Танцы пенджабских фермеров на TV. Как драм-н-бейс помог эмигрантам из Южной Азии объединяться в Британии

В 2003 году одним из главных мировых хитов стала песня Mundian to Bach Ke продюсера из Ковентри под ником Panjabi MC. Она похожа на хип-хоп, но звучит для него слишком этнично: в ней слышны индийские ударные и струнные, а текст поется на пенджабском языке. Несмотря на то, что песня далека от стандартов поп-музыки, ее успех просто ошеломляет. Сингл купили более 10 млн человек, и по этому показателю Mundian to Bach Ke входит в топ-40 самых продаваемых синглов за всю историю (до появления стримингов). То есть эту песню купили больше человек, чем в случае со многими синглами The Beatles, Элвиса Пресли, Мадонны и других поп-звезд.

Кажется, у Panjabi MC, урожденного Раджиндера Сингха Рая, получился самый успешный прорыв народной музыки в поп-чарты. Удивительно еще и то, что подобный хит стоило ожидать на пять лет раньше, когда песня впервые и вышла. Тогда британская пресса вовсю трубила о новом тренде, который окрестила «азиатским андеграундом»: в чарты и модные журналы пробился ряд музыкантов, чьи родители в 1960–1970-е переехали в Великобританию из Индии, Пакистана, Бангладеш. Они писали драм-н-бейс, трип-хоп, брейк-бит, пели дэнсхолл и играли рок, внедряя в современные жанры элементы традиционной музыки Южной Азии. Индуисты, сикхи и мусульмане ходили на рейвы, которые помогали им перестать чувствовать себя людьми третьего сорта и объединяли их комьюнити.

Предпосылки азиатского прорыва

Азиатский андеграунд стал продуктом первой волны иммиграции в Великобританию из Бангладеш, Индии, Пакистана и Шри-Ланки в начале 1960-х годов. Дети приехавших росли в обществе, которое перерабатывало наследие Британии как колониальной империи и становилось более мультикультурным. Эмигранты везли с собой традиционную музыку, которая смешивалась не только с британской, но и с музыкой других бывший колоний, из которых приезжали мигранты, — в основном из Вест-Индии и Западной Африки.

Хотя первые намеки на прорыв в мейнстрим с азиатской музыкой можно было заметить еще в 1993 году, но как явление Asian Underground оформился в конце 1990-х.

К тому моменту Британия уже была к этому готова, и заслуга в этом принадлежит ямайской музыке, которая стала неотъемлемой частью не только андеграунда, но и мейнстрима. Еще в конце 1970-х ямайскими жанрами вроде регги, даба и ска увлекались группы, играющие панк-рок и постпанк: The Clash ушли из панка в экспериментальщину с огромным ямайским влиянием, Джонни Роттен после распада Sex Pistols исполнял панк-даб в Public Image Ltd, а первая песня готического рока — Bela Lugoshi’s Dead группы Bauhaus — основана на дабовой ритмике.

Тенденция упрочилась в 1990-е, когда под влиянием даба появились новые жанры рейв-музыки. Для даба характерен акцент на басу и ударных, практически полное отсутствие мелодий и доминация звукорежиссуры с большим количеством эффектов. Те же самые принципы переехали в джангл и драм-н-бейс, исполнители которого зачастую нарезали вокальные семплы из регги и дэнсхолла или зачитывали рэп в ямайском стиле. Эта музыка объединила всех исполнителей из Карибского бассейна и в 1994 году нормально хайпанула: General Levy, тринидадец по происхождению, с песней Incredible стал одним из главных хитмейкеров года и зачитывал свой агрессивный речитатив на вручении премии с каской на голове.

Джангл и драм-н-бейс оказали огромное влияние на азиатский андеграунд — с этими жанрами экспериментировали такие важные для этой сцены исполнители, как обладатель Mercury Prize Талвин Сингх и группа Asian Dub Foundation. Немало вдохновил музыкантов UK Apache — MC на одном из самых взрывных треков в истории джангла — Original Nuttah 1994 года. UK Apache был мусульманином, выросшим в ЮАР, а его дедушка и бабушка дружили с Нельсоном Манделой.

Созданная карибскими эмигрантами музыка вошла в мейнстрим. Британия была прогрета и готова к тому, чтобы впитать что-то новое, так что подъем азиатского андеграунда случился как никогда вовремя.

