Учитесь говорить «нет»: что такое границы личности и как их отстаивать

Всё, что я делаю, — мой выбор

Ранее мы рассказывали о проблеме созависимых отношений, о «драматическом треугольнике Карпмана» и о тех ролях, которые вынуждены играть попавшие в такую ловушку. Вкратце эту проблему можно охарактеризовать как незавершенное в раннем детстве отделение от родительской фигуры. Если ребенок эмоционально не окреп во время первичной, нормативной созависимости (примерно от 0 до 3 лет), это «зависание» становится знаменателем, задающим «сценарии» для большинства его жизненных драм (увы, если их не понять и не проработать, они могут затянуться на всю жизнь).

Одна из отличительных черт созависимости — отсутствие личных границ. Отсюда непонимание своих истинных желаний, неловкость в случае отказа от неподходящего, неудобного и даже неприемлемого, постоянное чувство вины, готовность жертвовать своим комфортом, временем и ресурсами.

Последнее — не альтруизм, поскольку он предполагает сознательный отказ от каких-либо благ (например, чтобы помочь другому), а не потому что «неудобно сказать „нет“».

«Я пожертвую своим временем и расскажу товарищу про созависимость — у меня были какие-то планы, но я решил перенести их. На то моя добрая воля, я прекрасно понимаю, что я не обязан этого делать и никогда не стал бы чувствовать вину, если бы отказал. За этот поступок я не назначу своего друга должником и не буду считать его мне обязанным. Если он сделает мне что-то хорошее, я восприму это с благодарностью, а не как должное. Я потратил свое время — это был мой выбор. Никто ничего не решает за меня. Все, что я делаю — всегда результат моего выбора, а не навязанное извне другими (ну, или почти всегда, потому что иногда случается форс-мажор и прочее непредвиденное)», — это про альтруизм.

«Мне так жалко своего товарища, он так страдает от созависимости, я чувствую себя обязанным посвятить его в это „тайное знание“, ведь мало кто им обладает. Да, кажется, моему другу очень повезло, что он встретил меня — видимо, это знак судьбы. Придется потратить на него выкроенное для других дел время, хотя и очень не хочется. Думаю, товарищ оценит не только мою жертву, но и сам факт того, что на его пути встретился человек, способный решить множество его проблем. Да я и не смог бы поступить иначе, ведь кто, если не я, протянет ему руку помощи. И он мне поможет в аналогичной ситуации, уверен. При случае напомню ему об этом», — здесь все — от и до — про созависимость.

Сознательный альтруизм — это отлично, но чтобы пожертвовать чем-то для другого, нужно как минимум обладать этим.

А если делать что-то хорошее потому что «сложно отказать», ценности в таком поступке мало. Скорее здесь мы имеем дело с особенностью характера, которую в народе называют «мягкотелостью». Для себя самого ее можно объяснять по-разному (напомним, рационализация — это психологическая защита).

А вот некоторые типичные «безотказнические» стратегии поведения при соответствующей мотивации:

Нежелание конфликтовать

Позиция не-созависимого примерно такая:

«Наши отношения связаны только теми обязательствами, о которых мы договорились, используя слова, складывая их в предложения с прямым смыслом (любить друг друга вечно, выносить мусор по очереди, распределять обязанности по дому так-то и так-то). Никто никому ничего не должен „по умолчанию“. Да, есть контекст, предполагающий определенные вещи (например, брак предполагает близость), но бывает, что не хочется близости, и в это время не надо к ней принуждать. То же самое и в других сферах жизни.

Я отказываюсь от ненужного мне без извинений. Мне не за что извиняться. Если в следующий раз откажут мне, я приму это спокойно. Я могу требовать только исполнения того, о чем был договор.

Но я могу пойти и на уступки, если мне этого захочется. Я сделаю это по доброй воле. Это не геройский поступок и не жертва. Мне никто ничего не должен за это».

Позиция созависимого:

«Отказ принесет открытую ссору, затаенную обиду или, что еще хуже, полный бойкот. Пойду-ка я лучше на уступки и сделаю то, чего от меня добиваются, хотя и не хочется. Да и никогда не бывает так, чтобы мы делали только то, что хотели. Такова жизнь: иногда приходится делать что-то через силу, чем-то жертвовать. Я думаю, это должны оценить. А если не оценят, придется принять эту неблагодарность — люди ведь несовершенны. Они могут и не замечать, как ради них стараются их близкие. Что ж, покоримся судьбе — ради погоды в доме и лишь бы не было войны».

