Медь, стекло и ведьмино варево: 9 диковинных ароматов для самых необычных ситуаций
Искусству парфюмерии уже как минимум 7000 лет, но лишь с развитием органической химии в ХХ веке ольфакторное дело смогло по-настоящему реализовать свой потенциал. Сегодняшние духи — это не просто сложные и необычные композиции. Парфюмеры нашего времени могут рассказать на языке запаха о медицине и насилии, меди и нефти, стекле и небытии. Сегодня создательница канала Fire walks with me Ольга Шведова знакомит читателей «Ножа» со своей коллекцией необычных запахов.
Влияние душистых веществ и запахов на состояние человека известно с давних времен. Обоняние связано с чистыми эмоциями: огибая интеллект, оно вторгается прямо в подсознание. Именно поэтому с помощью запахов можно ненавязчиво манипулировать настроением. Запахи активизируют ту часть мозга, где рождаются эмоции и формируется память. Индейцы Америки носили с собой ароматические мешочки, чтобы — вдохнув — вызывать воспоминания. Изображения частей пахучих растений были найдены в пещерных рисунках первобытных людей. За 5000 лет до нашей эры люди уже умели выделять из растений душистые вещества, а жертвоприношение в поэме о Гильгамеше является первым письменным упоминанием об ароматах:
На башне горы совершил воскуренье —
Семь и семь поставил курильниц,
В их чашки наломал я мирта, тростника и кедра.
Боги почуяли запах,
Боги почуяли добрый запах,
Боги, как мухи, собрались к приносящему жертву…
В Древнем Египте парфюмерия пережила расцвет: египтяне сохранили знания жрецов Вавилона и приумножили их. Сведения о целебных и пахучих свойствах растений и о влиянии запахов на психофизическое состояние человека были жреческой тайной и открывались лишь посвященным. До наших дней дошел один из рецептов благовония, применявшегося в ритуалах, — куфи. В зависимости от цели ритуала он включал в себя от 16 до 60 компонентов, в числе которых были ладан, мирра, масла розы и корицы, можжевельник.
Египетские жрецы готовили специальные ароматы для знати и фараонов — на любой случай. Правильно подобранные запахи расслабляли, повышали сексуальность, снимали нервозность, тонизировали и т. д. Египтяне первыми использовали ароматы для влияния на массы: во время проведения ритуалов на улицах и площадях воскуряли благовония, чтобы создать у людей приподнятое настроение, переходящее в религиозный экстаз.
Кстати, в 1922 году при вскрытии могилы Тутанхамона запах ладана был всё еще ощутим, несмотря на то что алебастровые сосуды с ним пролежали в пирамиде более трех тысяч лет.
Египетские «наработки» попали в Грецию — и там семена упали на благодатную почву, вспомнить хотя бы Дельфийского оракула, пифию, перед которой воскуряли листья лавра. Но больше греки любили использовать для ритуального воскурения ладан. Гиппократ писал о пользе ароматических ингаляций, а также втирания ароматических масел в тело, и этим его советом активно пользовались греческие атлеты перед соревнованиями.
Читайте также
Пот пахнет страхом, аромат вагины восхитителен: как запахи стали частью современного искусства
Древний Рим тоже активно использовал благовония в религиозных обрядах, но римские боги предпочитали запах можжевельника. Розмарин воскуряли в школах, его веточки носили с собой студенты — считалось, что запах этого растения стимулирует умственную деятельность.
Ароматы для религиозных ритуалов запрещалось использовать в личных целях — нарушившего запрет ждала суровая кара, вплоть до смертной казни. Возжигать курения в храме имели право только жрецы. Священные курения приготавливались из мирры, ладана и других ароматических веществ. Венки, торжественно возлагавшиеся на голову победителя, не просто так плелись из лавра — считалось, что именно он позволяет почувствовать вкус победы и облагораживает человека. Страсть римлян к благовониям выражалась и в разговорной речи: в ходу были такие обращения к возлюбленным, как «моя мирра» и «моя корица».
