Криптозоология в СССР. Как советский человек грезил о йети и глубинных динозаврах

На смену идеологии идет мифология

Текстом, который с уверенностью можно назвать одним из главных вдохновителей криптозоологов советского разлива, стал научно-фантастический роман «Тайна двух океанов» Григория Адамова, впервые опубликованный в 1938 году, а потом многократно переизданный. Ранее, правда, выходили палеонтологические фантазии Владимира Обручева «Плутония» и «Земля Санникова», но это было не совсем то.

А вот «Тайна двух океанов», повествующая о путешествии супертехнологичной советской подводной лодки «Пионер» из Ленинграда во Владивосток, нарисовала практически идеальную картинку, в реальность которой поверили тысячи читателей этого крайне популярного романа.

Во время одного из своих приключений экипаж «Пионера» сталкивается с дожившими до наших дней плезиозаврами — доисторическими рептилиями, эволюционировавшими таким образом, что они сменили среду обитания — с морской поверхности на океанские глубины.

Отрывок, из которого, пожалуй, и выросла советская криптозоология, стоит привести целиком:

«Это были, очевидно, остатки видов, властвовавших когда-то миллионы лет назад, над всей жизнью древних океанов. Реликты мелового периода! Менялась окружающая жизнь, менялись природа, климат, растения и животные. Оттесняемые новыми, более гибкими и совершенными, более развитыми и приспособленными к новым условиям жизни организмами, гигантские ящеры, владыки предшествовавших эпох, постепенно уступали им свои позиции. Науке казалось, что они полностью исчезли с лица планеты, оставив о себе воспоминания лишь в виде чудовищных скелетов, которые красуются теперь во всей своей мощи и потрясают воображение людей лишь в палеонтологических музеях. И вот оказывается, что вытесняемая с поверхности океана небольшая ветвь этих чудовищ опускалась все ниже и ниже в его безопасные глубины, постепенно приспосабливаясь к новым условиям жизни, вырабатывая в себе способность выдерживать огромное давление, дышать водным дыханием, видеть в темноте, светиться собственным светом своей слизи… Какое необыкновенное, захватывающее открытие!»

Ростки криптозоологических теорий в СССР замечались то тут, то там еще в сталинскую эпоху — причем, казалось бы, в самых неожиданных местах. Открываем, например, впервые изданную в 1936 году книгу «Вокруг света за китами» Бориса Зенковича. Автор, профессиональный китобой, описывает свой опыт охоты на разные виды китообразных. В одном месте приводится свидетельство русского китобоя XIX века по фамилии Линдгольм, много лет промышлявшего в Охотском море.

«Впрочем, Линдгольм рассказывает и о другом ките, еще большем. Он говорит: «Пять сезонов сряду, такое чудовище видели в Шантарской (Тугурской) бухте, но преследование было тщетно, и наконец даже решили было, что это призрак, который являлся многим смелым китоловам во время мечтаний их о „жире и китовом усе“. И далее: „Этот кит посещал Шантарскую бухту всегда один, никогда не пуская фонтана и только высовывая из воды дыхательное отверстие и часть головы; только один раз, когда автор почти ударил его гарпуном, он ушел, сделав прыжок, который поднял большую часть его тела из воды. Цвет его был желтовато-серый, и на его спине было несколько пятен, одно из которых делало белым его дыхательное отверстие, что и давало возможность его узнавать. Множество уткородок (Lepas anatifera, усоногий рак. — Авт.) виднелось на его коже и передняя часть головы была покрыта щетиною. Размеры его были громадны и вид его производил впечатление не кита, а скорее морского чудища прошедших веков“», — уверяет Зенкович.

Однако настоящий расцвет советской криптозоологии начинается одновременно с оттепелью, сменившей сталинскую эпоху. И в дальнейшем, по мере того как сталинщина всё глубже уходила в прошлое, мода на поиск реликтовых чудовищ становилась всё более распространенной.

В этом есть своя закономерность: углубляющийся упадок официозной идеологии привел к появлению разного рода эрзацев, в роли одного из которых и выступила криптозоология.

«Тоталитарная мифология подверглась определенной модернизации в период „оттепели“, однако продолжала функционировать — скорее по инерции — до конца 1980-х гг., все больше превращаясь в довольно убогую декорацию. Продолжали совершаться все те же ритуалы, произносились все те же слова, но никто уже в них не верил и воспринималось это обществом не как подлинная мифология, а как бессодержательный спектакль», — отмечает фольклорист-этнограф Андрей Топорков.

