«Маленький театр самого себя»: современная художница Мария Алигожина и ее trash-jewelry

Помещение, которое летом станет арт-пространством, Маша снимает на крыше одного из зданий в Перове. Всюду картины, эпатажные вещи для будущего секонд-хенда и чемоданы с найденными по всему миру материалами для украшений. Художница ждет гостей не одна: вместе с ней на входе караулит виляющая хвостом собака Ветра. Мы проходим в гостиную, и Маша приносит один из чемоданов, чтобы показать готовые изделия.

— В этом колье с обычным деревянным бревнышком я как-то раз гуляла по Казани. Тогда меня задержали за то, что я нарушила санитарные нормы: была без маски в супермаркете. Ко мне подошли патрульные — они разглядывали мое украшение, параллельно чеканя стандартные формулировки о важности применения средств индивидуальной защиты в общественных местах. Было забавно наблюдать, как такой на первый взгляд ничем не примечательный предмет резко выбивал собеседника из контекста.

— И чем всё закончилось?

— Штраф на месте они не выписали, пришлось идти в отделение и писать объяснительную. Патрульные сказали ждать приглашения в суд и что не нужно никуда идти — можно подключиться к заседанию по видеосвязи и там скажут сумму штрафа. Но письмо так и не пришло, хотя я проверяла и почту, и сайт «Госуслуг». Может, решили: да ну ее, странная какая-то, еще и с деревяшкой. В этом плане украшения работают как барьер: способен ли человек воспринимать что-то, выходящее за рамки.

— Кроме ожерелья с бревнышком у тебя в мастерской есть и корона из деталей уличной уборочной машины, и украшение с гайками… По какому критерию ты отсеиваешь материалы? Или берешь всё, что под ноги попадается?

— Я придумала для себя принцип: всё, что мне нужно, уже было произведено — стоит лишь поискать. Можно съездить на блошку, посмотреть на «Авито». Я стараюсь использовать вторичные материалы, зачастую даже не понимая, для чего какой-то предмет изначально был создан. Обращаю внимание на конструкции с дырочками и крепежами: так их легче встроить в общую концепцию. Выбираю проволоку, керамику, дерево, пластик, гайки и шурупы — эти объекты материальной культуры потом становятся trash-jewelry для декольте любого пола.

Вообще, необязательно искать предметы у себя в чулане или на рынке: можно найти их во время прогулки по городу!

Когда я приезжаю в новое место, часто выхожу на тихую охоту, смотрю под ноги, и зрение само автоматически перенастраивается. Начинаешь замечать мелочи, на которые раньше вряд ли обратил бы внимание. Мозг концентрируется на поиске новых объектов — это напоминает медитацию.

Не только поиск предметов, но и процесс создания таких украшений полезен для ментального здоровья. Как-то во время диспансеризации я разговорилась с психиатром-наркологом, очень хорошей бабулечкой лет семидесяти, о своем ожерелье. Я тогда была в том же ожерелье с бревнышком. Сначала психиатр долго его рассматривала, расспрашивала, чем я занимаюсь. Потом сказала: «Да, такое только художница могла разглядеть!» (Смеется.)

Она добавила, что подобный хендмейд — классная арт-терапия: человек создает что-то важное для себя, а ношение сакрального ожерелья поднимает настроение.

— Как ты определяешь направление искусства, в котором создаешь свои украшения?

— Мне хотелось бы, чтобы за моей концепцией украшений и смыслами, которые я в нее вкладываю, закрепилось наименование trash-jewelry, и чтобы это явление стало неотъемлемой частью contemporary jewelry. В целом это такая смесь ready-made, found objects, психогеографического дрейфа ситуационистов и арте повера, или «бедного искусства».

— Где ты выставляешь свои работы?

