Как стать частью современного искусства
AES+F — художественная группа из России, которая добилась мирового успеха. Самые известные работы AES+F — это масштабные многоэкранные видеоинсталляции с многополосным звуком, где взаимодействуют десятки моделей. Съемки таких видео по масштабу и сложности напоминают «Игру престолов», а наравне с профессиональными артистами в них снимаются обычные люди. До 22 сентября работы арт-коллектива можно увидеть на выставке «AES+F. Предсказания и откровения» в петербургском Манеже, организованной совместно с московской галереей «Триумф». Вместе с МТС, партнером выставки, мы узнали у участников съемок, каково это — оказаться внутри современного искусства.
Данила Поляков, модель, танцовщик
Снимался в Inverso Mundus, «Пире Трималхиона» и других работах
Мы с AES+F познакомились много лет назад. Я тогда танцевал, был моделью, работал с Фридкесом [один из художников группы. — Ред.] и попал на кастинг AES+F, где набирали моделей и актеров. После первой же пробы мне позвонили и предложили сниматься. Я тогда даже не слышал их названия, не знал, что они такие крутые современные художники.
Съемки меня удивили: тогда то, что они делали, было инновационно. Двигающиеся картинки — такого до них еще никто не придумал. У нас в стране видеоарт в то время только зарождался, и они стали первыми во всём.
Мне никогда не было сложно на их съемках, все-таки я танцор и профессиональная модель — умею держать образ, правильно работать телом. К тому же художники AES+F — суперпрофессионалы и очень классные люди, у них на площадке всегда комфортно, совершенно расслабленная, но при этом профессиональная атмосфера, процессом умело руководят, настоящая командная работа.
Любимый образ, который я воплотил в проекте AES+F, — кентавр. Всё время, пока я активно работал моделью (а это много лет), мне нельзя было стричь волосы. А тут я как раз отошел от международного модельного бизнеса и решил: если сейчас не сделаю себе ирокез, прическу моей мечты, то не сделаю никогда. Я постригся, пришел на кастинг, и они сказали: «О, супер! Поставим ирокез, мы хотим сделать из тебя кентавра!» Получился смешной и классный образ.
У них на площадке мне всегда интересен мудборд. Они развешивают на стенах всё, что вдохновляет проект: репродукции и детали картин, правильные позы, руки. У них всегда потрясающая подборка — работы, которые я никогда не видел, от Рубенса до неизвестных художников. Я плохо знаю живопись, не увлекаюсь ею, и для меня это ценный образовательный опыт.
Мне кажется, что на самом деле они повлияли на всю мировую культуру, на поп-культуру. Известный клип Канье Уэста, где медленно двигаются разные боги, уверен, тоже сделан под влиянием AES+F. Когда я его увидел, сразу подумал: «О, это же они!» Стилистически очень близко. Канье Уэст вообще увлекается модой и искусством, и не сомневаюсь, что он подсмотрел эту идею у AES+F.
Художники сами тоже активно ищут героев, они очень много путешествуют и общаются с людьми, кого-то находят и зовут в проект. Мы ищем везде, где только возможно: и в агентствах, и в салонах с тайским массажем — а иногда и просто в соцсетях. Человек должен выглядеть неординарно — в нём должна быть какая-то изюминка, душа. Бывает, приходят люди, отобранные по фотографиям, и чувствуется, что они пустые, неинтересные. А AES+F не нужна пустота — нам нужны неординарные натуры.
Екатерина Зубрилина,
директор съемочной группы в проектах AES+F
Андрей Руденский, актер
Снимался в «Пире Трималхиона» и Allegoria Sacra
Я как-то попал в число образов, которые любят использовать AES+F, — тут, конечно, подошла фактура. Они художники не локального, а мирового масштаба, потому у них нет вот этой русскости. Моя внешность тоже не локальная, а, скорее, универсальная.
В работе с ними всегда есть недосказанность. Внутри своей небольшой группы они знают гораздо больше, чем сообщают нам, актерам. Мы сидим на какой-нибудь самой невзрачной табуретке, двигаемся, как нам велят, и не представляем до самого конца, что в итоге увидит публика на огромных экранах. Мы, актеры, выполняем их глобальный замысел по частям, а потом уже вдали от чужих глаз они садятся вместе и колдуют над этим, складывают в общее полотно.
Актерские съемки — это, конечно, совершенно иное, в них мы используем совсем другие рычаги: там роли, там драматургия, там мы несем некий образ. AES+F тоже наделяют нас образом — но он не актерский, а визуально-иллюстративный. Для съемок у них чрезвычайно важна работа тела. Они просят сделать что-то пластически, физика здесь играет большую роль: выразить что-то взглядом, правильно подать руку, встать, сесть. Они ищут точного попадания в того персонажа, который подходит для их полотна.
Каждый раз я удивляюсь, когда вижу результат, когда та самая табуретка превращается в фантастический трон. Хоть мы и живем в 2019 году, в технологичный век, до конца это осознать, понять, как рождается такая невероятная красота, всё равно сложно.
У художников есть условие: не надо, чтобы актеры играли какую-то роль, нельзя, чтобы они о чём-то думали и что-то из себя изображали, потому что их используют как материал, пластилин. Герои на съемках не разговаривают, не улыбаются, не выражают эмоций — это люди-фигуры, люди — движущиеся скульптуры. Вот так получается нужный результат. Если сказать актеру о роли, он неизбежно включится и привнесет что-то свое, что, безусловно, необходимо и прекрасно в других жанрах, но не в этом.
