Женщины в ММА — о категории пола в спорте, умении проигрывать и единоборствах как терапии

Татьяна Дваждова пришла в ММА из околофутбола, впрочем, позднее она отдала предпочтение боксу. Именно единоборства открыли ей глаза на «реальное положение женщин в обществе».

Бороться наравне с мужчинами было важно для Дваждовой с самого начала спортивной карьеры. Чтобы выступить в боксерском поединке с мужчинами, ей приходилось коротко стричься и предоставлять организаторам поддельные документы.

Сейчас она одна из немногих спортсменок, открыто выступающих против категории пола в спорте. В единоборствах, по мнению Дваждовой, сексизм повсюду: «Это основа спорта. Женщину там не принято считать человеком, хотя бы гипотетически способным победить мужчину, ей нельзя даже попытаться. Спорт — одна из немногих сфер, где сексизм абсолютно нормализован. По-моему, разделять спортсменов по полу — это всеё равно что сделать отдельную категорию для азиатов или темнокожих».

С такой точкой зрения согласны не все. Валерия Карыгина в ММА шесть лет, в этот спорт она пришла из рукопашного боя, которым занималась с ранних лет: «Я сама решила пойти в единоборства, потому что с детства нравились Джеки Чан, Брюс Ли — хотелось им подражать. Так же красиво наносить удары. Впервые я попала в секцию рукопашного боя за компанию с пацанами с моего двора».

По ее мнению, упразднить категорию пола в некоторых спортивных дисциплинах возможно, но не в ММА: «Удар, сила, мощь мужчины и женщины отличаются. В некоторых видах единоборств, например в джиу-джитсу, можно убрать категорию пола, но для ММА это жестоко. Хотя популярность наберет».

24-летняя Марина Мерчук пришла в ММА из кикбоксинга, в котором она успела стать чемпионкой России: «Мне очень нравится кикбоксинг, но профессиональный уровень в нем сейчас падает, потому что практически нет боев. У меня есть финансовые проблемы: надо обустроиться самой, помочь родителям. И хотелось бы побеждать в чемпионатах.

Профессиональный кикбоксинг не оплачивается. Вчера, например, мне предложили бесплатно подраться по кикбоксингу. Это смешно для профессионального спортсмена. В ММА есть перспективы, сейчас этот вид спорта сильно раскручивается, там можно зарабатывать».

Для нее ММА были мечтой детства: «Из-за финансовых проблем меня не могли отдать ни в какие единоборства. Я оставила эту мечту, занималась легкой атлетикой, а во время учебы в кадетском корпусе — военным многоборьем и добилась там определенных высот. Лет в двадцать мне выпала возможность попасть в мир единоборств, и с 2016 года я занимаюсь ими».

Валерия Карыгина после учебы в университете работала фитнес-инструктором. Именно в клубе она познакомилась со своим первым тренером по ММА. На мой вопрос о сексизме в спорте Валерия вспоминает недавний случай:

«Я ехала с тренировки в автобусе, а в этот день прошел футбольный матч. Я футбол не смотрю и не знаю, кто там выиграл. В автобус забежал мужчина, начал кричать: „Наши победили!“, а я, уставшая, сидела со спортивной сумкой. Он поворачивается ко мне и говорит: „Победила наша команда, а ты за кого болеешь?“ Я ответила: „Я болею за себя“. Он посмеялся и спросил, чем я занимаюсь. Я не очень люблю об этом говорить, потому что следом начинаются одни и те же вопросы: а шрам у тебя на лице откуда, а как это вообще у вас происходит, и т. д.

Я говорю: „Я занимаюсь боями в клетке“. Что такое смешанные единоборства, люди зачастую не понимают, а стоит сказать „UFC“ или „бои в клетке“, они сразу начинают включаться.

Услышав это, мужик присел:

— Че, серьезно?
— Да.
— Дай я тебе руку поцелую, — берет мою руку, целует и добавляет: — Я восхищаюсь такими женщинами, вот такие женщины нам нужны в России.

И он с такими эмоциями это говорил, узнавал у меня детали, спрашивал, часто ли меня бьют. Он так восхищался, пока мы ехали в автобусе, руку мне поцеловал раза четыре, сказал, что я молодец и меня ждет успех. Такие забавные случаи происходят, а чтобы негатив какой-то — за шесть лет ни разу не было».

По словам Мерчук, сексизм транслируется не столько внутри спорта, сколько извне, со стороны публики: «Мне пишут иногда в комментариях под постами, еще чаще — в личные сообщения, чтобы я не занималась таким видом спорта, что мне борщи варить нужно, что я девушка и ничего не добьюсь. Эти нападки случаются на протяжении всего времени, что я в спорте. Сейчас хейтеров стало меньше, может быть, потому что я вышла на какой-то другой уровень. Раньше я могла отвечать им, злиться. Потом решила беречь силы для тренировок. Был один тренер, который говорил, что мне нечего здесь делать, что меня в кровь разобьют. Во мне это, наоборот, разжигает азарт, желание доказать обратное. В той команде, где я сейчас, меня поддерживают».

