Королевство имени меня: как и зачем существуют непризнанные микрогосударства

Однажды пасмурным мартовским утром с карты мира исчезло целое государство. Еще вчера оно принимало новых подданных за скромный взнос в размере от 15 до 100 тыс. рублей, но жестокое столкновение с реальностью развеяло виртуальные границы «Свободного острова ASPI», словно утреннюю дымку. Консула королевства, якобы расположенного в Карибском море, и двух его помощников задержали за мошенничество: они за плату выдавали паспорта и водительские права несуществующей страны.

Падение одного королевства не остановило игру виртуальных престолов — она продолжается на суше, воде и даже в космосе. Скучный глобус из класса географии запестрит новыми красками, если добавить к 197 признанным странам еще 400 наций, применительно к которым обычно употребляют приставку «микро-», хотя некоторые не дотягивают и до «нано»-размера.

И даже небо не предел

Гражданами этого королевства называют себя 184 тыс. человек, и число их постоянно растет. Для столь внушительного населения территория кажется мизерной — всего один спутник весом меньше 3 кг.

Космическое королевство Асгардия основал россиянин. Когда-то под руководством Игоря Ашурбейли клепали комплексы ПВО и новейшие боевые ракеты, но после ухода из оборонного концерна «Алмаз-Антей» он занялся покорением Луны.

Однако лавров Илона Маска бывшему топ-менеджеру ВПК мало — он хочет войти в историю еще и как первый монарх первого космического государства.

В ноябре 2017 года космический грузовик Cygnus забросил на просторы Вселенной наноспутник — их еще называют «кубсатами» — Asgardia-1. В него загружена база данных на 521 Гб, содержащая сведения о подданных виртуального королевства вместе с их приношениями на алтарь независимости новой родины — фотографиями, текстами песен и даже рэп-треками.

Находящийся на околоземной орбите аппарат теперь первая материальная часть Асгардии. После парламентских выборов, которые проводятся на сайте будущих покорителей космоса, Ашурбейли хочет потребовать от ООН признания новой державы.

«Скорее ООН распустится, чем Асгардия не будет государством. Что такое ООН вообще? Ну, смех и слезы. Это ж на самом деле общественная организация, которая не может признавать государство или не признавать. У нас же бандитская Земля-то, планета. Вот встал ты на свой квадратный метр с ножом и говоришь, что это мое государство. А сосед говорит: „Нет“. Ты его раз — пырнул. Все», — излагает свою позицию в интервью «Медузе» новоявленный король.

Его претензии кажутся абсурдными, и предлагаемые им прожекты вряд ли будут реализованы. Зато смелая фантазия и мечты о лунном королевстве объединили людей из десятков стран, которые на его страницах в соцсетях бурно обсуждают будущее государственное устройство, спорят о науке, политике и экономике, заодно ближе узнавая друг друга.

Проект Романовской империи политтехнолога Антона Бакова выглядит еще менее реалистичным. Известный в Екатеринбурге деятель, не боясь урона для репутации, предлагает возродить российскую монархию на другом конце света.

Сначала он безуспешно пытался договориться с властями Македонии, потом Албании, наконец пошел на соглашение с Республикой Кирибати, но что-то застопорилось, и теперь монархисты положили глаз на Гамбию.

У побережья этой далекой африканской страны Баков намерен насыпать острова, на которых люди будут жить хорошо и вольготно, купаясь в теплом море и пользуясь всеми благами цивилизации, ведь островную империю ждет процветание благодаря развитию отраслей постиндустриальной экономики и званию мировой столицы криптовалют.

Лекарство от шизофрении

Изменить мировой порядок Ашурбейли и Баков с их «королевствами», прямо скажем, не смогли — дело ограничилось парой сайтов. Но это не значит, что никому не удавалось воплотить фантазию в реальность. Даже большие и известные державы порой возникали по случайному стечению обстоятельств.

Бельгия существует уже почти двести лет, но все не может решить, какая часть наследия — французская или голландская — ей ближе. На ее границе с Нидерландами есть прекрасный образчик такой политической шизофрении — поселение Барле, разрезанное порубежными линиями на 30 частей.

