«Если что — на антресоли граната». Певица Альбина Сексова — о роковых страстях, интеллигентных фанатах и своей золотой энергии

Содержание:

1. Почему песни Альбины о мультикультурной страсти поют всей русской деревней
2. Призрак Балабанова в саратовском общежитии, где на полу растут грибы
3. Политическая программа Альбины Сексовой
4. О том, как следует воспитывать детей, чтобы они не выпрыгивали из окон
5. О любимых литераторах Альбины и здоровом идиотизме в песенном творчестве
6. Социальные табу в жизни художника, или Апология коитального прессинга кур
7. Сын курдянки и цыгана, или Особенности любви приезжих
8. Первый муж Альбины, или Повесть о том, как Стругацкие пригодились банде подростков-убийц
9. Второй муж Альбины: черный риэлтор, стрельба и бриллиант в стене
10. Третий муж, его геройская отсидка и секрет успеха певицы

---

— Представьте, что вам нужно рассказать о себе глухому и слепому человеку, у которой нет возможности послушать вашу музыку и увидеть выступления. Как бы вы это сделали?

— Написала бы ему с помощью помощью шрифта Брайля слова из песни: «Я — Альбина Сексова, я красавица!» Он бы сразу всё понял. А потом он мог бы меня ощупать, и я бы ему с помощью вибраций и движений передала свой настрой.

— Основная движущая сила ваших песен — секс. Почему взялись за эту тему?

— Не соглашусь, что это основная тематика. У нас очень много социальных текстов. Они основываются на историях сексуального характера, но на деле там всё более глубоко. Секс — самая романтизированная из базовых потребностей человека, и на его фоне происходит много интересного. В жизни же секс каждодневно у людей присутствует. Правда?

— Надеюсь. Можно ли сказать, что ваши песни обладают терапевтическим эффектом? И если их пропеть, потанцевать и под них угореть, то становится легче?

— Безусловно. Это ясно из писем, которые пишут мне фанаты.

Один мальчик недавно написал из больницы: «Лежу в палате, плохо с сердцем, жду операции и слушаю ваши треки. Огромное вам спасибо, мне становится легче и веселее, хочется жить». И сердечки рядом.

Я начала с этим парнем переписываться, а потом его страница неожиданно пропала, я забеспокоилась и подумала самое плохое. Стала разыскивать его друзей, и другие фанаты помогли — списались с его подружкой, и выяснилось, что он жив-здоров, даже выслал мне потом свое фото, как он в маске гуляет по улице после выписки. Очень меня благодарил.

Был другой случай. Наши давние фанаты — пара, у которой есть восемнадцатилетняя дочь Дуся, — мне пишут: «У Дуси скоро день рождения, мы очень хотим, чтобы вы для нее записали видеопоздравление. Мы всей семьей тоже споем по строчке вашу песню «Радужный флаг». Я записала, они смонтировали поздравительный ролик и потом прислали ее реакцию. Девочка расплакалась счастливыми слезами, говорит: «Вы помогаете выживать в коронавирус».

— Одной рукой вытаскиваете людей с того света, а другой скрепляете семьи. Но для человека, который мало знаком с вашим творчеством, может показаться, что это просто музыка треша и угара.

— Всё так. Но пишут и другое: «Я послушал ваш альбом, и сразу захотелось включить его снова» и «Как хорошо под вашу музыку ******* (заниматься сексом)». Из одной деревни написали: «Мы поем ваши песни всей улицей». А один фанат из Пскова утверждает, что любит выходить рано утром на балкон и петь на весь двор «***** [вступаю в интимную связь] с ****** [кавказцами]».

Молодежи нужна позитивная поп-музыка. Ей хочется веселиться. Нужна вот такая отдушина для людей, которые критично относятся к действительности. Сейчас андеграундная сцена у нас довольно-таки депрессивная, а мы предоставляем пространство, свободное от предрассудков и стереотипов.

Зритель, который попадает на мои концерты, становится участником мистерии. Он на время снимает скафандр своей социальной роли и отдается во власть энергетического потока.