Надо отметить, что и до этого южноазиатская музыка была неплохо представлена в Британии, преимущественно благодаря бхангре — жанру, который корнями уходит в фолк региона Пенджаб, но возник уже в Британии.

Его исполнители сочетали мелодичную, часто эйфоричную пенджабскую музыку с западными инструментами и технологиями. К началу 1990-х Bally Sagoo и Panjabi MC стали достаточно популярны с бхангрой на основе хип-хопа, а Bally делал ремиксы на болливудские песни.

В 1980-х годах исполнители бхангры, подписанные на такие лейблы, как Multitone Records, продавали в Великобритании более 30 000 кассет в неделю, но поскольку они продавались в азиатских магазинах, то не регистрировались официальными чартами.

В то время стереотипно считалось: если вы британец южноазиатского происхождения и занимаетесь музыкой, то сочиняете бхангру. И хотя она стала частью расцвета азиатского андеграунда, многие шли против бхангры и отвоевывали себе право играть другую музыку.

Типичная бхангра

В это время исполнители бхангры организовывали дневные вечеринки, которые позволили бы южноазиатским подросткам обойти строгие родительские ограничения. Школьники прогуливали уроки и ходили слушать бхангру прямо в школьной форме на свой страх и риск: так, сикхи были недовольны, что их девочки танцевали с пакистанскими мальчиками, поэтому следили за ними и вели список нарушителей.

Некоторые девушки, чтобы не заподозрили родители, надевали традиционные костюмы шальвар-камиз, а потом в туалете переодевались в джинсы и кожанки.

Родившиеся в Британии подростки одновременно представляли две культуры. Талвин Сингх, один из главных представителей азиатского андеграунда, рассказывал, что вырос одновременно на вечерах индийской классической музыки, которые устраивали его дяди, а также на программе Top of the Pops, где крутили самые модные и популярные песни. Родители хотели, чтобы Сингх стал врачом или юристом, но он красил волосы в синий цвет и приходил домой в три часа ночи с охапками барабанов.

Драм-н-бейс

Прогресс технологий и появление диджеев изменили звучание азиатской танцевальной музыки. Сначала бхангра-лейблы вроде OSA и Nachural нанимали диджеев для создания ремиксов на оригинальный песни от их групп, но быстро обнаружили, что работать с ними быстрее и дешевле, чем искать толпу людей с инструментами. Так азиатская музыка перестроилась на электронный продакшен, а семплы тумби и дхола заменили живые инструменты.

Драм-н-бейс и джангл стали самыми популярными направлениями азиатского андеграунда. Его главным локомотивом был Талвин Сингх — игрок на табле и человек, скрестивший индийскую классическую музыку с драм-н-бейсом.

В 1997 году Сингх и его друг Зэм Заман под псевдонимом State of Bengal подготовили альбом на 12 треков, куда также попали и другие продюсеы. Все они были гражданами Великобритании из семей, эмигрировавших из стран Южной Азии, таких как Бангладеш, Индия, Пакистан и Шри-Ланка. Сначала Сингх планировал выпустить сборник на London Records, однако менеджер лейбла Пит Тонг заявил, что у него нет места для пластинки. После этой встречи Сингх придумал название для сборника — Anokha: Sounds of the Asian Underground. В итоге его удалось выпустить на большом лейбле Island Records.

В то время диджеи, собранные на этой пластинке, оказались в центре клубной жизни Лондона. Сингх проводил первые вечеринки в своем колледже, но слава необычной музыки расходилась быстро, так что пиратская популярность в рейв-тусовке привела к тому, что в 1995 году музыканты переехали в клуб Blue Note в Восточном Лондоне. Тогда клубом руководил Сэв Ремзи, который называл место «маяком новой экспериментальной музыки и перекрестного опыления». Поэтому он вносил разнообразие в программу выступлений. Так что сеты Anokha соседствовали с выступлениями резидентов таких знаменитых лейблов, как Mo Wax, Ninja Tune и Metalheadz. Как говорила Свити Капур, одна из основательниц клуба, «в понедельник вечером на клуб выходили только серьезные клабберы». Очереди тянулись через квартал, и в них стояли такие селебрити, как Aphex Twin, Bjork, Squarepusher, Afrika Bambaataa.

