Гомункул совершенства: как воронежский литератор Аркадий Давидович стал Президентом Вселенной, изобретателем интернета и величайшим афористом в истории человечества

Содержание

I. Единственный в мире Музей афористики и его обитатель

1. Да, я проспал эпоху, но зато с какими женщинами!
2. В развесистом парике и с бутафорским пистолетом
3. Глава Всемирной масонской лажи

II. Рождение Давидовича

4. Адольф Фрейдберг, сын венеролога
5. Урегулирование страсти Мэрилин Монро и Карибского кризиса
6. Смелый попугай в рваном тулупе на проспекте Революции

III. Влюбленный сатирик

7. Первый хиппи Советского Союза выходит на бутылочную охоту
8. Рождение перестройки из духа афоризмов Давидовича
9. Незаменимая Дуся и антология мудрости

IV. Звезда по имени Давидович

10. Ты втираешь мне какую-то дичь
11. Чтение «Некрономикона» на берегу русской реки
12. Только обрезание голов спасет человечество от гибели

V. Афорист мирового масштаба

13. JE SUIS DAVIDOWITZ
14. Давидович Дэ Дзин
15. Кто умнее — Давидович, Лао Цзы или Конфуций? Давидович!

VI. Давидович путешествует во времени

16. Великий гений всех времен и народов
17. Аркадий живет против энтропии
18. Трудная наука воскрешения мертвецов

VII. Давидович побеждает смерть

19. Музей афористики продается вместе с его создателем
20. Захар Прилепин и китаец, сожравший змею, которая сожрала летучую мышь
21. Признание непризнанного гения

I. Единственный в мире Музей афористики и его обитатель

У меня осталась только одна иллюзия — это я сам.

Афоризм Аркадия Давидовича

«Дом-музей афористики непризнанного гения всех времен и народов Аркаши Давидовича» (так сам воронежский литератор называл место, где жил и работал на протяжении без малого семидесяти лет) располагается в одной из комнат коммунальной квартиры на первом этаже здания на улице Сакко и Ванцетти.

Все стены этой комнаты, а также ведущего к ней коридора, исписаны афоризмами хозяина сверху донизу. «Да, я проспал эпоху, но зато с какими женщинами!» «Лучший кляп — сытое брюхо». «Делай, что хочешь, но так, чтобы не лишиться этой возможности». «Девушкам надо обещать весь мир и покупать мороженое». «Сатирикам не обязательно подрезать крылья, их достаточно лишить перьев».

Комната тесная, но будь она даже в десять раз больше, для того, чтобы записать все афоризмы Аркадия, всё равно не хватило бы места: за десятилетия творчества счет придуманных им высказываний успел перевалить за 100 тысяч. Встречаются на стенах и изречения коллег-соперников: Сократа, Станислава Ежи Леца, Генриха Гейне, Джорджа Байрона, Вольтера, Чарлза Дарвина.

Под потолком висит инсталляция из коробки для яиц и нескольких пустых бутылок — напоминание о временах, когда их сбором владелец комнаты зарабатывал на жизнь.

Небольшое свободное пространство заставлено картинами художницы Валентины Золотых, которую Аркадий считал своей музой, и ее дочери Анны. Быт Аркадия Давидовича можно было с полным правом назвать спартанским.

— В 2014 году я пришла домой к Давидовичу, в его Музей афористики, — рассказывает воронежская журналистка Анастасия Сарма. — В соседней комнате коммуналки жила какая-то женщина (как утверждал сам Аркадий Филиппович, она скрывалась от кредиторов). Меня поразило, насколько же у него холодно: два окна были разбиты, а дырку он затыкал газетой. Его собака сидела на диване, накрытая пледом, то есть холод был таким, что страдали даже животные. Я спросила, как он живет в таких условиях. Аркадий Филиппович мне ответил в своей обычной шутливой манере: «чем холоднее — тем лучше для афоризмов».

В результате деньги на новые пластиковые окна Давидовичу быстро собрали в фейсбуке, а потом их за половину цены вставил воронежский бизнесмен. Акция оказалась настолько успешной, что местный новостной портал 36on.ru запустил в 2015 году проект «Окна Давидовича». Так на улицах родного города афориста появились рекламные щиты с его популярными изречениями и фотографией.

В плане известности вторая половина 2010-х годов была для Давидовича максимально счастливым временем. Вокруг него бурлила жизнь. Дуэт с Константином Ступиным «Ты втираешь мне какую-то дичь» снискал немыслимую популярность, да и другие ролики Давидовича с набирали сотни тысяч и миллионы просмотров.

Аркадий понял, что всенародно любим, но, несмотря на это, его времяпрепровождение не сильно изменилось с тех пор, когда он сам печатал черно-белые сборники своих афоризмов и раздаривал их знакомым.

— Как и многие писатели, Аркадий Филиппович просыпался рано и сразу включал радио, — знает Роман Дмитриев, соавтор фильма «Гомункул», в котором Давидович сыграл одну из главных ролей. — Из новостных вибраций, из историй о том, что сейчас волнует мир, он собирал очередной корпус афоризмов и шел гулять. А когда возвращался — снова работал. В общем-то, это главное, чем он занимался.

В теплое время года горожане могли встретить Аркадия Давидовича отдыхающим на берегу Воронежского водохранилища или фланирующим по любимым улицам в развесистом парике и с бутафорским пистолетом.

— Аркадий Давидович общался решительно со всеми, — продолжает Дмитриев. — Он всегда всем был рад, а когда его не было дома, на окне его квартиры под камушком всегда лежала записка с номером телефона. Общение с людьми было для него на втором месте после письма. Он был таким говорящим философом и до самых последних дней регулярно прогуливался в течение нескольких часов туда-сюда по проспекту Революции.

