Невидимый крюк рынка. Почему пиратство было эффективной экономической моделью

Адам Смит — прирожденный пират

И правда, если подумать, как могли существовать (а тем более успешно) ячейки общества, состоящие исключительно из отмороженных головорезов, бандитов и анархистов? Ответ прост — не могли. Еще в 1759 году философ и экономист Адам Смит в своем труде «Теория нравственных чувств» писал:

«Общество не может функционировать среди тех, кто во всякое время готов причинять друг другу боль и вред… Если есть какое-либо общество из грабителей и убийц, то они должны, по крайней мере, воздерживаться от грабежа и убийства друг друга».

Вообще, как ни удивительно, многие тезисы Адама Смита настолько проницательны, что распространяются даже на пиратов. В 1776 году была опубликована еще одна работа Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов», ставшая одной из ключевых для современной экономической теории. В этой работе впервые был описан феномен, получивший название «невидимой руки».

Согласно Смиту, людьми движут эгоистические цели — мы делаем то, что приносит нам максимальную выгоду. Однако мы можем действовать в своих интересах, только взаимодействуя с другими и параллельно принося пользу им. Поэтому Смит писал, что люди, будто ведомые «невидимой рукой», в преследовании личной выгоды действуют на благо общественных интересов:

«Не от благосклонности мясника, пивовара или пекаря ожидаем мы добротный обед, а от их отношения к их собственным интересам».

Представьте что вы — фермер. У вас есть 15 коров, дающих молоко. Но на одном молоке долго не проживешь, да и выпить его полностью вы не сможете. Вы преследуете личную цель — добыть пропитание, и логичный путь ее достижения — продать излишек молока, а на выручку купить другой пищи. Однако добиться этого вы сможете, только взаимодействуя с другими. Продав его, вы неосознанно принесли покупателю выгоду — предоставили ему продукт по доступной цене и помогли добиться его цели. И так бывает во всех взаимодействиях в экономике. Например, бизнесмен открывает торговый центр и предоставляет обществу инфраструктуру, инженер изобретает новый удобный продукт. Но всё это они делают не по доброте душевной, а ради собственной выгоды. Поэтому Смит говорил:

«Преследуя свои собственные интересы, он (предприниматель) часто более действительным образом служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремится делать это».

Невидимая рука работает на бандитах точно так же, как и на других субъектах экономики. И хоть пиратское сообщество функционирует благодаря убытку честных граждан, они всё еще должны взаимодействовать друг с другом для достижения их общего блага. Этот феномен подробно описал Питер Т. Лисон в своей книге «Невидимый крюк».

Люди настолько возненавидели пиратов, что именно по отношению к ним международное сообщество впервые ввело юридическое понятие hostis humani generis — с латинского «враг рода людского».

Взаимодействие пиратов между собой (а иногда не только), ориентированное на личную выгоду каждого из них, было важнейшим инструментом для достижения «общепиратского» экономического успеха и порождало тот самый невидимый крюк — бандитскую аналогию невидимой руки.

Черная Борода — проверенный работодатель

Хоть у пиратов было довольно разнообразное происхождение, многие из них — это бывшие моряки с военных, а чаще торговых кораблей. Что же могло вынудить моряков переквалифицироваться в пиратов? Оказывается, они приходили за лучшими условиями труда и защитой своих прав.

Дело в том, что на торговых суднах была строгая иерархия, наделяющая капитана авторитарной властью. У него были полномочия, дающие контроль над всеми аспектами жизни на борту, включая наказание членов экипажа. Автократия зародилась не из-за амбиций капитанов, но отражала эффективную предпринимательскую реакцию на экономическую ситуацию и на структуру собственности торговых судов.

