«Навыдумывали себе диагнозов!» Психические расстройства у подростков — не мода, а проблема, которую надо решать

«Начитались пабликов и навыдумывали себе диагнозов! Какие проблемы могут быть у подростков?» — так часто говорят обыватели, и их поддерживают некоторые журналисты. Считается, что детство — лучшая в жизни пора: беззаботное, золотое время — поэтому у детей и подростков не может быть психических заболеваний.

Когда я это читаю, то от ярости с трудом могу видеть строчки у себя перед глазами. Ведь я была ребенком с ментальными расстройствами. У меня было обсессивно-компульсивное расстройство и с-ПТСР, которые сделали меня практически недееспособной: они стоили мне учебы в вузе, хороших отношений и огромного количества сил и времени.

И если бы мои родители поверили мне, если бы я получила терапию раньше, моя жизнь могла бы сложиться иначе. Гораздо счастливее.

Но, увы, мне пришлось ставить себе диагноз самой: я читала об ОКР в интернете и понимала, что это обо мне. Что я не схожу с ума, что мои навязчивые страхи и странные ритуалы вроде непрерывных молитв и перелистывания страниц — не признак неведомого безумства, а вполне обычное психическое расстройство, которое в США даже считается четвертым по распространенности. Оно поддается лечению, и нет в нем никакой обреченности, никакого влияния бесов, которым пугал меня отец.

Читайте также:

Я была ЛГБТ-подростком в православной семье: 6 установок, которые могли бы спасти мою психику

Сейчас, в Англии, мне прописали медикаменты, и у меня даже есть карточка, подтверждающая право на бесплатный проезд, такую выдают в том числе тем, у кого инвалидность из-за ментальных расстройств. Но десять лет назад я была тем самым подростком из интернета, которого так часто поднимают на смех.

Такая уж в постсоветских странах психиатрия: официальный диагноз и помощь получить очень сложно, и еще сложнее — если ты ребенок, чьи проблемы традиционно не воспринимаются всерьез.

Ошибка или симуляция?

Пятилетний опыт работы в области защиты прав инвалидов подсказывает мне, что люди любых возрастов очень редко приписывают себе диагнозы «просто так».

Конечно, подростки, как и любые другие люди, могут использовать название психических расстройств в качестве метафор: «На меня так училка посмотрела, что у меня паническая атака началась», — но в таких случаях человек не думает всерьез, что у него паническая атака.

Естественно, есть мнительные подростки, которые могут прочесть о каком-то состоянии и ошибочно приписать его себе. Скажем, парень, который плохо играет в футбол, может решить, что у него диспраксия — но ему хватит одного вечера за компьютером для того, чтобы убедиться, что диспраксия выражается иначе, чем просто неловкость.

Кроме того, взрослые допускают такие же ошибки при поиске причин своих недомоганий.

Но чаще всего ошибочная самодиагностика связана с тем, что подросток или ребенок действительно страдает от серьезных проблем — только не может понять их причины и не знает, куда обратиться за помощью. Поэтому люди с шизоидным расстройством могут решить, что они аутичные, а люди с тревожностью заподозрить у себя биполярное расстройство.

Бывают и более сложные случаи.

Например, подросток с истерическим расстройством жаждет внимания любой ценой и считает, что не сможет привлечь его иначе, кроме как выдумав тяжелый, стигматизированный диагноз. Тут и идет в ход информация из интернета. У такого подростка действительно есть проблемы — и неважно, соответствует ли действительности нагугленный диагноз.

Или другой ребенок — с повышенной тревожностью — панически боится, что у него диссоциативное расстройство идентичности (его в народе называют «раздвоением личности») и начинает «замечать» у себя всевозможные симптомы. Да, он ошибся с диагнозом — но можно ли считать, что у постоянно объятого страхом человека нет проблем?

И желание привлечь внимание, приписывая себе тяжелый диагноз, и «обнаружение» у себя несуществующих симптомов — не симуляция, а признаки реальных проблем, которые следует разобрать как минимум с психологом. Здоровый человек не усядется в инвалидную коляску «просто так», чтобы привлечь к себе внимание, а, прочитав о параличе, не почувствует, что у него отказали ноги. Так и человек без ментальных расстройств не будет упорно настаивать на их существовании.

Особенно невыгодно и небезопасно попусту выискивать у себя диагнозы подросткам: ментальные расстройства в нашем обществе так стигматизированы, что большинство родителей их боятся, а сверстники могут затравить за «слабость» и поменьше. Это далеко не самый «удобный» способ выделиться, что бы об этом ни говорили.