На концертах я часто приглашаю фанатов на сцену, чтобы они тоже активно себя проявили, например, спели «***** [вступаю в интимную связь] с ****** [кавказцами]». Да они этого и сами просят. Я же даю им возможность выйти и попрыгать вместе со мной. Зову, говорю: «Ну, давайте, спойте что-нибудь». Это прекрасно помогает справиться с застенчивостью и заряжает всех радостью.

— Как выглядит ваш слушатель сейчас?

— Все почему-то думают, что ко мне приходит пьяная публика. Не без этого, конечно, но есть очень много хороших ребят, которые увлекаются музыкой, театром, наукой, и ко мне чаще сейчас приходит именно они. В начале моего пути приходили гопники с пивом, но сейчас на концертах я вижу очень красивую интеллигентную молодежь, чувствую от них энергию и задор. Они действительно отрываются по полной, но никто не блюет на сцену, ничего такого. Очень радует, что всё так меняется, и общее восприятие моей музыки тоже — когда я только начинала, было много негативных отзывов, обидных писем. Но это как-то прекратилось само собой. Те, кто побывал на концертах, знают, что я не какая-то пьяница или отрицательная личность, они видят мою энергию золотую.

— У Альбины Сексовой есть какой-то дидактический посыл?

— Мы говорим о недостатках человеческих, пороках, взять хотя бы песню «Педофилы». И эти зарисовки чему-то учат: что есть обратная сторона жизни, с которой можно столкнуться везде, где бы вы ни были. Этих отрицательных персонажей мы видим каждый день. Особенно зажравшиеся рожи в ЖКХ.

Я недавно посмотрела передачу А. Гордона про общежитие где-то под Саратовым, в котором окна заколочены картоном, где нет полов, всё сгнило, грибы растут и фекалии всюду. И это в квартирах. Во время съемок там даже кусок потолка обвалился. Ржавые трубы, вода по стенкам течет — чернуха страшная. Жил бы сейчас Балабанов, он бы точно этот объект заметил.

В эту передачу обратилась тринадцатилетняя девочка, которая делает уроки в рукавицах — настолько холодно, в доме нет отопления. Туда приходят бомжи и срезают трубы, там нет горячей воды, а ЖКХ берет деньги за всё по полной, причем даже с мертвых душ. Чиновники обещают то ремонт, то расселение, но ничего не происходит. Бабушка той девочки не выдержала такой жизни и выпрыгнула из окна.

Подобная ситуация с домами в центре Архангельска. Там рухнули сваи двух домов, в одном сразу же посыпался потолок и треснули перекрытия. Управляющие жилищным хозяйством приехали на место происшествия и сказали: «Ваш дом признан пригодным для жилья и не включен в план на расселение, утвержденном в 2017-м, а следующий план будет формироваться только в 2024 году». Людей в таких аварийных условиях бросили, а это ведь опасная ситуация — в доме газ, у каждого в квартире по газовому баллону. Чудовищно всё это. Страшно! Смотришь и вспоминаешь «Груз 200».

— Можно сказать, что ключевой пункт программы преобразования России от Альбины Сексовой — реформа ЖКХ?

— Надо что-то в корне системы менять. Человек должен иметь минималку по-любому и нормальную крышу над головой — уже просто за то, что родился и живет на этом свете. Для существования, чтобы от голода не умер.

Еще хотелось бы изменить вопрос с алкоголем — запрещать просто так его продажу нет никакого смысла. Потому что люди пить от этого не перестанут, а начнут травиться денатуратами. Это приводит к смерти. Единственное, очень плохо, когда подростки становятся алкоголиками и ходят с пивом по городу.

Сама я алкоголь употребляю в редких случаях и умеренно. Предпочитаю крепкие напитки, но это так, для веселья, для души и для праздника с друзьями. Очень жизнеутверждающе.

Считаю, что люди, которые с алкоголем завязывают, часто никак не могут выбросить свою отрицательную энергию. Становятся злыми, необщительными, замыкаются. «Ах, вот я же не могу пойти сюда, тут пьют, и туда тоже не могу, там курят!»

