Несонное царство: почему герои русских сказок так редко спят
А если и спят, то явно по чьей-то воле: волшебной невесты, которая скрывает от жениха свое земноводное происхождение, или злонамеренных сестер с офтальмологическими патологиями, норовящими отправить свою родственницу к почившим родителям. Так или иначе, засоням в русских сказках не место — об этом пишет фольклорист Варвара Добровольская в статье «Спящие герои и сны в русской волшебной сказке», которая вошла в сборник «Антропология сновидений», выпущенный издательством РГГУ. Приводим текст статьи с незначительными сокращениями.
Сборник «Антропология сновидений» (составитель: кандидат филологических наук А.А. Лазарева) представляет собой первое в России монографическое исследование сновидений в рамках антропологии. Издание подготовлено по итогам научной конференции «Антропология сновидений» (29–31 августа 2020 г.), посмотреть запись можно здесь.
<…> Про сон в русской волшебной сказке писали немногие. Наиболее полным исследованием этой проблемы остается параграф в книге В.Я. Проппа «Испытание сном», в котором основное внимание сосредоточено на проверке сном героя, пришедшего в избушку яги. Между тем, герой русской сказки сталкивается со сном не только в избушке Бабы-яги.
В русской волшебной сказке герои спят редко. Более того, сон как естественное физиологическое состояние, противоположное состоянию бодрствования, характеризующееся пониженной реакцией на окружающий мир, сказка вообще не предусматривает. Хотя именно об этом состоянии иногда говорят персонажи. Чаще всего речь о сне заходит тогда, когда герой после долгого пути оказывается в избушке яги.
Именно тут происходит диалог между героем и ягой, в рамках которого произносится фраза: «Что ты, бабушка, — говорит, — не напоила, не накормила, а спрашиваешь. Если бы ты напоила, накормила и спать уложила, тогда я бы тебе рассказал». Яга выполняет просьбу юноши — кормит, поит, парит в бане и укладывает спать, но сам сон в сказке не описывается. Слушателям сказки сообщают, что утром Баба-яга разбудила царевича, дала ему мудрый совет или чудесного помощника и проводила в путь. Это позволяет представить, что герой все-таки до утра спал в избушке яги.
Иногда, об обычном сне упоминается в сказках с мотивом трудных задач, когда чудесный помощник настоятельно рекомендует герою лечь спать.
Спящий герой не мешает Василисе Премудрой скинуть лягушачью шкуру и испечь пирог или вышить ковер, жене стрельца отправить чудесных помощников за златорогим оленем или другой чудесной диковинкой, помощникам из волшебного кольца — построить хрустальный мост, а дочери Морского царя с помощью волшебства вырубить рощу, засадить освобожденную площадь пшеницей и собрать богатый урожай или совершить какое-то иное чудо:
Она уложила его спать и приткнула на булавочку, а сама вышла на крыльцо, скликала ворон. Те вороны принесли такой ковер, что нет лучше его на свете. Разбудила Ивана-царевича и отдала ему ковер, с которым тот пошел к своему отцу…
<…>
И вдруг слышит, прилетела пчела, и вот что так и набивается о стекло, стучит, стучит, набивается. Ему что-то жалко стало эту пчелку, что это она так набивается, открыл форточку, а пчела залетела в эту форточку, ударилась о пол и сделалась девицей и говорит: «Здравствуй, Иван-царевич. А я Марья-царевна. Я дочь Кощея Бессмертного. Я знаю, что мой отец заставил тебя сшить сапоги. Он уже неоднократно и других людей тоже заставлял. И тоже несколько человек таких у нас было, как ты.
Ну, говорит, они не могли уноровить моему отцу, и он их уничтожал. Так же, говорит, он может убить и тебя, а мне, говорит, тебя жалко. Я тебе могу помочь. Вот, давай сюда материал, а утром сапоги будут стоять. Форточку не закрывай, сапоги будут стоять вот здесь, на лавке, ты бери и неси ему». Ну ладно, он, значит, уснул. Она ему забрала, а утром, когда он проснулся, то сапоги уже стояли на лавочке сшитые, красивые. Взял он эти сапожки под пазушку и пошел, пошел к царю Бессмертному.
