«Детское сопротивление»: зачем гаитянские активисты обучают детей трущоб искусству вуду

В трущобах Порт-о-Пренса, столицы Гаити, работает школа, в которой окрестные детишки рисуют русалок, зомби и демонов. Timoun Art School существует на интернет-пожертвования и считает своей главной задачей отвлечь детей от реальности — а она куда кошмарнее любых самых инфернальных декораций.

Бриколаж из мусора и черепа мамы

Необычная художественная школа находится на бульваре имени Жан-Жака Дессалина — основателя гаитянского государства и его первого правителя, впоследствии свергнутого и растерзанного заговорщиками. Неофициально эти трущобы называются Grand Rue — «Большая улица». В них зародилось и развивается арт-сообщество Timoun rezistans («Детское сопротивление»): художники создают произведения искусства из «переработанных материалов» — попросту говоря, мусора. Они могут сделать панно из ржавой проволоки и резины или скульптуру из бесхозного пластика, велосипедных шин, старого пиджака и… найденного на ближайшем кладбище черепа.

Основная форма художественной деятельности Timoun rezistans — бриколаж, создание свободной композиции из подручных материалов. Бриколаж уходит от линейного «прогрессистского» смысла и имеет дело с пластами заимствованных элементов.

Постмодернисты Жиль Делёз и Феликс Гваттари называли бриколаж способом действия шизоидного производителя. Этого производителя тоже можно назвать rezistans: он сопротивляется параноической диктатуре и ускользает из-под носа господствующих культурно-политических режимов, нацеленных на фиксацию, сепарацию и захват.

А вот для африканцев такой художественный метод скорее традиционен: в алтарных композициях и обрядовых костюмах некоторых афрогенных культов часто можно увидеть предметы из подручной реальности, фрагменты окружающего макрокосма — природы или города.

В России подобные «собирательные» арт-объекты напоминают коллажи Сергея Параджанова и многосмысловые композиции Анатолия Брусиловского.

Гаитянские бриколажи могут шокировать неподготовленного зрителя. Например, художник Жан Клод Сентилюс использовал в библейском ассамбляже, выставлявшемся в ноябре в Нью-Йорке, череп собственной матери в фигуре Мадонны.

Вуду — детство человечества

Для вудуистов не существует непреодолимого травмирующего рубежа между живыми и мертвыми, жизнью и смертью. На вопрос, почему дети в Timoun Art School так часто рисуют мертвецов, ее создатель Лав Леонс отвечает коротко: «Эти картины отражают религиозные убеждения».

Гробы, скелеты, зубы оборотней, волшебные змеи и окровавленные кинжалы — всё это магические образы и атрибуты, которые антропологи связывают с возможностью преодолевать границы между категориями живого и мертвого, человеческого и животного, сырого и вареного и т. д.

Именно эта возможность — характерная черта акта воображения в шаманизме, из которого развился театр (да и всё искусство в целом). Способность к преодолению границ во многом определяет и художественное начало, хотя пары могут быть иными: например, актуальное/потенциальное или наличное/виртуальное — это онтологическая грань, которую можно перейти в игре.

Игра, будучи способом взаимодействия с возможным (потенциальным), — это исток любого ритуала и сердцевина всякого творческого акта. В этом смысле ученые, называющие шаманизм и экстатические культы, в том числе вуду, «детством человечества», пожалуй, правы — вот и еще один смысл самоназвания Timoun rezistans.

Искусство Гетто-биеннале

Лав Лионс родился в 1995 году. В одиннадцать лет он начал собирать свои коллажи из мусора и вскоре стал участником Гетто-биеннале — арт-фестиваля, который проводит творческая молодежь Порт-о-Пренса. «Задача Гетто-биеннале — сформировать пространство для транскультурного диалога», — рассказывает художник.

Завсегдатаи этих выставок — местные художники, революционно настроенные неформалы, тинейджеры-рэперы, исполнители танцевального транса, фаерщики, перформеры, духовидцы и мастера традиционной гаитянской кухни. Порой сюда забредают иностранные фотографы, коллекционеры афро-карибских фетишей, западные журналисты и просто любители «экзотики».

Коллектив Atis Rezistans, из которого, собственно, возник его детский «филиал» Timoun rezistans, почти сразу же стал главной фишкой биеннале. А его композиции из металлолома и костей превратились в символ «контркультурности» и ее опознавательный флаг — эдакий «Веселый Роджер» для гаитянской анти-Венеции, чье искусство уж точно не упрекнуть в буржуазности.