Вслед за рейверами внимание на объединение обратили журналисты, но настоящий взрыв популярности произошел в 1999 году. Талвин Сингх годом ранее выпустил дебютный альбом OK и был номинирован на Mercury Prize — награду, которую вручают автору лучшего в Британии альбома. Среди номинантов были признанные рок-звезды (Blur, Manic Street Prechers) и популярные исполнители электронной музыки, у которых были и поп-хиты (Chemical Brothers, Faithless, Underworld). А победил Сингх.

DJ Ritu называл первой регулярной вечеринкой Asian Vibes в лондонском клубе Bass Clef — Лондон, как самый многонациональный город Британии, шел впереди всех. Asian Vibes создали братья Фарук и Харун Шамшеры — британцы, происходившие из Бангладеш, поэтому бангладешцев там собиралось особенно много. В клубе разносился запах благовоний, а к стене братья прикололи сари их мамы. В Bass Clef играли смесь брейк-битов и южноазиатского фолка под руководством братьев Шамшер, известных как группа и саунд-система Joi.

В клубе Wag по четвергам проходили вечеринки Bombay Jungle. Их раскрутил Митс Сахни, участник хип-хоп-группы Hustlers HC. Он постоянно сталкивался с расизмом — его не пускали на вечеринки в центре Лондона, поэтому он решил превратить Bombay Jungle в убежище для своих. На одном этаже крутили пенджабскую музыку, а на другом современные жанры черной музыки, такие как хип-хоп, регги и рагга.

Bombay Jungle просуществовали два года в клубе Wag Club и помогли проложить путь вечерам британской азиатской музыки по всей стране, за пределами университетской сцены.

Другую стратегию для объединения южноазиатского сообщества выбрал Пол, менеджер клуба Krystals. Он нацелился на все целевые аудитории сразу. На втором этаже клуба был индийский ресторан. По пятницам в Krystals ставили песни масала, по субботам — бхангру и рейв, а по воскресеньям приходила взрослая публика и слушала стихи на урду.

DJ Ritu и Митс Сахни вместе заявляют: 1990-е были революционным временем для самоидентификации южноазиатского сообщества в Британии. В начале десятилетия оно было разобщено, а его представители были уверены, что быть азиатом не круто. Но в конце 1990-х всё изменилось, а музыка и клубные вечеринки сыграли в этом важнейшую роль.

Диджей Мои Хассан вспоминал, что на вечеринках в Брэдфорде вместе танцевали мусульмане, сикхи и индуисты и религия никогда не становилась поводом для разногласий.

Шабс Джобанпутра, основатель звукозаписывающей компании Outcaste, был одним из немногих руководителей звукозаписывающей компании, которые отстаивали эту зарождающуюся сцену в начале 1990-х годов. Он говорит:

«Поначалу было трудно собрать людей в клуб, потому что это было что-то необычное, но к 1997 году, когда мы праздновали 50-летие независимости Индии, к нашему залу на 200 человек пришли 800 человек. Мы никогда не видели ничего подобного. Толпа была очень смешанной. У нас были азиатские дети, которые чувствовали, что могут прийти и гордиться своей культурой, приглашая своих белых и черных друзей и всех остальных, не извиняясь».

Многие новые слушатели меряли азиатский андеграунд по артистам со сборника Anokha, а те опирались на драм-н-бейс и чилаут-жанры, хотя и отклонялись постоянно куда-то в сторону. Талвин Сингх ездил в тур с готик-рокерами Siouxsie and the Banshees, аранжировал струнные для альбома Бьорк Debut, а в клубах ставил индийскую классику, таблу, джаз, хип-хоп, электро и драм-н-бейс. Его альбом OK собрал все эти звуки воедино, показав, как современный электронный продакшен может сочетаться с живой перкуссией и мелодиями, исполненными на традиционных инструментах.

В схожем стиле записывались State of Bengal и Osmani Soundz. Ударные могли варьироваться от джангловой сложности до драм-н-бейсовой простоты, бас мог быть аккуратным или очень низким и тяжелым, но всегда сохранялась главная черта — красивые мелодии и саунд-дизайн. В джангле другие инструменты, кроме ударных и баса, зачастую отсутствуют или присутствуют в виде коротких риффов или фоновых текстур. У продюсеров азиатского андеграунда есть мелодии множества этнических инструментов, часто они наслаиваются друг на друга или сочетаются с вокальными семплами из индийских или пакистанских распевок. Иногда присутствуют и более привычные для западного уха гитары.

