Традиционные ценности: краткая история геев и лесбиянок в России

2010-е для российских квир-людей прошли под знаком столкновения нарастающего офлайн- и онлайн-квир-активизма с официальной и полуофициальной гомофобией, проявляющей себя всё более явно. За последнее десятилетие гомофобия стала неприличной для всех участников общественной дискуссии, выступающих с позиции уважения к человеческой личности и индивидуальным правам, — и одновременно постоянным элементом консервативно-традиционалистской пропаганды.

Рубежным моментом, определившим нынешнюю ситуацию с ЛГБТ-правами в России, стало 2 июля 2013 года. Именно тогда в силу вступил закон о «запрете гей-пропаганды», формально называющийся федеральным законом «О внесении изменений в статью 5 Федерального закона „О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию“ и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях защиты детей от информации, пропагандирующей отрицание традиционных семейных ценностей».

С тех пор гомофобия неоднократно всплывала на официальном и полуофициальном уровне: здесь можно вспомнить известные ролики 2018 и 2020 годов в преддверии голосования, где геям отводили роль пугала для зрителя, цензуру в фильмах и сериалах и регулярное насилие по отношению к квир-людям, на которые органы власти закрывают глаза.

Один из самых популярных аргументов противников квиров — апелляция к традициям и нормативности. Например, введение в оборот понятия «нетрадиционная сексуальная ориентация», которое предполагает, что ориентацию вместе с идеалами и верой в бога передают нам предки.

Если же мы выйдем из мира консервативных фантазий и обратимся к историческим источникам и научным исследованиям, то увидим, что история квир-людей всегда была частью истории страны, нередко трагической, но показывающей нам долгий путь к правам и свободе, которые и должны восприниматься как подлинные традиционные ценности.

Читайте также

Скрепы страха. Как борцы за традиционные ценности изобретают новое прошлое

Содомия в Московском царстве

«Москва — Третий Рим». Думаю, что большинству читателей знакома эта формула, которую связывают с именем старца Филофея. Но не все знают, что сформулирована она была в сочинениях (1523–1524), где Филофей предостерегает Василия III от опасностей, которыми грозят державе увлечение магией, астрологией и содомским грехом:

«Ибо сказано: „Изменяющий жене разрывает плоть свою, но творящий содомский блуд убивает плод своего чрева“. Бог сотворил человека и семя в нем для рождения детей, а мы сами свое семя убиваем и отдаем в жертву дьяволу. И мерзость такая преумножилась не только среди мирян, но и средь прочих, о коих я умолчу, но читающий да разумеет».

Не только послания Филофея, но и сочинения митрополитов Макария (1552) и Даниила (1530-е) и постановления Стоглавого собора (1551) рисуют нам картину народа, погрязшего в грехах — в том числе содомском, который традиционно отождествляется с гомосексуальными практиками.

Особенно популярен сюжет про гомосексуальность или бисексуальность Ивана Грозного, который появился уже при жизни царя. Так, Андрей Курбский прямо называет Федора Басманова «царевым любовником», хотя надо понимать, что Курбский был пристрастен в описании и Ивана IV, и Басманова, поэтому однозначно его словам доверять нельзя. Образ царского разврата удачно ложится в общую картину опричного бесчинства.

Даже Сергей Эйзенштейн во второй серии фильма «Иван Грозный», показывая пир опричников, вводит сцену, где Федор Басманов, который, по намекам современников, был любовником царя, танцует в женском платье.

В классической работе Игоря Кона на основе церковных документов и сочинений иностранцев говорится о неприемлемости содомии в Московском государстве, впрочем, отношение к ней было не сказать чтобы более негативное, чем к классической супружеской измене:

«Серьезным грехом было „мужеблудие“ или „мужеложство“, когда связь с „неправильным“ сексуальным партнером усугублялась „неправильной“ сексуальной позицией (анальная пенетрация). Церковное покаяние за него колебалось от одного до семи лет, в тех же пределах, что и гетеросексуальные прегрешения. При этом во внимание принимали и возраст грешника, и его брачный статус, и то, как часто он это делал, и меру его собственной активности. К подросткам и молодым мужчинам относились снисходительнее, чем к женатым. Если анальной пенетрации не было, речь шла уже не о мужеложстве, а всего лишь о рукоблудии».

Если верить данным источникам, содомский грех давно и прочно занял свое место в русской традиции.