Во всех рассмотренных выше случаях сон — это некое выключение героя из активной деятельности, отстранение его от дальнейших событий и способ сокрытия факта колдовства. Такой сон естественен. Сказочник и слушатель воспринимают его как нейтральное действие, не опасное для героя.
Однако в большинстве сказочных сюжетов сон представлен отнюдь не как естественный физиологический процесс. Чаще всего, отношение к нему негативное. Это некое отрицательное качество персонажа: заснувший персонаж что-то не делает.
Засыпают братья, охраняющие сад от происков жар-птицы или поле от златогривой кобылицы, засыпают богатыри у Калинова моста и т.п.
И старший сын, как только стало солнце закатываться, отправляется в сад и лег под яблоню на траву-мураву, а сам стал поглядывать на звезды. И скоро сон его стал отяготять. Он задремал и уснул и проспал до позднего утра. А яблоки пропали, а он вора не видал.
На другую ночь отправляется на дозор Иван кухаркин сын, забрался в кусты и заснул. Иван Быкович на него не понадеялся; как пошло время за полночь — он тотчас снарядился, ззял с собой щит и мечь, вышел и стал под калинов мост. Вдруг на реке воды взволновалися, на дубах орлы раскричалися — выезжает чудо-юдо девятиглавое <…> Как махнет богатырь своим острым мечом раз-два, так и снес у нечистой силы шесть голов; а чудо-юдо ударил — по колено его в сыру землю вогнал. Иван Быкович захватил горсть земли и бросил своему супротивнику прямо в очи. Пока чудо-юдо протирал свои глазищи, богатырь срубил ему и остальные головы…
Читайте также
Кабан — к свиданию, икона — не к добру: как в народе толкуют сны о метаморфозах знакомых пространств
Призрак приходит на зов: 14 рассказов русских селян о вещих снах
Причиной засыпания персонажей может быть колдовство:
Пошел на перву ночь старшой царевич, сел под яблоню и ждет, вдруг как осияло, летит жар-птица, напустила соннова духа и царевич крепко спал, ничево не видал. Утром стает, а яблочки съедены.
Но именно тот, кто смог не заснуть, и является истинным героем. Именно он видит жар-птицу и вырывает у нее из хвоста перо, именно он умудряется вскочить на златогривую кобылицу и получить Конька-горбунка, именно он отрубает головы змеям у Калинова моста и т.д. И даже чарам, которые нагоняют сон, истинный герой в данных сюжетных типах не подвластен.
Но в ряде сюжетов может заснуть и истинный герой. Так, в сказках «Медный лоб» или «Незнайка», где герой спасает царевну от змея, который должен девушку съесть, богатырь может засыпать дважды. Первый раз перед боем. И в данном случае сон является неким знаком богатырства. Герой не боится противника и специально к бою никак не готовится.
В ряде вариантов героя никак нельзя разбудить, и только горячая слеза или более решительные действия, испугавшейся девушки или другого персонажа, могут его разбудить. Истинный богатырь спит так крепко, что разбудить его можно только нестандартными методами.
Сам лег на лавку, голову положил на колени Марфе-царевне и уснул. Вдруг змий и начал выходить, воды за ним хлынуло на три аршина <…> Змей вышел и идет прямо в хижину. Марфа-царевна увидела, что змий идет за ней, начала Ивана-царевича будить; тот соскочил, на один раз отсек все три головы у змия, а сам ушел.
Лег царевич; день спит, ночь спит <…> зазвонили к заутрене, прибежала бабушка-задворенка, стала будить царевича, что ни попадет под руку — тем и бьет его; нет не могла разбудить. Зазвонили к обедне, она опять его бьет и будит. Вскочил Иван-царевич скорехонько…
Второй сон настигает героя после совершения подвига. И в этом случае сон как бы выводит героя из сказочного действия. Результаты его подвига присваиваются: девушку забирают вместе с отрубленными головами змея.
Отметим, что в ряде сказочных сюжетов, заснувший после совершения подвига или после добычи чудесных диковинок герой может быть убит. Так, в сказках об Иване-царевиче и сером волке по вариантам преобладает именно убийство спящего героя. Его убивают братья для того, чтобы завладеть жар-птицей, златогривым конем и прекрасной царевной, а оживляет его серый волк. И только после этого справедливость восстанавливается. В сказке о животных-зятьях героя также убивают. А вот в сказках о молодильных яблоках спящего героя могут убить, но чаще просто обворовывают, пока он спит.
