Армия волшебного козла: для чего духи вселяются в животных и вступают в браки с людьми

Черная магия в черной республике

Гаити — маленькая свободолюбивая республика, которую в прессе иногда называют Островом Невезения. Живут здесь и впрямь бедно, но зато весело и красиво. Это первая в мировой истории колония, рабское население которой смогло поднять успешное восстание и освободиться от хозяев. Боровшийся за свободу гаитян Туссен-Лувертюр (1743–1803) хотел построить мирное общество, где белые, черные и мулаты трудились бы во имя общего блага. Сделать ему этого не удалось. Практически с начала существования и до последних времен Гаити не выходит из состояния политической турбулентности, переживая один государственный переворот за другим.

Читайте также:

«Детское сопротивление»: зачем гаитянские активисты обучают детей трущоб искусству вуду

В революциях и раздорах значительную роль играет вуду — яркий культ, включивший в себя пантеоны и практики различных африканских народов (главным образом, выходцев из Дагомеи), чьи представители были завезены на остров в кандалах, а также элементы католичества и европейского оккультизма.

Самым знаменитым умением вудуистских колдунов стало превращение человека в зомби — феномен, признанный и зафиксированный документально, но всё же до конца не изученный. Главенствующей считается версия о действии ядов животного происхождения, подкрепленная исследованиями американского антрополога Уэйда Дэвиса, однако загадкой остается то, каким образом вудуисты точно отмеривают дозы добытого из морских рыб тетродотоксина. Это сильный яд нейропаралитического действия, и его малейшей передозировки достаточно, чтобы человек действительно умер, а не впал в состояние, в котором его примут за труп и похоронят. Именно таких лжемертвецов, как считают исследователи, раскапывают вудуистские колдуны-отравители, чтобы «пробудить», а затем эксплуатировать на своих плантациях. В то же время недостаточное количество тетродотоксина вызвать «эффект зомби» не способно.

Уэйд Дэвис изучил целую линейку «порошков зомби» и саму технологию их изготовления.

Одни порошки предназначались для подмешивания в пищу, другие для введения через кожу — их можно подсыпать в обувь или распылить на пороге. Порошки второго типа кроме ядов включали также компоненты, обеспечивающие образование ран и облегчающие всасывание веществ через кожные покровы.

Дэвис выяснил, что секреты зомбирования из поколения в поколение передает тайное общество Бизанго, которое давно и активно вмешивается в политические процессы черной республики. Тайные общества (мужские и женские инициатические союзы) в традиционном африканском социуме занимаются в основном поддержанием установленного порядка, осуществляют функции неформальных судов, могут помогать одним людям и наказывать других.

Вудуисты верят в многочисленных духов лоа, для которых исполняют экстатические танцы и режут жертвенных животных. Во время церемоний духи вселяются в своих последователей, заставляют совершать их различные трюки, пророчествуют, исцеляют, а еще просто пьют, едят и веселятся.

«Католик идет в церковь, чтобы разговаривать о боге, а вудуист танцует во дворе, чтобы самому стать богом», — говорят на Гаити.

Вуду и в наше время остается главной силой, позволяющей гаитянам сохранять свою этноисторическую идентичность. Разумеется, настоящее вуду не имеет ничего общего с растиражированными голливудскими клише, которые наследуют расистским страхам и фантазиям XVIII–XIX веков. Вуду — это не разнузданный «сатанинский культ», а сложная духовно-магическая система, в которой существует своя этика, своя медицина, своя литургия и т. д.Франсуа Антуан Симон (1843–1923) сначала был фермером, затем полицейским, потом полевым командиром, губернатором, генералом и, наконец, главой государства. К власти генерала Симона, по его же собственному убеждению, привели козел по имени Симало и дочь Селестина, которую до сих пор называют в родных местах Черной Жанной д’Арк. И мсье Симон, и его дочь были служителями вуду, а упоминаемый козел, который сопровождал Симона от фермы до президентского дворца, считался воплощенным духом. Селестина носила титул мамбо. Так на Гаити называют жриц, заключающих пакт с божествами. Удивительная история семьи Симон описана в эссе писательницы и исследовательницы афро-карибской культуры Зоры Ниэль Хёрстон (1891–1960) «Черная Жанна д’Арк», которое вошло в посвященный фольклору и истории Гаити сборник «Скажи моей лошадке». «Лошадками» в вуду называют медиумов, людей, одержимых лоа: «оседлавшие» их духи часто просят присутствующих передать такой «лошадке» ту или иную информацию (обычно, советы и предупреждения), когда «средство передвижения» выйдет из транса.