Валерия Карыгина в своей секции — единственная женщина:

«Мне бывает обидно, когда в зал приходит новый человек и начинает отказываться от спарринга: „Я не могу стоять с девочкой, я не буду ее бить!“ Но тренер вмешивается: „Вы здесь бойцы, девочки где-то вне зала, а на тренировке все становятся в спарринги со всеми“. Когда они всё же соглашаются и получают хороший удар в лицо или в печень, то уже включаются и начинают агрессировать».

О высокомерном отношении к женщинам на тренировках со стороны партнеров по спаррингу говорит и Татьяна Дваждова: «Ну да, они ненавидят женщин и не уважают их. Конечно, они в этом не признаются, но за них говорят поступки. Отношение изменится, когда устранят категорию пола. Некуда будет деваться: либо ты занимаешься спортом и уважаешь всех участников, либо не занимаешься. Выгонять из спорта нужно сексистов, а не женщин».

Наталья Н. пришла в ММА по совету подруги. До этого спорт ее мало интересовал, а единоборства она выбрала как средство самообороны: «Я ушла от молодого человека после того, как он меня изнасиловал; еще четыре-пять месяцев после этого он мне угрожал. Хотелось обезопасить себя, найти спортивную секцию, в которой я могла бы научиться дать отпор, справиться, если что».

Наталья занималась смешанными единоборствами, а позже перешла в бразильское джиу-джитсу. Всё это время занятия проходили в женских группах: «Плюсом в этих занятиях было то, что я нарабатывала навыки в своей весовой категории и с максимально комфортными для меня людьми — с женщинами. Минус в том, что у меня не было возможности тренироваться с бойцами других весовых категорий, бороться с мужчинами. Поэтому мое мастерство росло медленно, да и тренерка говорила, что в случае драки с большими мужчинами я вряд ли смогу что-то сделать, кроме как пихнуть и убежать. Сработать на эффекте неожиданности».

Занимаясь джиу-джитсу, Наталья прошла первый этап аттестации для получения страйпа (нашивки на кимоно ги, которой помечают продвижение бойца ко второму, синему поясу). Процедура проходила в смешанной группе: «В ней участвовали в основном мужчины с разными поясами вплоть до фиолетового. Аттестация выглядит как обычное занятие, только разница между тренером-женщиной и тренером-мужчиной огромная. Это мероприятие оказалось не самым приятным опытом в моей жизни.

Тренер поставил меня в спарринг с мужчиной, не стеснявшемся выражать мне презрение. Он боролся на отвали, много вздыхал и жаловался. Тренер буквально вынудил его заниматься без нытья.

Я девушка довольно маленькой комплекции, моя весовая категория — 50 кг, а мужчины там принадлежали к большим весовым категориям. Вместо того чтобы вести борьбу, они просто жаловались на меня и отказывались заниматься. В какой-то момент моя внутренняя напряженность прямо на аттестации переросла в паническую атаку».

Спорт Наталье пришлось покинуть из-за травмы колена, но свою терапевтическую цель занятия выполнили: «Они точно дали мне уверенность в себе. Раньше я хотела похудеть, стать красивее и т. д. Когда я попробовала тренироваться в здоровой атмосфере вместе с другими женщинами, меня отпустили мысли вроде „сколько я ем“ или „как я выгляжу“. Я сфокусировалась на своем здоровье, на силе, выносливости, что, мне кажется, важно для любой женщины».

Валерия Карыгина и Марина Мерчук пришли в ММА с целью построить карьеру. У Карыгиной за спиной множество боев, самым ярким из которых, пожалуй, был бой с Ярославой Кичигиной в феврале 2019 года. На вопрос, препятствует ли соперничество дружбе, Карыгина отвечает: «Со многими из тех, с кем у меня был бой, я потом общалась. В финале поединка спортсмены жмут друг другу руки и обнимаются. Есть соперники, которые, проиграв, становятся озлобленными, расстроенными. Это вопрос самоконтроля и адекватного отношения к состязанию. Некоторые не умеют проигрывать, им кажется, будто они поставили на кон свою жизнь и теперь всё потеряно.

Я выхожу на бой и кайфую. Я наслаждаюсь тем, чем занимаюсь.

Плохой настрой — это когда думают: «Вот я выйду, ух, блин, сейчас я всех сделаю, сейчас всем покажу, займу первое место, пусть на меня все смотрят и подписываются в инстаграме».

Говоря о возможности сделать спорт своей работой, Марина Мерчук отмечает: «Профессионалы могут зарабатывать, но скорее за границей, чем в России. У нас в кикбоксинге денег почти нет. Мне повезло: мой тренер нашел спонсора, и поэтому я получаю зарплату как спортсмен. Но этого хватает только на то, чтобы продолжать заниматься, ни о каких хотелках речи не идет. Если подписаться на очень хорошую зарубежную организацию, то можно неплохо зарабатывать, выбраться из бедности. Я, к сожалению, еще не выбралась и живу с теми же трудностями, что и в детстве. Но уже получше, чем было».