Но во всех этих сюжетных типах, герой, проснувшись или будучи оживленным и осознав свою потерю, произносит известную сказочную формулу — «как же долго я спал». Сказка ставит знак равенства между сном и смертью. И то, и другое — некий проигрыш, некая потеря, которую надо компенсировать дальнейшими действиями.
Нужно отметить, что данное равенство сна и смерти в русской традиции — не совсем равенство. Русская традиция отдает предпочтение смерти героя, которого потом чудесным образом оживляют. Европейская традиция несколько гуманнее, там герои засыпают. В русской традиции не зафиксирован сюжетный тип Sleeping Beauty/Спящая красавица, если не считать единственного позднего русского варианта, который является очевидным пересказом сказки Шарля Перро.
В русских сказках сюжетного типа Волшебное зеркальце/Мертвая царевна действия мачехи приводят к смерти героини, в то время как в европейской традиции отравленное яблочко погружает героиню в смертельный, но сон. В ряде случаев европейской сказкой озвучиваются условия, способные разбудить героиню. В русской традиции героиню оживляет случайность.
Если уснувший герой после пробуждения или оживления просто отправляется на поиски того, что он утратил, то сон героини сказки имеет иные последствия. В сюжетах о невинногонимой героине сон приводит к угрозе ее жизни. Заснув, героиня сказки «Золотой фонарь» или «Крестница Богоматери» теряет ребенка — его либо похищают, либо убивают — обвиняют в этом героиню и приговаривают к смерти. И только чудесное заступничество или признание в нарушении запрета ликвидируют угрозу жизни.
Надо отметить, что засыпают и противники героя. Чаще всего герой в этот момент что-либо у них похищает: небесные светила, чудесные диковинки и т.д.
Сон внутри сказочного повествования — это своеобразное нарушение нормы. То, что вокруг сна сказкой формируются некие правила, видно прежде всего по тем сюжетам, где происходит столкновение бодрствующего и спящего. Если дело касается взаимодействия двух богатырей или богатыря и богатырки, то тут правила практически всегда соблюдаются.
Герой ищет равного себе противника, например Белого Полянина, и попадает в шатер, где спит этот богатырь, решает не убивать сонного, ложится рядом, засыпает и Белый Полянин проснувшись, тоже ждет пробуждения незнакомца. Потом обычно происходит бой, выясняется, что герой более сильный богатырь и устанавливается богатырская иерархия. Если на месте богатыря оказывается богатырка, то ситуация практически идентична, только вместо дальнейших подвигов сказка предусматривает свадьбу.
Может быть интересно
Жизнь как сказка. Нарративы — это то, что определяет нашу личность, нашу жизнь и нашу реальность
Волшебники, страшные сказки и Антихрист: что Гарри Поттер сделал с литературой
Однако в сказке есть ситуации, когда закон взаимоотношений спящего и бодрствующего нарушается. Самый характерный пример такого нарушения — это сказка, [в которой] герой попадает в сад Царь-девицы, крадет молодильные яблоки и живую воду и, по логике, должен незамеченным уехать домой. Но в сказке своя логика, согласно которой герой отправляется гулять по дворцу Царь-девицы, находит ее спящей и совершенно неблагородно пользуется ее беспомощностью. После этого он не может беспроблемно преодолеть стену, задевает струны, будит войско, и только наличие чудесного коня спасает его от наказания:
Вот он и начал в этих садах ходить, яблоки щипать, в корманы прятать; в колоццы начерпал живой воды, налил по скляночкам живой воды и мертвой… Воротился, а та <Царь-девица> спит богатырским сном. Вот он и сделал худо и вышел от ей и пришел к коню.