Родился Франсуа Антуан Симон 10 октября 1843 года, а президентом Гаити стал в 1908-м, сменив на посту прагматичного реформатора Пьера Нора Алексиса (1820–1910). Именно волшебный козел Симало гарантировал армии генерала Симона непобедимость — об этом на Гаити знала каждая кухарка. Селестина же, воззвав к Огуну, божеству войны, чтобы он зачаровал повстанцев Симона от вражеских пуль, двинула войско на столицу, город Порт-о-Пренс. Она шла впереди всех, издавая воинственные кличи и подбадривая своим видом мужчин.

Ранние правители Гаити предпочитали не афишировать связи с вуду, представляя себя просвещенными христианами. Провозгласивший себя императором Фостен Сулук (1782–1867) даже сколотил двор по образцу европейского, раздав титулы мулатской верхушке. Для тех времен характерна визуальная двусмысленность: императора изображали на коленях Девы Марии, но для большинства гаитян это была не столько Богородица, сколько лоа Эрзули. Фостен I, хотя и копировал стиль Наполеона, в душе оставался вудуистом. Многие приверженцы культа считали его божественным (царебожие бывает не только у православных). В 1925 году вудуисты на гаитянском острове Гонав провозгласили сержанта американской морской пехоты Фостина Виркуса (1896–1945), поляка по происхождению, императором Фостеном II, инкарнацией Фостена I. Фостен II обзавелся гаремом и правил островом до 1929 года, когда по службе был переведен в другое место. Он стал известен во всем мире благодаря книге Уильяма Сибрука «Остров магии» и собственным мемуарам «Белый король Гонава».

Франсуа Симон в отличие от большинства своих предшественников не стеснялся вуду. Позднее по его стопам пойдет знаменитый Франсуа Дювалье (1907–1971), который будет управлять страной с помощью отрядов тонтон-макутов — добровольческой тайной полиции, получившей название от оборотней из местной мифологии. По словам ранее упомянутого Уэйда Дэвиса, одной из причин свержения режима Дювалье-младшего, Жана-Клода Дювалье (1951–2014), стала неспособность общества Бизанго удержать власть над взбунтовавшимися массами.

Браки с духами и священными животными

В мировой истории и до Франсуа Симона случалось, что животные добивались высоких титулов и почестей. Всем известен Инцитат, любимый конь римского императора Калигулы, который был провозглашен не только гражданином Рима, но и сенатором, получал соответствующее жалование и только после смерти хозяина был выведен из состава законодательного органа. Козлу Симало гаитянский президент Симон официальных титулов не дал, но выделил покои в Национальном Дворце, подвал которого быстро превратился в место для вудуистских обрядов и, как поговаривали, тайного каннибализма. Конечно, козел человеческим голосом, как в сказках, не разговаривал, но регулярно доносил свою волю через впадавших в состояние одержимости медиумов, без которых не обходится ни одна церемония вуду.

Читайте также:

Духи — порожденные человеком, но реальные: как антропологи поверили в призраков и божеств

Симало — имя одного из вудуистских лоа, принадлежащего к гневному пантеону Petwo. По всей видимости, животное считалось воплощением или носителем этой сущности, и союз заключался не с козлом как таковым, а с духом. На Гаити распространены представления, во-первых, о возможности вселения духа в животное или предмет, а во-вторых, о возможности жениться на лоа. Свадьба с лоа — ритуал, похожий на католический церемониал венчания. Супруга лоа обычно представляет медиум, одержимый данным духом. После свадьбы супруг-человек соблюдает ряд табу и сексуальную верность лоа в особые дни недели. В области духовных браков в вуду существует и дискуссия о допустимости однополых союзов. Поскольку вуду — религия не централизованная, то каждый жрец (хунган) решает эту дилемму по-своему в рамках собственного прихода. Известно, что некоторые лоа порой проявляют интерес к представителям своего пола: например, Эрзули Дантор может жениться на женщинах.

Люди, испытывающие давление со стороны влюбившихся в них духов, обычно подчиняются им, поскольку попытки избежать брака грозят гневом потусторонних сил, болезнями или даже смертью.

Все это очень напоминает механизмы так называемой шаманской болезни — периода, когда духи принуждают людей к служению.