Афорист вступал в сократические беседы с прохожими, снимал ролики, устраивал перформансы, бесконечно фантазировал, выдумывая всё более изысканные подробности своей биографии. Из этих легенд, баек, розыгрышей, спонтанных выходок и формировался образ Давидовича (Мастера по уходу за гомункулами, Президента Вселенной, Человека-афоризма и Главы Всемирной масонской лажи), который помнят и по сей день.

II. Рождение Давидовича

Жить на искусство — это искусство.

Афоризм Аркадия Давидовича

Будущий Аркадий Давидович (урожденный Адольф Фрейдберг) появился на свет 12 июня 1930 года в воронежском роддоме. Родители его были врачами: Раиса — педиатром, Филипп — венерологом. Взрослому Давидовичу такое происхождение позволяло острить, что он лечился у мамы, когда был маленьким, и уже у папы — взрослым. Еще Аркадий любил прибавлять, что у его папы лечились Ежов, Ягода и Берия: перемешивать реальные события своей биографии с анекдотами о знаменитостях было элементом фирменного стиля Давидовича.

Когда началась Великая Отечественная война, Фрейдберг едва успел закончить третий класс. Сначала семью эвакуировали под Ташкент, а потом его родителей мобилизовали для работы в военных госпиталях. Вернувшись в Воронеж в 1945 году, Фрейдберги обнаружили, что их жилье уже занято. Восемь лет семья скиталась по чужим квартирам, пока ей не выделили жилплощадь — ту самую крохотную (12 кв. м) комнату в коммуналке, где Адольфу предстояло создать Музей афористики.

В 18 лет Адольф поступил в Воронежский сельскохозяйственный институт на факультет механизации социалистического хозяйства (понравилось, что не было конкурса). Отучившись, он отправился по распределению в Рязанскую область, где работал главным механиком в совхозе и завучем — в училище.

— «Мои ученики, мои выпускники поднимали целину», хвастался Давидович и прибавлял, что в совхоз к ним приезжал сам Никита Хрущев, — пересказывает Анастасия Сарма. — Именно он посоветовал ему повсеместно насаждать кукурузу: не только в центральной полосе, но и на севере, и в Сибири. Сказано это было в шутку, но Хрущев воспринял его слова всерьез. «Так я его подставил», — заключал Давидович.

С Хрущевым косвенно связана еще одна любимая легенда Давидовича о себе. Во время Карибского кризиса 1962 года, проснувшись у себя на кушетке, Фрайдберг обнаружил рядом Мэрилин Монро. Мэрилин немедленно воспылала к Адольфу страстью, но вскоре принялась причитать, что в мире вот-вот разразится ядерная война и их любовь неизбежно погибнет. В ответ на это он и предложил ей план урегулирования Карибского конфликта: СССР убирает ракеты с Кубы, а США — из Италии и Турции, и все будут живы и счастливы.

Услышав это, Монро немедленно оделась и растворилась в воздухе, так что Адольф даже не успел поцеловать ее на прощание. Как выяснилось, актрису подослал к Фрайдбергу ее любовник, Джон Кеннеди, чтобы выведать секрет миротворческого выхода из кризиса.

В 1954 году Фрайдберг вернулся в Воронеж и устроился на работу в газовую службу слесарем. Платили по минимальной ставке (мизерные 70 рублей в месяц), но молодого Адольфа интересовали в этой работе не деньги, а непередаваемое ощущение свободы.

— Он проработал там 14 лет и говорил, что эта должность была для него абсолютным счастьем, — объясняет Сарма. — Всё, что от него требовалось — это гулять по городу, периодически открывая канализационные люки, и смотреть, не идет ли оттуда газ. Во время этих прогулок он мог спокойно сочинять афоризмы. А потом его оттуда выгнали, и Давидович, как он сам говорил, сделался профессиональным тунеядцем.

Ко времени увольнения Фрайдберг успел дебютировать в качестве юмориста. Адольф писал в соавторстве с выпускником истфака Владимир Котенко шутки и фельетоны, которые публиковались в местной прессе, «Комсомольской правде» и «Литературной газете».

Кроме того, Фрайдберг посылал афоризмы в знаменитый «Крокодил», вот только не мог их там напечатать под своей настоящей фамилией. Изречения воронежского философа выходили за подписью «Эрнест Хэмингуэй», «Юлий Цезарь», «Оноре де Бальзак» или «французский писатель А. Давид». Платили за один афоризм 7 рублей: на эти деньги можно было приобрести четыре бутылки водки.

Удостоверением автора «Крокодила» Адольф обзавелся, чтобы избежать обвинения в тунеядстве. «Благодаря этому <удостоверению> я мог ходить по проспекту Революции в рваном тулупе, и меня не хватали, не били», — говорил он.

Тогда же, в 1960-х, Фрайдберг придумал себе псевдоним: взял девичью фамилию матери, Давидович, и прибавил к ней имя Аркадий. Аркадием Давидовичем подписана его первая книга: сочиненный в соавторстве с Котенко сборник юмористических рассказов «Смелый попугай», который в 1968 году был издан в Воронеже тиражом 15 тысяч экземпляров.

— Самая ранняя книжка с публикацией Давидовича, которую я знаю, датирована 1965 годом, — рассказал «Ножу» директор воронежской галереи «Х.Л.А.М.» Алексей Горбунов. — В ней напечатали несколько совместных с Котенко рассказов. Позже появились «Смелый попугай», сборники издательства «Крокодил» и фельетоны в газете «Коммуна». Аркадий не скрывал, что Котенко был нужен ему как «паровоз», с помощью которого можно преодолеть антисемитизм редакций. Именно Котенко приняли в Союз писателей, Давидовичу же пять раз отказали.