Он добавляет, что тем не менее крах тоталитарной мифологии отнюдь не привел в СССР к демифологизации общественного сознания.

«Скорее, наоборот, он стал мощным стимулом ремифологизации общественной жизни», — отмечает фольклорист.

«Параллельно с отказом от социального историзма в философии, науке (включая этнологию) и искусстве происходила „реабилитация“ и частичная апологетизация мифологии как вечного символического выражения основ человеческого бытия и человеческой психики, независимо от исторических обстоятельств и конкретных характеров», — подхватывает историк культуры Елеазар Мелетинский.

Топорков выделяет четыре группы современных мифов. Во-первых, это мифы политической и общественной жизни, создаваемые политиками, партиями, журналистами. Во-вторых, мифы, связанные с этнической и религиозной самоидентификацией. В-третьих, мифы, созданные массовой культурой. И, наконец, мифы, связанные с внерелигиозными верованиями. Сюда, в частности, относится мифология, повествующая об НЛО и инопланетянах, о всесильных экстрасенсах-целителях и т. д. Как нетрудно догадаться, криптозоология тоже принадлежит к этой группе мифов.

Поршнев и его «троглодиты»

Весьма интересна разница в положении в СССР уфологии и криптозоологии. Уфология, невероятно популярная в то время в США, в Советском Союзе на официальном уровне не особо приветствовалась. Причину такого положения дел объясняет «Ножу» известный автор научно-популярных книг Антон Первушин.

«Советские идеологи внушали населению, что в космос могли выйти лишь существа, достаточно развитые для того, чтобы построить у себя коммунизм. Ну а если в нашу Солнечную систему прилетают космические коммунисты, то отчего же они таятся, не вступают в открытый контакт со своими земными коллегами?! Почему они предпочли наладить общение с американскими капиталистами? Сама постановка такого вопроса выглядела в реалиях СССР просто кощунственно… Кроме того, Советский Союз производил великое множество запусков секретной воздушной техники, а уфологи могли бы случайно увидеть то, что тщательно скрывали военные. Поэтому в тогдашнем Советском Союзе тема уфологии и инопланетян находилась под негласным запретом», — отмечает Первушин.

А вот криптозоология была совершенно не опасна для советской идеологии, поэтому ей не мешали.

У советской криптозоологии был и собственный отец-основатель — историк и социолог Борис Федорович Поршнев.

То была крайне занимательная личность, деятельность которой еще ждет своего вдумчивого исследования. Поршнев — очень странный мыслитель. Больше всего он известен своими трудами по медиевистике, но его сфера интересов простиралась на очень многое: от классовой борьбы до пресловутых «троглодитов». Причем, «троглодитами» — в концепции Карла Линнея так именуется вид людей (лат. Homo troglodites), характеризующийся обильной волосатостью и неразвитой речью, — Поршнев заинтересовался в 1955 году, когда занялся вопросом источников питания ископаемых палеоантропов, некогда обитавших в пещере Тешик-Таш в Узбекистане. При этом он очень быстро выяснил, что среди местного населения ходят слухи о том, что и поныне в горах живут какие-то волосатые двуногие существа, — и свято уверовал в их реальность. И не только уверовал, но и построил дерзкую научную теорию, в которой апеллировал к авторитету того же Линнея. Поршнев напоминает, что Линней, в XVIII веке предложивший свою систему классификации живого мира, делил род человеческий на два разных вида: «человек разумный» и «человек троглодитовый» (или «человек ночной»).

Далее Поршнев сообщает об английских и российских экспедициях начала XX века в Центральную Азию, участники которых уверяли, будто сталкивались там с «необычным существом, почти человеком, но волосатым и скрывающимся от людей». В частности, молодой зоолог Вениамин Хахлов сообщал, что путем сбора и анатомического анализа данных им установлено обитание в Тянь-Шане и Центральной Азии дикого вида, который он предложил назвать «первочеловек азиатский». Поршнев же пошел еще дальше: он счел, что и линнеевский «человек троглодитовый», и хахловский «первочеловек азиатский» — это не что иное, как остаточная, деградировавшая ветвь неандертальца. По мнению Поршнева, Homo neanderthalensis отнюдь не вымер полностью, а кое-где сохранился до наших дней, правда, сильно откатившись назад в развитии.

