Ориентация, заболевание или происки дьявола. Можно ли вылечить педофила и зачем этим заниматься

В 2018 году ВОЗ опубликовала окончательную версию Международной классификации болезней 11-го пересмотра; ее планируется принять в работу в 2022 году. В новом перечне вместо «педофилии» будет значиться «педофилическое расстройство». Его диагностические критерии таковы: длительный и стойкий сексуальный интерес к детям, проявляющийся в виде фантазий, возбуждения и особенного поведения в отношении несовершеннолетних, а также наличие дистресса, связанного с этими проявлениями.

Это значит, что человек, который испытывает сексуальное влечение к детям, но не реализует его напрямую и при этом не переживает по этому поводу, не будет считаться ментально нездоровым.

А его специфический интерес в таком случае будет рассматриваться как часть сексуального спектра, то есть как врожденная черта, которую он не выбирал и не может изменить. Так утверждалось еще в американском DSM-5 2013 года.

«Главным стимулом к принятию этого решения послужил протест против стигматизации — ей подвергается почти любое состояние, признанное психическим расстройством во многих странах и культурах», — говорит руководитель проекта по пересмотру МКБ, член Департамента ВОЗ по вопросам психического здоровья и злоупотребления психоактивными веществами профессор Джеффри Рид.

Речь идет о том, устаревший диагноз «педофилия» медикализирует противоправные действия и криминализирует фантазии. Поэтому решение ВОЗ таково: не стоит грести под одну гребенку всех людей, которых привлекают дети, и уж тем более принудительно лечить их или сажать в тюрьму.

Нет стигмы — есть наука

Исследования подтверждают, что не каждый педофил — маньяк. Около 50% преступников, совершивших сексуальное насилие над несовершеннолетним, являются педофилами. Остальные 50% — это люди, вовсе не испытывающие влечения к детям. Им либо не хватает социальных навыков для построения эмоциональных и сексуальных отношений со сверстниками, либо они насилуют детей просто потому, что могут, то есть демонстрируют свою власть, заключают немецкие психиатры.

Разграничение понятий «педофилия» и «педофилическое расстройство», по идее, должно дать мужчинам и женщинам, которых привлекают дети, право обратиться за помощью к психиатру и не бояться, что их отправят прямиком в психиатрическую клинику или СИЗО.

Более того, новый подход поможет продвинуться в изучении этого феномена, так как табуирование педофилии создает ряд помех в проведении исследований.

Во-первых, до сих пор большинство специалистов смешивали в своих выборках тех, кто растлевал детей младше тринадцати лет, и тех, кто насиловал подростков; тех, кто испытывает сексуальное влечение к детям, и тех, кто совершил преступление по другой причине.

Во-вторых, почти во всех исследованиях объектом выступают правонарушители, содержащиеся в тюрьмах или психбольницах. А значит, получаемые результаты валидны лишь по отношению к педофилам, которые совершили преступление и были пойманы. В итоге складывается ложный образ «настоящего педофила» — застенчивого, социально неприспособленного, пассивного человека. Кроме того, у заключенных может быть скрытая мотивация для сотрудничества с исследователями: они могут говорить то, что от них хотят услышать, либо то, что поможет им выйти на свободу или сократить срок.

Третья проблема касается контрольных групп. Обычно их составляют из других заключенных, осужденных за преступления, не связанные с сексуальной сферой. А значит, всё, что мы узнаем при сравнении выборок, — это различия между двумя группами правонарушителей. Если же контрольные группы набираются вне тюрем, к примеру, из числа студентов, но c нарушением методологических процедур, то наблюдаемые различия могут оказаться различиями между студентами и заключенными, а не между педофилами и не-педофилами.

В результате получается, что судебные решения о лечении педофила или заключении его под стражу могут быть основаны на искаженных представлениях об этом явлении, следовательно, не способны ни предотвратить насилие, ни помочь людям, страдающим от педофилического расстройства.

Вылечить травму и научить управлять либидо

Лечение педофилии эффективно, когда включает в себя не только предотвращение сексуального насилия над детьми, но и заботу об общем психическом здоровье и благополучии взрослых, считает Джеймс Кантор, канадский клинический психолог и нейробиолог, изучающий педофилию. «Цель любого современного профилактического лечения педофилии — помочь людям управлять своими сексуальными интересами, а не пытаться их изменить».

Основные методы лечения педофилии — это когнитивно-поведенческая терапия (КПТ), фармакотерапия или их комбинация.