Отомстить Союзу писателей Давидович сумел самым неожиданным образом. Как объяснял Аркадий, именно он впоследствии придумал интернет. Идею всемирной паутины украла следившая за ним разведка, но для Давидовича это не главное. Важно, что благодаря его изобретению появилось информационное пространство, где без всяких союзов писателей можно говорить напрямую с многомиллионной аудиторией.

III. Влюбленный сатирик

Если афориста долго не печатать, он становится сатириком.

Афоризм Аркадия Давидовича

В 1972 году Давидович начал жить один: его отец скончался еще в 1959-м, а мать переехала во Львов, оставив сына единоличным обладателем комнаты в коммуналке на улице, названной в честь американских рабочих-анархистов. Всегда отличавшийся любвеобильностью Аркадий пользовался этим обстоятельством, чтобы беспрепятственно водить домой девушек.

«Проспект Революции — моя мастерская, — вспоминал Давидович. — Он весь мой, от „Спартака“ до Дома офицеров. Мой Бродвей. Все знакомства раньше проходили там. Стоило мне дойти до Петровского сквера в своей шубе — все красотки сами слетались. Я ведь был первый хиппи Советского Союза».

Именно так, на улице, Аркадий познакомился со своей будущей музой — Валентиной Золотых. Ему тогда было 44 года, а Валентине — 19. Между ними сразу вспыхнула страсть, начался бурный роман, но Давидович, по собственному признанию, долгое время даже не подозревал, что его избранница гениальна. Озарение пришло к нему, когда Валентина записала несколько сочиненных им афоризмов на стене его комнаты: «Танки ввели по просьбе танкистов», «Что телевизор скажет, то и будет», «Государство — это не я».

Заинтригованный Давидович попросил девушку нарисовать еще что-нибудь, а увидев ее картины, понял, что готов «посвятить ей всю жизнь». За следующие полгода Золотых расписала изречениями философа в комнате все стены, а также потолок и коридор: так в 1977 году в Воронеже появился Музей афористики.

Чтобы прокормить себя и Валентину, Аркадий ходил на «бутылочную охоту». Пустая бутылка в 1970-х стоила чуть меньше буханки хлеба: при желании можно прокормиться, разве что в центре города собирать их было рискованно — афориста могли арестовать, изобличив как «тунеядца». Давидович нашел выход из положения: он создавал на окраинах «схроны», складывал туда помногу бутылок, в сумерках перетаскивал их к себе в сарай, а потом сдавал в пункт приема стеклотары.

«Я был первым коммерсантом, бутылочным королем, — хвастался потом Давидович журналистам. — Бутылки были моим капиталом, на который жил не только я, но и Валентина Золотых. Я был ее Мастером, а она — Маргаритой. Питались мы в „бухенвальде“ — студенческой столовой Мединститута».

Аркадий Давидович дает интервью, 1998 год

Роман художницы и афориста продолжался пять лет: в 1979 году Валентина познакомилась с другим мужчиной и начала жить отдельно от Давидовича. Несмотря на это, Аркадий до самой своей смерти продолжал считать ее гениальным живописцем. Он восхищался ею, всячески опекал, помогал получать стипендии, знакомил с меценатами и вообще делал всё от него зависящее, дабы прославить искусство Золотых.

Творческий тандем Давидовича с Котенко к тому времени тоже распался, однако афоризмы Аркадия становились всё более известными за счет сарафанного радио, у него начали появляться поклонники.

— С Давидовичем я встретился в Петровском сквере осенью 1976 года, вскоре по приезде в Воронеж, — вспоминает Горбунов. — Когда мой приятель Слава Рой выяснил, что мы незнакомы, он пристыдил меня, воскликнув: «Как можно жить целых два месяца в Воронеже и не знать Давидовича?» В круг общения Давидовича входили либерально настроенные люди всех возрастов. В центре Воронежа на улице Замкина, в уютном дворе довоенной двухэтажки, в сарае № 6 собирались близкие по духу писатели, будущие крупные адвокаты, инженеры, врачи. Все эти люди любили и высоко ценили афоризмы Давидовича.

Одним из слушателей афоризмов Аркадия был родной брат Раисы Горбачевой — детский писатель Евгений Титаренко. Благодаря этому обстоятельству Давидович мог с полным правом заявлять, что началом перестройки страна обязана именно его афоризмам, ведь Титаренко просто не мог не пересказывать их сестре.

Тогда Аркадий еще не ограничивал себя сочинением одних лишь афоризмов: он пробовал себя и в сатире, и в жанре рассказа, и в коротких юморесках. Например, в 1985 году у него вышел крохотный сборник юмористической прозы «Незаменимая Дуся», в 1991-м — книжка под названием «Такие дела». Еще (но уже не для души, а ради заработка) во время перестройки Давидович издавал за свой счет гигантскими тиражами сборники анекдотов о Штирлице, Вовочке и тому подобное ширпотребное чтиво.

— Нужно понимать, что Давидович известен не только афоризмами, но и прозой, — рассказал «Ножу» сотрудник Воронежского областного литературного музея им. И.С. Никитина Руслан Солопенко. — С нее он начинал, и в 1960-е годы прозы было больше, чем афоризмов. Проза не приобрела такой популярности, потому что тиражи были ограничены. Тем более что афоризмами он до конца жизни занимался, а прозу оставил в далеком прошлом. Но она всё равно, на мой взгляд, ничем не уступает афоризмам.

На волне перестройки Аркадий поехал в Москву и попытался пристроить свои афоризмы в журналы. Неудачно. Афоризмы разворовали, и ни денег, ни премий ему не досталось. С другой стороны, Давидович успел провести в Москве выставку работ Валентины.