В результате средневековой герильи и чехарды с мирными договорами уникальная геополитическая аномалия представляет собой матрешку, где анклав находится внутри другого анклава, а тот — внутри третьего. Международное путешествие здесь совершается просто — достаточно пересесть за другой столик в уличном кафе.

В деревне Себорга таких проблем нет — жители этого поселения в итальянской Лигурии считают всю его территорию землями суверенного княжества. Оно было провозглашено в 1963 году, когда цветовод Джорджио Карбоне нашел в пыльных документах… вернее, он ничего не нашел.

Большой любитель истории из Себорги выяснил, что это поселение, еще тысячу лет назад провозглашенное монахами-бенедиктинцами княжеством, никогда не подписывало соглашения о вхождении в состав Италии. На нет и суда нет — цветовода-архивариуса с энтузиазмом поддержали местные жители, избравшие его первым за 250 лет князем Себорги.

К своему назначению и новому титулу «Его Громадейшество» Джорджио Первый отнесся всерьез: распорядился создать собственные вооруженные силы (три человека), ввел паспорта, визы для въезда (никто их не ставит) и начал чеканить монету — луиджино. При курсе 6 долларов за штуку ее можно считать одной из самых дорогих валют в мире.

Спустя 55 лет княжество по-прежнему существует — только на престол после смерти Джорджио и выборов 2010 года взошел новый князь — швейцарский автогонщик Марчелло Менегатто, а его супруга Нина Доблер возглавляет в правительстве министерство внутренних дел.

Если его предшественник был человеком государственного ума, пытался создать местный пенсионный фонд и собственную систему здравоохранения, то новый правитель Себорги прославился в основном интимными скандалами: недавно в итальянской прессе появилось его фото со знойной дизайнершей модных аксессуаров Софией аль-Асфур.

Эпизод с возможной изменой в княжеской семье обсуждается на самом высоком уровне: в правительстве Себорги заявили, что во всех деталях изучат ситуацию, в которую угодило Его Громадейшество. Что же касается властей Италии, то, пока местные жители платят налоги в казну, им разрешают любые выходки.

Другой мир

Французский путешественник Лео Делафонтен насчитал четыре сотни «игрушечных» монархий, республик и диктатур. Он поставил себе задачу посетить самые необычные из числа виртуальных стран.

Некоторые из них существуют только ради туристов, как, например, Республика Конч в Мексиканском заливе. Жителям городка Ки-Уэст очень мешал патруль пограничников, ловивших незарегистрированных мигрантов, и они символически вышли из состава США. Через минуту мэр поселения капитулировал и потребовал миллиард долларов в качестве иностранной помощи. На следующий день патруль исчез, а «республика» стала популярным местом для туристов и любителей всего необычного.

Есть и более серьезные попытки создать новое государство или возродить старое. Кроме Себорги, значительной территорией обладает самая известная из всех карликовых держав — Княжество Силенд, основанное бывшим военным на морской платформе у берегов Англии.

За свою полувековую историю Силенд пережил попытку вторжения со стороны Великобритании, государственный переворот, пожар и почти полную потерю всего населения — жизнь на ржавой площадке в океане далеко не так привлекательна, как может показаться на первый взгляд.

Зато пример Силенда демонстрирует, насколько подобные эксперименты могут быть интересными, а порой и прибыльными: в 2009 году «морская крепость», на которой расположено княжество, оценивалась в 750 млн евро. Собрать деньги на покупку Силенда пытался знаменитый пиратский торрент The Pirate Bay в надежде создать первое суверенное пространство серверов, не подконтрольное ни одному государству.

«На краю необозримых технократических империй — старых цивилизованных стран с их скучной, ничем не примечательной жизнью — лежит иная, новаторская вселенная. Безусловно, китчевые и „сделанные на коленке“ микрогосударства не только открывают перед нами простор для мечтаний, как книжные утопии, но и предлагают убежище — другой мир», — пишет автор предисловия к книге Делафонтена историк Бруно Фалиньи.

Неслучайно у нас эти государства принято называть «виртуальными», хотя далеко не все из них имеют отношение к интернету. Их «виртуальность» заключается в параллельном существовании с «настоящими» странами, чей суверенитет не подлежит сомнению.