Бывает, актеров очень удивляют костюмы. Например, у них узнаю́т все размеры, снимают мерки — а на съемках торжественно вручают розовые трусы. И говорят: это ваш сценический костюм, будьте, пожалуйста, аккуратнее, вам в нём ходить все пять съемочных дней.
Екатерина Барер,
продюсер AES+F
Анна Броше, художница
Снималась в «Пире Трималхиона»
С AES+F мы познакомились очень давно. Я, как и большинство моих друзей, художник, мой муж коллекционер, поэтому мы время от времени много лет пересекались на выставках и тусовках. В начале 2000-х AES+F представляли в ЦДХ «Исламский проект». Эти работы стали очень известными. Там на восточных коврах в центр полотна были вмонтированы фотографии, изображающие будущее человечества после исламской экспансии: один из самых запоминающихся образов — статуя Свободы в парандже.
Позже на какой-то выставке мне предложили поучаствовать в их проекте. Это было неожиданно: я же не актриса, не модель. Я сомневалась, получится ли у меня и нужно ли мне это. Весь замысел будущей работы они не раскрывали, сохранялась интрига. Описали в двух словах — сказали, что это перевернутый мир, что белые господа прислуживают своим слугам.
Съемки проходили в большом киношном амбаре в районе Донского монастыря. И вот там я в первый раз увидела сам рабочий процесс, поняла, что это не видео, а высокотехнологичные фотографии.
Было очень интересно — вокруг модели, бывшие спортсмены, актрисы. Меня никто не просил изобразить гнев или радость — просто давали в руки какой-нибудь предмет и говорили: подойди сюда, наклонись. Не могу сказать, что мне было очень комфортно, ведь я не умею профессионально поворачиваться, стесняюсь камеры.
Самые сильные чувства я испытала, когда увидела финальный результат, готовый проект в первый раз. Это случилось в Венеции в огромном круглом павильоне, где сразу восемь очень больших экранов транслировали видеоработу. Звук был потрясающий. Я находилась там с семьей, с детьми, и увиденное нас просто ошеломило.
Евгения Попова, коллекционер и журналист
Снималась в Allegoria Sacra
Я впервые увидела AES+F в Испании на выставке в музее современного искусства. Позже мой супруг стал продюсером работы Allegoria Sacra, а меня утвердили там на одну из ролей.
Я подходила художникам по типажу. Мой персонаж стал одним из образов святой Елены. В их интерпретации это блондинка с локонами, красными губами, в модном тогда Herve Leger и на убийственных по высоте каблуках Louboutin. Неожиданным стал не сам образ, а «ТЗ на съемках». Фирменный стиль «аесов» — полное отсутствие эмоций на лицах актеров и моделей, всё передается через движение тела. Постоянно держать эти эмоции оказалось для меня, человека с живой мимикой, самым неожиданным и сложным.
На съемках мне и всей команде запомнился мой безумный взгляд: накануне я сломала копчик и никому об этом не сказала. Разумеется, после сидячих сцен тело разрывалось от боли.
Теперь, узнав весь процесс изнутри, я еще больше ценю колоссальный труд AES+F и вклад, который они вносят в развитие мультимедиа-искусства в России и в мире.
Посмотреть работы AES+F до 22 сентября можно на выставке в Центральном выставочном зале «Манеж» в Санкт-Петербурге, организованной совместно с московской галереей «Триумф». Специально для выставки МТС создали маску и фильтры для Instagram по мотивам работ художников. Фильтры позволяют сделать фотографии c химерами из Inverso Mundus, а маска — примерить на себя шлем из серии AHL Warrior.
Екатерина Джагарова, художник-постановщик
Снималась в проекте Inverso Mundus
AES+F пригласили в проект мою дочку Василису, а я пришла с ней — привела ее на пробы и ждала, когда она освободится. Болтали, смеялись с художниками, и вдруг они говорят: «Чего ты сидишь, иди тоже пробуйся!»
На меня напялили какое-то пальто, перевязали. Так и пошла фотографироваться. Поставили, попробовали и утвердили. Конечно, я была безумно рада, для меня это огромная честь — принять участие в проекте действительно талантливых творческих людей, прикоснуться к чему-то по-настоящему важному. Я работаю художником в театре и кино, поэтому для меня их эксперименты особенно интересны: ожившие барельефы, видеоинсталляции, живопись, смешение искусств. В своем творчестве AES+F просвечивают культурное наследие человечества.
Мне нравится, как у них всё грамотно распределено: каждый отвечает за свою зону, и нет того, кто тянет одеяло на себя, возвышается над остальными. Очень сработанная команда — мне со стороны даже завидно на такое смотреть.
Самым сложным в съемках для меня оказалось стоять на очень высоких каблуках. В обычной жизни я вообще на них не хожу, а там меня в прямом смысле выносили, ставили в кадр и уносили. Но когда мне показали результат, я была страшно горда: никогда более красивой себя не видела.
Во время работы я часто пересматриваю проекты AES+F — для меня это источник вдохновения. Не сама съемка, которая представляет собой просто технический процесс, а их работа со смыслами.