Как и зачем наблюдать за птицами? Петербургские бёрдвотчеры — о том, с чего начать и как помочь орнитологам

В США бёрдвотчингом увлекаются 45 миллионов человек — это 20% всего населения, в Британии — около 3 миллионов. В России это пока не настолько массовое хобби. Точной статистики нет, однако во многих российских городах орнитологи проводят экскурсии, создают локальные сообщества, а иногда соревнуются между собой. Например, премия «Большой год» присуждается тем, кто встретил больше всего видов на территории стран бывшего СССР. В прошлом году ее получила фотограф-анималистка Анна Голубева, собрав список из 389 разных птиц.

Недавно петербургские бёрдвотчеры из сообщества Horny Orni Team создали сайт для новичков. Мы поговорили с некоторыми участниками: Маратом Магомедовым, Степаном Сурковым и Анастасией Бесфамильной (никто из них не занимается орнитологией профессионально). Они рассказали «Ножу», зачем наблюдать за птицами, как делать это правильно и почему орнитологи нуждаются в помощи бёрдвотчеров и развитии гражданской науки.

— Большинство участников вашей команды не профессиональные биологи или орнитологи. Как получилось, что вы начали наблюдать за птицами?

Марат Магомедов: Во время карантина я понял, что мне нужно найти увлечение, которое будет отвлекать меня от изоляции и усугубляющейся ситуации в стране. Потому что не знал, что будет происходить дальше, жил практически в заточении, ни с кем не виделся. И самое главное, не понимал, как долго это продлится и чем себя занять.

Наткнулся на карточки «Медузы» о бёрдвотчинге, купил бинокль, и так всё началось.

Степан Сурков: У меня тоже время начала совпало с карантином, но я бы не сказал, что это связано. Где-то еще год назад до этого я узнал, что существует бёрдвотчинг, и мне он нравился как эстетическое занятие. У меня был бинокль, я пару раз наблюдал за птицами — на этом всё. Но ни карантин, ни попытка убежать от реальности не были причиной, меня сподвигла сама эстетика. Я нашел Марата и Horny Orni Team — они соединили эстетику бёрдвотчинга и практику именно в России.

— Главная цель — увидеть как можно больше птиц?

С. С.: У каждого бёрдвотчера свои цели. Кто-то хочет увидеть как можно больше видов за всю жизнь, их еще называют твитчерами. Есть те, кто хотят узнать как можно больше деталей о птицах, за которыми наблюдают: самец это или самка, гнездятся ли они где-то поблизости. Те, кому нравится узнавать глубокие моменты, помогают орнитологам следить за количеством птиц на определенных территориях. Ну и есть те, кто охотится за лучшими снимками.

М. М.: В обществе, где вся эта традиция более развита, есть еще разграничение. Бёрдвотчер, строго говоря, — это человек, который наблюдает за синицами в парке. Бёрдер — тот, кто может отличить пеночку-весничку от пеночки-теньковки по голосу. Мы ставим между всеми этими терминами знак равенства — пусть люди хоть к одному какому-то сначала привыкнут.

— Наверняка у многих возникнет вопрос: почему именно «бёрдвотчер», а не какой-нибудь русский синоним вроде «наблюдатель за птицами»?

М. М.: «Наблюдатель за птицами» звучит долго. И как правило, после любого русского термина возникает куча вопросов — не до конца понятно, что это значит. «Бёрдвотчер» — термин, который закрепляется за видом деятельности, точно так же, как «сноубордист», «скейтер». Мы решили, что нам это слово хорошо подходит. Но да, споры будут.

Недавно я в фейсбуке опубликовал пост о том, что мы запустили сайт, посвященный бёрдвотчингу. Там было около 400 комментариев, и где-то 390 из них — «Почему не по-русски?».

У нас есть представления об эстетике этого действия, и оно включает в себя то, что мы бёрдвотчеры.

С. С.: А варианты вроде «птицезыров», «птицеглядов», «птицесмотров», которые многие предлагают, по сравнению с «бёрдвотчингом» даже по-русски звучат не очень.