О том, что в СССР эта гипотеза отнюдь не воспринималась как измышления маргинала, свидетельствует тот факт, что 31 января 1958 года состоялось заседание Президиума Академии наук СССР, посвященное вопросу существования «снежного человека» — так стали называть это гипотетическое существо.

Участвовавшие в ней маститые ученые мужи (такие как великий физик Петр Капица, экономист Константин Островитянов, физикохимик Николай Семенов, физик, нобелевский лауреат Игорь Тамм, химик Александр Топчиев, математик Сергей Христианович, геолог Сергей Обручев, приматолог Михаил Нестурх, географ и биолог Кирилл Станюкович, палеоантрополог Георгий Дебец) пришли к выводу, что вопрос нуждается в дальнейшей проработке. В итоге распоряжением Президиума АН СССР от 10 февраля 1958 года был утвержден состав комиссии по изучению вопроса о «снежном человеке».

Данная комиссия просуществовала примерно год, после чего бесславно распалась, в чем Поршнев обвинял назначенного ее председателем Сергея Обручева, скептически оценивавшего возможность существования «современных палеоантропов». Поршнев и его единомышленница врач-альпинистка Мария-Жанна Кофман засыпали Президиум АН СССР письмами, требуя выделить средства на организацию специальной экспедиции в Центральную Азию. Кроме того, в 1963 году Поршнев добился издания своей монографии «Современное состояние вопроса о реликтовых гоминоидах», которая вышла ротапринтным тиражом двести экземпляров. Затем алма-атинский журнал «Простор» принялся из номера в номер публиковать книгу Поршнева «Борьба за троглодитов», рассчитанную на широкий круг читателей.

Скептики из числа серьезных представителей академической науки пытались осадить рьяного «охотника на троглодитов».

Несколько сотрудников Академии наук Украинской ССР (зоолог-палеонтолог Иван Пидопличко, биолог Александр Кистяковский, зоолог Александр Корнеев, палеонтолог Николай Верещагин) опубликовали коллективную рецензию на писания Поршнева, обвинив его в том, что этот историк-медиевист «бесцеремонно вторгся в чуждую ему область биологических знаний и упорно печатает свои измышления о „снежном человеке“ на страницах журналов и газет, ставя при этом в весьма неприглядное положение редакторов этих изданий, наивно верящих в его компетентность». Николай Верещагин, который хорошо известен работами о мамонтовой фауне, представил и персональную рецензию на публикации Поршнева. Признавая, что «почти у всех народов СССР существует много сказаний и верований об обитающих или обитавших в лесах, горах и на равнинах диких человекообразных существах», Верещагин тем не менее подчеркивает, что «странным образом» среди приведенных Поршневым имен «очевидцев» не оказалось «ни настоящих охотников, ни настоящих зоологов, проведших в лесах значительную часть своей жизни».

Однако в соответствии с царившими в СССР нравами критика со стороны представителей академической науки только придала Поршневу дополнительный авторитет в глазах широкого читателя и окружила его ореолом «страдальца за правду».

Сталинские времена оставались еще недавним прошлым — и люди прекрасно помнили, как «сверху» организовывались разоблачительные кампании, зачастую становившиеся началом репрессий в отношении того или иного деятеля, неугодного режиму. Тем более что в конце 1940-х у Поршнева действительно были неприятности с властями, когда его уличили в «вульгарном материализме» и «искажении марксистско-ленинской идеологии». Тогда ему удалось избежать тюрьмы, но репутацию диссидента он в определенных кругах приобрел.

Там чудеса…

В то же время нельзя не сказать, что советские криптозоологи очень многое почерпнули у своих западных единомышленников. Ведь и в западном обществе второй половины XX века, казалось бы, свободном от идеологических зажимов, криптозоология тоже получила большую популярность. Основное объяснение кроется, видимо, во всепроникающем влиянии желтой прессы, хозяева которой в погоне за большими тиражами и, соответственно, прибылью не возражали против распространения баек о таинственных монстрах. И здесь автор этих строк может сослаться на личный опыт. Много лет назад я, тогда еще зеленый юнец, начинал карьеру журналиста в провинциальном издании Даугавпилса «Наша газета». Владелец издания всячески поощрял публикацию на его страницах скандальных и ложносенсационных текстов — считая, что так газета меньше будет залеживаться на прилавках.