Богатые упоминания о парфюмерии можно найти в Библии: «…и обонял Господь приятное благоухание». В числе даров, преподнесенных царицей Савской царю Соломону, было множество благовоний. В Ветхом Завете бог иудеев Яхве вообще выступает в образе мастера-парфюмера, который диктует Моисею рецепты пахучих смесей:
«…Смирны самоточной пятьсот [сиклей], корицы благовонной половину против того, двести пятьдесят, тростника благовонного двести пятьдесят, касии пятьсот [сиклей], по сиклю священному, и масла оливкового гин».
В Коране написано, что «аромат — это пища, пробуждающая дух, а дух — это верблюд, на котором человек едет и которому удается увлекать».
Индийцы особенно ценили ароматические растения, изменяющие психическое состояние. Многие индуистские храмы отделаны сандалом, который, как считалось, обеспечивает спокойное и медитативное состояние ума. В буддизме для работы с сознанием применялись многочисленные воскурения душистых трав, которые необходимо было сочетать с медитацией. Самым ценным ароматом, воздействующим на психику, считался опять же сандал, ибо только он позволял достичь необходимого спокойствия, ясности ума и сконцентрироваться на ощущениях.
Почти повсеместно на Востоке был распространен и сохранился до сих пор обычай окуривать помещение специальными палочками из трав для достижения необходимых состояний психики и сознания.
Расслабляющие свойства пачули, лаванды, ладана использовали, чтобы быстрее погрузиться в сон; ароматы лавра, гвоздики — чтобы вернуть уму рабочее состояние.
О приключениях ароматических веществ во временах и пространствах можно говорить бесконечно — уже написаны тысячи книг. Но несмотря на то, что парфюмерия исследована едва ли не досконально, она всё равно будоражит чувства человека совершенно магическим образом. Несмотря на то, что сегодня мы скученно живем в городах и запахи меньше влияют на нас, в том числе на поиски половых партнеров, ароматы по-прежнему окружают нас и всё еще играют свою мистическую роль. Доказано, что запахи по-разному воздействуют на эмоции человека и на самочувствие в целом.
В ХХ веке расцвет органической химии вызвал новую волну любви к ароматам — благодаря синтезированным веществам парфюмеры теперь соревнуются в ароматических историях. Запахи скошенной травы, петрикора (земли после дождя), озона после грозы, грибницы, похоронного бюро или кошачьей шерсти сейчас никого не удивляют — это слишком просто. Парфюмерные художники создают истории и масштабные полотна, иногда странные настолько, что они кажутся не применимыми в обычной жизни. О них и расскажем.
«Семья» Nasomatto
Nasomatto, Black Afgano
Нелюбимый многими — и я понимаю почему — Black Afgano от Nasomatto стал моим первым в коллекции странных запахов. «Черный афганец» (так называется сорт гашиша) ощущается своеобразно: тяжелый гашишный дух с удовой кислинкой. «Ты пахнешь потным халатом вонючего моджахеда» — так сказала моя родительница. Здесь и правда есть запах застарелого человеческого пота, грязной кожи, огня и дыма; и всё это — на фоне маслянистой сладости удушающего наркотика. Поначалу это погружает в тошнотворный дурман. Но если пережить забытье тяжелого опиумного трипа, то за ним — на границе сна и реальности — рождаются безумной красоты чувственные оттенки. Нежнейший шлейф, расцвеченный запахами ладана и пепла. Тот самый пиковый экстаз, когда уже начинает отпускать, но спуск еще впереди — и ты просто падаешь в ласковые объятия тьмы.
«Над газовыми рожками рефлекторы из гофрированной жести казались дрожащими кругами огня. Пол был усыпан ярко-желтыми опилками со следами грязных башмаков и темными пятнами от пролитого вина. Несколько малайцев, сидя на корточках у топившейся железной печурки, играли в кости, болтали и смеялись, скаля белые зубы. В одном углу, навалившись грудью на стол и положив голову на руки, сидел моряк, а у пестро размалеванной стойки, занимавшей всю стену, две изможденные женщины дразнили старика, который брезгливо чистил щеткой рукава своего пальто.
— Ему всё чудится, будто по нему красные муравьи ползают, — с хохотом сказала одна из женщин проходившему мимо Дориану. Старик с ужасом посмотрел на нее и жалобно захныкал.