Владельцами большинства таких кораблей были богатые купцы, и право владения судном было поделено между ними посредством акций. Однако, так как богачам не пристало отправляться в долгие и нудные плавания, моряки, работающие за фиксированную минимальную оплату труда, оставались без их чуткого надзора, но с дорогим грузом. Такая ситуация взывала к разного рода оппортунизму со стороны моряков. Владельцы боялись плохого обращения с кораблем, отлынивания от работы, кражи товара, а может, и всего судна. Подобные ситуации попадают под «проблему принципала — агента», впервые описанную экономистами Майклом Дженсеном и Уильямом Меклингом в статье «Теория фирмы».

Лицо, дающее поручения и находящееся в высшем иерархическом положении (принципал), ожидает эффективного решения от исполняющего (агента). Однако так как агент обладает большей информацией, чем принципал, он может злоупотреблять этим, действуя в собственных интересах и в ущерб принципалу.

Чтобы проконтролировать это, владельцы кораблей делали капитанов заинтересованными лицами и зачастую делились с ними акциями на право владения кораблем. Согласно адмиралтейскому праву, капитан мог использовать разные формы физического насилия для «коррекции» поведения моряков. И хоть это помогало им решить проблему принципала — агента, появлялась другая проблема — превышение должностных полномочий.

Полная власть и отсутствие свидетелей в радиусе нескольких тысяч миль часто сводили с ума капитанов. Они оставляли моряков без денежных награждений, лишали пайков и избивали за малейший проступок. В основном капитаны оставались безнаказанными, так как суд был на их стороне, а мятежи почти всегда кончались провалом, ведь при капитане были его вооруженные офицеры. Именно плохие условия и несправедливо низкая оплата труда приводили к уходу многих моряков в пиратство.

Переквалифицировавшиеся в пиратов моряки, уставшие от гнета со стороны начальства, всё же не могли полностью отказаться от иерархии на корабле. Многие из решений, например, во время морского боя, необходимо было принимать молниеносно, да и следить за порядком кому-то нужно было. Поэтому пираты выбирали своих лидеров демократическим голосованием.

Как писал Ян Рогозинский в книге «Честь среди воров: пиратская демократия в океане», пираты были непреклонны в своем желании ограничить власть капитана, поэтому помимо него они избирали и квартирмейстера. В то время как капитан полностью руководил экипажем в боях и принимал наиболее важные решения, квартирмейстер занимался рутиной и разрешал споры на корабле. Также квартирмейстер вел «бухгалтерию», то есть учет и деление добычи и провизии.

Разделение властей на пиратских кораблях появилось как минимум на век раньше, чем было законно закреплено в Испании или Франции.

Согласно Чарльзу Джонсону, автору книги «Всеобщая история грабежей и смертоубийств, учиненных самыми знаменитыми пиратами», усилия пиратов по ограничению власти капитана оказались весьма успешны. Капитан не мог принять ни одно решение, которое квартирмейстер счел бы противоречащим интересам экипажа. Процент добычи капитана и других офицеров практически не отличался от доли других пиратов, редко превышая ее в два раза. Экипаж мог голосованием свергнуть капитана за превышение полномочий, а также за трусость, вынесение плохих решений и любое другое поведение, которое шло вразрез с их интересами.

Корабельная конституция

Но всё же пираты нуждались в чем-то, что помогало бы им в разрешении конфликтов и более-менее объективно отражало интересы экипажа. Именно поэтому пираты по всему миру создавали письменные кодексы. Они варьировались от одного капитана к другому, но в целом были похожи, особенно их положения о дисциплине, делении добычи и компенсациях раненым.

Первая пиратская «конституция» была написана Бартоломео Португальским в 1660-х годах, то есть на век раньше Конституции США.

Каждый член экипажа должен был поставить свою подпись на кодексе и поклясться в верности ему. Обычно эту клятву давали, положив руку на топор, пистолеты или череп. После того как кодекс был подписан всеми пиратами, его вывешивали на видном месте, обычно возле двери в капитанскую каюту.