Французская исследовательница бурятского шаманизма, антрополог Роберта Амайон полагает, что шаманский ритуал в целом — это символический акт приспособления шамана к своей супруге из мира зооморфных духов, которые, как правило, имеют животное обличье. Экстатические шаманские танцы, по мнению Амайон, демонстрируют процесс любовных отношений с духами, браки с коими символически отражают обычные человеческие браки, причем шаман выступает в роли охотника, а дух в роли добычи. Экстраполируя особенности бурятского шаманизма на шаманизм вообще, Амайон описывает духовные браки между мужчинами-шаманами и женскими духами как основу обряда в обществе охотников. Постепенно, по мысли Амайон, шаманизм эволюционирует и от обмена жизненной силой (культ животных, растений, природы) у охотников переходит к сакрализации социального производства (культ предков) у скотоводов. Отдельные пережитки архаики в виде представлений о магических союзах с духами, в животных обличиях или нет, сохраняются на любых стадиях развития общества: достаточно вспомнить распространенный нарратив из газеты «Оракул», когда постсоветские женщины (а иногда и мужчины) описывают свои сексуальные отношения с домовыми и инопланетянами.

Заметка из The New York Times за 2006 год живописует спиритуальную вуду-свадьбу женщины с лоа-змеем Данбалой, в роли которого выступает извивающийся на полу мужчина-медиум.

Вместо свадебного торта — яйцо, традиционное лакомство змей. Из этого же материала можно узнать, что браки с лоа часто заключают для улучшения материального положения или обретения здоровья. Еще одна их функция — психотерапевтическая: если вам не хватает воинственности и решительности, выходите за Огуна, а если хитрости и изворотливости — за Папу Легбу. Духи наделяют избранников своим нравом, расширяют их личностные горизонты, позволяют им обрести уверенность и чувство защиты. Когда-то символом такого союза были простые браслеты из ниток, но сейчас лоа предпочитают свадебные кольца. Мужчины даже могут жениться на нескольких лоа сразу, во всяком случае, если эти лоа не враждебны друг другу.

Боги и духи, являющиеся смертным в образе животных, фигурируют в самых разных мифологиях. Всем известный пример — Зевс в образе лебедя, покрывший Леду. От этого брака родились Кастор, Полидевк и Елена. Но то — герои мифов и эпосов. Вполне исторический Александр Македонский, как долгое время считалось, был рожден от внебрачного союза царицы Олимпиады с богом Сабазием (иногда называют и самого Зевса), в круг почитателей коего она входила. Сабазий в образе змея якобы возлежал с Олимпиадой, о чем рассказывает Плутарх. Муж царицы Филипп, также посвященный в орфические таинства, как известно, со временем охладел к Олимпиаде, и порой это приписывают его нежеланию вмешиваться в спиритуальные романы супруги.

В Китае популярна сказка «Богиня шелкопряда», в которой женщина выходит замуж за коня. Браки с лошадьми встречаются и в ирландском фольклоре. У индейцев-шайеннов есть история о девочке, вышедшей замуж за пса. Сакральные брачные союзы с животными заключаются и в наше время. Особенно они распространены в Индии.

Газета The Telegraph опубликовала репортаж из деревушки под Мадрасом, где в местном индуистском храме обвенчали двух несовершеннолетних девочек с лягушками.

Необходимые слова от имени женихов произнес священник. Обряд связан с мифом о превращении Шивы в лягушку и призван обеспечить урожай и мирную жизнь.

К подобным церемониям индийские власти относятся настороженно. Свадьбу мужчины с коброй, на которую пришло множество жителей штата Уттар-Прадеш, полиция и вовсе сорвала. Женщине по имени Бимбала Дас из села Тала в штате Орисса повезло больше: на ее свадьбе полицейские не появились. Однако не приполз и сам жених, живущий недалеко от муравейника. Но его заменило латунное изображение. Бимбала — адептка одной из множества индийских сект, проповедующих вегетарианство и любовь к животным. Со змеями дружила еще мать Бимбалы. С королевской коброй, будущим зятем, женщина познакомилась, когда заболела и стала лечиться традиционным магическим способом — носить молоко кобрам. Змеи в Индии окружены мифами и легендами. В ведической мифологии, наряду с богами, людьми и демонами, существует особая раса нагов — это мудрые волшебные змеи, хранящие в своих подземных и подводных дворцах неслыханные сокровища. Если умилостивить их, можно обрести то или иное благо.

Духи, как и животные (или духи-животные), выражаясь антропологическими терминами, представляют собой нечеловеческие актанты, взаимодействие с которыми с древних пор наполняло сферу сакрального. Встать на точку зрения нечеловеческого актанта, понять, что нужно зверю или духу, может шаман или колдун. Обычный же человек в обыденной жизни, как пишет антрополог Вивейруш де Кастро, должен оставаться человеком, а его захваченность миром духов может трактоваться как болезнь.