Раньше в основе психотерапии людей с педофилическим расстройством лежали теории, объясняющие сексуальное влечение к детям психологической травмой, полученной в раннем возрасте. Психиатр Джордж Венет высказывает предположение, что пережитое в детстве сексуальное насилие может способствовать формированию педофилических паттернов возбуждения.

Другие теоретики говорят, что педофил делает ребенка жертвой, чтобы идентифицироваться с агрессором — таким образом он сам выходит из роли жертвы, которой он был в прошлом, и борется с собственным бессилием.

Социолог Шарон Араджи в своем обзоре эмпирических исследований на тему педофилии заключает, что сексуальные насильники, как правило, подвергались домогательствам в детском возрасте. Но он обращает внимание, что подобный опыт может быть фактором любых преступных наклонностей, не только педофилии. Качественных исследований, которые показывали бы эффективность психоаналитического подхода к педофилам, пока не существует.

На данный момент рецедивы перверсивного поведения, как считается, лучше всего предотвращает КПТ. Ее задача — научить человека сознательно управлять своими сексуальными импульсами и интересами.

Эта терапия подразумевает две траектории лечения. Первая учит правонарушителя распознавать ситуации, в которых он может почувствовать сексуальное возбуждение и поддаться ему, чтобы избегать таковых. Вторая траектория направлена на то, чтобы выработать стойкую ассоциацию между девиантным сексуальным влечением и чем-нибудь отталкивающим, например, с неприятным запахом, а социально приемлемые сексуальные стимулы связать с приятными вещами.

Химическая кастрация

Несмотря на то, что КПТ показывает положительные результаты в лечении педофилического расстройства, некоторые исследователи предполагают, что ее одной недостаточно, и нужно подключать препараты, снижающие уровень тестостерона. В исследовании профессора Фреда Берлина говорится, что ацетат медроксипрогестерона — один из препаратов, назначаемых педофилам и секс-преступникам, — может ослабить либидо и облегчить самоконтроль.

Применение гормональной терапии основывается на предположении, что сексуальное влечение к детям обусловлено биологическими факторами. В другой работе Фреда Берлина сообщается о повышенном уровне тестостерона у значительного числа педофилов, наблюдаемых в больнице Джонса Хопкинса. Но эти данные противоречат отчету профессора психиатрии из Университета Нью-Мексико Ричарда Рада, в котором указано, что уровень тестостерона у людей, признанных виновными в сексуальном насилии над детьми, был в пределах нормы. А метаанализ исследований на эту тему не обнаружил разницы в уровне тестостерона между группами лиц, совершавших сексуальные преступления, и лиц, их не совершавших.

Несмотря на это, в некоторых странах (Южной Корее, Чехии, Польше, Казахстане, Эстонии, Украине, американских штатах Калифорния и Флорида) фармакотерапия антиандрогенами, так называемая химическая кастрация, является принудительной мерой. В других государствах, например Великобритании, Германии, Франции, эта процедура проводится с согласия самого растлителя.

С 2012 года в России педофил может попросить о медицинском подавлении влечения. Но в 2020-м партия «Единая Россия» внесла на рассмотрение закон о принудительной химической кастрации, решение о которой будет принимать судья. Причиной появления законопроекта стал рост преступлений в отношении несовершеннолетних, как объяснил депутат Госдумы Анатолий Выборный.

«Во многих случаях эта процедура помогает. Но она не является универсальной — есть люди, которые к ней малочувствительны. Точные причины пока неизвестны. Однако вывод таков, что эта процедура не отрицает регулярного наблюдения за освобожденными педофилами.

Думать о том, что сделаешь инъекцию и получится нормальный человек, нельзя.

Пока таких инъекций нет», — считает врач-сексолог Александр Полеев.

Кандидат юридических наук Изабелла Мингес полагает, что внедрение принудительной химической кастрации вряд ли снизит количество совершаемых педофилами преступлений, потому что она обратима. В одном исследовании сообщается о продолжительном применении антиандрогена педофилом, находившемся под наблюдением медиков в течение тридцати восьми месяцев. Сексуальное возбуждение, уровни тестостерона и гонадотропина во время приема препарата значительно снизились. Однако в течение трех недель после его отмены все показатели вернулись к первоначальному уровню.

Кроме того, химическая кастрация не подходит для лечения женщин-педофилок, совершающих 12% сексуальных преступлений над детьми в возрасте до шести лет. Наконец, эта процедура в принципе отрицательно влияет на здоровье: кровь пациента становится гуще, а это приводит к тромбозу, размягчению костных тканей, инсульту и инфаркту.