Мы, журналисты «нашки», с удовольствием включились в эту игру, стараясь перещеголять друг друга в завиральности своих материалов. Так, однажды я принес статью о крокодиле, который завелся в нашей городской речке Даугаве. Сюжет родился из разговора с одним пьянчугой, которому почудилось в воде «что-то эдакое». Материал был с удовольствием взят в работу, опубликован — и навел немало страху на простодушных даугавпилчан.

Более того, столь сомнительный сюжет с огромным удовольствием подхватили рижские газеты, принявшиеся наводить панику: мол, «даугавпилсских крокодилов несет течением — и скоро они появятся у нас!»

Западная криптозоология во многом родилась благодаря британо-американскому натуралисту, писателю и путешественнику Айвену Сандерсону (1911–1973). Собственно, именно он и придумал данный термин. Совершив путешествия в Африку, в Центральную и Южную Америку, он утверждал, что лично видел там странных животных, которые, по его мнению, не могли являться кем-то иным, кроме как реликтами мезозойских времен. В частности, Сандерсон запустил байку о чудовище «конгамато» — якобы этот зубастый летающий монстр напал на него, когда британец путешествовал в горах Камеруна. По мнению криптозоологов, «конгамато» — доживший до нашего времени птеродактиль. И там же, где-то в джунглях Западной Африки, якобы ютятся гигантские «мокеле-мбембе» — намного пережившие свою эпоху мезозойские завроподы. Надо понимать, что Сандерсон, обладатель бойкого пера и красочного языка, активно пропагандировал свои взгляды в газетах, на радио и телевидении, написал несколько книг. Правда, в СССР книги Сандерсона начали публиковать довольно поздно — в отличие от творений человека, речь о котором пойдет ниже.

В числе главных создателей современной криптозоологии нужно упомянуть и бельгийца Бернара Эйвельманса (1916–2001). Еще в детстве, после прочтения «Путешествия к центру Земли» Жюля Верна и «Затерянного мира» Артура Конан Дойла, Эйвельманс увлекся мыслью о сохранившихся до наших дней динозаврах. Позже чтение статей Айвена Сандерсона снова подтолкнуло его мысли в этом направлении. В научном мире репутация доктора биологии Эйвельманса была, мягко говоря, спорная. Его заявления о существовании великого морского змея, разного рода «озерных монстров» и прочих таинственных существ воспринимались с большой настороженностью. Но Эйвельманс обнаружил в себе талант литератора — и помимо статей, предназначенных для научных сборников, принялся строчить книги для широкой публики. А поскольку публика всегда падка на разного рода сенсации, книги Эйвельманса начали расходиться широкими тиражами, обеспечивая их автору неплохой заработок. Между прочим, Эйвельманс состоял в переписке с Борисом Поршневым, которого, кстати, весьма ценил и Айвен Сандерсон.

Карманной «библией» любого криптозоолога является труд Эйвельманса «По следам неизвестных животных». Он очень быстро, в 1961 году, хоть и в сильно сокращенном и адаптированном для детей варианте, был издан в СССР. Но книгой заинтересовались отнюдь не только дети.

Многие из тех, кто раскупили стотысячный советский тираж книги Эйвельманса, начали буквально бредить темой поисков неизвестных животных: для них это был способ отвлечься от скучноватой зачастую действительности. Даже биолог Игорь Акимушкин, адаптировавший книгу Эйвельманса для русскоязычного читателя, — и тот заболел криптозоологией.

В 1950–1960-х западная пресса начала всё больше писать о «тайне озера Лох-Несс» в Шотландии — в ту пору вокруг лох-несского монстра, которого принято считать реликтовым плезиозавром, возникла настоящая истерия. Советские газеты тоже перепечатывали эти статьи, держа читателя в курсе дела. Но внезапно оказалось, что в этом мы не уступаем Западу — у нас тоже есть свои «озерные монстры»! Узнали об этом потрясенные советские люди, в частности, из обстоятельного труда «Энциклопедия чудес», написанного журналистом Владимиром Мезенцевым. Мезенцев задался целью собрать под одной обложкой все сведения о загадочных явлениях природы. Второй том его труда, впервые опубликованный в 1974 году, содержал сведения о тайнах живой природы. Там, в частности, рассказывалось о Поршневе с его теориями, приводились многочисленные свидетельства лиц, утверждавших, что видели живых «троглодитов», но не только. Пересказав накопившиеся к тому времени байки о Несси, Мезенцев сообщает, что нечто подобное можно встретить не только в чужих странах, но и у нас в СССР!