«Напротив нашего дома, где мы жили в Москве, был клуб, где собирались афористы. И вот верите ли? Ни разу их не посетил, — рассказывал он порталу „Такие дела“. — И почти не писал в этот год. Продавал на Арбате ее картины».

К началу 1990-х Валентина Золотых вышла замуж и переехала в Подмосковье, у нее родилась дочь Анна. Давидович вернулся обратно в Воронеж.

В 1990-е и 2000-е, как вспоминает Горбунов, Аркадий был довольно одинок и мало с кем общался. Примерно с 1992 года Давидович принялся издавать за свой счет маленькие черно-белые книжечки афоризмов. С 2001 года они появлялись почти ежегодно, а иногда и по нескольку раз в год, но тираж их никогда не превышал 100 экземпляров. Несколько раз московские издатели включали афоризмы Давидовича в сборники «Антология мудрости» и дважды выпускали отдельными книгами. Среди авторов, собранных под обложкой этих увесистых фолиантов редактором Владимиром Шойхером, Аркадий всегда лидировал по количеству афоризмов.

IV. Звезда по имени Давидович

Бог видит всё, но в свидетели не пойдет.

Афоризм Аркадия Давидовича

Становление Давидовича видеоблогером началось со случайности. В 2011 году афорист отдыхал в одном из своих любимых мест, у Воронежского водохранилища, а мимо него проходил студент Кирилл Савельев с приятелем. Савельев решил сфотографировать колоритного человека. Давидович его окликнул и спросил, знает ли тот, кого снимает. Кирилл честно признал, что нет, и афорист не преминул этим воспользоваться, чтобы рассказать о себе.

С этого начались их знакомство и дружба. Кирилл завел Давидовичу страничку во «ВКонтакте», а тот выступал в качестве модели для его фотопроектов.

— В то время ему как раз провели интернет, и он смотрел очень много фильмов и передач, — поведал Савельев «Ножу». — Лично я ему показывал ему «Зеленого слоника» и фильмы Дэвида Линча. «Зеленый слоник» его сначала возмутил, однако после того, как я объяснил контекст, он понял и принял такое искусство.

Савельев вместе со своим другом Романом Дмитриевым давно вынашивал идею снять артхаусный фильм по собственному сценарию. В 2014 году они решились эту идею реализовать и предложили Давидовичу сыграть в картине «Гомункул» одну из главных ролей. Аркадий заворожил обоих друзей. Секрет его обаяния, по их словам, заключался в том, что люди, близко общавшиеся с афористом, начинали его воспринимать в качестве своего альтер эго — ведь он реализовал детскую мечту столь многих из нас: мечту о жизни вольного художника.

— Как творческий человек он был максимально свободен и жил так, как мы бы тоже хотели жить всю жизнь, но вместо этого нам надо было ходить на работу, — пускается в объяснения Дмитриев. — А Давидович не ходил на работу. Он просто был Аркадием Давидовичем и вкладывал в это все силы и время. Главная черта, которая в нем привлекала — это сумасшедшая способность себя воспроизводить в разных видах искусства. Во всех, до которых у него доходили руки.

Продюсер «Гомункула» Игорь Фараджов оказался большим поклонником творчества Константина Ступина — легендарного панк-музыканта с биографией, вместившей в себя героиновую зависимость, туберкулез, несколько отсидок и закрытую психлечебницу. Игорь предложил Ступину одну из ролей в «Гомункуле», пригласил его в Воронеж и поселил у себя в квартире. Давидович Ступину не понравился сразу.

— По сценарию нам требовались два актера на роль гопников, — повествует Савельев. — Хотелось найти какое-то харизматичное лицо, и как только мы посмотрели видео со Ступиным, играющим на гитаре, поняли: это то, что нужно. Ступин к Давидовичу относился, мягко говоря, настороженно. Он был единственным, у кого получалось его перебивать, и мог громко его послать во время разговора. Возможно, из-за этой антипатии и вышли такими удачными видео, где они с Давидовичем появляются в одном кадре.

Когда творческая бригада приступила к съемкам, Давидович поделился с режиссерами и Ступиным идеей короткого ролика о продаже экскрементов в Китай. Поначалу она не вызвала ни у кого особенного энтузиазма. Роман снял ролик на камеру, выложил во «ВКонтакте» и благополучно о нем забыл. Дальнейшее вы почти наверняка знаете: миллионы просмотров, сотни мемов и бешеная популярность, которая на девятом десятке лет наконец заслуженно пришла к Давидовичу.

— Когда ролик «Ты втираешь мне какую-то дичь» стал популярным, он понял, какой простор предоставляет видео для творчества и самореализации, — говорит Дмитриев. — После этого он начал просить его снимать ВСЕХ, кто приходил к нему в гости. Первым же его вопросом был: «Есть ли вас у камера?», и если ответ был положительный, то Давидович требовал немедленно начинать съемку. Поначалу он не очень понимал, как устроено распространение видео, кто, куда и что выкладывает, и просто бесконечно множил свое изображение. У нас на канале где-то 200 роликов с ним, и это только те, что выложены, а архивов несметное количество.

Летом 2015 года в воронежской галерее «Х.Л.А.М.» состоялась премьера «Гомункула»: черно-белой сюрреалистической фантазии, напоминающей фильмы Дэвида Линча и Светланы Басковой одновременно. По сюжету два маргинала (их роли исполнили Константин Ступин и художник Дмитрий Ган) находят на берегу реки «Некрономикон» и загораются идеей вырастить по прочитанному в нем рецепту гомункулуса. Для ритуала нужна белая курица, которую друзья-оккультисты похищают со двора у старика, живущего в частном доме неподалеку.