Психическое здоровье: статистика

Откуда же берется такое количество подростков, подозревающих у себя психические диагнозы? Ответ простой: это те самые подростки, которых «пропускает» наша медицина и чьи проблемы игнорируют родители.

По статистике, в Англии каждый десятый ребенок или подросток когда-либо страдал от каких-либо психических или неврологических расстройств и заболеваний. При этом 70% таких детей и подростков не получают абсолютно никакой помощи на ранних стадиях этих состояний!

И это в развитой стране, в которой психическому здоровью уделяется гораздо больше внимания, чем у нас. На постсоветском пространстве дела обстоят еще хуже.

Пренебрежение психическими проблемами молодежи может казаться безобидным. Вы можете подумать так: «Всё это — возрастная ерунда, ребенок это перерастет», — и ошибетесь.

Увы, в одних только США 15,8% подростков всерьез задумывались о самоубийстве, а 7,8% как минимум один раз предпринимали попытки покончить с собой.

Ученые не раз доказывали связь между качеством жизни и психическим здоровьем, поэтому можно предположить, что в России этот процент должен быть еще выше (статистики по этому нет).

Получается, мы считаем детство беззаботной порой, но при этом дети и подростки довольно часто страдают от психических заболеваний. В чем подвох?

Маргарита Татарченко, психолог-консультант:

«О том, что психические заболевания у детей и подростков — не выдумка, можно узнать в ближайшем кабинете детского психиатра. О том, что такие заболевания могут быть весьма различной природы (инфекции, травмы, последствия травм и заболеваний, неврологические причины психоподобных состояний и т. д.) — там же.

Но есть и те причины, о которых не очень любят говорить. Это влияние семьи и ближайшего окружения. Ребенок достаточно долго полностью зависим от родителей, ему не выжить в одиночку. Соответственно, он будет вырабатывать различные способы приспосабливаться к семейным реалиям, а затем к садику, школе. Внешняя среда и человек, не имеющий никаких имущественных прав, права свободы передвижения, самообеспечения, выбора где и с кем жить, — находятся в оппозиции.

Первым начать диалог должен бы тот близкий, у кого ресурса больше, то есть родитель. А если родитель имеет жесткую схему в голове, предусматривающую лишь свод правил и ограничений для подростка? Тогда, следуя логике, подросток оказывается заблокирован во множестве своих проявлений!

Переживаться это может крайне болезненно: как плен, тюрьма. Почему же взрослых не удивляет подавленное состояние заключенных и пленников: их страх, отчаяние, ощущение полной беспомощности — а вот у тинейджеров то же самое возмущает и раздражает?

Выслушать своего ребенка, воспринять его слова с должным вниманием и уважением — единственный вариант выхода из болезненной для подростка и всей семьи ситуации.

Возможно — и скорее всего — понадобится помощь специалиста, чтобы самодиагностика не нагрузила избыточной тревогой, не ввергла в отчаяние. Можно начать с эндокринолога и невролога (проверить физиологические причины депрессивного, тревожного и т. д. состояний).

И важнее всего увидеть, понять и почувствовать, что подросток, ребенок — не робот, а такое же живое чувствующее человеческое существо, но с меньшим опытом и ресурсом. Так помогайте, будьте рядом по-человечески уважительно.

Ну а кто считает, что на просторах России раньше такого не было — есть написанные в советское время книги по детской психиатрии, о психосоматических заболеваниях и их причинах. Непросто читаются, да. Но стереотипы от них разваливаются».

«Раньше такого не было»

Убеждение, что раньше было меньше психических заболеваний, так же неоднозначно, как утверждение «раньше люди реже умирали от рака».

Медицина не стоит на месте, и качество диагностики психических заболеваний — в том числе у детей и подростков — постоянно растет. И рак, и проблемы с психикой мы теперь можем не просто лучше диагностировать, но и диагностировать на более ранних стадиях. Кроме того, в современном мире появилась возможность оказать своевременную терапию и спасти жизни пациентов с этими состояниями.

Раньше деревенский житель с тяжелой депрессией мог просто умереть от голода, а сейчас он (или его окружение) может понять, что с ним происходит, с помощью интернета, который постепенно появляется и в селах — и обратиться к врачу в ближайшем крупном городе.

А повышенный уровень грамотности (в том числе бо́льшая осведомленность в вопросах психологии) и улучшение качества жизни позволяют нам более внимательно относиться к психическому и физическому здоровью.

Можно ли «перерасти» психические расстройства

Почему многие подростки, которые в детстве бунтовали против произвола родителей, во взрослом возрасте признают свои прошлые действия бессмысленным бунтом? Правда ли, что психическое здоровье таких взрослых начинает нормализоваться само по себе?