Может быть интересно

От гомосексуальных святых до культурных войн фундаментализма. Как христиане любили и ненавидели геев

Историк Галина Зеленина в статье подробно анализирует сказания о московитах-содомитах и приходит к другим выводам. Она указывает, что дидаĸтичесĸие сочинения или пенитенциарии отнюдь не обязательно отражают реальную нравственную ситуацию в обществе.

Обличение разнообразных пороĸов в проповедях и посланиях или вĸлючение их в вопросниĸи ĸ исповеди — это следование заĸону жанра, а в данном случае еще и иностранному, а именно византийсĸому, ĸанону. Одновременно с этим сам термин «содомия» описывал широкий спектр сексуальных практик, которые отличались от «миссионерской позиции». Так, анальный секс мужчины и женщины тоже рассматривался как содомский грех.

Сочинения иностранцев, в которых часто упоминается однополая любовь («по уĸоренившемуся у мосĸов обычаю дозволено на манер греĸов любить юношей»; «мужиĸи <…> предпочитают мальчиĸа в постели женщине»; «…особливо большие бояре и дворяне делают <…> содомсĸие грехи, мужчины с мужчинами…»; «неĸоторые осĸверняются <…> содомией; при этом употребляют не тольĸо pueros muliebria patiassuetos (ĸаĸ говорит Курций), но и мужчин, и лошадей»), являются еще менее достоверным источником.

Иностранцы часто писали сочинения по слухам или рассказам других иностранцев, и даже те, которые посетили Москву, не могли погрузиться в повседневность, ибо иностранцев всегда ограждали от свободного перемещения и общения. Для многих иностранцев московиты были чужими и варварами, таким образом различные «девиантные» сексуальные практики должны были лишний раз продемонстрировать склонность русских к порокам и грехам.

«Руссĸие с большой вероятностью должны быть виновны в этом пороĸе, таĸ ĸаĸ они придерживаются неистинной веры, тесно общались и общаются с мусульманами, представителями „порочного Востоĸа“, а таĸже являются типичными варварами со всеми присущими им „сĸотсĸими страстями“», — пишет Зеленина.

Петербургские тетки

Петровская вестернизация сделала вопрос однополых отношений не только церковным, но и государственным делом. В 1716 году мужеложство было запрещено в армии и на флоте и стало уголовно наказуемым деянием, а в 1835 году Николай I распространил эту норму на всё население страны. Поскольку тема гомосексуальности в российской истории только недавно стала разрабатываться, мы еще не имеем большого количества источников, созданных в рамках как «высокой», так и «низкой» культуры.

Например, в «Русских заветных сказках», собранных Александром Афанасьевым, не упоминаются однополые отношения, но это не означает, что однополой любви не было. Сейчас историки находят и публикуют источники, и думаю, в ближайшее время у нас будет более полная картина того периода.

Так, Ирина Ролдугина опубликовала найденное ею письмо главного советника полицмейстерской канцелярии в Санкт-Петербурге извозчику Васильюшке:

«Друг мой Васильюшка, потому что велик ростом, а маленек любовью, знатно я уже тебе ненадобен, я тебя не вижу три дни и уже и скушно стало; жаль, что привык к тебе и забыть не могу, а ты меня бросил, а я чаю болше поторопился ко услугам племяненки, о которой известна Елисеевна; во вторник, ежели жив буду, приеду к тебе паритца в баню, вели заготовить да повидайся с Мироном, либо и впредь надобен буду; а Мокею скажи, что уже об нем зделано и о большем не трудился. К кормильцу моему Родиону поклон. А. М.».

Совершенно не случайно в письме упоминается баня, где мужчины могли открыто показывать свою наготу, любоваться другими мужчинами и проявлять телесную нежность.

Кучеров в качестве половых партнеров и особую роль бани в российской гомосексуальной культуре упоминает и Дан Хили в уже ставшей классической книге. Он приводит отрывок из дневника купца Медведева, который описывает, что извозчики, кто за деньги, кто по собственному желанию, вступали с ним в сексуальные контакты. По различным материалам видно, что зачастую гомосексуальные связи были продолжением властных отношений: так, барин мог вступить в связь с крестьянином или, если владел мастерской, со своими работниками, особенно молодыми, и т. д.

Читайте также

Как жили гомосексуалы в конце XIX — начале ХХ века

Молодые люди были секс-работниками и в столичных банях. Об этом свидетельствуют не только источники личного происхождения, но и материалы судебных разбирательств.

В 1866 году состоялся суд над «артелью развратников», группой молодых людей из одной деревни, которые вместе работали в банях и вовлекали вновь приехавших на заработки в сексуальное обслуживание клиентов. Показательно, что они воспроизводили модели землячества и общинного устройства.