— Вы несколько раз упомянули эстетику бёрдвотчинга. В чем она для вас состоит?

М. М.: Это то, как нас воспринимает общество и как мы сами себя чувствуем. Например, сейчас бёрдинг воспринимается как гиковатое занятие или приравнивается к фотоохоте, а мы хотим это изменить, потому что у нас весело. Термины вроде «птицеглядов» ассоциируются с образом лесника, который возится со своими зверями и белого света не видит. Мы другие совсем: мы смотрим на птиц, работаем над сайтом, а потом идем в бар пить крафтовое пиво. Об этой эстетике речь.

С. С.: У нас есть представления о том, как выглядит бёрдвотчер — его стиль, скорее, городской casual. Он не одевается в камуфляж, как на рыбалку или прогулку по полю в деревне. Это не колхозный стиль. Это касается и нашего сайта — нам важно, чтобы у нас был не только полезный, но и красивый контент.

Внутри любого сообщества могут быть люди, которые объединяются по какому-либо признаку. Один из таких признаков — восприятие всего этого действа, стиль наблюдения. Мы считаем, очень важно, чтобы бёрдвотчинг был модным, классным и красивым. А кому-то, наоборот, кажется, что внешняя составляющая не так важна. И он, и мы остаемся бёрдвотчерами, просто с немного разными взглядами. И мне кажется, к нашей трактовке проще привлечь внимание, заинтересовать как можно больше людей, чтобы сообщество развивалось. Чем больше новых людей придет, тем интереснее будет всем. Будет больше наблюдателей, а значит, возрастет вероятность встретить больше новых или необычных птиц.

— Можно сказать, что бёрдвотчинг — это в какой-то степени любительская орнитология?

М. М.: Это будет не совсем точно. Главное отличие от орнитологии в том, что бёрдвотчинг — это отсутствие ответственности. За всеми высказываниями и лекциями орнитологов стоят исследования и проверка всех фактов. Собственно, весь научный мир занимается тем, что выясняет правду. Мы правду не выясняем, записываем для себя птиц в чек-листы, но иногда можем помогать ученым.

— Как вы им помогаете?

С. С.: Сейчас мы собираем данные по весеннему прилету для Союза охраны птиц России — это миграция с мест зимовки на места гнездования. Смотрим по Санкт-Петербургу и Ленобласти, какие птицы возвращаются после зимовок. Некоторые из них бывают у нас пролетом — ненадолго останавливаются передохнуть на местных озерах, а затем летят дальше, в Карелию или еще севернее.

Недавно мы встретили канадских казарок — они были у нас пару дней. Чаще всего их можно встретить где-нибудь в Скандинавии, Канаде, но благодаря весеннему прилету появляется возможность посмотреть на них и у нас.

Мы собираем данные на сайтах Ru-birds, eBird, iNaturalist — когда, где и каких птиц встречали местные пользователи; смотрим публикации фотографов-натуралистов в соцсетях и вычисляем примерные даты прилета. Это делается для того, чтобы полученные данные могли использовать орнитологи в своих исследованиях, смотрели, как ведут себя птицы. Например, вдруг какие-то виды стали сильно раньше пролетать или, наоборот, перестали прилетать куда-то.

В конце весны я планирую сделать календарь с датами прилета птиц, чтобы в следующем году люди, интересующиеся бёрдвотчингом, могли ориентироваться на этот календарь. Раньше это была внутренняя информация у орнитологов, а мы решили сделать ее более публичной.

Читайте также

«Птица повзрослеет и начнет считать, что ее половой партнер — человек». Интервью с орнитологом о том, как сохранить жизнь пернатым и не сломать им психику

— Почему орнитологам требуется помощь волонтеров, чтобы собирать эти данные?

М. М.: Раньше в Петербурге весенний прилет всегда отслеживал зоолог Сергей Петров, но из-за большой загруженности в этот раз попросил нас. У нас в стране не особенно много орнитологов — несколько сотен человек.