И он так становится замкнутым от общества человеком. Конечно, печень лечит, но… нужна золотая серединка всегда.

Я встречаю в жизни много пьющих людей, куда от этого денешься. Среди них есть очень много хороших и талантливых людей — писатели, поэты, да кто у нас не пьет? И на заводе, и на рыбалке. В семье вот только, когда ребенок растет, пить не надо — плохой пример.

— А вы выпивали при своем сыне?

— Когда у него был подростковый период, они с друзьями пивка попробовали. Соседка прибежала, ругаться начала. Я ей объясняю — от этого никак своего не убережешь. У нее тоже был сын, с моим дружил. Но до девятнадцати не дожил — выбросился из окна.

Родители даже не поняли, почему он это сделал — был очень замкнутым, они ему всё запрещали, и он целыми днями сидел дома за компьютером. А мой сын — уличный, уроки прогуливал, в театральную студию ходил, поэзией увлекался, рисованием. И я ему не говорила: «Нет, нельзя!» Могла и коньячок на праздник поставить, он всё видел. Теперь пьет только хорошие дорогие напитки, и умеренно. В брендах разбирается, но не пьяница. Любит путешествия и спорт, экстрим. Я просто потихонечку вводила его в жизнь. А тот рос маменькиным сынком и вдруг прыгнул с восьмого этажа, пока родители на кухне сидели.

— В каждой вашей песне есть мощный сторителлинг, а прослушав любой из альбомов, невольно оказываешься в ярко прописанной авторской вселенной. Какую роль литература играет в вашей жизни?

— Песенная поэзия отличается от лирической поэзии, не на каждое стихотворение можно написать песню. Она должна быть лаконичной и запоминающейся, иначе не возьмет за душу.

Если поэзия, по мнению классика, должна быть немного «глуповата», то в песне уместен здоровый безапелляционный «идиотизм».

У нас тексты лаконичные, а все персонажи гротескные. Берутся из личного опыта, из наблюдений или статей в СМИ, очень интересные истории попадаются в газете «Моя семья». То, что считается «дурновкусием» в поэзии, может стать фишкой хита. Бывают рефрены, когда поют одну и ту же фразу много раз и получается круто.

С писателями я дружу, больше знакома с современной литературой. С детства люблю поэзию, ходила на выступления поэтов, потом рисовала их, создала серию портретов поэтов и писателей Санкт-Петербурга.

Я вдохновляюсь современным писателем Владимиром Козловым, он сейчас фильмы ставит по своим книгам. Я прочла его книгу «Гопники», читаю его рецензии. Мы с ним знакомы, он меня в свой фильм «Три товарища» пригласил, я там в эпизоде нищенку возле церкви сыграла. Вот-вот должен выйти, очень хочется посмотреть.

Люблю читать публицистику, в которой очевидец может дотошно описать реальность. Был такой писатель, погиб в авиакатастрофе, Геннадий Трошев. У него есть книга «Записки окопного генерала», он там описывает девяностые и Чеченскую войну, очень хорошие портреты дает. Такая документальность мне интересна. С интересом слежу за тем, что пишет Эрлена Лурье, люблю её книги о военном и послевоенном времени. Люблю читать воспоминания о времени и людях, их жизни и истории.

Недавно прочла воспоминания В. Л. Топорова — его книга «Двойное дно» посвящена в основном литературной жизни позднего СССР, такой панорамный портрет эпохи. Еще из прочитанных и интересных хочу упомянуть книгу «Беспокойники Питера» — это очерки о самых ярких представителях культурного пространства Петербурга от Цоя и Курёхина до Смелова и Топорова.

Много поэтов любимых: Глеб Горбовский, Геннадий Григорьев, Александр Миронов, Виктор Соснора, Белла Гусарова, Женя Мякишев, Мирослав Немиров, Всеволод Емелин. Недавно приобрела и прочла сборник стихов «Эстетический терроризм» Алексея Фишева — лидера группы «Оргазм Нострадамуса». Мне нравится треш-поэзия моей подруги Наташи Романовой.