VR-порно и секс-роботы

Возможными причинами педофилии также считают изменения структур и функций лобных, височных и лимбических областей мозга. Психиатр из Университета Дуйсбург-Эссен Борис Шиффер выдвинул теорию «лобной доли». Поскольку орбитофронтальная кора отвечает в том числе за контроль сексуального поведения, различия в объеме или дисфункция в этой области могут объяснить происхождение педофилического расстройства.

Джордж Понсети из Университета Кристиана Альбрехта пишет о нарушениях в височных долях, которые могут привести к усилению педофилического поведения, увеличению девиантных сексуальных интересов и гиперсексуальности. Согласно предположению, которое сделал психиатр и нейробиолог Тим Попель, лобная и височная доли по-разному влияют на выражение педофилического сексуального предпочтения и связанного с ним поведения. Лобная доля отвечает за совершение сексуальных преступлений против детей, а височная доля отвечает за сексуальную озабоченность детьми. Однако все перечисленные теории полагаются на данные по педофилам, у которых есть и другие психиатрические диагнозы.

В любом случае именно эти исследования навели ученых на мысль, что в качестве дополнительного способа предотвращения преступлений в отношении детей можно использовать виртуальную детскую порнографию.

Чтобы увидеть отличия в работе мозга у педофилов и здоровых людей, их кладут в аппарат фМРТ, а затем показывают нейтральные фотографии и фото обнаженных детей, которые полиция изъяла у педофилов-преступников.

Но этот метод этически спорный и в некоторых странах запрещен.

Поэтому в закрытой лаборатории психиатрического учреждения строго режима в Монреале начали тестировать для этих целей виртуальную реальность. Профессор Патрис Рено вместе с командой провели ряд исследований, чтобы выяснить эффективность применения трехмерных анимированных моделей в VR для выявления педофилического расстройства. Пациенты смотрели на сгенерированные компьютером изображения детей, при этом активность их мозга считывалась электроэнцефалографом, а сексуальное возбуждение — специальным устройством, которое надевают на пенис. Эти эксперименты показали, что VR может стать хорошей заменой настоящим фотографиям детей.

Некоторые эксперты полагают, что виртуальная детская порнография может использоваться для сдерживания неприемлемых обществом порывов, что, по сути, является максимально достижимым результатом терапии. А исследования, проведенные в различных странах, показали, что разрешение на скачивание детской порнографии уменьшило количество сексуальных преступлений в отношении детей.

Канадский судебный психолог Майкл Сето убежден, что виртуальная реальность может стать выходом для пациентов с хорошо развитым самоконтролем. «Но для тех, кто более импульсивен, склонен к риску или безразличен к тому, как его поведение сказывается на других, доступ к виртуальной детской порнографии может иметь негативные последствия и, возможно, усилить их желание контактировать с реальными детьми», — утверждает он.

Этот риск также беспокоит и Патриса Рено: «Лишь очень небольшая часть педофилов способна использовать такие сексуальные суррогаты без желания выйти на улицу и совершить преступление». Поэтому все созданные в лаборатории Рено изображения виртуальных детей хранятся под надежной защитой.

Те же дебаты ведутся вокруг секс-роботов, анатомически имитирующих детей. Шин Такаги, человек с педофилическим расстройством и основатель японской компании Trottla, которая производит реалистичные секс-куклы в виде детей, уверяет: «Мы должны признать, что невозможно изменить чьи-то фетиши. Поэтому я помогаю людям реализовывать свои желания законно и этично».

До сих пор нет исследований, которые показали бы, что подобные куклы эффективно предотвращают преступления или, наоборот, в разы увеличивают уровень насилия.

Судебный психолог Майкл Сето говорит, что некоторым педофилам доступ к реалистичным секс-куклам поможет удержаться от поиска детской порнографии или секса с настоящими детьми, но для других это может только усугубить чувство разочарования.

Питер Фаган, исследователь парафилий из Медицинской школы Джона Хопкинса, очень скептически относится к решениям типа кукол Trottla: «Контакт с такими продуктами, вероятно, окажет усиливающий эффект на педофилические идеи и во многих случаях заставит действовать безотлагательно».