Особо на гитары налегла группа Asian Dub Foundation: у него были биты в стиле джангл или драм-н-бейс, рагга-речитатив и настоящие рок-гитары, не семплированные, а сыгранные вживую. Безумие ударных они сочетали с энергичными запилами и одновременно были самой рокерской и ориентированной на ямайский стиль группой.

Пожалуй, больше всего красота хиндустанских ударных раскрывается в проекте Tabla Beat Science — его создали индус Закир Хуссаин и американец Билл Ласвелл, участник многих экспериментальных коллективов с уклоном в этнику. В их песнях много эмбиентных текстур, пульсирующего даб-баса и красивых мелодий, сыгранных на саранги (как в песне Magnetic) — смычковом инструменте. А в центре композиций стоят сложные партии барабанов табл.

Разнообразие жанров

Термин Asian Underground — сам по себе вещь спорная. Как это часто бывает, самим музыкантам он не особо нравился. Например, Нитин Соуни говорил:

«Мне всегда не нравился термин „азиатский андеграунд“. Вся идея движения заключалась в том, что могут произойти культурные изменения и азиаты почувствуют свою значимость и идентичность в рамках более широкой культуры, — вот что было захватывающим. Не та идея, что мы были в андеграунде, а то, что мы были частью музыки».

В песне Tacadin брейк-бит-дуэта Joi даже есть строка: «This is not the sound of Asian Underground, this is music». По отношению к Joi эта фраза особенно уместна, потому что в их песнях можно найти следы самой разной музыки: индийской классики, хип-хопа, хауса, техно, рока, фанка.

Центральное место в их опасениях занимала неспособность термина охватить всё разнообразие танцевальной и популярной музыки, созданной выходцами из Южной Азии, родившимися в Британии в конце 1990-х. Также музыканты боялись, что общая категория, которая поместила этих музыкантов в подземное пространство «андеграунда», помешала бы им добиться массового коммерческого успеха.

Так что термин корректно использовать только при разговоре о подъеме южноазиатской музыки в целом, а вот как жанровое определение он не работает. При первом приближении выясняется, что азиатский андеграунд даже при наличии заметных тусовок представляет собой набор из самостоятельных музыкантов, в музыке которых не так много общего.

Например, в 2000 году на Mercury Prize номинировали еще и Нитина Соуни, хоть приз он и не получил. Его альбомы — это тотальный фьюжен всего на свете при участии не только британской, но и американской музыки.

Запрограммированные ударные соединяются с живыми, а помимо индийской традиционной музыки встречаются элементы джаза, соула и хип-хопа.

Альбомы Соуни начали выходить в середине 1990-х, и тогда как раз был популярен трип-хоп, где под хип-хоп-ударные наслаивались куски из самых разных жанров. Песни Соуни можно считать этническим и более расслабленным ответом на трип-хоп.

Некоторые песни, такие как Broken Skin из альбома Beyond Skin, номинированного на Mercury Prize, — это стильный неосоул, какой был популярен в конце 1990-х, как у Лорен Хилл. А песня Migration своим ровным битом, клавишными партиями и лаунжевыми соло предвосхищает волну ню-джаза, ставшего модным в Британии начала 2020-х — сравните с исполнителями вроде Камаля Уильямса и Alfa Mist. При этом Соуни не боится разнообразить звучание чем-то неожиданным вроде сложной партии на акустической гитаре (River Pulse) или пения под пульсирующий синтезатор (Ranijha).

У тех, с кем ассоциировался азиатский драм-н-бейс, на самом деле множество настолько же экспериментальных работ. Например, би-сайдом к синглу State of Bengal Rama Communication, представленному выше, была песня Burn the Toes — джаз-фанк из 1970-х, в который добавили скрипок, хип-хоп-ударных и южноазиатских вокальных техник.

Группа из Лидса Black Star Liner упаковывала ситары и таблы в даб, футуристичный фанк и вокодеры Daft-Punk-style.