В большинстве кодексов говорилось, что пираты могут рассчитывать на честные выплаты, условия труда и отдыха, но взамен обязуются всегда быть готовыми к бою, соблюдать дисциплину и даже не думать о прекращении пиратства, пока за свои заслуги перед кораблем не удостоятся пенсии. На многих кораблях вещи, нынче приписываемые пиратам, такие как азартные игры и выпивка, были строго ограничены, а ром использовался в основном в качестве добавки для воды, чтобы сохранять ее безопасной для питья.

В пиратских конституциях была закреплена своя система «социального финансового фонда», так называемый общий сундук. При распределении добычи с зарплаты каждого пирата удерживался своего рода «подоходный налог». Эти средства шли в общий денежный фонд, откуда потом, при необходимости, выделялись на починку корабля, общественные нужды и компенсации раненым. Так, например, за потерю конечности или глаза в бою пирату полагалось в среднем 800 долларов, а за потерю пальца или другое простое ранение около 400.

Подробно изучить примеры пиратских кодексов разных капитанов можно вот в этой статье, начиная с 307-й страницы.

Пиратский маркетинг и теория игр во время абордажа

Получается, пираты — это люди чести, верящие в демократию и конституцию. Так откуда же пошел миф о пиратской анархии и беззаконии? Распространение слухов о жестокости и варварстве было эффективным инструментом маркетинга, и пираты делали это сами, для поддержания имиджа бренда.

Если экипажи торговых судов будут думать о пиратах как о цивилизованных людях, то это сильно урежет эффективность их нападений. Но если экипажу будет казаться, что их вот-вот будут брать на абордаж несколько десятков безумных насильников и головорезов, то желание сражаться с ними значительно падает.

Поэтому пиратам всё же приходилось время от времени пытать и убивать своих жертв, но не из садистских мотивов, а для поддержания репутации бренда. Зачастую после резни пираты сами рассказывали об этом газетчикам, а иногда и вовсе брали с собой в плаванье журналистов и писателей, чтобы через них внушить страх всему обществу.

Чарльз Джонсон передал в своей книге слова пиратского капитана Сэма Бэллами: «Я презираю нанесение вреда кому-либо, если это не пойдет мне на благо».

Пираты пытались всеми силами поддерживать имидж своего бренда. Всем известный пират Черная Борода во время нападений на корабли вешал на грудь шесть пистолетов и поджигал фитили в своих волосах, что придавало ему поистине демонический образ. При этом, по некоторым данным, Черная Борода не убил ни одного человека за всю жизнь.

Пиратский маркетинг работал настолько хорошо, что, когда в 1720 году капитан Бартоломью Робертс поднял свой флаг в бухте Ньюфаундленд и Лабрадор, экипажи всех 22 кораблей, находящихся в ней, в панике бежали и оставили всё пиратам.

Одним из главных атрибутов бренда, конечно же, был «веселый роджер» — флаг с черепом и костями. Благодаря сложившемуся имиджу одно лишь приближение корабля с таким флагом внушало ужас врагам. Многие капитаны уже тогда понимали важность айдентики бренда и модифицировали свой флаг, делая его более уникальным, чтобы избежать «эффекта безбилетника», то есть присвоения их славы другими пиратами.

Хоть пираты и не увлекались общественными науками, однако, сами того не зная, пользовались теорией игр для своего успеха. Пираты не могли позволить себе при каждом нападении участвовать в морском бою. Ведь в основном у них была довольно небольшая прибыль, а порох, пушечные ядра и жизни экипажа — это серьезные издержки в пиратском бизнесе. Стреляя по вражескому кораблю, вы чаще всего промахивались или, что еще хуже, попадали и повреждали часть добычи, а то и вовсе отправляли ее всю на дно. Бой на мечах тоже был куда менее зрелищный, чем в фильмах: обычно все умирали либо в течение нескольких минут от кровотечения, либо, если им повезло меньше, через несколько дней от инфекции. Поэтому в интересах пиратов было максимизировать шансы на получение добычи без боя и вынудить жертв сразу же поднять белый флаг.