В дальнем конце комнаты лесенка вела в затемненную каморку. Дориан взбежал по трем расшатанным ступенькам, и ему ударил в лицо душный запах опиума. Он глубоко вдохнул его, и ноздри его затрепетали от наслаждения».
Оскар Уайльд, «Портрет Дориана Грея»
Nasomatto, Nudiflorum
Второй поразительно странный запах от парфюмеров Nasomatto, также разделивший поклонников марки на два лагеря. Одни ощущали его как запах женской кожи, нежной и сладкой. Другие чувствовали сладость трупа и формалин. Создатели же представили его как прикосновение к теплой голой коже. Это может быть нежная замша, если мы говорим о парфюмерных ассоциациях; это может быть горячая женская рука, державшая букет и — до этого — горсть орехов. Немного миндальной горечи и дыма, жаркой потусторонней дымки (что, кстати, создает аллюзию как раз на Black Afgano). В аромате нет сладости, нет приторности белых цветов, хотя есть тепло, и нежность, и пудровость. И жаркий, буквально дымящийся сандал.
«На Людмилиной шее блестели яркие крупные бусы, золотые узорные браслеты звенели на руках. Ирисом пахло ее тело, — запах душный, плотский, раздражающий, навевающий дремоту и лень, насыщенный испарением медленных вод. Она томилась и вздыхала, и глядела на его смуглое лицо, на его иссиня-черные ресницы и полуночные глаза. Она положила голову на его голые колени, и ее светлые кудри ласкали его смуглую кожу. Она целовала Сашино тело, и от аромата, странного и сильного, смешанного с запахом молодой кожи, кружилась ее голова.
Саша лежал и улыбался тихою, неверною улыбкою. Неясное в нем зарождалось желание и сладко томило его. И когда Людмила целовала его колени и стопы, нежные поцелуи возбуждали томные, полусонные мечтания. Хотелось что-то сделать ей, милое или больное, нежное или стыдное, — но что? Целовать ее ноги? Или бить ее, долго, сильно, длинными гибкими ветвями? Чтобы она смеялась от радости или кричала от боли? И то, и другое, может быть, желанно ей, но мало. Что же ей надо? Вот они полуобнаженные оба, и с их освобожденною плотью связано желание и хранительный стыд, — но в чем же это таинство плоти? И как принести свою кровь и свое тело в сладостную жертву ее желаниям, своему стыду?»
Федор Сологуб, «Мелкий бес»
Что касается пропахших формалином бинтов, то у меня здесь одна ассоциация — фильм Альмодовара «Кожа, в которой я живу». Голая кожа, хирургический блеск, животные, но одновременно стерильные запахи. И макабрическая история то ли мужчины, то ли женщины… А, может быть, коже уже не нужен никакой пол.
Может быть интересно
«Это был портрет Ришара, грубого и толстого. Она изобразила его сидящим на табурете в баре, с расставленными ногами, переодетого женщиной, с мундштуком в губах, в розовом платье, из-под которого виднелся пояс для подвязок, и в черных чулках; туфли на высоких каблуках явно ему жали».
Тьерри Жонке, «Тарантул» (книга, по которой снят фильм «Кожа, в которой я живу»)
Initio, Divine Attraction
Один из самых странных запахов, встреченных мной, — духи Divine Attraction от Initio. Несмотря на название, в них нет ничего божественного, ровно наоборот — они пахнут бесовством. В веретничестве и деревенском колдовстве есть темные дела, связанные с церковным бесом Абарой. Он живет в православных церквях рядом с иконой Николая Чудотворца. И почти все ведьмы, которые приходят в церкви по своим делам, обращаются к Абаре. Бес этот ощущается жарким темным ветром, тяжелым, очень тяжелым черным нефтяным потоком. Здесь нет религиозного ладана, нет сексуального подтекста амбры, но сам по себе этот запах — плотная темная энергия преисподней. Тяжелая кожа, маслянистый, будто нефтяной, дым и тяжкий жар ада. Ладан пробивается через час-два, еле-еле, словно бы от сгоревших поленьев и криков грешников — черными удушливыми клубами дыма.