Далеко не все готовы разбирать свои детские травмы, более того: в нашей культуре силен культ семьи. Многие люди, отрицающие семейные ценности, — это люди, которые сталкивались с домашним насилием в своей семье.

Но в то же время многие подвергнутые насилию люди считают это насилие по отношению к себе нормальным и даже правильным вследствие глубоких психологических травм. Кроме того, желание хотя бы в собственной фантазии обладать «нормальной семьей» и «нормальным прошлым», чтобы вписаться в общество, зачастую сильнее, чем преданность правдивости собственных воспоминаний.

Мысли о негативном детском и подростковом опыте могут вытесняться, а неприятные чувства — отрицаться. Но психические заболевания, появившиеся в детстве, не исчезают без последствий: длительное нахождение в небезопасной среде может привести к гормональному сбою и увеличивает вероятность возникновения подобных заболеваний в будущем, а так называемое улучшение может оказаться следствием посттравматического стрессового расстройства.

Очень часто пережитые в детстве психические травмы влияют на характер человека, делая его более импульсивным и раздражительным или, наоборот, вялым и безразличным к происходящему.

Именно воспитание — точнее, подавление детей — обычно лежит в основе выученной беспомощности, из-за которой человек зачастую сам не может понять, чего он хочет от жизни.

Это довольно предсказуемое последствие общего мнения, что лучшее качество характера для ребенка и подростка — покорность.

Маргарита Татарченко, психолог-консультант:

«Влияние детства и отрочества на всю дальнейшую жизнь человека огромно. Именно в детстве и отрочестве закладываются основные типы реагирования, в том числе и поведенческие.

Из детства с нами самые глубинные наши убеждения, установки и ценностные ориентиры. Если они противоречивы, связаны с пережитой болью, сильным страхом, ощущением полной беззащитности и беспомощности — во взрослой жизни придется туго.

Автоматически будут срабатывать те способы реагирования на события, которые способствовали физическому и психическому сохранению себя как живого существа. Только вот в новую реальность такие привычки думать и действовать определенным образом часто не вписываются. А гибкости и широты горизонта у бывшего запуганного и зарегламентированного ребенка нет и быть не может.

Последствия можно наблюдать постоянно. Начиная от поиска сферы деятельности, заканчивая моделью построения отношений с партнерами. Склонность к созависимому поведению, зависимости разного рода, пассивно-агрессивное или просто агрессивное поведение в ситуациях, которые не предполагают подобного, подозрительность, повышенный уровень тревожности и т. д. Ну и физические последствия всего этого не заставляют себя ждать, к сожалению.

То есть чем более уважительными, принимающими, поддерживающими и опирающимися на реальность были отношения в семье, тем устойчивее и реалистичнее повзрослевший подросток, тем шире его взгляд на мир, тем выше его адаптивность и самореализация».

Что делать?

Что же мы можем сделать для того, чтобы уберечь детей и подростков от психических расстройств, а главное — от попыток самоубийства? Мы можем научиться прислушиваться к детям и подросткам, которые живут рядом с нами.

Маргарита Татарченко, психолог-консультант:

«Почему важно принимать жалобы детей и подростков на психическое здоровье всерьез? Ребенок любого возраста — живое чувствующее существо, единственное в своем роде. Не копия родителей, а сложно организованная немеханическая система. Дети — не придаток, а самораскрывающиеся самоценные люди.

Каждый возраст имеет свои особенности, в связи с развитием мозговых структур, это надо знать и помнить. Но помнить о том, что пережитое ребенком в детстве закладывает основы его системы реакций на внешний мир, оценку самого себя и своих мыслей, убеждений, действий. Соответственно, этими основами и оценками человек живет свою индивидуальную жизнь.

Если с детства человек привыкает к тому, что его тревоги и затруднения никого не интересуют, его вообще как бы и нет, он только помеха и нагрузка — при этом все его попытки повлиять на ситуацию блокируются без объяснений, — то взрослым он будет абсолютно убежден в том, что мир враждебен.

Ну а в остальном есть варианты, колеблющиеся от полюса „кругом враги“ до „я источник всех зол“, — варианты непродуктивные, доставляющие много страданий и людям. Те, кто игнорирует проблемы своих детей, обесценивая их, затыкая им рты, должны понимать, как они влияют на их взрослую жизнь».

Когда в следующий раз ваша дочь или младшая сестра скажет, что у нее депрессия, не поднимайте ее на смех, вспоминая знаменитую книгу Джерома.

Внимательно выслушайте ее жалобы, помогите ей разобраться, отведите ее к специалисту.

Не дайте ей пополнить список подростков, покончивших с собой из-за того, что они вовремя не получили помощь.