У Наташи есть книжка одна, непохожая на нынешние тексты, «Ангел на игле» — к разговору о многогранности таланта поэта. Вообще, у любого поэта есть своя фишка — хотя бы два стихотворения из сборника могут оказаться гениальными. Еще я была знакома с Виктором Кривулиным, знаю, как ссорились они с Александром Кушнером, а ведь оба были учениками Анны Андреевны Ахматовой.

— Слышал, что у вас намечается новый альбом.

— Мы сейчас его записываем, надеемся выпустить осенью. Возможно, на нем будет совместка с лидером проекта Babooshka (ранее известным как «Старуха Изергиль» из группы «Ансамбль Христа Спасителя и Мать Сыра Земля»). Будет много остросоциальных моментов, не без секса, конечно. Планируем поднять темы домашнего насилия, это очень серьезно, но песня у нас будет веселая. Лубочная такая.

Время сейчас непростое, но и самый первый альбом «*** [мужской половой орган] таджика» тоже выходил в напряженный момент. Тогда произошел взрыв на Фукусиме, на Землю летел метеорит, который должен был нас всех уничтожить, но, к счастью, прошел мимо. Как-то само собой приходишь к мысли, что эти песни — не пир во время чумы, а скорее маяк среди черных туч.

Я вчера пересмотрела фильм 1972 года «Розовые фламинго» и задумалась о социальных табу и свободе художника.

Казалось бы, в XX веке художники успели нарушить все возможные запреты. Но общество, видимо, об этом не узнало. Даже сейчас соцсети блокируют изображения обнаженной натуры, а отдельные граждане всё еще считают, что «Черный квадрат» могут нарисовать их дети.

Ну и приходится повторять очевидные истины — в искусстве допустимо всё. Оно для того и существует, чтобы ставить самые острые вопросы, являться областью абсолютной свободы. Только надо не забывать, что любое действие автора существует не только в художественной плоскости, но и в материальной. В фильме режиссера Джона Уотерса есть сцена, когда герои во время секса давят своими телами живых куриц. Вы скажете — замечательная сцена?

— Конечно.

— Гениальная. Но там убийство животных, жестокость. И если бы я присутствовала на съемках этого фильма, то огрела бы и режиссера, и оператора чем-нибудь тяжелым, потому что я защитник животных и не приемлю, когда художник в произведениях идет на настоящее убийство. Понарошку можно изображать что угодно: каннибализм, насилие, обжорство, в фильме всё это есть. Снято с такой гротескностью, что люди выходили из кинотеатра и смеялись. Люди хотят оторваться на чем-то остреньком, а запреты мешают свободе высказывания.

Альбина Сексова — гуманистический проект. Если и приходится нарушать табу, то только те, которые делают жизнь человека скучной и серой, неинтересной.

— Ваша легендарная песня — «***** [вступаю в интимную связь] с ****** [кавказцами]» — провозглашает тезис о сексуальном превосходстве кавказских мужчин над спившимся русскими. Подтверждается ли этот тезис вашей личной практикой?

— Этот образ собирательный, но была у меня история, когда я познакомилась с художником на Невском проспекте, и он быстро меня охмурил. Сам из Азербайджана, мама у него из курдов, а отец — цыган, в общем, адская смесь. Долгое время прожил в Анталии. Симпатичный, горячий такой мужчина. С ним у нас был активный страстный секс, чего только не попробовали.

Так-то приезжие люди хитрые — начинают у тебя жить, а денег никаких. Потом уезжают на родину — годик у тебя на халяву потусовался в Питере, всё посмотрел, баб ***** [перетрахал] других, может, еще поехал в Прибалтику, где у него оказалась любимая и сына ему родила, а потом говорит: «Вот, у меня еще любимая в Беларуси есть, надо и ее навестить!»