— В 2020 году я работала на «Винзаводе» в «Открытых студиях», где молодым художникам дают творческое пространство. Там удалось организовать trash-jewelry-ателье «Гаечка» (названо так в честь героини мультфильма «Чип и Дейл»), в котором все желающие могли самостоятельно собрать украшения под моим руководством. Люди приносили всё подряд, ведь под «микрохламом» каждый понимает что-то свое: были и куклы, и предметы быта, и разные мелочи. Туда я приводила и своих студентов из ВШЭ, где преподавала анимацию и иллюстрацию. Мы вместе создавали персонажей и натюрморты из подручных средств, что полезно для развития воображения. Еще в конце прошлого года я участвовала с trash-jewelry-мастерской в дневном предновогоднем рейве для детей в культурном центре «ГЭС-2». Нашим суперконструктором, позволяющим собрать что угодно, интересовались не только дети, но и родители. Приходили ухоженные, модные тетушки со своими сыновьями и тоже копались в материалах. Любопытно, что такой, казалось бы, хлам привлекает внимание совершенно разных людей.

— В инстаграм-аккаунте* «Кулема» ты выкладывала некоторые ожерелья на продажу. Как ты формируешь цену?

— Стоимость украшения зависит от эксклюзивности материала. Если это что-то простое, что можно использовать для массовой коллекции (вроде гаек или металлических бигуди), то цена будет невысокая, в районе 2000 рублей. Цена ожерелья с предметом, привезенным из путешествия, будет выше. Украшение с сосочками пока для меня самое дорогое, я выставляла его в прошлом году на аукцион за 18 000 рублей. Мне кажется, оно стоило того. Но я думаю, что ценового предела нет. Мне хотелось бы в дальнейшем найти 3D-художников, которые отрисовали бы виртуальные копии моих украшений. Люди со всего мира могли бы ходить по разным метавселенным в кокошниках, сделанных из фрагментов костромской печи. Но стоимость цифровых версий украшений сейчас сложно предсказать.

— Кстати, о твоем инстаграме*. Почему именно «Кулема»?

— Меня так в детстве родители и братья называли, когда я как-то косячила, делала что-то, не подумав. «Ну ты и кулема!» — будто отругали, а будто и нет. Мне это слово кажется доброжелательным. У него есть еще одно значение — «ловушка для мелких животных вроде зайцев». Мои украшения тоже работают как ловушка, только для внимания. Когда человек впервые видит на мне ожерелье, он глазам своим не верит: «Ого, это что, гайки на шее?!»

— Кто-нибудь называл тебя кулемой, когда ты начала создавать украшения?

— (Смеется.) Родственники так и называют, а друзья чаще записывают меня в телефоне как Облепиху — это мой творческий псевдоним в основном инстаграм-аккаунте*.

— Как близкие реагируют на trash-jewelry?

— Маме сложно с этим свыкнуться, ей не всегда понятна такая эстетика. Я третий ребенок в семье, долгожданная девочка — должна быть принцессой. Но я росла с двумя братьями, поэтому мне близки и их увлечения. С папой мы с восьмого класса по блошиным рынкам ходили, так что он понимает меня и поддерживает: например, недавно принес мне целый моток розовой проволоки!

Мне кажется, мое хобби зародилось еще в детстве. Всегда хотелось прихватить что-то с собой из путешествий — те же ракушки или камешки. Ты их находишь и не можешь не взять: они для тебя служат символом места и времени. И потом хранишь их в отдельном пакетике. Наверняка такой есть дома у всех, как и пакетик со сломанными украшениями или микрохламом, креплениями, метизами. Папа и старшие братья постоянно что-то мастерили, и изучать их материалы мне было не менее интересно, чем копаться в маминой шкатулке.

— Получается, ты уже в детстве делала похожие украшения?

— Не совсем. Первое ожерелье появилось в 2016 году, когда мы с бывшим мужем поехали в коломенскую резиденцию «Арткоммуналка». Мы оказались в светофорной мастерской, где стояло несколько разных мешков с микросхемами и другими деталями. Во дворе я заметила проволоку, на которую были нанизаны гаечки, напоминающие бусины.