Далее следует рассказ о некоем Н. Ф. Гладких, сотруднике биологического отряда Якутского филиала Академии наук СССР. Тот поведал, что еще до войны, находясь у озера Хайыр в Усть-Янском районе, увидел огромного зверя, вылезающего из воды на берег.

«Кожа зверя была гладкая, синевато-серого цвета. На спине выделялся вертикально стоящий плавник. Шея была длинной, а голова сравнительно небольшой», — утверждает Мезенцев со слов Гладких.

Затем рассказывается о геологе Викторе Твердохлебове, который со своим помощником Борисом Башкатовым летом 1953 года занимался изысканиями близ озера Ворота на Сордоннохском плато в Якутии.

«В один из дней они заметили на поверхности озера какое-то блестящее на солнце живое существо, которое плыло к берегу. Его массивное туловище длиной около 10 метров имело темно-серый цвет, на спине торчал высокий плавник. В 100 метрах от берега животное скрылось под водой», — уверяет Мезенцев.

«Энциклопедия чудес» стала одним из советских бестселлеров и выдержала множество переизданий. Потом эстафету у Мезенцева принял российский журналист и филолог Александр Кондратов. Сначала Кондратов специализировался на теме затонувших континентов и древних цивилизаций: в 1970–1980-х годах в «Гидрометеоиздате» выходили его книги об Атлантиде, Лемурии, Берингии, истуканах острова Пасхи и т. д. Потом он решил освоить новые территории — и в 1984-м тот же «Гидрометеоиздат» выпустил новый кондратовский опус «Динозавра ищите в глубинах». Данный опус приобрел такую популярность, что уже в следующем году последовало новое издание. И это вполне объяснимо, так как книга старалась удовлетворить свойственную человеческому воображению страсть к таинственному и необъяснимому.

От лабынкырского «черта» до гуманоида Афони

При чтении «Динозавра ищите в глубинах» создается впечатление, что первый толчок к ее написанию дала именно адамовская «Тайна двух океанов». Чувствуется, что автор искренне увлечен самой мыслью о древних ящерах, скрывающихся под поверхностью вод. При этом Кондратов, как и Мезенцев, не ограничивается только рассказами зарубежных искателей морских змеев, кракенов, неоплезиозавров и прочих чуд-юд. Шестая глава его книги носила заманчивое название «Динозавры в СССР?». Снова, но уже в куда более подробном виде приводится рассказ о Твердохлебове — причем тот уверял, что увиденный им «черт» водится не только в якутском озере Ворота, но и в озере Лабынкыр (в Оймяконском улусе на востоке Якутии). В 1961 году с дневниками Твердохлебова ознакомил свою многомиллионную армию читателей популярнейший советский журнал «Вокруг света». Летом 1962-го на этой волне интереса к Лабынкыру отправилась группа энтузиастов из Москвы, полных решимости вырвать у озера его тайну.

Москвичи дважды обошли водоем на специально построенном плоту, несколько раз спускались в водолазном снаряжении под воду, тщательно осматривали берега, а затем в течение двух суток вели непрерывное наблюдение за поверхностью озера Ворота.

«Над водой дрожали интенсивные восходящие токи воздуха, в которых возникали самые разнообразные миражи. Из-за этих потоков и солнечных бликов на воде трудно было отличить реальные явления от иллюзорных. Несколько раз нам тоже показалось, что на поверхности воды появлялся и исчезал предмет сферической формы. Это напоминало то, что видели В. А. Твердохлебов и Б. Башкатов в 1953 году», — писали участники поиска «черта» в журнале «Природа», издававшемся Академией наук СССР.

Подводя итоги своей поездки, они сделали следующее заявление:

«Мы не нашли прямого подтверждения тем фактам, которые приводит В. А. Твердохлебов. Однако наши наблюдения ни в коем случае не отрицают возможности существования в озерах Сордоннохского плато крупных животных, так как из-за недостатка времени мы не смогли в достаточной степени обследовать плато и дно его крупных озер».