Хозяин украденной птицы (его-то как раз и играет Давидович) полон решимости вернуть ее и отомстить наглецам. Вскоре выясняется, что таинственный дед не только обладает властью над местной милицией, но и наделен пугающими фаустовскими чертами, а сюжет фильма приобретает характер мистической притчи.

Давидович беспрестанно подгонял Савельева и Дмитриева, требуя снимать и публиковать всё новые и новые видео. Соавторы, годившиеся ему в правнуки, были поражены тем, сколько кипучей энергии сохранилось в этом человеке. Он готов был совершать в кадре любые безумства и никогда не отказывал друзьям в реализации их идей. Более того, он сам постоянно звонил им и говорил, что придумал новый сюжет для ролика или отыскал человека, которого срочно необходимо снять вместе с ним.

Плоды этого сотрудничества доступны на ютуб-канале Аркадия Давидовича. С каких роликов лучше начать знакомство с ним — решать вам. Оккультисту наверняка будет интересен ролик, где Давидович рассказывает, чем правильно кормить и как лучше ухаживать за своим гомункулом, чтобы он рос сильным и здоровым. Противнику общества потребления — репортаж о том, как Давидович отыгрывает хозяина жизни, заявившись в мебельный магазин и объявив работникам, что отныне все вокруг принадлежит ему. Поклоннику философии Жоржа Батая — видео, в котором Аркадий превращает собеседника в ацефала, поскольку лишь обрезание голов может спасти человечество от гибели. Левому революционеру — съемки массовой демонстрации, где Давидович, сам того не желая, возглавил пролетариат и повел его в светлое будущее. Ушлому коррупционеру — бизнес-рекомендации Аркадия Филипповича насчет ухода в оффшорные зоны.

Из менее популярных жемчужин Дмитриев советует обратить внимание на видео, где Давидович утирает нос Биллу Гейтсу. Аркадий укоряет основателя Microsoft в том, что именно он когда-то посвятил Гейтса в масоны, а тот вместо благодарности украл у старика все идеи, включая производство фекалий на экспорт в Китай. Чтобы покарать плагиатора, Давидович собирает алхимический агрегат.

Савельев с особенной нежностью вспоминает короткометражку «Ноу-хау», снятую на заре существования канала, когда Давидович «еще не был испорчен популярностью». В этом выпуске киноальманаха о своей жизни Аркадий разливает по пластиковым канистрам удобрение, а потом предлагает его прохожим, прогуливаясь по Воронежу.

— Проблема совместного с Давидовичем творчества заключалась в том, что постоянно приходилось лавировать между его идеями и собственными, — рассуждает Дмитриев. — Когда они пересекались, получалось очень удачно. Например, ролик «Аркадий Давидович делает обрезание» — это же просто квинтэссенция всех его афоризмов, и нам так удачно удалось ее в видеоформате реализовать. Хорошие ролики — те, в которых не возникало противоречия между Аркадием Филипповичем и теми, кто его снимал. Это противоречие начало возникать позднее, и тогда уменьшилось и количество, и качество роликов.

Отношения между Давидовичем и его молодыми соавторами постепенно разладились. Савельеву и Дмитриеву надо было зарабатывать на жизнь, участвуя в других проектах, а афорист требовал уделять ему всё больше внимания. Давидович потребовал выкладывать на ютуб-канале ролики, снятые про него другими людьми, или отдать пароль от него. По словам Дмитриева, ребята не захотели этого делать, поскольку эти видео были очень низкого качества, и им стало жалко огромного количества труда, затраченного на съемки и развитие канала.

В 2019 году Аркадий записал о бывших соратниках видео с нелицеприятными комментариями и пожаловался изданию РИА «Воронеж», что те «лишили его возможности творить». У афориста появились едва ли не десятки альтернативных каналов на ютубе, где видео с ним выкладывали его новые соавторы. Окончательно помириться с Аркадием Кириллу и Роману удалось только весной 2020 года.

V. Афорист мирового масштаба

Вялотекущую шизофрению надо подбадривать.

Афоризм Аркадия Давидовича

Развиваясь в амплуа видеоблогера, Аркадий, разумеется, не забывал и об афористике. Надо сказать, что его афоризмы интересовали не только простых читателей, но и профессиональных филологов. Многое для их распространения сделал воронежский Фонд Хованского: благотворительная организация, поддерживающая просвещение в области языкознания. В мае 2015 года под эгидой Фонда вышел сборник JE SUIS DAVIDOWITZ. В него вошли изречения Аркадия, переведенные на десять языков: фарси, хинди, иврит, греческий, итальянский, испанский, армянский, грузинский, польский, венгерский. В декабре того же года фонд издал «Культурный календарь Давидовича» с афоризмами Аркадия на всех языках стран СНГ. Их переводами занимались ученые из столичных университетов стран Содружества.

В 2016 году была опубликована книга «Давидович — словенской мудрости», ради которой афоризмы воронежского философа перевели на четырнадцать славянских языков, включая столь экзотические, как верхне- и нижнелужицкий и кашубский.

— Я издал восемь книг Давидовича, из них четыре сборника переведены на тридцать шесть языков, — рассказал учредитель Фонда Хованского Андрей Лазарев «Ножу». — Это значит, что количество их потенциальных читателей составляет три с половиной миллиарда: половина земного шара. Подобный оригинальный проект возможен только в области афористики, и до нас никто ничего подобного не делал.

Основные интересы Фонда имени Хованского лежат в области сравнительной лингвистики (выявления структурных закономерностей в языках разных групп). Сверхкраткая проза Давидовича показалась Лазареву интересной с точки зрения науки: переводя емкие сентенции, длиной не превышающие предложение, можно изучить языковые паттерны, которые при этом проявятся.