«Земля под ногами пропитана нефтью, нефтью забрызгано и перепачкано всё вокруг — цистерны, грузовики, инструменты, машины, здания и, конечно, люди. От нее здесь, кажется, никуда не уйдешь. Самый воздух полон дыма и нефти».
Теодор Драйзер, «Очистка нефти»
Относительно недавно в мир «странных» запахов ворвалась концептуальная исландская художница Андреа Маак, выпускающая ароматы под своим именем. Все ее запахи похожи на графику, пахнущую углем и лавой, пылающими темными розами, свежим загрунтованным холстом и северным сиянием одновременно.
«Семья» Andrea Maack
Andrea Maack, Coven
Первым ароматом, вышедшим «из-под пера» исландки с эльфийской внешностью, стал ведьминский Coven. Сложно сказать, в чем его странность, ведь он не пахнет кровью девственниц и спермой висельника, летучими мышами и мандрагорой, но — необычным варевом ведьминого котла. На старте — влажная жирная рыхлая земля. Жаркий май, начало июня, заливные луга около реки накануне грозы. Густая сочная зелень, не нежная весенняя, а набирающая силу и густой оттенок. Чистотел и калужница.
Дальше — раскрываются нагретые на солнце деревья, горячий запах древесины, дуба и мха. И потом аромат будто безудержно несет…
Читайте также
Котел валлийской богини плодородия Керидвен, богини-колдуньи, в котором она варила мудрость.
«Мазь, которую используют колдуны, говорят, изготовляется из жира детей, выкопанных из своих могил; из корней только что народившейся волчьей ягоды и лапчатки ползучей, смешанных с крупно помолотой лучшего сорта пшеницей. Но я предполагаю, что наркотические лечебные средства делаются так же; ими являются белена черная, болиголов крапчатый, мандрагора, курослеп, табак, опиум, шафран, осокорь и т. д.».
Фрэнсис Бэкон, философ, о рецепте «ведьминой мази»
Andrea Maack, Craft
Если Coven просто необычный, то Craft вполне попадает в категорию странных запахов. Парфюм пахнет одновременно талым снегом, сырым бетоном, свежевыкрашенными стенами, белилами и стеклом — если стекло вообще может пахнуть. В любом случае это ощущение безжизненной еще, но только что отремонтированной дачи, куда ты входишь в конце зимы, когда между рыхловатыми сугробами уже появились проталины. Художнице удалось создать по-настоящему живописное ольфакторное полотно, используя вполне обычные ингредиенты — пачули, ладан и кедр, и описать пространство, полное жутковатого белого. White-out condition — состояние, когда от дымки белого слепнут глаза. Очень тихо и запредельно жутко.
«Дверь была двойная, с глубоким тамбуром, чтобы не выходило тепло. Когда они прошли за вторую дверь, Лире стало нестерпимо жарко, она распахнула мех и откинула капюшон. Они очутились в небольшой комнате, из которой налево и направо уходили коридоры, а напротив двери стоял письменный стол, как у регистратора в больнице. Всё было ярко освещено — сплошная глянцевая белизна и нержавеющая сталь».
Филип Пулман, «Северное сияние»
А теперь — кое-что действительно страшное, по-настоящему вызывающее ужас.
Filippo Sorcinelli, But Not Today
Вообще, этот запах заявлялся как ода Ганнибалу Лектеру. Точнее, тому самому эпизоду, где на ужине во Флоренции Кларисса Старлинг соблазняет людоеда. У меня, правда, он вызвал другие ассоциации, не менее ужасные.
Тревожно-красный флакон цвета крови из разорванных артерий уже наводит на определенные мысли. БДСМ-оргия между Волком и Красной Шапочкой… Раздавленные лилии, которые она несла в корзинке для бабушки. Запахи крови и свежей спермы, смешанных воедино, острого железа, которым полосовали кожу, и мускуса мужского тела. Как сказал мой друг, «вещица действительно без малого гениальная и настолько же неповседневная. С другой стороны, наконец-то появился аромат для оргий на черных мессах».
Запахи страха, секса и волчьего логова. Жеводанский зверь.
«Предрассудки делают людей слепыми и безумными, они пожирают сердца и превращают человека в зверя».