В 1963 году на поиски твердохлебовского монстра отправилась экспедиция ученых из Дубны. Они тоже не пришли к успеху, хотя и уверяли, что в одну из светлых ночей трижды наблюдали на большом расстоянии какой-то всплывающий предмет на озере Ворота. Ход этой экспедиции подробно освещался на страницах «Пионерской правды». В последующие годы Лабынкыр посещали всё новые экспедиции, занимавшиеся розысками «черта», — последняя из них имела место уже в 2016 году. Их участники так никого и не поймали, однако всякий раз оставляли туманно-многозначительные отзывы, вдохновлявшие очередных романтиков…

Александр Кондратов, детально описавший в своей книге эпопею поиска «черта» из Лабынкыра и других подобных монстров, водных и сухопутных, проделал большую компиляционную работу, сумев привлечь материал из множества самых разных источников. Особое внимание уделяется рассказам о великом морском змее, издавна ходящим в среде моряков разных стран. Основной вывод делается такой: толки о доисторических ящерах, якобы обитающих где-то в африканских джунглях, являются, скорее всего, ложными. То же самое относится и к Несси: для выживания мезозойского плезиозавра необходима целая популяция подобных существ, для которой озеро Лох-Несс (хоть его площадь и составляет 56 км²) оказывается слишком тесным. В конечном итоге Кондратов с явной неохотой вынужден признать, что и якутские озера мало подходят для обитания динозавра.

А вот у неведомых океанских тварей, по мнению Кондратова, шанс на существование есть.

«Последние открытия заставляют нас по-новому взглянуть на приспособление динозавров к водной стихии. Не только мелководье было местом их обитания. Исследование окаменевших остатков гигантского ящера-мегалозавра, найденных на острове Хоккайдо, показало, что он мог нырять на глубину до двух километров, добывая себе на пропитание осьминогов… Не приспособился ли родич таких мегалозавров к жизни в глубинах — и не он ли является тем самым таинственным морским змеем, сумевшим пережить катастрофы, происходившие на поверхности Земли?» — задается вопросом Александр Кондратов, и тысячи его читателей готовы были воскликнуть: «Да!»

В целом советская криптозоология разделилась на два основных направления. И если приверженцы одного из них увлеклись поисками реликтовых подводных чудищ, то другие сохраняли верность «снежному человеку».

«За истекшие 20 лет (1958–1978 гг.) появилось много новых материалов: сделаны новые наблюдения в Европе, Азии, Северной Америке, Австралии и т. д., то есть значительно расширена область распространения реликтовых гоминидов; дважды были сняты кинофильмы (в Северной Америке), сделаны новые наблюдения в Гималаях, обнаружены новые следы, которые зафиксированы учеными, опубликованы новые данные в научных статьях, книгах, монографиях… У нас активно работают Д. Баянов, И. Бурцев, В. Пушкарев, А. Бурцева, А. Козлов и многие другие, в США и Канаде ушедших ученых также заменили молодые силы. Все они продолжают труд, начатый их предшественниками, и надо надеяться на новые открытия, новые серьезные научные исследования», — с удовлетворением отмечал Владимир Мезенцев в очередном издании своей «Энциклопедии чудес».

А в переиздании 1987 года был добавлен, например, такой пассаж, написанный в явно одобрительном тоне:

«У тех, кто занимается поисками „снежного человека“, ныне появились новые перспективы. В 1987 году под началом Министерства культуры СССР учреждено и действует Общество криптозоологов. У него есть свой устав, программа и фонды на приобретение необходимой аппаратуры ночного видения и фотографирования, средств связи, обездвиживающих препаратов и другого оборудования».

Рассказы о йети помещали даже центральные советские издания, призванные служить рупором правящей партии. Так, в 1985 году газета «Известия» опубликовала рассказы о «диком человеке» (по-эвенкски «хэяк»), которые собрал среди оленеводов на севере Хабаровского края корреспондент тамошнего издания «Тихоокеанская звезда» А. Гуменник. Заканчивалась статья так:

«В хребтах Джугджура и Сунтар-Хаята, на гигантских заснеженных и пустынных пространствах „стыка“ Хабаровского края, Магаданской области и Якутии живут упорные легенды о „диком человеке“. Больше того, здесь встречают его. Во всяком случае, верят в необычные встречи».

На некоторое время главным «специалистом» по «снежному человеку» в СССР и постсоветской России стала выпускница Тимирязевской сельскохозяйственной академии Майя Быкова. Назвать Быкову увлеченным человеком — значит ничего не сказать. Она в буквальном смысле слова жизнь положила на алтарь криптозоологии.

Быкова не просто свято верила в существование йети — она уверяла, что неоднократно видела его собственными глазами.

Более того, обладая заразительной энергетикой, она обзавелась преданными единомышленниками, которые участвовали в ее экспедициях и тоже стали утверждать, что наблюдали реликтовых гоминидов.