— Сейчас всякие шарлатаны-псевдолингвисты прокачивают в интернете тему, что русский язык из-за обилия тюркских, финноугорских и прочих заимствований уже нельзя считать славянским, — продолжил Лазарев. — Но когда мы перевели афоризмы Давидовича на все славянские языки, выяснилось, что украинский язык отличается от них, пожалуй, сильнее русского. Так сверхкраткая проза пригодилась для борьбы с лженаукой, и этот сборник сейчас используют для преподавания в Институте славяноведения РАН.

В 2020 году ученые из китайского Университета Санья издали книгу «Давидович Дэ Дзин» на трех языках: своем родном, английском и русском. Китайские филологи таким образом вернули русскому афористу старый долг, ведь если верить самому Давидовичу, именно он является настоящим автором «Маленькой красной книжицы» Мао Цзэдуна.

Сам Давидович тоже пристально следил за творчеством зарубежных коллег. По воспоминаниям знавших его людей, он как минимум последние полвека прилежно занимался изучением афоризмов: регулярно их отслеживал и выписывал все понравившиеся сентенции. Любимейшим его автором был поляк Ежи Лец.

«Я во многом продолжатель той традиции, которую он заложил, — Ежи Лец XXI века, — разъяснял Давидович в интервью. — Я часто говорю, что Станислав Ежи Лец — это мой отец, которого я усыновил. И вообще я считаю, что вся афористика — и русская, и зарубежная — вышла из его шинели».

Помимо афоризмов круг чтения Аркадия состоял из общепризнанной классики, которая была, как правило, на книжных полках любого уважающего себя советского интеллигента, а из современных авторов Давидович высоко ценил Дмитрия Быкова.

— Он любил читать древнегреческих писателей, историков и сатириков, — перечисляет Солопенко. — Еще ему очень нравились Стругацкие. Дома у него было много исторической литературы: и научных изданий, и публицистики.

Кирилл Савельев припоминает, что помимо серьезных исследований по истории Давидович любил читать дешевые конспирологические книжки. Огромное впечатление на него произвел, например, пятитомный учебник русской истории «От Адама до Путина» за авторством одиозного православного бизнесмена Германа Стерлигова. Прочитав его, Аркадий пребывал в совершеннейшем восторге и даже сделал кощунственное предположение, что Стерлигов — более талантливый юморист, чем он сам.

Надо сказать, что такие самокритичные высказывания афорист допускал нечасто. Например, на вопрос: «Кто умнее — Давидович, Лао Цзы или Конфуций?» он без тени сомнения отвечал «Давидович!» Потому что Давидович читал Лао Цзы и Конфуция, а они его — нет!

VI. Давидович путешествует во времени

Искусство — это попытка эмигрировать в будущее.

Афоризм Аркадия Давидовича

Весной 2019 года в Воронежском центре современного искусства открылась первая персональная выставка Файнберга под названием «Великий гений всех времен и народов Аркадий Давидович, или Воронежский романтический концептуалист». Над экспозицией работал известный художник Арсений Жиляев — вместе с Дмитриевым, Савельевым и другими друзьями афориста.

— Мне показалось, что Давидович поведенчески близок к авангарду 1960-х: в частности, к концептуальному искусству, — рассказал Арсений Жиляев «Ножу». — Его квартира была похожа на тотальную инсталляцию. Он занимался уличными перформансами, но не в том смысле, как у нас обычно принято понимать акционизм со времен Олега Кулика, а относительно тихими городскими интервенциями, по духу более близкими к югославскому контексту. Аркадий Филиппович каждый день выходил в город и устраивал там что-то: спонтанные чтения или просто странные действия. Я думаю, он, конечно, понимал, что его образ жизни выходит далеко за пределы афористики. Просто он не мог идентифицировать свою активность как значимую для современного искусства (в Воронеже не было соответствующего контекста вплоть до начала 2000-х), поэтому продолжал себя позиционировать в качестве автора афоризмов. Но занимался (особенно в последние годы) другими формами творчества не менее активно.

Жиляев уверен, что у Давидовича много общего с участниками популярного в 1960-х интернационального художественного течения «Флюксус». На фестивалях «Флюксуса» собирались такие разные художники, как Джордж Мачьюнас, Йозеф Бойс, Джон Кейдж и Йоко Оно: общим для них было желание стереть границу между разными видами искусств, а заодно — между искусством и повседневностью.

Другой «близкий родственник» воронежского афориста в мире современного искусства, согласно Жиляеву, — это хорват Томислав Готовац. Готовац признавался в любви к родному Загребу, целуя асфальт на улице, и разгуливал по городу обнаженным. Неудивительно, что на родине его долгое время считали городским сумасшедшим, однако буквально через несколько лет после смерти Готоваца к нему пришло международное признание.

Общей идей воронежской выставки было то, что Аркадий живет против энтропии, из будущего в прошлое, и разве что иногда обретает физическое воплощение в каких-то точках пространственно-временного континуума. Жиляев и соавторы нарисовали глобальный таймлайн деятельности Давидовича в известной нам Вселенной: начало этой линии терялось где-то в затуманенном горизонте, а ее конец наступал уже после Большого Взрыва.

Использование персонажности в качестве художественной стратегии, трикстерское жонглирование масками разных героев — одна из главных причин, по которым Жиляев полюбил творчество Давидовича, печатавшегося под множеством личин еще в «Крокодиле».

Из десятков тысяч афоризмов, сочиненных Давидовичем, разумеется, далеко не всё полностью принадлежали его перу. Часть из них он просто позаимствовал у своих коллег-мыслителей, а потом дополнил или улучшил.