Страх стать жертвой манипуляций

Как говорил Славой Жижек, даже если «все фантазии мужа-параноика относительно неверности жены окажутся „соответствующими действительности“, то есть, если окажется, что жена ему действительно изменяет, это не будет <…> означать, что муж перестанет быть параноиком».

Если созависимый человек склонен манипулировать или быть манипулируемым, осознание этого — первый шаг на пути к освобождению. Но этого недостаточно.

История, когда сложно сказать «нет»:

«Если я откажу, от меня все равно этого добьются — так со мной случается почти всегда. Только это будут более изощренные средства: шантаж, манипуляция, ультиматум. Что ж, в каком-то смысле первое требование (когда другой добивается от меня чего-то прямо) это благо, ведь выступают без экивоков, с открытым забралом. Оценю эту прямоту и пойду на уступки — стисну зубы и сделаю то, что мне не хочется. Ведь манипуляции — это плохо, а честная игра — это хорошо. Я сам всегда так поступаю».

Противоположный случай:

«Возможно, от меня попытаются добиться чего-то манипуляциями и шантажом. Например, скажут, что сильно расстроятся, если я откажу. Я этому искренне посочувствую, но сделать ничего не смогу. Мой отказ никак не связан с настроением другого. Я обязательно расскажу, в чем по моему мнению заключается манипуляция по отношению ко мне (другой может этого не понимать, действуя на автомате, потому что „так воспитан“ или просто принял определенную модель поведения из социума).

Со мной не обязательно соглашаться. Я не переубеждаю, а лишь говорю о том, что для меня неприемлемо и аргументирую это. Что-то привычное для меня может быть неприемлемым для другого. Разумеется, я буду считаться с этим».

«Иного я и не достоин» (низкая самооценка)

Можно рассуждать, например, так:

«С моим ростом / весом / телосложением, конечно, лучше быть уступчивее, ведь в противном случае у меня вовсе не останется шансов. А так… найдутся те, кто между уступчивостью и не самым лучшим весом и ростом выберут первое. Я использую это как сознательную стратегию и вру, что мне все нравится. На самом деле это не так. Если мне удастся разобраться со своими недостатками, я выложу все начистоту. Ведь я стану значительнее и буду устанавливать свои правила. И тогда нам, скорее всего, придется расстаться. Потому что наши отношения были вынужденным компромиссом — мы встретились не в самые лучшие для меня времена».

Но, согласитесь, так смотреть на себя и других многим приятнее:

«Моя ценность не зависит от моих качеств, способностей и особенностей. Я ценен сам по себе, но это не значит, что я красавчик всегда и во всем. Но я ценен и когда поступаю дурно, если я осознаю это. Я стараюсь не повторять дурной поступок и готов нести ответственность за него. Вступив в отношения, я принимаю другого полностью, а не на перспективу дальнейшего „апгрейда“. Такого же отношения я ожидаю к себе. Да, я знаю, что во мне есть недостатки, я всегда готов обсудить их (возможно, я что-то не вижу). Если у меня возникнет желание, я могу скорректировать что-то. Но если от меня будут требовать этого или ждать „по умолчанию“, у меня такого желания не возникнет. Желание — не нечто механическое, оно не работает по принципу „выкл./вкл.“ (хотя его можно стимулировать и наоборот)».

«Купить» начальника, друзей

Существует множество стратегий, связанных с обращением мягкотелости «себе во благо».

Одни перекладывают таким образом ответственность или вовсе пытаются ее избежать. С этой точки зрения куда проще обвинить в какой-либо неприятности другого, ведь «я всего лишь делал то, что мне говорили». Это либо инфантильная позиция, либо сознательно паразитическая.

Другие «покупают» таким образом близких и друзей, которым проще иметь дело с человеком, всегда и со всем соглашающимся. Невооруженным глазом видно, что это будут неравные отношения — и как день ясно, кто в них будет доминировать.

Наконец, кто-то может принимать для себя неприемлемое просто из меркантильных соображений: потому что это выгодно, например, для карьеры. Как говорится, «трудно только первые сто лет». Однако ответственность за выбор всегда несет тот, кто его делает.

Разумеется, речь не идет о том, что малейшие уступки — это «предательство» самого себя.

Границы личности могут быть флексибильными (гибкими), оставаясь при этом теми же границами, без выхода за их пределы. И ригидными (жесткими), не предполагающими никаких компромиссов.

Об оппозиции флексибильность-ригидность «Нож» расскажет в следующий раз — ведь далеко не всякое отстаивание личных границ одинаково полезно.