Другим примером нарушения правил взаимодействия спящего и бодрствующего является сказка сюжетного типа Амур и Психея. Героиня не видит своего мужа. Ее предупреждают, что смотреть на это и не надо, но любопытная девушка достает спички и ночью, услышав храп родного человека, чиркает спичкой и видит, что рядом с ней «мужичок, при калошах, при часах, в костюме, хорошой» или юношу, у которого «волосинка одна на головы золотая, друга серебряна, а на затылке месяц, а ко косицам часты мелки звездочки, а во лбу ясно солнышко». Потрясенная такой красотой она забывает о спичке, обжигает русского Амура и тот исчезает, а девушка отправляется на его поиски.
Сон в сказках выступает своеобразным препятствием для достижения какого-либо результата. Чаще всего он вызывается колдовством: от сонной булавки засыпает царевич, ждущий Царь-девицу; от сонного зелья спит Финист Ясный Сокол; под его же действием рассказывает тайну своей силы Иван купеческий сын; сонной булавкой усыпляют и брата, чтобы от него убежать:
Вот, сели отдохнули. «Нет, брат, нечево делать! Давай сонную булавочку воткнем, дак он спит — мы убежим!» Воткнули сонную булавочку, — он уснул, оне убежали.
Елена Прекрасная напоила мужа крепким зельем и безотвязна стала его выспрашивать <…> Иван купеческий сын выдал ей тайну <…> После того опьянел и уснул. Елена Прекрасная сняла с него рубашку, изрубила его в мелкие куски и приказала выбросить в чистое поле, а сама стала жить с Змеем Горынычем.
Но сон может быть оружием не только противника, но и самого героя. Так, Крошечка-Хаврошечка усыпляет своих сестер, которые посланы за ней наблюдать, незатейливой песенкой:
Стала искать и говорит: «Спи глазок, спи два!» Два раза переговорила. Два-те глаза уснули, а третий-то нет.
Борьба со сном может быть одной из трудных задач. Так, герой, отправляясь за гуслями-самогудами, должен не заснуть в избушке яги, где обитает мастер, изготавливающий гусли, и кот с железными когтями, который раздирает заснувшего претендента на гусли. Собственно сам герой со сном справиться не может, но его мудрая жена, собирая мужа в дорогу, велит ему, в случае если он почувствует непреодолимый сон, вытереть глаза полотенцем или платком, взятым из дома. Увидев этот платок, яга, мастер и кот узнают работу своей дочери, племянницы, сестры и хозяйки и отменяют испытание.
Сон, о котором говорится в сказке и на который обращает внимание сказочник, обычно очень крепкий, беспробудный, требующий больших усилий для его прерывания. Пробуждение возможно только при принятии определенных контрмер: поцеловать, поплакать, снять или надеть кольцо, рубашку, переплести косу и т.д.
Спящих героев в сказке немного, но они все-таки есть. Однако спящие герои в большинстве случаев снов не видят. Иногда сквозь сон они могут слышать происходящее наяву, тот же Финист жалуется слуге, что он слышит во сне, как над ним кто-то причитает. О том же рассказывает и Иван-царевич, уснувший в ожидании Царь-девицы.
Но есть сказки, которые построены на толковании сна. Ребенок отгадывает сны царя за барина и этот сюжет близок к европейскому сюжету «Царь и аббат», где снов вообще нет, а есть каверзные вопросы царя аббату.
Русской традиции известен и другой сюжетный тип — «Нерассказанный сон». Он построен именно на толковании сна. Если для традиции снотолкований характерно именно толкование сна, то есть увидевшему сон сообщается, какое значение имеют те или иные элементы сна, то в сказке ситуация другая — в ней не объясняется значение символов, а сразу сообщается результат. Сон, который увидел герой, предвещает ему возвышение, а его отцу питье воды, в которой сын мыл ноги и т.д.
<…>
Как видно из приведенных примеров, в сказках тема сна довольно частая. Более того, для сказочного повествования важен именно процесс сна, который является своеобразным знаком истинного героя, указанием на предстоящий или уже совершенный подвиг. Сон — это средство устранения противника, лишение его чудесных предметов или информации об истинном положении вещей.
Отношение к спящему является своеобразным испытанием для героя, которое он либо успешно проходит, либо не справляется с искушением. В отличие от традиционной культуры в целом, где именно символика сновидений и интерпретация снов являются доминирующими, в сказочной традиции сюжеты о толковании снов стоят особняком и представлены единичными записями.