Пообтесавшись в разношерстной тусовке, Лав создал художественную школу для детей: «Я верю в то, что искусство может исцелять, особенно тех, кто уязвим». Ученики Timoun Art School учатся рисовать и ваять, используя разные методы и материалы. «Это может быть вторсырье и мусор, например шины. Это может быть дерево. Я также учу детей рисовать акрилом на картоне и холстах», — рассказывает Лав.

Если ему удается продать свою картину, вырученные деньги идут на художественные материалы, кисти, краску и другие принадлежности. А кроме того, детей нужно кормить: «Дети проводят со мной целые часы, и я должен иметь возможность кормить их после занятий, ведь это голодные дети».

Не так давно Лав решил оснастить свою школу еще и компьютерным классом — невиданная по гаитянским меркам роскошь, которую он пытается устроить на сетевые пожертвования.

«Иногда я нахожу поддержку своим начинаниям, обычно благодаря интернету. Деньги идут на обустройство школы. Мне важно поделиться своими знаниями с детьми. Искусство на Гаити — это нелегко, но теперь у нас есть бесплатная компьютерная комната, и, может быть, мои ученики тоже смогут заявить о себе в интернете или по крайней мере научатся, как это сделать в будущем», — рассказывает Лав.

Землетрясение как источник материалов для художника

Лав Лионс часто вспоминает о том, как пережил «великое землетрясение» 12 января 2010 года, ставшее одним из отправных пунктов на карте его личных ментальных маршрутов.

Гаитяне дали этому землетрясению поэтическое название Гуду-Гуду, имитирующее грохот и гул. Тогда столица страны и несколько населенных пунктов буквально разрушились. Отдельные районы превратились в пыль, в гору обломков, среди которых адепты Timoun rezistans, словно археологи скорби, до сих пор находят материал для своих коллажей.

По официальным данным, число погибших во время Гуду-Гуду составило более 220 тысяч человек, еще больше людей были ранены. Государственная власть, и без того довольно шаткая на Гаити, на некоторое время рухнула вслед за президентским дворцом. Двери тюрем распахнулись, власть на улицах, надолго ставших палаточными городками, перешла к уголовникам, последовали новые эпидемии…

Реакция ряда лиц на это событие показала, что колониальный миф о «про́клятой Республике Гаити» жив до сих пор.

Рабы, освобожденные дьяволом

Первое в мире государство освободившихся чернокожих рабов в XVIII веке воспринималось как угроза мировой цивилизации, остров, заключивший пакт с дьяволом.

Вудуистские жрецы (хунганы), сыгравшие видную роль в свержении французских рабовладельцев, считались слугами Сатаны. А потому последующие печальные события на острове, в том числе череду государственных переворотов и природных катаклизмов, многие европейцы истолковывали как «наказание» за грехи (колдовство и бунт) или как закономерное продолжение богопротивной черной вольницы.

«Остров невезения» еще пару веков был главным аргументом сторонников сохранения рабства и колониализма в Новом Свете. Посмотрите, что творят гаитяне, вот и с вами может случиться такое, внушали испанцы и американцы представителям латиноамериканских народов и объединений, желавшим перемен. Страх «превратиться в Гаити» полтора столетия не позволял кубинцам восстать против испанской правящей верхушки, гарантировавшей сохранение рабовладения.

На самом деле гаитянское вуду — это сложная и развитая религиозно-магическая система, имеющая много общего с кубинской сантерией, бразильской макумбой и другими культами, которые сформировались на границе духовных практик различных африканских народностей, завезенных в Новый Свет работорговцами. Свою роль в оформлении афроамериканских религий сыграли также верования индейцев, католицизм и спиритизм.

В гаитянском вуду есть два основных пантеона духов, сущностей, которых на Гаити называют лоа. Один пантеон (духи Рада) сформирован преимущественно из божеств народностей Гвинейского залива, другой (духи Петро) ориентирован на практики, завезенные рабами из Анголы и Конго.

Именно лоа Петра, «огненные» и «беспощадные» духи, сыграли, как верят гаитяне, ведущую роль в войне с французскими рабовладельцами.

14 августа 1791 года в знаменитом Каймановом лесу этих духов призвал на помощь жрец вуду и лидер беглых рабов Дутти Букман. Уроженец Ямайки, он самостоятельно научился читать и писать (за что получил имя «Книжный человек» — Book Man, искаженное до Boukman), а затем хозяин-британец продал его французу из Санто-Доминго, как тогда называли Гаити. Букман, двухметровый мужчина с гипнотическим взглядом, вскоре присоединился к беглым рабам и и пользовался среди них беспрекословным авторитетом.