Cornershop — одна из немногих рок-групп, представлявших движение азиатского андеграунда. Их больше всего знают по инди-рок-хиту 1997 года Brimful of Asha, который и сам по себе попал в чарты на 54-е место, а когда Fatboy Slim сделал на него ремикс, то Cornershop попали на первое место в сингловом чарте и сместили песню Селин Дион My Heart Will Go On. Ремикс Fatboy Slim немного ускорил песню и превратил бритпоп в биг-бит, однако в целом песня осталась почти в оригинальном виде.

Cornershop отличались от южноазиатской волны еще и тем, что их песни существовали не только в эстетическом дискурсе, но еще и в политическом. Пока другие писали музыку для рейвов или медитаций, Cornershop осмысляли положение эмигрантов в Великобритании. Лидер группы Таджиндер Сингх вспоминал:

«Отец однажды сказал мне: они [коренные британцы] не всегда будут хотеть, чтобы ты был здесь, в этой стране. Это всегда со мной».

Сингх родился в Вулверхэмптоне в 1968 году, тогда же, в 1968-м, член парламента от Вулверхэмптона Энох Пауэлл произнес печально известную речь «Реки крови». Политик критиковал готовящийся к принятию «Закон о расовых отношениях», признававший незаконным отказ человеку в жилье, трудоустройстве или общественных услугах на основании цвета кожи, расы и этнического происхождения. Пауэлл заявил, что из-за таких законов и продолжающейся миграции скоро белые сбегут из Британии и потеряют все права, а страной будут распоряжаться мигранты, к чему те и стремятся.

Если остальной азиатский андеграунд предлагал эскапистскую тактику самообороны, предполагавшую построение своего безопасного комьюнити на основе музыкальных интересов, то Cornershop пользовались старым рокерским методом — заявить о своих проблемах прямо в песнях, причем их посыл подчеркивался жесткими гитарами, как в первом альбоме Hold On It Hurts, и беззаботными инди-мелодиями, хотя текст рассказывает о полицейский облавах против мигрантов.

В песне England’s Dreaming есть цитаты из песни The Smiths — Heaven Knows I’m Miserable Now. Сингх использовал их для высмеивания Моррисси, который в начале 1990-х отметился антимигрантскими высказываниями и выпустил песни The National Front Disco и Bengali in Platforms: первая про то, как близкие не понимают парня, вступившего в ультраправую партию National Front, члены которой нападали на мигрантов, а во второй Моррисси высмеивал внешний вид и трудности людей южноазиатской внешности. Cornershop также подожгли фотографии Моррисси возле офиса его звукозаписывающей компании.

В England’s Dreaming был такой призыв: «Закройте магазин, выходите на улицы и сражайтесь… с власть имущими».

Cornershop вписывались в волну бритпопа, но их звучание было богаче — в нем встречались элементы инди-рока, нойз-попа, панка, альтернативного дэнса, а также хип-хоп-ударные и скретчи. А главным украшением были традиционные индийские инструменты — струнные ситар и танпура, барабаны дхолак, флейты. В своем самом популярном альбоме When I Was Born for the Seventh Time, где была и Brimful of Asha, группа ушла преимущественно в сторону этнического трип-хопа с легким и игривым настроением (Butter the Soul, We’re In Your Corner). Элегантное использование народных инструментов добавляло в их треки элементы психоделии.

Новая жизнь бхангры

Бхангра — традиционный танец Пенджаба, региона на северо-западе Индии. Пенджабские фермеры придумали движения бхангры, когда собирали урожай и, чтобы разнообразить рутину, выполняли обычные операции в игровой и танцевальной форме. Когда бхангра распространилась за пределы фермерского сообщества, ее начали танцевать на свадьбах, вечеринках и всех видах торжеств. Бхангру играли на барабанах дхол, на ритмах которых были основаны пение и мелодические линии. Тексты всегда исполняются на языке пенджаби и обычно затрагивают социальные или культурные проблемы, связанные с браком, любовью, деньгами и пьянством.

Бхангра зародилась как танец урожая в Пенджабе и развилась в совершенно новую музыку в Британии. Бхангра была главной музыкой южноазиатской диаспоры, причем весьма успешной и распространенной — у нее даже был свой чарт.

В 1980-е на вечеринки бхангры могли прийти 2000 человек, которые слушали традиционную пенджабскую музыку, переработанную на электронных инструментах, и диджеев, которые смешивали бхангру с регги, соулом и хип-хопом.