Организаторы экспозиции решили усугубить эту черту сборников мастера и написали на их основе нейросеть: первую модель Вечного Аркадия Давидовича, которая продолжит генерировать афоризмы в отсутствие его физического тела. Скачав соответствующее приложение на телефон, посетители выставки получали в распоряжение персонального Давидовича: карманного гомункула, неустанно подпитывающего их афористической мудростью.

Как писал Жиляев в некрологе Давидовичу, за время подготовки экспозиции удалось выяснить, что тот близко знал Евгения Замятина, обучался у философа Николая Федорова трудной науке воскрешения мертвецов, а у, пожалуй, самого именитого своего земляка, писателя Андрея Платонова, — не менее мудреному искусству говорить на одном языке с народом.

Еще одну параллель Жиляев проводит между творчеством Давидовича и поэта Валерия Исаянца — другого выходца из советской творческой богемы Воронежа, недавно покинувшего этот мир. В 1970-х Исаянц был близко знаком с Анастасией Цветаевой (младшей сестрой Марины), которая написала об их совместной поездке в Крым повесть «История одного путешествия», а его первый сборник стихов вышел под редакцией Арсения Тарковского. В 1990-х он стал бездомным и прожил почти десятилетие, кочуя по стране в электричках или обитая в лесах в теплое время года.

Даже в таких условиях Валерий продолжал записывать на клочках бумаги и обрывках картона стихи, которые воронежские поэты из клуба «Лик» впоследствии отредактировали и издали в рамках коллективного проекта «Поэтарх Айяс». В конце 2019 года Исаянц потерял сознание на улице и был доставлен в больницу, где спустя неделю сгорел от раковых метастаз. На похороны бездомного, не имевшего документов, пришла вся воронежская литературная интеллигенция. За год до смерти Исаянц успел сняться с Давидовичем в одном видео.

— Исаянц — это такой осколок модернизма, очень уважаемый в литературной среде, — поясняет Жиляев, — но в прямом смысле бездомный и почти абсолютно безвестный за пределами профессионального круга. А Давидовича, конечно, знали все, включая совсем молодых людей, в последние годы жизни он превратился в настоящую звезду: его останавливали на улицах, брали автографы, приглашали с выступлениями. Если Исаянц — это прежде всего поэтическая, литературная величина, то Аркадий Филиппович, по моим ощущениям, проходил скорее по ведомству концептуального искусства, нежели чистой литературы (что не исключает других прочтений и возможности изменения ситуации).

По воспоминаниям Горбунова, Давидович был еще в советское время знаком с Исаянцем (после войны они жили на соседних улицах), но близких отношений с ним не поддерживал.

VII. Давидович побеждает смерть

Бессмертными не рождаются. Бессмертными умирают.

Афоризм Аркадия Давидовича

В марте 2019 года Аркадий Давидович заявил, что готов расстаться с легендарным Музеем афористики, игравшим по совместительству роль его единственного жилья. Расстаться, разумеется, не бесплатно. Цена вопроса — 6 миллионов рублей. Обязательное условие покупки — комната продается с довеском в виде Давидовича, и ему потребуется дать спокойно дожить в ней. Деньги срочно потребовались афористу на борьбу с раком: за несколько лет до того у него обнаружили сразу несколько онкологических заболеваний.

«Тогда я думал, что мне конец, поэтому подписал дарственную на комнату на имя Валентины Золотых, чтобы она не отошла после моей смерти государству. Как-то протянул два года, за это время написал 20 тысяч афоризмов», — рассказывал Давидович журналистам.

То, что жилплощадь, которую он собрался продавать, фактически принадлежала уже не ему, а Валентине, Давидовича не смущало. Он надеялся, что покупателем станет кто-нибудь из его поклонников — потому и выставил цену, чуть ли не в десять раз превышающую реальную. Аркадий предлагал потенциальному покупателю развивать Музей афористики под чутким присмотром Валентины Золотых и сделать его частью маршрута интеллектуальных экскурсий по Воронежу, реализовав таким образом проект, на который самому ему не хватило сил. Увы, мецената, готового спасти Давидовича вместе с музеем, найти не удалось.

Ковидную зиму 2020 года Давидович боялся не пережить, поэтому день своего 90-летия вместо 12 июня отметил загодя. К счастью, опасная болезнь в тот год обошла философа стороной. Более того, несмотря на опасность заражения, он успел провести в феврале одну из прощальных интервенций.

— Последнее, что я помню из крутых случаев, — это когда Захар Прилепин презентовал в Воронеже свою партию, туда пришел Аркадий Филиппович и начал отвлекать на себя внимание, — хохочет Дмитриев. — Своим появлением он автоматически превратил всю эту тусовку в клоунаду, и обратно вернуть настроение вечера они, как ни старались, уже не смогли.

Давидович со сцены предложил перенести столицу России в Воронеж и признался, что косвенно причастен к пандемии коронавируса: один заходивший к нему в гости китаец съел сырой змею, которая сожрала ранее летучую мышь, воспитанную Аркадием. С этого и началось то, что началось.

2020 год был для Давидовича невероятно плодотворным: он сочинил целых 10 тысяч афоризмов, посвященных самым животрепещущим темам — пандемии, карантину, харассменту, политике, этике. Эти «карантинные» афоризмы Фонд Хованского издал двумя сборниками — «Реквием 2020» и «Агония маразма».

Кроме того, замкнувшая все границы пандемия стала для Давидовича и Лазарева поводом задуматься о том, что до сих пор не изобретено праздника, общего для всего человечества. Новый год представители разных культур могут встречать зимой, весной или даже осенью. Рождество, как и другие религиозные праздники, по умолчанию не могут быть общечеловеческим. Даже День влюбленных не годится на эту роль, ведь одинокого человека с ним не поздравишь.

Исправить такое положение дел должен День спасения всех от всех, который празднуется раз в четыре года, 29 февраля, ведь в високосный год люди страдают от ненависти дольше на один оборот Земли вокруг оси.