Вообще, это могло бы стать хорошей темой для психологов и психиатров. Группы людей всерьез уверяли, что видели йети, сталкивались с ним, — но в качестве доказательств могли привести только свои собственные слова. Ни фотографии нормальной, ни обломка кости, ни куска шкуры, не говоря уже о целой туше или живом пленнике… Сама Быкова оправдывалась следующим образом:

«Известны документальные кинокадры американца Р. Паттерсона, снятые в присутствии Б. Гимлина в общем-то случайно. Но фотографии действительно нет. Потому что нет у нас пока фотоаппарата в комплекте с прибором ночного видения. Каждый профессионал, занимающийся съемкой животных, ведущих ночной образ жизни, изобретает для работы свой прибор. Не верите? Обратитесь, пожалуйста, к книге А. В. Кречмера и В. А. Забродина „Животный мир Севера России“ (М., Россельхозиздат, 1987). Кречмер с помощью автоматической аппаратуры СОБСТВЕННОЙ конструкции сумел получить крупные планы самых осторожных и редких животных. Из книги можете узнать о технических трудностях, неизбежных при съемке объектов с ночным образом жизни, а также при фотографировании быстро передвигающихся животных. Обе особенности характеризуют нашего зверя! Но этого мало. Нужно дистанционное управление аппаратурой. Но даже если решены все технические вопросы, то и этого мало — надо же найти гнездо, лежбище…»

В то же время Майя Генриховна оговаривается, что искатели йети не брали с собой фотоаппараты — «хотя бы потому, что лодки всегда захлестываются водой, да и таскать его с собой трудно, а оставлять не хочется». Опять же, дескать, поскольку контакты с гоминидом происходили, как правило, ночью или в сумерках, ничего снять заведомо было невозможно. Впрочем, Быкова утверждает, что однажды ее знакомый троглодит по кличке Афоня, с которым она якобы познакомилась в Хибинах на Кольском полуострове, сбежал с горы в семь вечера — и «можно было бы попытаться снять его, но, увы, не пришлось…»

Сподвижник Быковой Виктор Рогов в разговоре с журналистами объясняет отсутствие фотоснимков разными причинами — испугом, отсутствием качественной аппаратуры.

«Внешне существо было похоже на огромную человекообразную обезьяну ростом 2,75–3 метра, с широкими плечами и чрезвычайно развитой мускулатурой. Шерсть светло-серая, средней длины, на ягодицах почти белая. Короткая мощная шея, низкий лоб, крупные, выдающиеся вперед челюсти. Лицо почти без растительности, покрытое темными морщинами. Глаза небольшие, сверкающие злобой. Почти сразу мы поняли, что вторглись на его территорию и он пришел, чтобы нас прогнать. Наш испуг был настолько силен, что мы так и не смогли его толком сфотографировать, да и фотоаппаратура тогда была еще неважная», — оправдывается Рогов.

Иркуйем, которого так и не нашли

Одна из наиболее известных в СССР, а потом и в РФ криптозоологических эпопей разыгрывалась на протяжении нескольких десятков лет. Началось всё с того, что несколько советских ученых получили письмо следующего содержания:

«Обращаюсь к вам вот с какой просьбой. Помогите, пожалуйста, отыскать научную организацию или людей соответствующего профиля, которые заинтересуются неизвестным животным, не занесенным в систематику млекопитающих. Я уже обращался с таким предложением в Академию наук СССР. Животное, о котором идет речь, относится к роду медведей, в этом сомнения нет. В роду медведей будет восьмым. Оно крупных размеров, примерно вдвое по весу превосходит обычного медведя. Но очень сильно отличается строением тела. Задние ноги короче передних, а между ног расположен курдюк или жировой мешок, который постоянно касается земли. Местные жители (коряки, чукчи) называют его „иркуйем“, по-корякски — „волочащий по земле штаны“… Тигильские коряки — „кайнын-кугхо“, что означает „бог-медведь“».

Автором этого письма оказался житель Камчатки Родион Сиволобов, шофер, в свободное время увлекавшийся охотой. По словам Сиволобова, он не раз встречался с аномально крупными медведями, обладающими необычайно длинными передними лапами и курдюком между задних ног. Сиволобов пообещал удовлетворить просьбу биологов из Ленинграда, желавших получить скелет и шкуру иркуйема.

