Шекспир, скворцы и коронавирус. Почему пандемия рано или поздно должна была случиться — и виноват в этом человек
Человечество парализовано вирусом-паразитом, который захватывает и портит человеческие тела, лишая нас возможности нормально существовать. Для природы и отдельных экосистем такая ситуация далеко не нова. Нейробиолог и кандидат биохимических наук Оксфордского университета Николай Кукушкин на примере завезенных на территорию США скворцов объясняет, почему пандемия рано или поздно должна была охватить нашу планету, а виноваты в случившемся сами люди.
Официальная версия состоит в том, что скворцов на территорию Северной Америки привез вредитель-шекспировец. В 1890 году некто Юджин Шеффелин, почитатель классика английской литературы, озаботился идеей поселить в нью-йоркском Центральном парке все виды птиц, которых Шекспир упоминал в своих произведениях.
Читайте также
Среди таковых были скворцы. Выпущенные в Центральном парке птицы — всего около сотни особей за два года — отнеслись к возвышенной задумке Шеффелина без должного трепета и быстро расселились по Нью-Йорку, а оттуда за несколько лет распространились по всему континенту.
Сегодня в Северной Америке насчитывается 200 млн скворцов. Они превратились в летающих крыс: в городах эти птицы питаются мусором и разносят болезни, а за городом портят посевы и урожай. Стая скворцов может сожрать за день 20 тонн картошки. Скворцы вытесняют местные виды птиц и угрожают редким насекомым.
Скворцов ненавидят все. Начиная с середины прошлого века американцы пробовали выгонять их из городов электрошоком, травить всевозможными ядами, даже облучать радиоактивным кобальтом. Департамент сельского хозяйства в качестве меры борьбы со скворцами продвигал в массы идею скворечных пирогов.
Грудка скворца, вымоченная в растворе соды с солью в течение 12 часов, «вполне сопоставима по вкусу с дроздом или воробьем», согласно не очень убедительной социальной рекламе 1931 года. Ни пироги, ни кобальт на скворцов особо не подействовали. В некоторых районах Нью-Йорка этих птиц сегодня во много раз больше, чем голубей или воробьев.
Эта история часто преподносится как классический пример безалаберного человеческого поведения, ведущего к экологической катастрофе. Подобных историй много: от кроликов, завезенных в Австралию, до коз, почти уничтоживших Сантьяго, один из Галапагосских островов. Действительно, с современной точки зрения действия Юджина Шеффелина безответственны и непростительны.
Но у этой истории — двойное дно.
В официальной версии событий обычно умалчивается важная деталь. Дело в том, что Шеффелин был не первым человеком, который додумался выпустить скворцов в Америке.
Такие попытки предпринимались многократно, задолго до него, разными людьми в разных городах и в разных частях страны, со вполне осознанной целью введения в американскую фауну европейской птицы. Подобным занимались люди и в других частях света: в Австралию и Южную Америку, например, скворцы были занесены безо всяких шекспировцев, вероятно, сознательно. Сегодня идея такого эксперимента над природой кажется бессмысленной и сумасбродной, но в те времена она не казалась опаснее импорта архитектуры или продуктов питания. Шеффелин просто был первым любителем скворцов, чьи птицы оказались в Америке успешными.
Что же помешало скворцам обосноваться в Америке до 1890 года? Ответ неизвестен. Вполне возможно, что их неудача до того момента — просто случайность. Но возможно, у колонизации скворцами Америки именно в последние годы XIX века есть более конкретная причина.
Вплоть до относительно недавнего времени скворец обыкновенный, Sturnus vulgaris, гнездился преимущественно в евразийских лесах. В первой половине XIX века колонии скворцов стали появляться в городах: в Британии, например, первые примеры зафиксированы в 1845 году. Эти первые городские скворцы жили в парках, не слишком изменяя своим диким привычкам.
Только в конце века появляется новый, урбанистически-индустриальный тип скворцовой колонии, или «колония I класса», согласно системе британского зоолога Дика Потса. Колонии I класса — это поселения скворцов на крышах крупных зданий и в других бетонных и чугунных конструкциях, характерных для больших городов.
Эти колонии I класса — совсем недавний феномен. В Британии их не видели до 1890-го, а в континентальной Европе — аж до середины XX века. Но с момента их возникновения количество скворцов, гнездящихся на зданиях и фабриках, стабильно повышалось.
Интересно, что в Британии самые крупные колонии скворцов в 1960-е наблюдались не в мегаполисе Лондоне, а в промышленных городах севера: Бирмингеме, Ньюкасле, Глазго. В этих городах, что особенно любопытно, скворцы были сконцентрированы в самом центре. Особенно их привлекали, по всей видимости, металлические конструкции и городская архитектура рубежа веков: высокие здания со множеством резных деталей, к которым удобно крепить гнезда (более современные небоскребы и панельные дома скворцам нравятся меньше).
Что же получается?
В самом конце XIX века европейские скворцы вдруг понимают, как гнездиться на крупных зданиях в промышленных городах. И ровно в этот момент шекспировцу Шеффелину внезапно удается то, что не удавалось его предшественникам: закрепить их в Америке. Да не где-нибудь в Америке, а в огромном городе, набитом резными небоскребами и чугунными конструкциями.
Напрашивается вывод, что причина сомнительного успеха Шеффелина — в том, что он привез в Америку не просто скворцов, а именно этих свежевозникших скворцов I класса, которых до сих пор просто не существовало.