Я, на самом деле, в нем заподозрила другое. Мы с ним пошли однажды в музей транспорта, и он после этого ходил туда еще десять раз. Изучал железные дороги, записался на курсы английского, однажды у мента подрезал пистолет. Потом посещал читальный зал, брал «Как выживать в пустыне», часами изучал. И такие в его фразах вещи проскальзывали, что он, допустим, знает, как пользоваться веревочкой и как ею можно человека задушить. Еще где-то он воевал и был контужен, вроде в Карабахе, у него даже какая-то пенсия военная есть. Странно всё это было.

Поругались мы из-за его ревности. У моего сына был друг Миша, который однажды где-то заступился за меня, и восточный мужчина подумал, что это мой бывший любовник. В общем, пырнул он этого Мишу ножом. Ножичек был небольшой, карандаши точить, но все-таки. Мы его решили привлечь [к ответственности], погнались за ним, а он нож выбросил в Фонтанку. Менты забрали, он им наговорил: «Да она меня на национальной почве преследует!» И выкрутился. Ничего ему не было. А еще мои друзья ему туда еду таскали, чтобы он не голодал. В итоге я его выгнала, но он далеко не ушел, поставил палатку у меня на чердаке.

Однажды там с ним опасная ситуация приключилась. Дело было ранним утром, по Лиговке бегал огромный бешеный пес. Его засекли в нашем дворе, кто-то из жильцов вызвал наряд полиции. Псина почувствовала неладное, испугалась и сиганула в мою парадную, спряталась на чердаке. Менты бросились за ней и в темноте стали стрелять без разбора по всем углам. Я испугалась, подумала: «Убили дружочка моего, любовника! Убили!» И побежала проверять.

Полицейские были в шоке, когда узнали про палатку, ее ведь не увидели и палили по ней тоже. В собаку, кстати, девять пуль попало, потом вся лестница была в ее крови. А хахалю моему восточному повезло — вовремя ушел завтракать в столовую. Интуиция у него была хорошая, не подводила. После этого случая он свалил c чердака и из Питера вообще. Каким-то летом общий друг художник видел его в Крыму, а дальше следы теряются.

Что могу сказать — опасно встречаться с такими мужчинами. А в сексе они бывают горячими парнями.

Еще у приезжих манера такая — они здесь заводят любовницу, а потом везут ее к себе на родину и знакомят с женой. И это не скрывается, что пока он здесь живет, находит себе женщину — ведь жилье-то бесплатное. Эта тема и раскрывается в песне, такая приспособленческая хитрожопость. Они за счет женщины живут, любят ее, всё хорошо, а она и сама рада — они ремонт ей помогают сделать, их даже дети не смущают. А деньги они отсылают своей многодетной семье, братьям-сестрам.

— Что Альбина Сексова находит самым привлекательным в мужчине?

— Надежность, порядочность, преданность. Это если мужа выбирать. А если не мужа, варианты разные возможны, лишь бы красивым был.

— Сколько раз вы были замужем?

— Три раза, третий — гражданский.

— Почему мужья меняются?

— Первого мужа Д. я выгнала, он был русский парень из Кемерово. Красивый, тоже рисует (я вообще профессиональный художник). Я же на что попадаюсь — общие интересы, рисование, музыка, книги. История с ним тоже очень странная.

Рисую я на Невском, подходит такой парень румяненький, с волосами длинными, волнистыми. Разговорился со мной, говорит, тоже рисую. Смотрю — симпатичный. И он меня соблазнил в первый же день, поехали к нему в гостиницу, разговорились, секс. И как-то быстро он меня начал замуж звать. Влюбился, фотографию мою в паспорте носит, ***** [с ума сойти].

Это было в середине восьмидесятых, у меня уже тогда ребенку полтора года было. Я сразу начала что-то подозревать, как-то быстро всё у нас происходило. Сама свадьба ему не важна, костюм и кольца тоже, всё организовала я, а ему как бы пофиг, творческая личность. Много читал — фантастику, Стругацких любил, а мне эта фантастика ***** [по барабану]. Д. нравилось рисовать хрюшек смешных, вдохновлялся митьками, писал в лубочном стиле и делал иллюстрации к прочитанным произведениям.