Читайте также:

Можно ли дружить со сверчками, или Как антропологи изучают общение людей и животных

Жизнь сообществ подразумевает ту или иную сексуальную урегулированность, но помимо конвенционального, «посюстороннего» брака в разные времена и в разных культурах существовали «потусторонние» сожительства, зачастую куда менее гетеронормативные. Даже христианская культура, которая, казалось бы, изымает из человека «биологический низ», хотя и пользуется традиционными метафорами (в том числе в области союзов между людским и божественным, например, огонь и голубь как символы Святого Духа), оставляет простор для самых разнообразных форм спиритуальных отношений. Одни из них подавляются и преследуются: это ведьмы и колдуны, совокупляющиеся с козлами и жабами, с инкубами и суккубами, с самим Сатаной. Другие, напротив, прославляются: появляется институт невест Христовых. Святая Катарина Сиенская сочеталась браком с Христом, причем получила видимое только ей обручальное кольцо. На картинах, живописующих этот сюжет, чаще всего божественный жених изображался младенцем на руках Богоматери, вероятно, чтобы снизить гендерную напряженность. Экстазы святой Терезы Авильской не оставляют сомнений в своеобразной интимности ее отношений с небожителями, а святой Франциск заключил союз с Дамой Бедностью, которая в его видениях предстает скорее духовным существом, нежели просто метафорой.

В секулярных обществах тоже случаются браки с животными. Насколько они «бездуховны», вопрос дискуссионный. Во всяком случае, в анималистических избранниках духи теперь не живут. Карл Лагерфельд просто влюбляется в кошку. Постановочную свадебную церемонию с заболевшей домашней любимицей справляет и гражданин Германии Уве Митцшерлих. Британка Шэрон Тендлер обручается с дельфином. Пока подобные браки не имеют юридической силы, но курс на постепенный отход от антропоцентризма в культуре, вероятно, может привести к их узакониванию.

Печальная концовка

Симало и Селестина уже давно жили в священном браке, но теперь Симало потребовал его официального признания и соответствующей церемонии. Президент Симон колебался недолго. В Маунтин-Хаус, летней резиденции Симона, была проведена сначала вудуистская церемония, а затем и тайное венчание по католическому обряду. Отказаться от венчания странной пары священник, которому продемонстрировали оружие, не решился. Высокий триумвират Симон — Селестина — Симало начал официальное управление делами острова.

Прошло несколько лет, прежде чем тайные интриги внесли в семью разлад. По политическим соображениям Селестине захотелось развестись с Симало. Освободившись от мужа, она стала завидной невестой, а ее свободное положение превратилось в орудие укрепления власти. Жрецы предупреждали Симона, что подобное предательство не пройдет даром. От горя козел перестал выходить из своих покоев и скоро скончался. Правда, есть версия о его убийстве по заданию Симона и Селестины.

Со смертью Симало на президента накатила сильнейшая депрессия. Дурные предчувствия и раскаяние мучили его днем и ночью.

После похорон Симало, устроенных с большой помпой, морем цветов, почетным караулом и отпеванием в церкви (гроб был закрыт, а священник делал вид, что не подозревает о животном статусе покойного), президент Симон бродил по дворцу сам не свой. Столкнувшись в кулуарах через пару недель после смерти Симало с военным министром, генералом Септимусом Марией, он вдруг остановился, как будто увидел привидение, а затем разрыдался и сказал: «Дорогой Септимус, как только я вижу твою длинную бороду, я вспоминаю о моем друге Симало!» Симон сильно и долго плакал. Свита плакала вместе с ним. Очень скоро предсказания Симало начали сбываться. Министр сельского хозяйства Мишель Леконт (1854–1912) раскритиковал новые налоги, введенные в стране под нажимом американских банановых плантаторов, и поднял восстание. Президент был смещен, бежал на Ямайку, долго жил в изгнании, без власти и без друзей. Вернувшись на родину, он скончался в 1923 году.

«Ну, хорошо, а чего еще можно было ожидать? Тот, кто нарушает обеты, данные лоа, не должен рассчитывать на удачу. Если бы президент Симон не убил Симало… Аи Бо Бо! В изгнании этот крестьянин, когда-то ставший солдатом, а затем генералом, потом губернатором, а потом и президентом, мог бы подумать о новом марше на столицу, о других людях, которые могли бы помочь ему. Но там, на чужбине, у него не было ни армии, ни статуса, ни дочери, ни козла. У него не было ничего, кроме времени, чтобы собрать друзей и оружие… И, без сомнения, он помнил дни, когда был губернатором, когда он, его жрица-дочь и его козел были счастливыми властителями, прежде чем обманчивые амбициозные планы не проникли в их дворец».

Зора Ниэль Хёрстон,»Скажи моей лошадке»