Ребенок навсегда: как формируется созависимость и почему она мешает выстраивать личные границы
У любого человека есть шанс в эмоциональном плане навсегда остаться трехлетним ребенком — всё дело в особенностях нашего раннего развития. Поначалу мы накрепко связаны с матерью, а потом должны правильно от нее отлипнуть, научиться чувствовать чужие личные границы и выстраивать собственные. Дмитрий Борисов объясняет, почему это получается далеко не у всех, хотя научиться этому можно и даже необходимо.
Где начинается и заканчивается «я»?
По мнению кенийского палеоантрополога Ричарда Лики, человеческие дети рождаются «недоношенными».
Жеребята пытаются встать через полчаса после появления на свет, а через час-два у них обычно это получается. Новорожденные бабуины закрепляются на шерсти матери, которая вместе с ними прыгает с ветки на ветку. Орангутанги, гориллы и шимпанзе могут питаться материнским молоком несколько лет, обращение с потомством у этих приматов в целом похоже на человеческое. Разница в том, что их детеныши рано приспосабливаются к жизни — ходят, бегают, прыгают и проявляют другую активность.
Человеческий же младенец находится в состоянии почти полной беспомощности первые год-полтора. Это и есть признак «недоношенности» по Лики. Шея не имеет должного тонуса — несколько месяцев уходит на то, чтобы начать уверенно «держать голову». Мышцы и суставы не до конца сформированы, и этот процесс продолжается вне утробы — требуется время и усердие, чтобы научиться сидеть-стоять-передвигаться.
«Преждевременное» рождение — эволюционная адаптация к новым обстоятельствам. У Homo erectus, вставшего на ноги, уменьшился таз, поэтому более развитый и крупный плод просто не прошел бы через него, считает ученый.
Если эту теорию перенести в контекст изучения человеческой психики и этапов ее развития, можно провести аналогию с «социальной беременностью».
Человек учится не только понимать речь и коммуницировать с окружающими, но и проводить границы между собой, миром и другими людьми. В первом приближении это кажется самоочевидным: все знают, где заканчивается «я» и начинается что-то другое. А на самом деле — нет. Мало кто знает.
Так, во всяком случае, считают психологи Берри и Дженей Уайнхолд. В книге «Освобождение от созависимости» они пишут:
«Примерно 98% американцев [опыт подсказывает, что это относится и к жителям других стран. — Прим. ред.] страдают от серьезных нарушений, которые сегодня называют созависимостью. Оценки показывают, что менее 1% этих людей более-менее осведомлены о влиянии созависимости, но мало кто из них принимает какие-либо меры, чтобы устранить эти воздействия.
Основные симптомы созависимости:
- ощущение пребывания в ловушке унижающих, контролирующих отношений,
- потребность в постоянном одобрении и поддержке,
- ощущение бессилия что-либо изменить в деструктивных отношениях,
- потребность в алкоголе, пище, работе, сексе или в каких-либо других внешних стимуляторах для отвлечения от своих переживаний,
- неопределенность психологических границ…»
Созависимость — как и вообще любая зависимость (от человека, вещества, процесса/состояния) — указывает на незрелость личности. «Социальное рождение» может затянуться на долгие годы, а может и вовсе никогда не произойти. Человек покинет этот мир, так и «не родившись». И это не только метафора, но и факт обыденной жизни. Эту фактичность можно интерпретировать как «нехватку», «внутреннюю пустоту» и т. п. — в обыденном лексиконе есть множество слов, чтобы описать состояние, имя которому созависимость.
Чаще это слово используют, говоря о созависимых семьях алкоголиков/наркоманов. Справедливо, но эти случаи — частное проявление общего порядка.
Читайте также:
Да и медицинский подход к проблеме созависимости, по мнению супругов-психологов, предполагает работу с «симптоматикой», а не поиск ее причин:
«Хуже всего… что медицинским сообществом (включая большинство терапевтов) созависимость обычно лечится как первичная болезнь… Ваш врач или психотерапевт скорее всего будут рассматривать ее как постоянную, наследственную, прогрессирующую и, возможно, даже неизлечимую».
