклонена по причине «недостатка доказательств». В ответ Кортни обратилась в суд (дело всё еще находится на рассмотрении). «После выхода книги я получила множество сообщений вроде: „Со мной произошло то же самое, но никто мне не поверил“. Сколько еще людей стали жертвами подобных людей?» — рассуждает она.

В Великобритании с апреля 2019 года по март 2020 года более 1,69 млн человек были направлены Национальной службой здравоохранения на разные формы терапии; еще большее число пациентов обратилось за помощью к частным специалистам (на сайте Национальной службы здравоохранения указано, что «большинство» психотерапевтов службы прошли соответствующую подготовку).

Сегодня большая часть людей верит, что терапия может изменить их жизнь. Согласно опросу, проведенному в 2020 году Британской ассоциацией консультирования и психотерапии (БАКП) совместно с фирмой YouGov, 86% пациентов предпочитают говорить о своих проблемах, а не принимать лекарства.

Однако в публичном поле очень редко поднимается вопрос о психотерапевтах, нарушающих профессиональную этику, и еще реже — о добросовестных терапевтах, которые непреднамеренно причиняют клиентам вред. Как понять, что врач перешел черту? И что делать, когда имело место какое-либо злоупотребление?

Гленис Перри, эмерит Шеффилдского университета и автор нескольких статей об опасностях терапии, утверждает: «Чаще всего проблемы возникают, когда терапевты берутся за случаи, которые находятся вне их компетенции». Некоторым терапевтам недостает гибкости и желания слушать. «Кроме того, бывает, что терапевт — токсичная личность, способная навредить психическому здоровью и благосостоянию клиента, например, подрывая его уверенность в себе или поощряя нездоровую зависимость».

Читайте также

Токсичная терапия: 10 типов психологов и психотерапевтов, которые вам только навредят

По словам Кортни, в ходе сеансов с Майклом она заметила несколько тревожных сигналов.

Прежде всего, Майкл любил тянуть одеяло на себя — например, когда Кортни рассказала ему о том, что однажды пробежала три километра, он ответил: «Я могу пробежать пять километров за двадцать три минуты — изрядное достижение при моем-то телосложении». Он часто ел во время сеансов и никогда ничего не записывал.

Когда психическое состояние Кортни ухудшилось и она стала прибегать к самоповреждению, Майкл попросил ее показать порезы. Увидев их, он сказал: «Ничего страшного. Я видел и похуже».

Перри предупреждает, что подобное поведение со стороны врача может нанести пациенту серьезный вред. «Иногда негативный опыт заставляет людей на всю оставшуюся жизнь отказаться от терапии или, что еще хуже, усугубляет их состояние», — говорит она.

Исследование, проведенное в 2016 году Королевским колледжем психиатров, показало, что каждый двадцатый прошедший терапию испытывает «долгосрочные отрицательные последствия», причем среди людей, принадлежащих к этническим меньшинствам и ЛГБТ, процент еще выше.

Кайл страдал от депрессии и тревожности, когда в 2019 году обратился за помощью к одному из терапевтов Национальной службы здравоохранения. Хотя Кайл записался на курс из шести сеансов, посетил он только четыре. На одном из них терапевт использовала местоимение «она», говоря о партнере Кайла; тот поправил ее, сказав, что его партнер — мужчина. Тогда терапевт объявила, что с первого сеанса «почувствовала», что пациент — гей. По словам Кайла, она пришла к такому выводу на основании стереотипов.

«Я почувствовал себя неловко и начал думать о том, что именно выдало мою ориентацию и почему она так сказала», — рассказывает он.

В другой раз терапевт спросила Кайла о том, почему его результаты по опроснику депрессии ухудшались с каждым сеансом. Когда Кайл упомянул о том, что один его знакомый недавно покончил с собой, терапевт ответила: «Меня это не интересует». По мнению Кайла, ее больше волновали результаты теста, чем его переживания. Ей нужно было сообщить своему начальству конкретную причину его ухудшающегося состояния.

Кайл и Кортни нашли себе других терапевтов, но Кортни по-прежнему чувствует ущерб, который сеансы с Майклом нанесли ее психическому здоровью. «Я пыталась покончить с собой. Я лежала в больнице. Я вынуждена была уйти с работы, — рассказывает она. — Я не могла даже встать с постели. Я чувствовала себя опустошенной».