Развитие промышленности на рубеже XIX–XX веков привело к тому, что в города потянулось множество молодых мужчин, при этом разрушались и традиционные патриархальные модели поведения. Появляются места сбора (улицы, парки, общественные туалеты), например, Невский проспект стал главной гей-улицей Российской империи, а «Пассаж» — ее сердцем. Помимо этого, из-за близости к дислокации военных пользовались популярностью Конногвардейская улица и район Петропавловской крепости.

В обличительных статьях в прессе приводилась информация, что гомосексуалов можно узнать по красным галстукам или красным платкам, что являлось своеобразным опознавательным знаком. Хотя, возможно, некоторые представители гей-сообщества и пользовалась такими знаками, однако нельзя считать их универсальными.

Важно, что в этот период сложился определенный язык для описания квир-мужчин. Самым популярным термином был «тетка», который пришел в русский из французского языка, первоначально он обозначал мужчин — секс-работников, а потом расширился на всех гомосексуалов. Можно сказать, что хоть и с разной степенью свободы, но гомосексуальные сообщества существовали во всех слоях позднеимперского российского общества.

Свидетельством либерального поворота части общества к геям стало обсуждение политиками отмены уголовного преследования за однополую любовь. С такой инициативой выступал один из лидеров партии кадетов Владимир Дмитриевич Набоков (отец писателя Владимира Набокова), но в силу различных обстоятельств наказание было отменено только после революции 1917 года. Символическим шагом стала и публикация повести об однополой любви Михаила Кузмина «Крылья» (1906).

К сожалению, про женщин, которые практиковали однополые связи, информации гораздо меньше: женщины традиционно реже попадают и в исторические источники, и в работы исследователей. Дан Хили приводит несколько историй лесбиянок — работниц борделей, а также говорит о существовании «кружков» женщин, связанных сексуальными предпочтениями, и эта связь могла даже стирать классовые границы.

Патриархальный взгляд на женщину как на неполноценного субъекта выводит ее за рамки государственного контроля и тем самым делает лесбиянок менее видимыми для историков. Существенные изменения произошли после прихода к власти большевиков и декриминализации однополых отношений.

Большевики и медицина

Ирина Ролдугина в исследованиях раннесоветских квир-людей показывает, что доминирующим дискурсом в тот период становится медицинский. Она обнаружила и опубликовала ряд писем, направленных известному психиатру Владимиру Бехтереву, в которых квир-люди говорят о себе от первого лица.

Владимир Бехтерев и до и после революции был признанным авторитетом в области психиатрии, поэтому его активно привлекали как правоохранительные органы — например, в 1921 году были задержаны 95 мужчин на гомосексуальной «вечеринке» и милиция предложила Бехтереву обследовать их с научной точки зрения, — так и просветительское движение, и он читал лекции в разных городах страны. В ответ ему приходили письма, где люди рассказывали свои истории.

Так, из одного письма можно узнать подробности жизни гей-комьюнити в Одессе:

«С людьми своего круга мне пришлось познакомиться в 1922 году в Одессе, до сего времени я не мог полагать, что в России есть объединение, общество гомосексуалистов, но знал из литературы, особенно из немецкой, что существуют за границей такие общества. Обыкновенно все одеваются чисто, даже для этого тяжелого времени, они никогда не выйдут грязными. На самом бедном и то всё чистенькое и залатанное. Верхняя одежда отличается чистотой и опрятностью. Многие из них носят женские рубашки, отделанные кружевами, вместо мужской сорочки. Помещения свои они содержат в чистоте. На [окнах] висят чистенькие занавески, постель особенно чиста, туалет украшается всевозможными безделушками. Тут вы встретите всевозможные краски, пудру, что является неотъемлемым достоянием большинства из нас. В Одессе нас довольно много, человек около ста, это только тех, которых мы знаем, но, надо полагать, что многие и не подозревают о существовании нашего общества, как и мы не подозреваем о существовании их».

Также в письме приводятся примеры, когда власти, несмотря на отсутствие уголовной статьи, занимались преследованием мужчин по подозрению в сексе с несовершеннолетними, хотя автор письма отвергает эти обвинения и называет происходившие террором. Обращаясь к Бехтереву, автор говорит о том, что необходимо отбросить предрассудки, построенные на религиозной этике, и при новой власти должен возобладать здравый смысл, который даст гомосексуалам право на существование. На основе этого письма и благодаря другим источникам, например заметкам Магнуса Хиршфельда, можно утверждать, что в крупных городах существовала полноценная квир-субкультура.