Как формируется созависимость
Причина созависимости — незавершенность установления психологической автономии, одного из наиболее важных этапов развития психики.
В работе венгерской психиатра-клиницистки Маргарет Малер, написанной в соавторстве с ее коллегами Фредом Пайном и Анни Бергман, подчеркивается:
«Биологическое рождение человеческого младенца и психологическое рождение индивидуума не совпадают во времени. Первое — это яркое, наблюдаемое и имеющее четкие границы событие, второе — медленно разворачивающийся внутрипсихический процесс.
Мы рассматриваем психологическое рождение как процесс сепарации-индивидуации: установление чувства собственной отдельности и формирование отношений с реальным миром, особенно в аспекте опыта, связанного с собственным телом и с главным представителем окружающего мира — первичным объектом любви. Как любой психический процесс, сепарация-индивидуация оказывает влияние на весь жизненный цикл целиком…»
Может быть интересно:
Я протестую! Как отличить затянувшийся подростковый бунт от настоящей независимости
Опираясь на эту теорию, Берри и Дженей Уайнхолд говорят о четырех стадиях развития человеческой психики:
созависимость → контрзависимость → независимость → взаимозависимость
На этапе созависимости формируется понимание постоянства объектов и закладывается фундамент для появления личных границ. Это достигается благодаря противоположному сепарации процессу — полному слиянию с родительской фигурой. На данном этапе созависимость нормативна. Более того, она является обязательным условием для дальнейшего развития — перехода на следующие стадии.
Возраст нормативной созависимости — от 0 до ~ 3 лет (это индивидуально, чаще этот этап не завершают вовсе, о чем скажем ниже). Ребенок в этот период должен «рефлексировать» примерно так:
«Я могу развиваться и имею на это право — в мире безопасно. Мир добр ко мне, и я могу претендовать на удовлетворение своих потребностей» [итог опыта созависимого слияния. — Прим. ред.].
«Часть мира, удовлетворяющая мои потребности, постоянна. Я могу не волноваться об этом. Я могу рассчитывать на то, что мир не исчезнет. Я могу рассчитывать, что мне не грозит смерть. Сейчас со мной всё в порядке, и нет причин, по которым что-то может измениться. Я получаю и буду получать ровно столько благ, сколько мне требуется для жизни. Та часть мира, от которой я завишу, предсказуема и надежна» [итог опыта формирования постоянства объектов. — Прим. ред.].
На этапе созависимости формируется представление:
«Я — ок. Мир — ок».
Если ребенок убеждается, что с миром в целом всё в порядке, основа для личных границ заложена и можно начинать их очерчивать. Это небыстрый процесс (спойлер: успеха достигают немногие, в этом-то и беда). Начинается контрзависимый этап — стадия отделения.
Контрзависимость: трехлетки начинают и… не выигрывают
Этому этапу Берри и Джейн Уайнхолд посвятили отдельную книгу — «Бегство от близости».
Во время контрзависимости ребенок впервые сталкивается с чужими границами. С одной стороны, он начинает заявлять о своих желаниях, с другой — открывает для себя, что они могут не совпадать с родительскими:
— Мама, хочу конфету!
— Конфету дам только после супа.
— …
— Мама, дай мне эту вещь!
— Это моя вещь. Я не хочу, чтобы ее брали без моего разрешения.
— …
Ребенок впервые сталкивается с ограничением своих возможностей. Ему это редко нравится, субъективно ситуация воспринимается как «несправедливая», «плохая». Главное открытие на данном этапе: в мире, который ок, ребенку можно не всё. С этим он соглашается не сразу, проходя раз за разом через типичные стадии отрицания-злости-торга-депрессии-смирения.
— Мама, дай конфету!
— Конфета после супа.
— Нет, всё равно дай! (отрицание)
— После супа.
— Нет, дай! Дай сейчас! (стучит ложкой по столу — злость).
— После супа…
— Ну, хотя бы маленькую, пожалуйста… Ну, или полконфеты? (торг)
— После супа.
— Ты плохая! И злая! (слезы)
— Милый… Конфету дам после супа. Обещаю.