Именно тут и вступает в дело теория игр. Репутация пиратов не может быть настолько плоха, чтобы жертвы думали, что их ждет смерть при любом исходе. Ведь если вас в любом случае захотят убить, то лучше уж попытаться дать отпор и иметь хоть небольшой шанс на выживание. Пиратам было выгодно, чтобы их имидж предполагал, что с экипажами, которые сдаются без боя, ничего не будет, у них лишь заберут всё ценное и оставят в покое. Поэтому они всегда так и поступали, щадя жизни покладистых жертв и с особой жестокостью убивая сопротивляющихся. Напоминаю, морякам на торговых суднах не было дела до успеха заплыва, они работали за фиксированную плату и не имели доли от груза. Поэтому при виде пиратского флага они часто сразу сдавались, отдавали груз и возвращались домой с позором, но живыми.

Купи или умри — пиратская торговля и реализация прибыли

Как бы пиратам ни хотелось после каждого боя купаться в награбленном золоте и серебре, к сожалению, их бизнесы оперировали на куда более узкой марже.

Пиратский бизнес не предусматривает четкого финансового планирования. Им не приходилось выбирать свою добычу, они нападали на те корабли, которые появлялись на горизонте, поэтому и большая часть их выручки была не в денежной форме. Большое исследование Эдварда Т. Фокса, доктора наук в области истории мореплавания, показывает в процентах, какую добычу пираты получали с ограбленных кораблей:

1. Предметы первой необходимости и личные вещи (одежда, провизия, лекарства и др.) — 52%;
2. Предметы проф. необходимости (оружие, корабельные запчасти и др.) — 24%;
3. Ходовые товары (ткань, табак, рабы и др.) — 42%;
4. Драгоценности (деньги, металлы и др.) — 38%, в том числе деньги — 10%.

Чаще всего пиратам в качестве добычи попадались личные вещи, что неудивительно, ведь первым дело в море нужно выжить, а уже потом богатеть.

Пираты были довольно толерантны для своего времени. Во многих экипажах состояли чернокожие люди, к которым относились как к свободным. Однако капитаны не брезговали и забирать рабов с ограбленных кораблей: их не только продавали, но и использовали в качестве рабочей силы.

Менее ликвидные активы из добычи, такие как ткань, специи и драгоценности, нужно было как-то обменять на деньги, но проблема в том, что пиратам на законодательном уровне была запрещена торговля в городах (да и появление в них в принципе). Пираты обходили этот запрет двумя способами: нелегальной и насильственной торговлей.

Нелегальная торговля была довольно распространена в море, где нет свидетелей и слуг закона. На пиратском рынке царила олигопсония — власть нескольких крупных покупателей, при которой доля каждого из них на рынке настолько велика, что они могут свободно менять цену в своих интересах. Пиратам приходилось продавать награбленные товары по ценам намного ниже рыночных, ведь крайне мало торговцев соглашались нелегально торговать с ними и выбора у них не было, а вот беспринципные торговцы с радостью принимали у пиратов товары с огромным дисконтом.

Если же торговец, попавшийся пиратам на глаза, был более принципиальный и отказывался с ними торговать, то иногда его принуждали. Они связывали жертву, забирали всё, что нужно, оставляли что-нибудь взамен, и уходили.

На первой странице английской газеты The Post Man от 5 августа 1697 года заголовок гласил, что пираты захватили корабль и заперли купца, но чуть позже освободили, «забрав продукты и другие предметы первой необходимости, за которые оставили на корабле хорошую плату».

Таким образом, пираты — это уставшие от гнета работодателей и несправедливости люди, стремящиеся к демократии и равенству на рабочем месте. Они создавали свои конституции и социальные фонды. Сами того не ведая, пираты положили начало маркетингу и, быть может, даже вдохновили Адама Смита.

Несмотря на полный запрет каких-либо связей с ними, пираты были полноценными участниками международных экономических отношений. Они проводили крупные сделки с купцами, способствовали международной торговле, после выхода на пенсию возвращались в цивилизацию и вели зажиточную жизнь, а многие и вовсе начинали заниматься честным бизнесом.