В Каймановом лесу он и его последовательница Cесиль Фатиман принесли в жертву духам Петро черную свинью и причастились кровью закланного животного. Присутствовавшим на обряде бывшим рабам Жоржу Биассу, Жанно Булле и Жану-Франсуа Папильону хунган Букман объявил, что духи поручили им возглавить освободительную войну. Война закончилась объявлением независимости Республики Гаити 1 января 1804 года, но до этого Букман не дожил: французские власти схватили его и показательно казнили. Его голову, насаженную на пику, демонстрировали в тогдашней столице острова Кап-Аитьене. В отместку за свои прежние страдания и казнь вождя повстанцы безжалостно вырезали сотни белых островитян.

Сейчас в Порт-о-Пренсе и других городах страны стоят памятники Букману, а сам он почитается как один из духов вуду. Действо в Каймановом лесу и по сей день воспроизводится в карнавальных и ритуальных формах, запечатлено на почтовых марках Гаити и на множестве картин местных художников. Недоброжелатели же считают обряд, который вдохновил гаитян на политическую самоорганизацию, отправной точкой «проклятия» Гаити, сделкой с дьяволом.

В 2010 году, сразу после разрушительного землетрясения, ветеран христианского радио Пэт Робертсон намекал на «сатанинский пакт», который заключили восставшие во главе с Дутти Букманом в Каймановом лесу.

Будьте как дети — вудуистская заповедь

«Именно после провозглашения независимости Гаити в 1804 году, когда рабству был положен конец, появились собственно гаитянские художественные работы», — говорит Лав Лионс. И замечает: «Все художники тогда вдохновлялись религией вуду, барабанами, которые звучат во время церемоний, изображениями святых и духов лоа, которые украшают стены храмов, геометрическими символами веве, которые олицетворяют этих самых духов и наносятся на пол и которые были заимствованы из рисунков индейцев-араваков, первых жителей острова».

От самих араваков на Гаити, как и от их сородичей на Кубе, ничего не осталось — таковы результаты колонизации. Впрочем, вудуисты бы меня поправили: от индейцев остались духи, также вошедшие в пантеоны афро-карибских культов.

Сам Лав не хунган, он обычный последователь вуду, особенно почитающий духа-трикстера Папу Легбу, божественную мать Эрзули и главу царства мертвых Барона Самеди (Субботу). К слову, Папа Легба имеет прямое отношение к игре, к игровому началу в целом. Духи других африканских традиций, родственные Легбе (например, Элегба и Эшу), как и он сам, покровительствуют детям, а в некоторых культах сами предстают в детских образах.

Детскость вообще одна из визуальных черт вуду. Эта традиция почитает божественных близнецов Марасса, а на вудуистских алтарях зачастую можно увидеть кукол и пупсов, органично дополняющих общую танцевальность и живость культа и то, что европейские этнографы старой школы называли «характерной наивностью».

Наивность? Нет, скорее это витальная непосредственность, та самая легкость, с которой дети могут быть так же милы, как и жестоки.

Это качество можно соотнести со «свободным производством» бриколажа или шаманской гибкостью, позволяющей сочетать в одном алтарном пространстве африканских идолов, Кинг-Конга и Деву Марию Скорбящую.

Один из гаитянских правителей XIX века Фостен Сулук, провозгласивший себя императором, собирал себе двор по образцу европейского и раздавал титулы мулатской верхушке.

Фостен Сулук был жестоким и капризным деспотом, но аристократия, в которую он играл, вызывает улыбку: главного кондитера император назвал графом Лимонадом, а среди своих советников утвердил герцога Мармелада, графа Дождь-Как-Из-Ведра, графа Рыжего Пса и барона Грязную Дыру.

Среди класса духов геде (обитатели кладбищ) можно найти геде Водяную Блоху и геде по имени Маленький Пук — такие имена европейскому «духовному человеку», существу с серьезной метафизической миной и свинцовым сердцем, наверняка показались бы странными или неуместными в отношении сакральных сил.

Вудуисты подчас куда лучше христиан следуют заповеди Иисуса «Будьте как дети». Между детством и вуду заключен сакральный пакт.

Как бы ни злорадствовали враги Республики Гаити, вуду, однажды освободившее эту страну от рабства, и сегодня помогает людям преодолевать обреченность трущоб и превращает жизнь, забитую отходами и обломками, в яркий танец и интенсивную грезу.

Timoun rezistans, детское сопротивление, продолжается: дети и мертвецы объединились, и, если понадобится, к ним примкнут не только водяные и оборотни, но и так пугающие бледных, взрослых и скучных людей каннибалы.