Мы как-то ходили на лекцию, посвященную дуплянкам — это такая разновидность искусственного гнездовья для птиц. Ее вел орнитолог Владимир Федоров, уже пожилой мужчина, ему около 65. И вот он рассказывал, что им приходилось приглашать эстонских коллег, чтобы сделать гнездо для скопы. Скопа — это большая хищная птица, занесена в Красную книгу. Она гнездится на прямых высоких стволах, например на сосне. На самом верху она делает огромное гнездо, 3 метра в диаметре, и каждый год гнездится в одном и том же месте. В одном из наших заказников, на заболоченном месте, у скопы постоянно падало гнездо. Что надо сделать орнитологам: собрать гнездо, подняться на сосну и закрепить его так, чтобы гнездо не упало. И они приглашали эстонских коллег по одной простой причине: Владимир Федоров — самый молодой орнитолог и даже он уже не в состоянии подняться на это дерево.

Многие орнитологи работают в штате строительных компаний. Прежде чем начать где-то застройку, ее надо согласовать с разными учеными. Мы однажды спросили у знакомого, который работает в одной из этих компаний: «А если ты скажешь, что здесь нельзя строить?» Он ответил: скорее всего, пригласят другого орнитолога, который скажет, что можно.

У нас очень мало орнитологов, которые занимаются исследованиями, и я просто не представляю, как они будут двигать науку! Поэтому, если орнитологу нужны какие-то данные, необходимо развитие гражданской науки.

— Как именно ее можно развивать с помощью бёрдвотчинга?

С. С.: Я бы сказал, что в каком-то смысле бёрдвотчинг и есть гражданская наука. Составление чек-листов со встреченными птицами — полезная информация для ученых. Если на eBird посмотреть статистику по США, Канаде и Европе, можно просто позавидовать, какой фантастический объем данных там собран! Ученые составляют карты миграции птиц, календари прилетов. И всё это возможно, потому что местные бёрдвотчеры собирают огромное количество информации и фиксируют всё на сайте. У нас пока таких данных меньше.

Иногда Союз охраны птиц проводит тематические мероприятия. Например, «Серая шейка» — ежегодный зимний пересчет птиц. Некоторые птицы перестали улетать зимой на юг, потому что появилось много незамерзающих водоемов (из-за строительства плотин или там, где электростанции сбрасывают теплые воды, образуются многокилометровые участки рек, свободные ото льда). Орнитологи просят помочь всех желающих. Схема очень простая: выходишь к ближайшему водоему и смотришь, сколько там водоплавающих птиц. Любой человек, который, допустим, пошел с детьми погулять в парк к озеру на выходных, мог в этом поучаствовать. Даже не требуется скачивать специальные приложения, можно просто напрямую отправлять полученные данные организаторам.

— Сколько всего видов птиц вам уже удалось встретить?

С. С.: Я начал составлять списки в начале января, и за 4 месяца встретил 80 видов. Надеюсь, за весну дойду до сотни. Вообще, для зимы это неплохой результат. Наверное, самой неожиданной была встреча с болотной совой в Петербурге на Васильевском острове. Мы пошли за куропатками, но, когда гуляли по полю, внезапно у нас из-под ног вылетела болотная сова.

М. М.: У нас с Настей 140 видов с июня. Самое жирное время — весна. Так что будет 200. Увидеть 200 птиц даже в одном регионе реально. А на Алтае или в Черноморье даже больше можно встретить. Больше всего запомнилась встреча с двумя воронами. Мы пошли в поход, чтобы увидеть новые виды. Это была наивная надежда, потому что увидеть кого-то в лесу гораздо тяжелее, чем в парке или пригороде: там птицы людей не боятся, даже иногда кормятся с рук. В походе мы встретили 4 вида — из тех, кого смогли опознать. И там была такая сцена: мы стоим на берегу озера, вокруг лес, никого нет, и внезапно слышим очень громкое карканье. Хотя вороны даже не каркают, а хрюкают, у них низкий голос. Два ворона летели над озером — это было суперкрутое зрелище!

По-честному, мы твитчеры — наша цель встретить как можно больше птиц. Например, больше всех птиц в мире увидел орнитолог Джон Хорбакл — около 9500 видов, посвятил этому всю жизнь. А науке известно всего примерно 10 500 видов.