Может быть интересно

Что читали о сексе сто лет назад: 9 научно-популярных книг

Есть письма и от женщин, которые просят Бехтерева помочь им разобраться в собственной сексуальности:

«Я мужчин не любила и не люблю, что будет дальше, не знаю, а поэтому, прошу, не откажите моей просьбе ответить на вопросы: что такое гомосексуализм? Болезнь и как можно вылечиться».

Враги народа

Сталинский правый поворот 1930-х годов, который предполагал сворачивание множества идей раннесоветского периода, а также начало массового политического террора и борьбы с «инакомыслием», приводит к тому, что сначала проводятся облавы под видом борьбы со «шпионами», а в 1933–1934 годы статья за мужеложство появляется в УК союзных республик.

По мнению Ирины Ролдугиной, важными причинами репрессивной политики в отношении советских геев были их встроенность в советское общество и тот эмансипаторный потенциал, который содержало в себе развитие квир-субъектности.

Правый поворот не остановился на гомосексуалах: в 1936-м были запрещены аборты, а террор 1937 года был в существенной степени направлен против активистов национальных меньшинств. На уровне официальной риторики борьба с гомосексуальностью позиционировалась как борьба с разлагающим влиянием половых извращений, которые автоматически ведут и к политическим последствиям. Символическим становится высказывание Максима Горького: «Уничтожьте гомосексуалистов — фашизм исчезнет».

Таким образом, гомосексуальность была или «темным наследием» дореволюционного прошлого, или следствием разлагающего иностранного влияния. Ни тот, ни другой варианты не предполагали наличия гомосексуальности у «нового советского человека». Показательно, что связка «гомосексуальность = враг народа» потом была использована и в ходе процесса над главой НКВД Николаем Ежовым, которого обвиняли в попытке государственного переворота и в совершении актов мужеложства.

Точных данных о количестве осужденных по статье 154а нет, поскольку многих судили по другим статьям и в целом статистика по этому периоду недоступна исследователям, более того, даже существующая статистика не различает случаев осуждения за добровольный гей-секс, гомосексуальное изнасилование и секс мужчины с мальчиками, не достигшими возраста согласия.

Владимир Володин в исследовании уголовного преследования гомосексуалов между 1946 и 1991 годами отмечает, что в разных республиках число осужденных могло существенно отличаться. Это показывает, что внутри СССР было разное отношение к квир-людям со стороны местных органов власти. Еще интересно, что в позднесталинский период (1940-е — начало 1950-х) приговоров за мужеложство было меньше, чем в более поздние и, как традиционно считается, более «вегетарианские» периоды, а пиком становится 1985 год, когда было осуждено 1620 человек.

Всего за 45 лет, по данным Володина, было приговорено порядка 38 тысяч человек. Если рассматривать мировой контекст, то СССР был репрессивным государством не только на фоне стран Запада, но даже на фоне стран Восточного блока, например ГДР, Венгрии, Чехословакии, где было отменено уголовное преследование за однополые связи.

Читайте также

«Иван Грозный» как гей-драма, травестизм и бегство от реальности: гомоэротизм советского кино

Женщины иногда тоже становились фигурантами уголовных дел, но это было скорее исключением, чем регулярной практикой. В качестве примера автор приводит трагический случай, произошедший в Тбилиси, когда милиция была проинформирована о том, что женщины систематически собираются в определенной квартире и потакают лесбийской любви.

Квартира принадлежала В., жене торгового работника. В ходе расследования было установлено, что в этой квартире часто бывают 7-8 женщин, состоящих в интимных отношениях, однако владелица квартиры не имеет в этом ни материальной, ни финансовой заинтересованности. Довольно часто она сама покупала еду и напитки для своих гостей. Поскольку признаков притоносодержания не было, уголовное дело закрыли.

Однако была предпринята «профилактическая мера»: отчима 19-летней Г. пригласили в отделение милиции, где сообщили, что Г. посещала квартиру и была вовлечена в «трайбади» (название лесбийской связи) с ее 24-летней подругой У. Отчим решил жениться на Г. и сделал это. Во время брачной ночи Г. покончила с собой, выбросившись из окна.

Как видно из этой трагической истории, несмотря на общественную стигму и государственное давление, квир-люди в СССР жили и даже формировали сообщества.

Культовым местом для них стал сквер возле Большого театра (на сленге той эпохи — Плешка), Ленинградским вариантом был Катькин садик возле площади Островского, в Минске — парк Челюскинцев, в Ереване — Оперный театр и т. д. Самым популярным местом знакомств были общественные туалеты.