— Я придумал День всех, а Давидович улучшил название праздника до Дня спасения всех от всех (и прежде всего — от самих себя), — вспоминает Лазарев. — Таков вообще был его оригинальный авторский метод «усовершенствования шедевра»: находя достойные фразы и идеи, он всегда старался их улучшить, состязаясь в выразительности с сочинившими их мудрецами всех времен и народов.

День спасения всех от всех — это первый в истории праздник, с которым могут поздравить друг друга гей и гомофоб, взяточник и прокурор, маньяк и его жертва. Декларацию с предложением отмечать этот День на международном уровне в Фонде Хованского перевели на английский и отправили в ООН. Заинтересовался ли там кто-нибудь новым праздником, пока неизвестно, но в любом случае для Давидовича их мнение вряд ли бы имело большой вес. В конце концов, он называл себя Президентом Вселенной и главой Всемирной масонской лажи, а что такое для человека с подобными титулами какая-то Организация объединенных наций?

Незадолго до смерти Давидович также начал работу над сценарием фильма под рабочим названием «Нашествие вселенской дури на здравый смысл». В этом фильме Аркадий хотел показать, что население земного шара воспринимает носителей здравого смысла как монстров или злых инопланетян, желающих всем погибели. Главный герой картины вызывает всеобщее ликование народов планеты тем, что поражает булыжником мудреца-афориста, уделявшего слишком мало внимания практике единоборств. Эпиграфом к этому ироническому блокбастеру мог бы стать следующий афоризм Аркадия Филипповича: «Цивилизации приходят и уходят, а варварство остается».

— Меня всегда поражало и вдохновляло в Давидовиче то, что он, переживший войну и Сталина, со своей онкологией, мизерной пенсией, в очень некомфортных условиях, в свои девяносто неизменно радовался жизни, — заключает Лазарев. — Бывало, я специально звонил ему с утра, чтобы получить заряд оптимизма, поскольку знал, что он всегда остроумен и жизнерадостен, ни на что не жалуется и не начинает беседу с причитаний. Мы же, люди намного младше него и здоровее, в ответ на вопрос «Как дела?» начинаем ныть о том, что всё плохо и кругом какой-то отстой, а он никогда себе подобного не позволял.

Увы, проблемы Давидовича со здоровьем вскоре стали настолько серьезными, что броня афористического оптимизма уже не могла противостоять им. Летом 2020 года, незадолго до своего 90-летия, Аркадий признал, что слепнет, больше не может писать и нуждается в помощи.

В феврале 2021 года Аркадий в довершение всех бед заболел COVID-19. «Я почти не вижу, только силуэты, но боюсь, что и это уйдет. Мне нужен человек, который „ходил“ бы за мной», — говорит Давидович в своем последнем прижизненном видео. При этом он одет в фирменную футболку «Зато с какими женщинами», но выглядит постаревшим и слабым как никогда прежде.

Спустя неделю стало известно, что Аркадий победил коронавирус. По словам врачей, организм 90-летнего афориста перенес болезнь без тяжелых последствий, и он уже готовится к выписке. Еще через полторы недели Давидович умер от сердечного приступа.

Фрайдберга похоронили на воронежском еврейском кладбище. Раввин прочел над гробом поминальную молитву с именем Аркадия, а не Адольфа: тем, под которым люди его запомнили. В зале для прощания, исписанном изречениями Давидовича, собирали подписи за официальное признание Музея афористики, а еще преподнесли покойному венок с надписью «От девственниц всей планеты». Будь Давидович жив, он наверняка оценил бы по достоинству такой подарок.

— Еще мне очень нравится, что вся эта история с его гениальностью, которая при жизни Давидовича воспринималась не иначе как шутка, после его смерти стала выглядеть совершенно иначе. Оказалось, что он и правда был гением, но это стало очевидным лишь тогда, когда Давидович замолчал, — резюмирует Дмитриев.

«После смерти я превращусь в книгу афоризмов и буду читать ее людям, невзирая на свое отсутствие», — пророчески писал Давидович. Стоит добавить, что этим превращения афориста, конечно же, не ограничатся. Его бестелесное существование продолжится и в стенах художественных галерей, и в качестве героя бесчисленных роликов: архив неопубликованных видео с Давидовичем исчисляется терабайтами, так что выкладывать, изучать и обсуждать их можно будет еще годами.

— При жизни воспринимавшийся как «непризнанный гений», маргинал, городской сумасшедший, после смерти Давидович начинает набирать вес в институциональном контексте, — подтверждает Арсений Жиляев. — Некролог на его смерть написало руководство Воронежа. Я очень надеюсь сделать его выставку в ММОМА и подарить ее музею. Не удивлюсь, если у него будет посмертное литературное признание. При этом он может быть интересен и для массового читателя, и для любителей контркультуры. Его афоризмы — это трансформер, если их причесать, можно сделать читабельную подборку для людей, сидящих в высоких кабинетах, но одновременно какая-то часть наследия будет походить на советский вариант ситуационистских лозунгов 1968 года.

Творчество Давидовича действительно было настолько разносторонним, что в числе его поклонников оказались и советские диссиденты, и высоколобые интеллектуалы, и любители артхаусного кино, и покупатели аляпистых антологий «мудрости всех времен и народов», и прыщавые подростки, хихикающие с задней парты над мемами про чудаковатого деда. Давидович добился этого благодаря непреклонной решимости создавать искусство из любого материала и посвящать ему каждый день. Когда же он превратил в произведение искусства собственную жизнь, Адольф Фрейдберг вне всякого сомнения обессмертил себя — ведь настоящее творчество неподвластно ни смерти, ни времени.