Сейчас я помню каждую птицу из 140, где и в каких обстоятельствах я ее встретил.

И моя мотивация в том, чтобы их было так много, чтобы я уже даже начинал забывать.

— А как много птиц из списка вы встретили именно в черте города? Кажется, что здесь не такое уж разнообразие. Допустим, какой-нибудь голубь, воробей, синица, чайка, и всё.

М. М.: Одних воробьев 2 вида, и синиц штук 5! Они все разные. Проще всего найти в своем городе орнитологическую экскурсию — в большом городе точно есть какой-нибудь бёрдвотчер, который вас с собой возьмет. Летом-весной за одну такую вылазку можно найти запросто 30–50 видов — это без каких-нибудь ворон или голубей. В пригороде Петербурга Гатчине есть незамерзающее озеро — зимой туда можно было приехать в любой день и увидеть минимум 20 видов только водоплавающих птиц.

С. С.: Все 80 видов из списка я как раз встречал в черте города. Большинство в Питере. Некоторые были в Токсово, Гатчине — но это тоже, считай, город.

— Есть ли у вас какие-то излюбленные маршруты в Петербурге? Например, Елагин остров почему-то называют местом паломничества местных бёрдвотчеров.

С. С: Это потому, что на Елагином очень много сов. Зимой туда из-за этого идут толпами. Даже когда ты приходишь рано утром, видишь: идет нормальная дорога, а от нее отходят следы — кто-то один по очень глубокому снегу подходил ко всем елкам. Плюс там еще обитают ястребы-перепелятники, морянка.

В целом зимой это паломничество к незамерзшей воде, потому что те птицы, которые летом могут быть на середине озера, плавают близко. В этом году в Петербурге, кроме Елагина, все ездили к Неве за малой поганкой и крохалём, у Васильевского острова плавала каменушка. Бёрдвотчеры протаптывали тропинки там, где обычный человек в здравом уме не станет ходить.

М. М.: Птицы есть везде, в этом весь кайф. Они есть даже там, куда, по идее, прилетать не должны — на каких-нибудь стройках (например, каменка).

Для начала надо просто выйти из дома и попробовать понять, кто летает, кто поет. А лучше прийти в парк, где есть кормушки и птицы не боятся людей. Приходишь к кормушке и стоишь 15 минут наблюдаешь, кто прилетел. Можно даже бинокль для начала не брать.

За три таких вылазки понимаешь, кто летает вокруг тебя, и тогда появляется необходимость в бинокле. А дальше, если человек покупает бинокль и определитель птиц, всё, считай, потерян для общества.

— Поначалу, скорее всего, непросто будет различать некоторых из птиц. Когда у вас появилась насмотренность?

С. С.: Я бы не сказал, что она в принципе началась. Птиц, которых я видел, уже с большой вероятностью различу. Но всё равно возникают трудности даже с определением двух видов воробьев. Я думаю, даже те, кто видел 200 видов, в новых условиях не всегда могут отличить одного от другого. Но видов через 40 перестаешь отвлекаться на тех, кто встречается постоянно. Всё еще зависит от того, как ты готовишься к вылазке. Если ты едешь в какой-то парк и смотришь, кто там может быть, тебе проще понять, кто же это полетел. Возможно, этот порог насмотренности появляется только у людей, которые оканчивают биофак по специальности «орнитология».

М. М.: Даже орнитологи постоянно путаются. Есть птицы, которых очень сложно различать, например чайки.

Десять лет назад ученые знали только большую белоголовую чайку, а после открытий в генетике разделили еще на 30 видов. И различаются они примерно так: «на третьем маховом пере в конце снизу белое пятно».

На начальном этапе помогают походы с более опытными людьми и вычитка определителя. Когда мы куда-то едем, я всегда читаю определитель. У нас была история, когда мы не смогли определить пуночку — хотя эта птица очень специфичная, сходных видов практически нет — только потому, что о ней было написано на самой последней странице определителя, до которой я не дочитал. Полезно запоминать голоса — есть много сайтов, куда сливают записи.