Митс Сахни вспоминал, что на танцполе исчезали разногласия внутри сообщества — так он впервые заметил объединяющую силу вечеринок и решил делать Bombay Jungle. Такие известные группы, как Apna Sangeet, Alaap, Heera и DCS, гастролировали по Великобритании в 1980-е годы.

Panjabi MC был локальной звездой бхангры еще с начала 1990-х, однако, в отличие от Талвина Сингха и Нитина Соуни, в тот момент не получил широкого общенационального признания. Не помог даже альбом 1998 года Legalised, на котором была песня Mundian to Bach Ke. Panjabi MC, он же Раджиндер Сингх Рай, взял семпл из телешоу 1980-х годов «Рыцарь дорог», тумби-рифф исполнил К.С. Бхамра из группы Apna Sangeet, вокал исполнил Лабх Джанджуа, фолк-певец, с которым Рай впервые сотрудничал во время своей поездки в индийский город Лудхиана.

Mundian to Bach Ke попала в категорию запоздалых хитов и выстрелила, когда популярность азиатского андеграунда заметно спала. Рай вспоминал:

«Я выступал в качестве хедлайнера после двух-трех часов других выступлений, и к тому времени толпа уже не хотела слышать больше индийской музыки. Они все такие: „С нас хватит этого!“».

В 2002 году диджей Боби Фрикшн начал крутить песню в шоу, транслирующем южноазиатскую музыку на BBC Radio 1. С этого и началось признание — выступление на Top of the Pops, премия MTV Europe и более 10 млн проданных синглов. Эта песня стала первой, которая открыла музыку британоазиатов для всего мира. В Америке ее популярности помог ремикс от Jay Z: рэпер услышал песню в швейцарском клубе и захотел добавить свой куплет.

Вскоре после Mundian to Bach Ke Рай исчез для мейнстрима: в том же 2003-м довольно успешной была песня Jogi, а потом хиты закончились. Однако для андеграунда, особенной индийский его части, Рай до сих пор остается иконой.

Apache India смешивал бхангру и раггу. Свой дебютный альбом 1993 года No Reservations он записал в ямайской студии Tuff Gong, ранее принадлежавшей Бобу Марли, и с ямайскими продюсерами. Традиционная азиатская ритмика наложилась на продакшен модифицированного регги. Основой альбома стала рагга — на самой Ямайке этот термин не употребляли по отношению к музыке, но на Западе им обозначали цифровую версию дэнсхолла — более ускоренный и танцевальный вариант регги. Продюсеры альбома использовали типичные для того времени драм и синты и щедро наслоили электронного эха — одного из главных приемов на Ямайке.

Сингл Arranged Marriage достиг 16-го места в британском чарте и стал одной из первых крупных побед азиатского андеграунда. В его звучании нет ничего типично британского, и в то же время где еще могли так переплестись элементы абсолютно разной музыки: ритмы таблы, регги-клавишные, индийская мелодия, цифровые ударные и протяжное электронное эхо на низком басу. СМИ назвали этот стиль термином «бхангра-маффин». За такую музыку Apache India не раз прилетало от своих, ведь некоторые из индийской диаспоры считали регги жестоким и наркотическим жанром.

Если вы подумали, что название «Брак по договоренности» слишком серьезное для тусовочной песни, то альбом No Reservations удивит вас еще сильнее. Влияние регги в нем прослеживается еще и в том виде, что этот жанр, несмотря на расслабленное звучание, часто был политически и социально заряжен, ведь происходил из бедных районов. Вот и Apache Indian поет про алкоголизм, наркоманию, СПИД, расизм и кастовую систему. Например, песню Aids Warning он написал, лично пообщавшись с больными СПИДом, которые признались, что «не знают, что делать и как с этим бороться».

Эти темы вызвали неприязнь в азиатских сообществах, поскольку певец намеревался обсудить вещи, «о которых раньше не говорили» — не только в музыке, но и в принципе. После ряда угроз Апачу пришлось нанять телохранителя, а когда он выступал в Торонто, то там произошел взрыв.

Схожее удивление вызывала группа Hustlers HC, созданная Митсом Сахни и его друзьями Полом и Мандипом, с которыми он вместе посещал гурдвару — место для богослужений в религии сикхов. Парни были пенджабскими сикхами, выступали в тюрбанах и читали рэп про расизм и другие политические темы, из-за чего с трудом вписывались в сцену, где больше всего любили развлекательную бхангру.