Из Нью-Йорка скворцы распространились по всему материку. Но это распространение протекало не плавно, постепенно расширяя ареал скворцов, а скачкообразно, из города в город. Скорее всего, эти первые скворцы-колонизаторы Америки были случайными пассажирами на поездах или автомобилях. Только заняв крупные американские города, скворцы распространились и за их пределы, где до сих пор терроризируют фермеров. То есть в Европе городские скворцы происходят от деревенских, а в Америке, по всей видимости, наоборот.
***
Человек так устроен, что в любой беде хочет кого-нибудь обвинить. Проблема упрощается, если у нее есть четкий виновник.
Кто виноват в экспансии скворцов на территории Северной Америки? Проще всего сказать, что виноват Юджин Шеффелин, человек, который завез их на чужую территорию. Но выясняется, что Шеффелин был просто транспортным средством, на котором новая, городская порода скворца пересекла океан. Помимо него были и другие — те, кто завез скворцов в Австралию и Южную Америку, например. Можно ли сомневаться, что если бы не Шеффелин, его миссию рано или поздно исполнил какой-нибудь другой фанат пернатых?
На самом деле, истинная причина колонизации скворцами новых территорий — это промышленная революция.
В XIX веке человечество стало воздействовать на природу с такой силой и в таких масштабах, что это резко пошатнуло природный баланс во многих экосистемах. Для диких животных это вылилось как в новые проблемы, так в и новые возможности.
Быстро адаптирующиеся виды вроде скворцов в таких ситуациях получают преимущество, потому что среди них быстрее появляются специалисты по новым условиям, таким как шумные, грязные, железобетонные центры промышленных городов.
То же самое можно сказать про катаклизм, настигший в этом году человечество. Некоторые винят в эпидемии коронавируса власти Китая. Другие винят власть на местах — кто-то в неспособности остановить заразу, кто-то в неспособности ее вылечить, измерить, огласить и т. д. Аппетитнее всего, конечно, теории заговора. Ирина Ермакова, отечественный специалист по околобиологическому эпатажу, заявила, что вирус — это на самом деле синтетическая бактерия, выпущенная американским генетиком-предпринимателем Крейгом Вентером поедать нефть в Мексиканском заливе.
Реальность скучнее, страшнее и глобальнее.
На протяжении многих лет все эпидемиологи мира предсказывали, что рано или поздно респираторный вирус из диких животных с высокой заразностью, длинным инкубационным периодом и высокой, но не слишком высокой смертностью вызовет пандемию. Источником такого вируса, скорее всего, станут города Юго-Восточной Азии или Китая.
Почему они? Потому что в результате глобализации, урбанизации и вырубки тропических лесов именно там чаще всего пересекаются пути диких животных и международных авиалиний.
Уничтожение специализированных экосистем и нарушение природного баланса прежде всего затрагивает крупных хищников. Выигрывают от этого их жертвы — виды-оппортунисты с высокими темпами размножения и высокой плотностью населения: грызуны и летучие мыши.
Среди них постоянно циркулирует огромное количество вирусов, из которых те или иные мутанты периодически перескакивают в других носителей. На азиатских «мокрых рынках» с этим бурлящим генетическим резервуаром заразы встречаются толпы людей, причем в шаговой дистанции от крупнейших аэропортов в мире.
Конечно, ответственность за пандемию лежит на многих участниках процесса.
Антисанитария «мокрых рынков» может и должна быть пресечена властями азиатских стран, несмотря ни на какие традиции. Немаловажную роль играет и варварская практика торговли экзотическими животными, которых в Китае ценят за их воображаемые кулинарные и медицинские качества, а также просто в качестве дорогостоящих понтов.
Ради эрекции у китайских миллионеров в мире ежегодно забивают миллионы диких панголинов, удивительных и очаровательных зверей, покрытых чешуей (ее-то миллионеры и любят: в Гонконге недавно арестовали судно с девятью тоннами чешуй панголинов и заодно тысячей слоновых бивней). Есть версия, что промежуточным переносчиком коронавируса от летучих мышей к человеку был именно панголин. Эта версия требует дальнейшего подтверждения, но если это правда, то панголины неплохо отомстили за почти полное уничтожение своего вида.
Но «мокрые рынки» и китайские бизнесмены — это Юджин Шеффелин, пустивший скворцов в Америку.
Как бы ни проклинали в Нью-Йорке эксцентричного шекспировца, он просто пешка в неостановимой поступи природы, которая, подобно жидкости или газу, просачивается всюду, куда только можно просочиться. Везде, где существует потенциальная возможность, рано или поздно объявится тот, кто ее реализует.
Такие возможности существовали для предприимчивого вида скворцов в индустриальных городах Европы. Адаптировавшись к этим городам, скворцы, сами того не зная, подготовились к будущему американскому гражданству. Им осталось только дождаться Юджина Шеффелина, а если не его, то кого-нибудь другого. Пытаться остановить природу — это как пытаться остановить ветер.
Той же логике следует и пандемия коронавируса. У предприимчивых вирусов в разоренных азиатских лесах появилась масса новых возможностей для размножения, разнообразия и эволюции. Циркулируя по колониям летучих мышей вблизи азиатских мегаполисов, вирусы подобрались и к возможности заразить всю кровеносную систему мирового капитализма. Им осталось только дождаться подходящего бизнесмена, интересующегося свежезабитыми панголинами.
Виноваты в эпидемии не отдельные люди или государства, а вообще вся мировая система потребительской эксплуатации природы.
Мы уже поняли, что выпускать птиц на чужих континентах опасно. Лет через сто мы, возможно, поймем, что вырубать леса и строить на их месте фабрики еще опаснее.