В то время я совмещала свои творческие занятия, в качестве художника по росписи шкатулок брала заказы в кооперативе, а Д. их выполнял. И как-то мы разделились. Он сидел дома, читал, расписывал шкатулки, часами трындел по телефону с какими-то своими друзьями. И было ему очень комфортно. Мне же быстрее и легче было зарабатывать большие деньги на Невском — целыми днями рисовала портреты и шаржи.

Потом мне с ним скучно стало. Отношения были хорошие, Д. прекрасно относился к сыну, но если собирался в поход или на книжную ярмарку, то без меня. Жизнь у нас по отдельности шла, и мне это надоело, думаю — не любит. Выяснилось, что он даже своим родителям не сказал, что женился на мне. У нас дома был телефон, а он всё ходил на почту, оттуда семье звонил.

Однажды приехал к нему из его города парень, и они шушукались на кухне про какие-то обыски. Мол, всех шерстят, изъяли литературу, и высовываться нельзя. Потом они поняли, что разговор не для моих ушей, и вышли во двор. Создалось впечатление, что Д. от кого-то скрывается. Он-то мне говорил, что от армии косит — на одиннадцать лет младше меня был.

Когда предложила развестись, Д. очень расстроился, потому что я на свои денежки должна была купить квартиру. Предлагал ребенка совместного завести, даже фамилию мою хотел взять. Но я его выгнала, перестала им интересоваться, через некоторое время развелась и связь потерялась.

Проходят годы, я включаю телевизор и вижу передачу про банду в Кемерово. Подростки убивали людей, всем им дали по двадцать лет. Причем убивали точь-в-точь как в одном фантастическом произведении. И я начинаю вспоминать все эти шушуканья про обыски и его страсть к фантастике, и понимаю, что, может быть, он сам и не убивал, но отношение к делу имел.

И кто его знает, что там произошло, но деру из города он дал.

Со вторым мужем я тоже на Невском познакомилась — стою с картиной, снег идет, и вдруг ко мне подходит парень, спрашивает, чем занимаюсь. И завертелось у нас с ним. Он был полной противоположностью первому мужу. Влюбился в меня по уши, всё время были неразлучны мы с ним и много путешествовали. Пока перестроечные времена не наступили, жили мы хорошо, а потом вся страна начала по талонам жить и в Польшу челноками ездить. Он тоже стал заниматься куплей-продажей, быстро поднялся, машину купил. А мне всё это не надо, я художник, все эти товары не для меня. Он нашел в дороге себе подружек-компаньонок, с которыми трахался. Из-за измены мы разошлись. Когда стал жить без меня, зашел далеко — чуть ли не черным ритейлером стал, быстро завел новые контакты с бандитами. Эти его бабы по бизнесу затащили черт знает куда.

Засосала его эта среда, и вдруг он решил ко мне снова клеиться. Его новая жена сильно запила, он не выдержал и вернулся ко мне.

Он на самом деле меня любил. И сошел с ума. Приходит ко мне в мастерскую с раненой рукой — ему в нее нож воткнули. Говорит, только что перестрелка была. И такой: «Как бы я хотел жить, как ты, всю жизнь. У тебя мастерская есть, а ты ***** [ничего] же не делаешь, живешь в свое удовольствие, только *** [мужские половые органы] рисуешь».

Я тогда действительно обнаженную натуру писала, эротику. Много народу ко мне ходило, устраивали поэтические вечера и выставки домашние. Эту мастерскую даже в своей книге «Дорога в У.» описал писатель Александр Ильянен. У нас там был еще любовный треугольник с ним. Это отдельная история.

Стал М. ко мне в эту мастерскую ходить. Разбогател, хата на Фонтанке появилась двухкомнатная. От тети унаследовал, у нее цирроз печени был. И меня туда пригласил жить. Ну, я подумала — любит, то-се. Не знала же, до какой степени бандитом стал. Думаю, ладно, вернусь, условия хорошие, хата неплохая. М. начал на руках опять носить, всё для меня.

Говорит — надо в квартире ремонт сделать. И начал ковырять стены. Оказалось, что искал бриллиант. Тетя перед смертью рассказала, что их бабушка запрятала в стене бриллиант двадцать восемь карат. Говорит: «Найду, будет твой!» Но я его так и не увидела, он его откопал и заложил в банк.