Для многих спортсменов основной доход обеспечивает работа тренером. Валерия Карыгина по-прежнему работает в фитнес-клубе, а Марина Мерчук, получившая образование в РГУФК, готовится тренировать в будущем.

Карыгина отмечает, что всю жизнь провести в состязаниях невозможно: «Я уважаю бойцов, которые заработали деньги и вложили их, а не потратили. Взять того же Конора — он сделал свой бизнес. Я выступаю, но у меня нет и десяти тысяч подписчиков в инстаграме, поэтому мне не предлагают контракты. Раньше не было инстаграма, контакта, и как-то же жили именитые боксеры за счет телевизора и радио.

Сейчас спорт превращается в шоу, и его ценность теряется — настоящий искренний бой занимает всё меньше людей. Это обидно.

Многие пытаются выделиться за счет негатива, факи показывают… Это неуважение к тем людям, которые пришли за тебя болеть».

На теле Марины Мерчук нет нетравмированных мест: «Повреждала колени, связки, шею, глаза, ломала нос и руки, ушибалась постоянно… Но страх не должен мешать тренировочному процессу. Сейчас у меня травмировано колено, и я всё равно тренируюсь».

Не всегда семья способна полностью поддержать ребенка, решившего заняться единоборствами. Наталья говорит, что «у семьи не было предрассудков на этот счет, но они опасались травм. Говорили, зачем мне это, если можно пойти в танцы… Жестких конфликтов не происходило, разве что когда я получила травму колена, мама прокомментировала это классическим „Я же говорила!“».

Родители Валерии Карыгиной к выбору ММА относятся хорошо, но бои не смотрят:

«Мои братья и сестры следят за боями и пересказывают маме, что там происходит. Мама не может слышать этого, сразу уходит в другую комнату. Она всю жизнь занималась легкой атлетикой, бегала и не понимает такого спорта».

Может ли спортсмен при необходимости использовать навыки борьбы для самообороны? Валерия Карыгина считает, что не стоит применять свою силу на улице: «Не надо вестись на провокации любого прохожего.

Первый тренер мне всегда повторял: „Если какая-то проблема, отдаешь перчатки и говоришь: „Приходи в зал, там разберемся““.

Не только бойцам, всем нужно научиться себя сдерживать. Какое бы оскорбление ни произнес человек, это лишь его слова. Оскорбляя тебя, он в первую очередь оскорбляет самого себя тем, что не может совладать со своими эмоциями. Мы не должны реагировать остро и махать кулаками на каждого, кому мы не нравимся — это их проблемы, что они чем-то недовольны. Наверное, это приходит с опытом, с возрастом».

Хотя когда Валерия была подростком, ей пришлось воспользоваться навыками бойца: «Как-то вечером мы с сестрой шли домой, и к нам пристали пьяные пацаны постарше меня. Мы не поладили, и один из них хотел ударить меня в лицо, но я опрокинула его на землю. Сейчас я себя контролирую и не хочу тратить свои силы на какого-то дурачка, чтобы попасть потом в полицию. Тем более что как действующий боец я не имею права применять приемы на улице. Это неправильно. Я понимаю, что я сильнее и технически, и физически».

Марина Мерчук считает ММА хорошей альтернативой секциям самообороны: «Если ты знаешь какую-то технику, как вырваться, как сделать болевой прием, то у тебя будет намного больше шансов выйти из неприятной ситуации. Но я стараюсь решать все конфликты словами. Всю свою энергию и злость я выплескиваю на тренировках, а потом хожу спокойная, расслабленная, и у меня нет желания с кем-то ругаться. Конечно, если вдруг кто-нибудь нападет, придется защищаться. Но не хотелось бы».

С Натальей Н. я, журналистка и автор этого текста, занималась в одной секции. Мы в группе много общались до и после тренировок, и почти каждая женщина-боец рассказывала о том или ином опыте насилия, который она пережила, прежде чем прийти в зал.

Я не могу не спросить Наталью, согласна ли она с мнением, что это обычно и приводит женщин в такой вид спорта. Мне вспоминаются Маргарет Макгрегор, выбравшая единоборства, чтобы справиться с пережитым домашним насилием и не позволить никому больше бить себя, или Тоня Хардинг, в семье которой также было насилие.

«На мой взгляд, — говорит Наталья, — это не всегда является причиной, хотя насилие накладывает на человека серьезный отпечаток и влияет на желание заняться таким спортом. Действительно, многие мои знакомые девушки пришли в зал исключительно из-за того, что боялись за свою жизнь. Но необязательно испытывать насилие на своем опыте. Многим женщинам страшно оставаться наедине с мужчинами, страшно идти по улице вечером или ночью. Хочется быть уверенной, что в следующей опасной ситуации ты не замрешь и сможешь хоть что-то сделать. Я занялась единоборствами, только чтобы быть способной защитить себя. До сих пор, даже спустя пять лет после пережитого насилия, я иногда испытываю страх, оборачиваюсь на улицах, выискиваю в лицах людей этого человека. Но есть у меня и знакомые, которые шли в этот спорт просто потому, что он интересный».