По воспоминаниям, возникали даже определенные ритуалы. Так, в ночь с 7 на 8 марта о памятник Екатерине II в Петербурге разбивалась бутылка шампанского и разрезалась ленточка и каждый мог забрать ее часть. В 2013 году художник Евгений Фикс выпустил книгу «Москва», где постарался собрать фотографии мест сбора советских квиров.

Фотографии Евгения Фикса. Изображения предоставлены автором

Как показывает Рустам Александр, в позднесоветский период ряд специалистов — медик Михаил Хлынцов, юристы Алексей Игнатов и Павел Осипов, а также социолог Игорь Кон — поднимают вопрос об отмене уголовного преследования, если секс между мужчинами происходил по обоюдному согласию. Но основная масса экспертов, особенно специалисты, которые работали в системе МВД, высказывались за сохранение статьи.

Одной из причин этого, помимо борьбы с «половыми извращениями», был тот факт, что статью применяли как форму борьбы с «антисоветскими» элементами. В позднесоветский период значительное число известных людей оказалось в тюрьме именно за мужеложство, среди них великий режиссер Сергей Параджанов, крупный археолог-теоретик Лев Клейн, знаменитый эстрадный певец Вадим Козин, писатель Геннадий Трифонов и др.

Показательно, что 1960-е — 1970-е годы в социалистических странах Восточной Европы, которые находились в сфере влияния СССР, гомосексуальные связи уже не были преступлением. Но даже либеральные эксперты рассматривали гомосексуальность как отклонение от нормы и предлагали различные способы выявления, профилактики и лечения этой «болезни».

Наиболее передовые врачи СССР, такие как Виталий Волков и Александр Пищелко, предлагали организовывать секс-просвещение детей, рассказывать о половых органах, гигиене и вреде мастурбации, а заключенным предлагать медицинское лечение, если человек добровольно обратится за помощью.

Такой подход нельзя рассматривать в рамках карательной медицины, ибо авторы подчеркивали, что без согласия пациента действия врачей будут напрасны. Хотя некоторые другие советские врачи предлагали более радикальные подходы к проблеме гомосексуального влечения и практиковали методы химической кастрации.

Появление в СССР СПИДа усилило влияние медицинского дискурса в вопросах гомосексуальности. В рамках советской системы это были прогрессивные шаги, но мировая медицина в то время уже начинает приходить к консенсусу, что неправильно воспринимать гомосексуальность как патологию или болезнь. Так, в США уже в 1973 году гомосексуальность была убрана из перечня психических расстройств, а в 1992-м и ВОЗ перестала считать ее болезнью.

Одновременно с этим в СССР формируется целый ряд организаций, которые ставят своей целью решение вопроса о положении квир-людей в СССР. Самыми известными среди них были «Голубая лаборатория», «Крылья», Фонд Чайковского и т. д. В определенной степени они вырастали из правозащитного движения и первоначально ставили своей задачей сбор информации о положении квир-людей в СССР, но постепенно у них сформировалась собственная повестка, центральным аспектом которой стала борьба за отмену статьи за мужеложство.

В 1991 году рядом с Большим театром прошла первая публичная акция в поддержку советских квиров, на ней звучали такие лозунги: «КГБ и МВД СССР! Руки прочь от наших любимых» и «Еще одна лесбиянка за безопасный секс». Подобные акции в 1991-м проходили и в Ленинграде, и в Махачкале.

Демонстрации советских геев и лесбиянок времен перестройки. Источник

В эпоху гласности квир-тема попадает и на страницы печати, как центральной, так и региональной. Это показывает, что не только в Москве и Ленинграде, но и в провинции на низовом уровне существовал запрос на декриминализацию. Одновременно развивается и квир-самиздат. Пресса на рубеже 1980-х — 1990-х становится главным союзником квир-людей в процессе эмансипации.

Следует отметить, что распад СССР не привел к немедленной отмене части 1 статьи 121, а ее отмена в 1993 году, хотя и сопровождалась определенной общественной кампанией, была одним из периферийных вопросов тогдашней политической повестки.

Возможно, именно отсутствие публичного диалога между различными акторами — квир-активистами, медиками, юристами, журналистами, политиками и т. д., — который бы позволил сформировать постсоветский язык квир-эмансипации, и не дало квир-сообществу консолидироваться вокруг этого вопроса. Это привело к тому, что гомофобная риторика не только продолжает воспроизводиться в России на бытовом уровне, но и стала частью языка власти в последнее время.