Увы, всякий раз с добытыми им останками необычного медведя случалось какое-нибудь несчастье: то они случайно сгорали в сарае, то пропадали, то изымались камчатскими шаманами для ритуальных нужд и т. д. Но, невзирая на отсутствие материальных доказательств, слава иркуйема росла и ширилась.

В 1980-х статьи о загадочном медведе появлялись не только в камчатских изданиях (в газетах «Корякский коммунист» и «Камчатский комсомолец»), но и в московской газете «Правда», а также в журнале «Охота и охотничье хозяйство». А в 1988 году студия «Киевнаучфильм» сняла фильм «Куда ушел иркуйем?».

В апреле 1989 года к теме обратился журнал «Вокруг света», разместивший статью Валерия Орлова «Неизвестный кайнын-кугхо». Еще раз рассказав историю Сиволобова, Орлов сообщает новые занимательные подробности. Оказывается, что сиволобовское письмо попало к профессору Николаю Верещагину — тому самому, который оппонировал Поршневу по теме «снежного человека».

«…профессор Верещагин, опубликовав ответ на это письмо в журнале „Охота и охотничье хозяйство“, начал прежде всего с рассказа о том, как к нему в Зоологический институт АН СССР в Ленинграде почти ежедневно звонят, пишут, приходят люди, „тронутые реликтовым зудом“. Один пожилой инженер на полном серьезе уверял, что знает и видел сам небольшого „динозавра метра полтора толщиной“, уползавшего в расщелину обрыва речки Оредеж, к западу от Ленинграда. Другой — корреспондент какой-то многотиражки — доказывал полную достоверность обитания крокодила в водоемах и прибрежных кустарниках на Южном Урале и в Башкирии. Третий — из Челябинска — страшно разобиделся и перестал писать, когда профессор осмелился не поверить его заверениям, что в озерах правобережья Иртыша за Тобольском живет то ли бегемот, то ли морж. А бывший начальник геологоразведки с пеной у рта доказывал, что в одном из озер Приохотской земли водится огромная косатка…» — сообщает Орлов.

Тем не менее Верещагин не без лукавства предположил, что под «псевдонимом» иркуйем может скрываться хорошо знакомый палеонтологам гигантский короткомордый медведь Arctodos symus, считающийся вымершим 10 тысяч лет назад. Но, естественно, всё продолжало упираться в проблему доказательств. А надежных доказательств Сиволобов так и не предоставил — хотя на протяжении еще многих лет скандалил, обвиняя ученых в пренебрежительном отношении к великому зоологическому открытию. Он так успел всем надоесть, что начали публиковаться резкие отповеди в его адрес.

Авторы этих отповедей справедливо указывают, что до сих пор по всему свету ежегодно открывают сотни живых новых видов, в том числе считавшихся вымершими, — но всё это происходит в рамках традиционной «скучной» науки, без необходимости привлечения криптозоологии.

Кстати, Сиволобов жаловался, что его не приняли, не признали люди, считающиеся «авторитетами» в криптозоологической сфере. В связи с этим биолог Александр Чикин отмечает, что та же Несси уже давно превратилась в огромный бренд, на котором зарабатывают деньги.

«Вокруг озера куча отелей со смотровыми площадками и прогулочными яхтами. Теперь даже осуши это озеро и просей через сито весь донный грунт, один черт владельцы отелей зальют обратно воду и вновь начнут зазывать клиентов пожить в отеле рядом с Несси. Ну не разоряться же людям? — иронизирует Чикин и делает вывод: — Йети и Несси — раскрученные бренды. А от вашего, Родион Николаевич, реликтового медведя и снежного барса Корякии (еще один криптид, со слов Сиволобова, якобы обитающий на Камчатке. — Авт.) никакого барыша, пока вы их не раскрутите и не создадите такие же бренды, ожидать криптозоологам не приходится».

Сейчас криптозоология из предмета, некогда составлявшего увлечение огромного количества людей, превратилась в прибежище относительно немногих одиночек. Например, на сайте Криптозоология.ру, представляющем собой список форумов о разных видах криптидов, жизнь в последние годы теплится не очень активно. А всё почему?

Подкосило криптозоологию — как и уфологию, кстати! — повсеместное распространение мобильных телефонов со встроенными фотоаппаратами и видеокамерами.

Ведь теперь криптозоологам стало куда труднее оправдываться, отвечая на сакраментальный вопрос: «А пруфы-то где?» А без пруфов, как известно, нещитово…