Новое законодательство и онлайн-группы

Еще один подход к лечению педофилического расстройства — смена отношения к людям с этим диагнозом на государственном уровне. В берлинской клинике Charité почти двадцать лет работает Центр анонимных педофилов, в котором бесплатно и на условиях полной анонимности помогают всем желающим. Туда обращаются и те, кто всё же дал волю своему влечению, но сообщать об их преступлениях в органы не позволяет врачебная тайна.

«Если бы пациентам не была гарантирована конфиденциальность, большинство из них вообще не приходили бы, а те, кто всё равно бы пришел, не были бы по-настоящему честными», — говорит Лаура Кюле, клинический психолог и один из терапевтов центра.

Таких условий нет в большинстве стран Евросоюза. Поэтому один британец, страдающий педофилическим расстройством, переехал в Германию, чтобы получить доступ к программе лечения в Charité. В переписке с The Guardian он рассказал:

«Я очень устал от британских медицинских „профессионалов“, которые смотрят на меня так, будто у меня выросли рога.

Несмотря на то, что педофилия указана как психическое заболевание в DSM, нам не хотят помогать — нас хотят видеть запертыми или, возможно, сожженными на костре.

Поэтому я переехал в Германию на терапию, изучаю немецкий язык, и мне помогает социальный работник».

Каждую неделю педофил должен посещать трехчасовые сеансы групповой терапии, в которых принимают участие от шести до десяти пациентов и два специалиста. Эти встречи проводятся в конце рабочего дня и основываются на методах КПТ. Также в клинике есть возможность медикаментозного лечения расстройства.

Центр анонимных педофилов и его внутренний проект по предотвращению педофилических преступлений Dunkelfeld пользуется сильной поддержкой правящей Христианско-демократической партии и Ангелы Меркель — они требуют от медицинских страховых компаний финансировать лечение таких пациентов. А пока проект существует за счет государственных и благотворительных грантов и обходится в 5–8 млн евро в год.

При этом данные недавнего исследования (2019) не подтвердили, что лечение в рамках программы Dunkelfeld приводит к статистически значимому снижению склонности к совершению сексуальных преступлений в отношении детей. Но его авторы предупреждают, что результаты получены на небольшой выборке в 53 человека.

Но немецкий проект не единственный в своем роде. Например, в Швеции уже несколько лет действует национальная телефонная линия PrevenTell для помощи людям с нежелательными сексуальными мыслями. Ее цель — помочь людям, склонным к сексуальным преступлениям (в том числе педофилам), избежать совершения изнасилования. Благодаря этой горячей линии ученые из Гетеборгского института нейронауки и физиологии провели исследование нового препарата для лечения педофилического расстройства — дегареликса. Его также применяют при лечении прогрессирующего рака предстательной железы у мужчин.

Ученые отобрали 52 склонных к педофилии человека из числа обращавшихся в колл-центр. Их пригласили в больницу, где части испытуемых вкололи новый препарат, а остальные получили плацебо. Оказалось, что у тех, кто употреблял дегареликс, снизилось и либидо в целом, и сексуальное влечение к детям.

«Некоторые говорили, что у них исчезли раздражающие мысли о детях, и они могли сосредоточиться на других вещах. Многие рассказали, что они потеряли импульс к мастурбации и могут видеть в детях всего лишь людей, а не сексуальные объекты.

И большинство тех, кто получил препарат, сказали, что хотели бы продолжать его прием», — поделился результатами один из исследователей, доктор Кристофер Рам.

Также существуют онлайн-группы поддержки педофилов, не совершавших правонарушений. Самая известная из них, The Virtuous Pedophiles, была сформирована в 2012 году как безопасное место, где педофилы могут обсудить свою проблему и борьбу с ней. Другую организацию, Ассоциацию по предотвращению сексуального насилия (Association for Sexual Abuse Prevention), создали некоторые члены The Virtuous Pedophiles, и в настоящее время она занимается разработкой платформы, где педофилы могли бы общаться со специалистами в области ментального здоровья.

Канадский клинический психолог Джеймс Кантор считает, что такие группы помогают людям вести достойный образ жизни. «И тогда они получают энергию и силу, чтобы контролировать себя, потому что не хотят рисковать тем, что у них есть».

Многие люди, в том числе ученые, отторгают других не только за совершенные преступления, но даже за сам факт наличия педофилического расстройства. Страдающий им человек чувствует себя одиноким и подавленным, и тогда в нем накапливается агрессия, а ее переизбыток может привести к трагедии. «Люди делают самые отчаянные поступки, когда чувствуют себя наиболее отчаявшимися», — заключает Кантор.