Но если обратиться к истории, то на грубой коже Франции, Германии, Италии и других безусловно успешных государственных проектов можно насчитать сотни шрамов — каждый из них когда-то состоял из мелких княжеств, баронств и вольных городов, которые в наше время сочли бы микродержавами.

Сегодня Себорга кажется курьезом, а двести лет назад она была бы полноправным княжеством и участвовала бы в политической игре. Эта историческая память заставляет итальянские власти закрывать глаза на такую вольницу на своей территории. Но есть и более серьезная причина: враг больших государств прячется вовсе не под мундиром Его Громадейшества.

Кровь патриотов

Главное отличие виртуальных государств от настоящих сепаратистских проектов — безобидность. Пестрая политическая карта современных колоссов покрыта кровавыми кляксами — от Шри-Ланки до Северной Ирландии; битвы правительственных войск с вооруженными радикалами унесли тысячи жизней.

Сотни книг, документальных и художественных фильмов рассказывают о безжалостных операциях ИРА, взорванных ими отелях и магазинах, нападениях на военные патрули и горящих улицах Белфаста. Не менее известна ожесточенная борьба курдских отрядов ополчения за кантон Африн, недавно павший под ударами протурецких формирований. Но и в более спокойных и мирных местах из-под ряски внешнего благочиния иногда прорывается огонь.

Почти сотню лет националисты оспаривают право Франции на Корсику. Пик противостояния пришелся на 70-е годы прошлого века. Ультраправые боевики расстреливали казармы жандармов из гранатометов, подрывали самолеты в аэропорту Аяччо, брали штурмом радиолокационную станцию НАТО — и все это в антураже одного из самых красивых средиземноморских островов.

Только в 2014 году Фронт национального освобождения Корсики согласился сложить оружие. И немедленно раскололся на несколько более радикальных фракций, оставшихся в подполье.

Первые ассоциации с Тиролем — знаменитые горнолыжные курорты. Но даже здесь, в Мекке зимнего туризма, когда-то гремели взрывы в мирное время. По итогам Первой мировой войны южная часть этого края отошла от Австрии к Италии. С тех пор местные патриоты ведут свою борьбу против «итальянизации» региона: в ночь на 12 июля 1961 года «Комитет освобождения Южного Тироля» подорвал 34 опоры линий электропередач, погрузив целую область во тьму. По иронии судьбы эта дата вошла в историю как «Огненная ночь».

По сравнению с упомянутыми кровавыми конфликтами история Республики Соже на востоке Франции кажется идиллией.

Во время веселого обеда в гостинице, которой владел Жорж Порше, он решил выяснить у префекта департамента Ду, есть ли у того разрешение на пребывание в «Республике Соже». Чтобы поддержать шутку, префект немедля назначил его президентом только что придуманного государства.

Вот уже более семидесяти лет семья Порше правит своей карманной державой со столицей в деревушке Монбенуа (в ней живут около 400 человек). За это время были придуманы флаг, герб республики и гимн, написанный на местном провансальском диалекте. Соже печатает свои банкноты, на которые ничего нельзя купить, и выпускает почтовые марки — а вот ими уже воспользоваться можно.

Здесь есть собственное небольшое правительство, сотни почетных граждан и несколько послов, но нет амбиций. Как и вотчина князя Марчелло, республика полностью удовлетворена своим статусом и не помышляет о фактическом выходе из Франции, оставаясь удивительным примером превращения застольного анекдота в проект длиной в семьдесят лет.

Некоторые микрогосударства существуют не дольше пары кликов мышки, другие увядают, как только пропадает интерес основателя, но некоторым удается выжить и превратиться в лабораторию, где в несерьезной и даже игровой форме решаются по-настоящему важные вопросы. Об этом размышляет кандидат политических наук Денис Мартьянов в своей работе, посвященной подобному «микрополитическому» феномену.

«Виртуальные государства, которые способны предлагать свою собственную идеологию, таким образом, выступают как альтернативный проект политической социализации, освобожденный от рутины реального мира и использующий более понятный язык игры», — резюмирует ученый.