В него еще стреляли. В парадной шел, а какой-то бандит ему мстил, выстрелил, но не попал. И он поселил в квартире охранников — двух парней, братьев. Они у нас жили и были слугами, занимали одну комнату. М. им говорит: «Моя жена — госпожа, будете выполнять всё, что она прикажет». Они нам и готовили, и всё остальное. Но мне надоело жить всё время с чужими парнями-дылдами. Ребенку даже уроки было делать негде.

Это продолжалось года два. В один день он мне звонит: «Они сюда не сунутся! Ты сегодня к телефону не подходи, очень опасно. Целый день трубу не бери. Если что — на антресоли граната». Ну, я в шоке. Потом говорит: «Ты согласна со мной уехать в Грецию? Там в банке лежат очень большие деньги, их надо взять, и ты мне поможешь». И надо куда-то из Питера уезжать, теряться, в общем, ***** [кранты]. Я хожу в свою мастерскую, работаю, а муж черт знает во что влипает.

Потом мне снится сон — он в белых перчатках и белой рубашке, в черном фраке стоит посреди театра с пистолетом, и на нем кровь. Прошло немного времени, и он мне по пьяни рассказывает, что сел в самолет, в каком-то городе застрелил последнего бандита, и теперь деньги этого ****** [мерзавца], который всех ****** [обманул] и их в Греции спрятал, стали его. Свидетелей нет, все друг дружку поубивали. И он мне это на голову вешал. А у меня сын школьник, во втором классе.

Ну, я собрала манатки, нарисовала ему *** [мужской половой орган] и зачем-то распилила телефон пилой. И ушла жить в мастерскую — она недалеко была.

Когда я эту мастерскую снимала, захватила соседние две комнаты — они пустые стояли, в них никто не жил. Там висел замок, ну я его сорвала и стала там работать. И годами никто там не появлялся. Так прошло шесть лет. Вдруг — звонок в дверь. Я сижу, пишу натуру, обнаженный парень Андрей на подоконнике позирует. Открываю — стоит поддатый капитан первого ранга с узелком из простыни в руках. И говорит голосом генерала Лебедя: «А вы кто?» Я ему: «А вы кто?», он: «Я здесь прописан». Ну, думаю, всё, ***** [конец] мне наступил.

Выяснилось, что у него жена умерла, а ее сын не любил его и выгнал. Вот капитан и явился в эти две комнаты. Как же я расстроилась. А он удивился, конечно. Пришлось объяснить, что я художница и здесь работаю.

Самое интересное — он стал за мной ухаживать. Но гостей моих гонял, мол, ему надо рано вставать. Это был дурдом — он военный, просил меня будить его в полшестого утра. ***** [с ума сойти]. А потом он стал пить, блевать, у него поджелудочная села, и его в больницу положили. Пока он там лежит, я снова начала в его комнатах работать. Выписался, говорит: «Посиди со мной, твои картины меня лечат», и, мол, сказку ему еще на ночь расскажи. В общем, нужна ему была заботливая жена-домработница, которая будет одевать, рубашки крахмалить. Одно слово — военный. А я другой человек. Несовместимость получилась. Потом его первая жена приревновала и стала меня выселять из мастерской, даже замок сменила. Подумала, что ее бывший распишется со мной и квартирка тю-тю.

— И это был третий муж?

— Нет, третьему посвящена песня «Автослесарь».

А М., кстати, потом снова начал ко мне клеиться и даже задумал убить. Пришел в мастерскую, хотел потрахаться, а у сына был день рождения, он ему подарки принес. Я говорю: «Нет, всё, мы с тобой расстались. Понимаешь? Ты пришел ко мне как друг. Никакого секса». Его это задело, и он мне вдруг напомнил, что я хотела съездить в лес за грибами. Мол, давай поедем, чего тянуть, осуществим твою мечту.