Кортни считает, что ухудшение ее состояния отчасти было спровоцировано попытками Майкла избавить ее от травмы, причиненной пережитым в детстве насилием, посредством сорокаминутного сеанса гипнотерапии. В ходе него Майкл попросил ее в подробностях описать произошедшее и посмотреть на ситуацию глазами насильника.

Кортни признает, что вспоминать травмирующие события бывает полезно, но считает, что в ее случае это было неоправданно. Майкл почти не возвращался к этой теме впоследствии, а на следующем сеансе вообще забыл о том, что Кортни подвергалась насилию.

Перри говорит, что вспоминание травмирующих событий может быть важным шагом на пути к выздоровлению, но хороший врач всегда сначала доводит смысл этих процедур до клиента. «Добросовестный терапевт постоянно проверяет правильность своих действий: помогает ли это? Чувствует ли клиент, что это соответствует его нуждам?» — объясняет она.

Здоровые терапевтические отношения подразумевают доверие между пациентом и терапевтом, консенсус относительно целей терапии и путей их достижения. «Проблемы возникают тогда, когда клиент не чувствует себя комфортно и не доверяет терапевту достаточно, чтобы сказать: „Это причиняет мне боль. Мне кажется, я не поправляюсь. Я чувствую себя только хуже“».

На протяжении нескольких месяцев у Имоджен были хорошие отношения со своим терапевтом, с которым она беседовала через Zoom из-за болей в животе на нервной почве. Когда она почувствовала себя лучше и попыталась прекратить сеансы, ее терапевт вышла из себя и заявила, что ей куда интереснее работать над своей книгой, чем разговаривать с пациенткой. «Она вела себя как ребенок», — говорит Имоджен. Сеансы обходились Имоджен более чем в 400 фунтов ежемесячно; ее терапевт говорила, что людям, которым не по карману лечение, «следует поменьше есть». У Имоджен остались неоднозначные впечатления от этих встреч, ведь поначалу они действительно помогали ей.

Терапевты, в конце концов, тоже люди. По словам Перри, иногда испорченные терапевтические отношения можно восстановить.

Как понять, что проблема в сложившихся отношениях, а не в изначальной недобросовестности врача?

Этический кодекс Британской ассоциации консультирования и психотерапии содержит длинный перечень требований — от заботы о конфиденциальности клиента и скрупулезного ведения записей до избегания «финансовых, эмоциональных, физических, сексуальных и духовных» злоупотреблений. Но Перри предупреждает, что некоторая степень дискомфорта является неотъемлемой частью терапии — например, из-за того, что пациент испытывает трудности с выстраиванием отношений, или из-за того, что клиент и терапевт просто не сходятся характерами.

«Отношения могут быть испорчены по причине простого недопонимания с любой из сторон», — добавляет Перри. Она советует поговорить с другом или другим терапевтом, чтобы получить мнение третьей стороны, прежде чем обвинять в чем-либо своего терапевта.

Но проблемы в отношениях — это одно дело. Гораздо показательнее то, что происходит, когда вы пытаетесь открыто обсудить их. По словам Перри, терапевт должен «пойти вам навстречу, не занимая оборонительной позиции… Если этого не происходит и вы не чувствуете, что он на вашей стороне, это тревожный знак».

В Британии, если терапевт не реагирует на опасения клиента или продолжает нарушать профессиональную этику, на него можно подать жалобу. В 2020 году Британская ассоциация консультирования и психотерапии приняла к рассмотрению 193 жалобы на своих членов и ответила на 1361 запрос, отправленный через онлайн-формуляр. На данный момент в БАКП состоит 57 тысяч терапевтов.

Фиона Баллантайн Дайкс, исполнительный директор по профессиональным стандартам БАКП, утверждает, что организация работает над «активным предотвращением» злоупотреблений, анализируя жалобы клиентов и давая новые рекомендации терапевтам. Когда кто-либо исключается из БАКП, информация об этом появляется на сайте.

Чтобы стать членом ассоциации, терапевт должен получить свидетельство о квалификации или пройти аккредитованный организацией курс. Но многие люди не знают о том, что терапевты могут практиковать, не принадлежа ни к одной ассоциации.

---

Кортни выступает за более строгое регулирование психотерапии. Она требует создать единый реестр жалоб на терапевтов, доступ к которому будет иметь каждый желающий. Она также планирует получить магистерскую степень по консультированию и психотерапии: «Я считаю, что будущим терапевтам следует больше рассказывать о потенциальных рисках, — говорит она. — Даже на моем курсе говорили, что терапевт не может причинить особого вреда клиенту. Еще как может!»