Бёрдвотчинг — это постепенное расширение своих способностей определения птиц, и поначалу гнаться за редкими видами не стоит. Потому что бывают ситуации, что ты куда-то бежишь в поисках хищника и пишешь в чек-листе, например, что это осоед. И через год начинаешь понимать, что осоеда от змееяда отличить очень сложно, и уже не понимаешь, кто это был. Так что всё должно быть постепенно.

— В какой сезон лучше всего начинать?

С. С.: Мне кажется, лучше зимой, в это время птиц проще рассмотреть. Например, водоплавающие собираются у полыней, а не рассредотачиваются по всему озеру. Пока идет зима, можно научиться в бинокль на птиц смотреть, чтобы потом не соображать лихорадочно, что крутить, чтобы увидеть в бинокль то, что ты видишь глазами. Как раз есть время, чтобы потренироваться к весне, когда прилетают новые птицы. И ты, не отвлекаясь на уже каких-то привычных птиц, всё внимание посвящаешь поиску новых.

М. М.: Думаю, самое лучшее время — начало марта. У тебя будет полмесяца, чтобы привыкнуть к основным видам. Зимой бёрдвотчинг такой: кто-то где-то кого-то увидел, рассказал другим и все туда ломанулись, потому что больше птиц нет. К февралю это надоедает. Но если начать в первой половине марта, привыкнешь к основным видам птиц и постепенно будут прилетать новые.

[К разговору присоединяется Настя: они с Маратом живут вместе и ведут общий список птиц.]

Анастасия Бесфамильная: Мне кажется, зимой сложно. Особенно если ты один и нет никакой поддержки. Потому что ты можешь устать, замерзнуть, у тебя промокнут ноги, а ты так никого и не увидишь. Если бы я ходила одна, меня бы просто надолго не хватило.

— Сразу вспоминаются истории из вашего блога, где вы ищете птиц в −25 ℃. Что вас мотивирует вставать в 7 утра в выходные и идти в парк в мороз?

А. Б.: Мне в целом нравится природа и фотография. В детстве у меня была самая главная мечта — стать фотографом в National Geographic. Потом я перестала фотографировать, но сейчас у меня снова появилась отличная возможность. Главное — делать это экологично, чтобы никому не навредить. Мы еще жалеем, что начали заниматься бёрдвотчингом так поздно. Я выросла на Дальнем Востоке, и у нас такое огромное количество птиц! Есть даже отдельные подвиды снегиря: серый, амурский. А я даже не обращала внимания.

— Изменилось ли восприятие города в целом, когда вы начали заниматься бёрдвотчингом?

М. М.: Я лично теперь в городе ничего не вижу, кроме птиц.

Раньше в Петербурге я наслаждался красивой архитектурой и здоровой урбанистикой. А теперь мне всё это безразлично и меня интересуют только птицы.

Тем более что чем дальше ты уедешь, тем более редкую птицу встретишь. Город не только изменился — его для меня больше нет.

С. С.: Соглашусь. Конечно, я не совсем игнорирую город, но стал чаще думать, куда пойти пешком. Если неподалеку есть какой-то сквер или парк, я лучше пройду через него и посмотрю, какие птицы там есть, а не выберу более быстрый маршрут.

Теперь ни одну поездку нельзя спланировать без мысли о местных птицах. Всегда смотрю в eBird, каких птиц отмечали в это время в городе, куда я еду. Иногда ищу местные сообщества бёрдвотчеров. В итоге вся поездка выглядит так: половину времени ты занимаешься делами, а другую половину посвящаешь наблюдению за птицами.

А. Б.: А еще наполняешься ненавистью к людям, которые кормят уток хлебом. В основном я никогда ничего таким людям не говорю, потому что это бывает абсолютно бессмысленно. Но иногда не выдерживаешь и говоришь — и тогда столько возмущений слышишь в ответ! Люди, которые хотят помочь птицам выжить, абсолютно не интересуются, чем их можно покормить, и делают это на протяжении всех сезонов.