— Ну ладно. Давай суп. (смирение).
Этот цикл может повторяться множество раз и в самых разных ситуациях — ровно столько, сколько психике ребенка требуется для усвоения того факта, что у матери есть личные границы, за которые она его не пускает.
«Не дам мою вещь».
«Не могу сейчас играть с тобой».
«Мне нужно на время уйти, сейчас я занята».
«Спасибо, я не хочу пирожное».
Когда ребенок это усваивает, он начинает копировать поведение матери: начинает сам проводить границы допустимого с ним обращения — учится говорить «нет». Причина пресловутого «кризиса трехлеток» — в попытках будущей личности прочертить свои границы, стать самостоятельной — «стоять самой», без поддержки.
Но всё не так, ребята
Если на этапе контрзависимости мать не принимает границы/чувства ребенка и критикует их, то усваивается ложный посыл:
«Иметь личные границы — ненормально».
Если родитель шантажирует ребенка и манипулирует им (например, используя свое самочувствие — «если ты будешь плохо себя вести, я расстроюсь, заболею и умру»), месседж усваивается следующий:
«Иметь свои границы — смертельно опасно для мамы» [в перспективе — для любого другого человека. — Прим. ред.].
Если ребенок сталкивается с границами матери, но его личные границы игнорируются, будущая личность формируется по виктимному типу:
«Мир может меня использовать».
Если же он сталкивается с отсутствием границ матери и признанием своих, то его личность формируется по агрессивному типу:
«Мир мне должен».
Если родители непоследовательны и то признают/проводят границы, то их игнорируют, — ребенок усваивает два амбивалентных посыла. Работать в его жизни, в зависимости от обстоятельств, будут обе установки.
В каждом из этих вариантов невозможно завершение контрзависимости и психологическое отделение. А четкие постоянные границы личности ребенок получает только после завершения этого этапа. Их формирование — условие для перехода на следующую ступень — стадию независимости.
Когда две независимые личности встречаются и понимают, что нужны другу другу, — это взаимозависимость. Данному этапу свойственны отношения, в которых партнеры имеют четкое представление, где начинается и где заканчивается их «я», не избегают ответственности за свои поступки, слова и желания, не боятся выражать их. У них всё ок. Ну, или почти всё (потому что реальное/идеальное — классическая категориальная оппозиция: что реально, то не идеально, а то, что идеально, не может существовать в реальности).
Скажут: так не бывает. Именно — не бывает. Почти.
По мнению Берри и Джейн Уайнхолдов, независимыми становятся незначительное меньшинство. Большинство «зависает» либо на созависимом этапе (оставаясь эмоционально и эмпатически на уровне примерно трехлетнего ребенка), либо на контрзависимом («сильные» и «успешные» избирают тактику ухода в интроверсию и отказываются от всего, что кажется им «лаской», «заботой» и «близкими отношениями» — потому что опыт столкновения со всем этим был очень травматичным).
Можно надеяться, что сейчас ситуация изменилась, ведь первое издание книги супругов-психологов, желающих «спасти мир» (а в их тексте прочитываются именно такие амбиции) вышло в 1989 году. Русский перевод «Освобождения от созависимости» издали в 2002-м, «Бегство от близости» — в 2011-м. Шансы, думается, все-таки есть…
А если оставить иронию, то сложно не согласиться с тем, что:
«Всю нашу культуру можно назвать созависимой… Все основные институты нашего общества базируются на зависимом поведении. Социальная структура, созданная нами, действительно может оставаться созависимой, если такое поведение будет сохраняться в дальнейшем у большей части населения.
Современная история большинства построенных таким образом обществ показывает, что определенные группы занимают более высокое положение по сравнению с другими. Например, мужчины стоят выше женщин, а управляющий персонал — выше исполнителей. Наличие более сильной группы, контролирующей ресурсы, создает предпосылки для возникновения и поддержания созависимых отношений. Однако, если люди начнут менять свои созависимые модели, возникнут изменения и в более крупных социальных структурах…»
В следующий раз мы будем позитивнее — и расскажем, каким, по мнению экспертов, может быть выход из этого порочного круга.