Фильм «Братство волка»
Марка Comme des Garçons уже давно считается ветераном концептуальных запахов, и этим летом они взорвали мозги ценителей парфюмерии новыми ольфакторными экспериментами — запахами меди, бетона, свекольника и целлофановых цветов.
Comme des Garçons, Copper
Лущили когда-нибудь килограмм свежего зеленого гороха? Чтобы потом сорвать с грядки свежую морковку, ободрать с нее ботву и еще закусить укропом? И понюхать пальцы? Если да, то представление о том, как пахнет «Медь», у вас уже есть. Если бы запах гальбанума, ответственного за этот букет, — смолы зонтичного растения — имел цвет, тот он был бы рыж и зелен, как лепрекон или принцесса Мерида. Можно только аплодировать парфюмеру, так воспевшему морковный салат и пыльные грядки. Нюхать — интересно. Носить на себе, если вы не лепрекон, — сложно и требует великой смелости.
«Гальбанум, а вернее гальбан (от лат. Galbanum и греч. χαλβάνη, вероятно, от слова „желтый“, цветки растения имеют ярко-желтую окраску) — это засохшая камеде-смола, млечный сок, получаемый из двух видов растений рода Ферула (лат. Ferula) семейства Зонтичные (лат. Umbellíferae). Ароматная смола ферулы вырабатывается преимущественно в Иране и Афганистане, с античных времен она используется для воскуривания во время различных религиозных церемоний. Из смолы с выходом около 25% получается эфирное масло с интенсивным горьковатым запахом зеленых листьев и древесно-бальзамическим обертоном».
Матвей Юдов, химик и парфюмерный журналист, о гальбануме
Очень любят неоднозначные запахи французы Etat Libre D’orange. Лишь у них можно найти запах падали, дворцовой шлюхи или позы 69. Я же остановлюсь на другом, менее очевидном.
Etat Libre D’orange, Rien
Название парфюма переводится как «Ничто», но я бы сказала, что это — Великое Ничто. Густая мшистая мгла, жирная кожа, заплесневелые дрова и тяжелый, тяжелейший ладан. И это не тот ладан, когда Пасха, жар свечей и золотые хоругви. Ладан Rien — это то, от чего бегут мурашки ужаса. Как в рассказах Лавкрафта. Предчувствие близости сил, бесконечно чуждых человеку, но уже прорывающих пространство. Голоса демонов такой силы и мощи, что человеческая оболочка рвется, а из ушей идет густая черная кровь, когда человек слышит их. В этом запахе нет человечности, нет сострадания, вообще нет человеческих эмоций. Он за пределами души, ибо — Небытие. Тьма сжирающая. Логос Кибелы.
Оно порой напоминает бархат.
Оно вползает в холод логарифма,
Оно ласкает, словно мертвый хохот,
Кудрявый край невидимого рифа.Молчание. Сиринкс. Усмешки Пана.
Сжимая груди, падает гетера.
Проявлено сгибается лиана.
Всё кончено. Взвивается пантера.Евгений Головин
Для людей, которые «видят» запахи, британская марка Boudicca еще в 2008 году выпустила видимые духи.
Boudicca, Wode Paint
Надо сказать, что странны они именно цветом. Сам запах особого впечатления не производит. Но создатели посвящали духи кельтской королеве Боудикке, боровшейся против римского владычества. А кельты любили раскрашивать лицо синей краской из вайды красильной. Две тысячи лет назад вайду завезли в Британию, и стручки с семенами этого растения до сих пор находят в доримских захоронениях, а значит, у бриттов было чем себя раскрасить. Плиний писал, что бритты использовали некое растение (он называет его glaustrum), которое придавало коже синий оттенок. Тем не менее Wode Paint не пахнет вайдой, зато — приятным ненавязчивым можжевельником, кожей и немного цветами. В общем-то, почти всем, чем должна пахнуть кельтская воительница и прекрасная женщина, желающая одновременно и боевой макияж нанести, и пахнуть не только конем и железом.
«Изначальная функция цвета — классифицировать, метить, оповещать, вызывать ассоциации с чем-либо или противопоставлять чему-либо».
Мишель Пастуро, «Синий. История цвета»