— А как правильно подкармливать птиц?

А. Б.: Мы подкармливаем зимой. У нас есть кормушка на окне, там обычные подсолнечные семечки — не жареные и не соленые, арахис. На деревья мы вешаем сало, еще можно кормить сушеными ягодами шиповника.

М. М.: Тут еще важен принцип, когда именно кормить. Почему в городах зимой остается так много уток? У них есть определенное пищевое поведение. Утки улетают на зимовку, когда понимают, что еда заканчивается. Но осенью их постоянно подкармливают, и они остаются зимовать. А зимой их кормят реже — и из-за этого птицы гибнут. Это проблема, и многие орнитологи советуют в принципе никого никогда не подкармливать. Я для себя понял так: в период миграции птиц, весной и осенью, лучше их не подкармливать — пусть себе летят. Но когда выпадает снег, мы подкармливаем птиц, которые никуда не улетают: синиц, лазоревок. Здесь главное — не навредить.

— Есть ли у вас правила, как наблюдать за птицами, чтобы при этом им не мешать?

М. М.: Мы даже хотим вынести их в этику для бёрдвотчеров, куда можно будет ссылаться, но пока это еще не оформлено. Главное правило — не беспокоить птиц, никак не вмешиваться в их жизнь. Разные виды в разных биотопах ведут себя по-разному. В парке люди — источник жизни для крякв. Люди их кормят, и утки там зимуют. Но если подойти близко к крякве где-нибудь в пригороде у озера, она улетит за 50 метров.

Ни в коем случае нельзя лезть в гнезда. У фотографов-анималистов есть свод правил, но я понимаю, что они особо им не следуют. Например, могут повесить колонку с записью голоса птицы, чтобы ее приманить, и потом какая-нибудь бедная пеночка долбится в эту колонку, не понимая, где ее соперник. Включать голоса ни в коем случае нельзя.

А. Б.: На западных ресурсах очень много статей, посвященных тому, как правильно наблюдать за птицами, есть свои своды правил. Когда мы начинали, в русскоязычном интернете был минимум информации, вся, в основном, общая.

— Расскажите о вашем сайте — вы сделали его специально для новичков? О чем планируете рассказывать?

С. С.: Пока у людей нет особого понимания того, чем мы занимаемся. Поэтому поначалу будем объяснять, что такое бёрдвотчинг — с чего начать и как не повторять наших ошибок. Условно аудиторию поделили на три группы.

• «Небёрдвотчеры» — люди, которым в какой-то момент потребуется информация о птицах. Например, станет интересно, что за птицы поют у них на даче.
• Бёрдвотчеры, которые вышли в парк посмотреть на синиц. Они могут не знать, что такое чек-листы, и наблюдать за птицами бессистемно, просто для себя.
• Профессиональные бёрдвотчеры: бёрдеры, твитчеры, фотографы-анималисты.

И мы для каждой группы хотим выпускать свой контент.

Так как бёрдвотчинг не очень развит, важно говорить людям, что вставать в 7 утра и бежать за птицами — это не единственная опция, которая у вас есть.

Вариантов много, вы можете выбрать тот, который подходит вам. Также не обязательно нужна профессиональная техника для съемки птиц. Многие фотографируют просто через бинокль, я вовсе не фотографирую. Прогуливаясь в парке недалеко от своего дома, вы можете увидеть желну (черного дятла) и написать об этом другим бёрдвотчерам, чтобы они тоже прибежали посмотреть. И чем больше будет развиваться сообщество, тем будет лучше и интереснее.

---

Кроме написания полезных статей, петербургские бёрдвотчеры планируют организовывать выезды и экскурсии. В конце апреля они отправятся в Карелию, где будут наблюдать за дикими гусями на Олонецкой стоянке. Каждую весну сюда прилетают сотни тысяч птиц. Если хотите сходить на прогулку с бёрдвотчерами в Санкт-Петербурге, следите за новостями в сообществе Horny Orni Team или на сайте для начинающих наблюдателей. Кстати, искать птиц можно не только на улице, но и, например, в произведениях искусства, как в этом блоге.