Увез так далеко в область, что уже добрались до окопов, в которых раньше бои шли. Считай, могилы готовые. Потом он открыл багажник, там лежала только лопата и пара мешков больших. Я, дура, ничего не понимаю, в овраг спустилась: «Ой, М., я грибочек нашла!» А он стоит у машины в раздумьях, в руках лопата и молчит. Мрачный такой.

Я посмотрела — место жуткое, никого нет. Испугалась. Поняла, что он меня решил грохнуть. Ну, а что ему стоит, уже не впервой. Но, наверное, подумал о ребенке. Однажды он мне так и сказал: «Знаешь, тебя кто-нибудь убьет! Ты упрямая!» Что-то он для себя решил и говорит: «Садись, поехали». А меня всю трясет. Он понял, что напугал, и давай ублажать — а хочешь дыньку на трассе купим, а молочка?

Довез до мастерской, мы попрощались, и он исчез из моей жизни навсегда. Много у нас романтического было, на руках меня носил. Но псих — один раз мне палец сломал, в другой горячую яичницу из сковородки на голову вылил, в третий — зеркало разбил.

Однажды в перестроечные времена, когда водка была по талонам, в очереди М. c кем-то подрался и пришел злой. Захотелось ему напиться, а я на работу собираюсь, в дверях уже стою. Не поддержала его с питьем, а он взял и связал мне руки, привязал к стулу и давай издеваться — ножик к горлу приставлял. Так продолжалось долго, но у меня получилось отпроситься по нужде, я соврала еще, что водки выпью с ним. Добежала до телефона, успела набрать друга и сказать, чтобы он срочно приехал и забрал меня. Видимо, отчаяние мое было слышно в голосе, так что он действительно собрался и поехал выручать меня из этого домашнего насилия.

Третий муж долго не появлялся. Я, конечно, свободной жизнью жила, с любовниками, но замуж хотелось. Мне на Невском погадал один хороший гадальщик, сказал — да твой будущий муж рядом с тобой, приглядись. Ну, я посмотрела на свое окружение — алкаши да пьяницы, ***** [зачем] мне это надо. Но выяснилось, что моим будущим третьим мужем был сосед ниже этажом — С. Свела нас история с ЖКХ. Трубы протекли ему на этаж, и мы вместе обращались по службам. Смотрю, а у него тачка хорошая — «Волга». Сам скромный, в разводе, свободный. Работает автослесарем, животных любит, фигура красивая, да и лицом на Высоцкого похож.

C ним у нас быстро взаимно пошли флюиды, притяжение, любовь. Понял, что я художница, и оказалось, что он всю жизнь хотел рисовать. Вместе с ним начали писать, С. стал у меня учиться и еще дополнительно ходить в студию. У него отлично получалось, даже в одной галерее его картины стали продаваться. Хорошим стал бы художником, если бы не внезапная смерть.

У нас были прекрасные отношения, это любимый мой человек. Интеллигентный, спокойный. Что мне нравилось — не мешал мне творческой жизнью жить. Когда мы познакомились, я уже выступала на сцене, и он очень уважительно относился к моему творчеству, ко всем друзьям, поклонникам. С. часами мог ждать в машине, пока шли концерты, чтобы потом отвезти домой. Cвою королеву! Преданный был. И смелый очень. В тюрьме два года отсидел за благородный поступок — за женщину в автобусе заступился, менту в рожу дал. Хороший человек. Вот это мне в нем и нравилось — надежность.

— Из вашей биографии можно сделать остросюжетный сериал.

— Да много чего было. Я и с Балабановым вместе работала — художником на картине «Про уродов и людей». Про всех он говорил — «Это хороший человек». С каждым он общался как с давним другом, не было у него гордыни. Мечтала в его фильме сняться, но не довелось.

— В чем же секрет Альбины Сексовой? Как всегда оставаться энергичной, яркой и популярной?

— Относиться к себе и к окружающему миру с иронией. Жизнь — самый увлекательный фильм.

---

Фотограф: Боб Любви. Стилисты: Зинаида Саплина и Мона Свинчак из ДК Петлюра. Фотографии сделаны в Москве и в «Ионотеке».