В головe сразу сложился образ, натолкнувший меня на мысль, как преобразить весь скопившийся дома хлам и как вообще можно работать с проволокой: соединять детали, дополнять композицию неожиданными элементами. Это своего рода коллаж в объеме, ассамбляж, который ты вдобавок можешь еще и носить.

Мне нравится, как самодельные украшения преображают человека, меняют настроение. Такой маленький театр самого себя. Причем дополнить такое ожерелье можно чем угодно, чем-то важным именно для тебя. Однажды ко мне пришел молодой человек с запросом сделать украшение для своего партнера. Он хотел дополнить композицию медиатором, который ассоциировался с их свиданием. Мы вместе собрали ожерелье в подарок. Я счастлива быть частью таких историй.

— Ты писала в аккаунте «Кулемы» про ожерелье «Старт/свечи/откл», что «выцыганила» для него у рабочих проволоку. Какие еще истории таят в себе предметы, которые ты превращала в украшения?

— Как я уже говорила, я очень люблю привозить предметы из путешествий. Разбросанный на улицах хлам много говорит о месте, в котором ты находишься: например, в Индии я нашла кучу цветных веревочек, там в целом артефакты очень яркие. Еще у меня была классная поездка Киев — Берлин — Барселона, за время которой набралось украшений на отдельную коллекцию. На берлинских улицах я нашла написанное от руки письмо женщины, адресованное ее подруге. Оно оказалось очень поддерживающим, я сама тогда нуждалась в таком сообщении, и эта случайная находка — настоящая удача. Позже я нашла еще одно письмо, но уже в Барселоне. Адресатом была тетя, а само послание написала, видимо, ее юная племянница, так как оно всё было в детских рисунках и с подписями: «Тетя, приезжай еще, а с Максом всё будет хорошо, не переживай!»

Порой украшения помогают наладить отношения. Как-то я работала на фестивале военных оркестров, занималась логистикой. Там были участники на конях, мексиканцы на ходулях и голландский оркестр на велосипедах: у них по сценарию была «смерть велосипеда», они его на площади хоронили. В общем, было много реквизита, и необходимо было всё организовать так, чтобы выступающие не сталкивались между номерами. Это был двухнедельный проект, и нужно было наладить отношения со всей командой, в том числе с дядьками-звуковиками. Сначала они выглядели суровыми, тогда я стала приходить к ним в своих украшениях. Они заинтересовались, определили микросхемы, сопротивление, респектнули, и мы тут же установили контакт. За время этого проекта я собрала много материалов на Красной площади: там постоянно что-то достраивали, меняли — оставалось множество мелких деталей. Так появилась небольшая коллекция «Кулема кремлевская».

— Украшение из мусора не имеет материальной ценности. Более того, его может сделать кто угодно. В чем для тебя ценность такого хендмейда?

— В рамках концепции «Кулемы» человек сам для себя решает, что он считает украшением. В этот момент ты переносишь предметы из одной смысловой плоскости в другую. И вообще, людям же нравится наряжаться. Просто они стесняются, часто переживают о том, что им скажут. Но когда мы преображаемся, меняется и наше самоощущение, а за ним — и поведение. Возможно, человек не рискнет сразу выйти в таком самодельном украшении на улицу, но вот на вечеринку к друзьям пойдет за милую душу! А когда побудешь в нем в комфортной обстановке, хочется потом и на работу так сходить. Постепенно человек раскрывается, это здорово.

К тому же такое украшение — классный повод для смол-тока в незнакомой компании. Люди сразу обращают на тебя внимание, и разговор завязывается сам собой.

— Как ты сейчас относишься к драгоценностям в традиционном понимании — бриллиантам, например?

— Очень спокойно отношусь, порой покупаю сережки — классические жемчужинки. Специально ничего не ищу, чаще друзья дарят. Но на обычные украшения меньше реагируют, чем на хендмейд. Да и личного в них не так много.

— На выставке Home Sweet Home в 2021 году ты презентовала арт-объект в виде бюстгальтера, описывая заложенный в него смысл так: «Хочется, чтобы можно было ходить без лифа где угодно, чтобы никто не говорил тебе, как ты должна быть одета, как ты должна себя чувствовать. Хочется быть свободной». Что появляется раньше — украшение или идея?

— Намеренно я не закладываю смысл в свои украшения — он сам со временем приходит. До выставки я ходила в этом бюстгальтере на вернисаже «Винзавода» и наблюдала за реакцией людей. Я не ожидала, что многие захотят потрогать арт-объект. У меня были сомнения насчет того, что он ассоциируется конкретно с грудью, но люди считывали его не иначе как бюст. Вместе с тем у них не было преград: они понимали, что это пластиковая штука. Одна моя подружка просунула палец в дырочку и дотронулась до реального соска, чему и она, и я очень удивились. Многие просили сфотографироваться в бюсте. После всех этих взаимодействий я поняла, что хочу этим арт-объектом сказать. Мне нравится, что идеи многих моих работ люди трактуют по-разному. Каждый видит в этом что-то свое, интерпретаций может быть несколько.

— В каких направлениях, связанных с экологией и ресайклингом, работают современные художники? Пользуются ли популярностью украшения из мусора или это не самое востребованное направление?

— С переработанными материалами есть несколько историй. Во-первых, драгоценные материалы выпаивают, например, из старых микросхем и создают какие-то новые формы; во-вторых, арт-объекты делают, условно говоря, из пластика; наконец, создают украшения наподобие моих. Тут, как и везде, у каждого своя стилистика. Например, художница Маша Каштанова работает с вторбумагой, коллажами и найденными объектами. Я же выбрала для себя проволоку. Кто-то другой фокусируется на морских камешках или стекле, выкладывает из разноцветных фрагментов мозаику.

Такое искусство объединяет художников по всему миру. Недавно мы договорились с аргентинским художником Науэлем Санчесом Толосой, что будем делать совместный проект «Артефакт»: я пришлю ему коробочку с найденными в России материалами, а он соберет такую же в Аргентине для меня. Я даже не представляю, что в ней будет.

Из полученных деталей я создам коллекцию украшений и коллажей, и мы снова обменяемся, после чего презентуем наши арт-объекты. Такая коллаборация — это отличная возможность обменяться опытом и рассказать о себе в другой стране.

— Какие у тебя планы на «Кулему»?

— Из своей мастерской я хочу сделать шоурум, где будет отдельный уголок с trash-jewelry. На вечеринках и встречах гости смогут приобрести украшения или создать новые. Здесь же планирую открыть секонд-хенд и небольшую галерею современного искусства. Хочется развивать такую ресайкл-историю, приглашать художников работать с найденными мной материалами.

Еще я планирую договориться с московским «Мутабором» и открыть летом отдельное пространство для trash-jewelry, лабораторию треш-украшений — чтобы люди могли прийти на вечеринку, а заодно вынести хлам из дома и сделать какой-нибудь прикольный аксессуар. Кажется, это должно им понравиться. Сейчас ищу, кому написать по этому поводу.

Лет к шестидесяти хочу, чтобы у меня был свой пункт художественной переработки с приемом микрохлама. Люди бы приносили ненужные вещи, а художники могли бы забрать то, что им необходимо для своих работ. В Лейпциге, например, есть классный секонд-хенд без касс: каждый посетитель имеет специальный паспорт, в котором записывают, сколько вещей он принес и, соответственно, сколько может взять. Такая точка постоянного свопа. Всё построено на доверии, и это круто. Было бы здорово организовать что-то похожее для художников.

---

* Сервис признан экстремистским и запрещен в России.