Ирина Эфрос

интервью
«Это не буллинг, мы так шутим». Как понять, что ребенка травят в школе, и какими вырастают дети после травли
наука
Спасительные сети. Можно ли вылечить артроз при помощи паутины
дети
«Моя дочь подверглась грумингу и секстингу в социальных сетях». Как уберечь детей и подростков от незнакомцев в интернете
Точечный удар. Как российские ученые разработали уникальные соединения для лечения рака шейки матки
интервью
«Мы знаем, что можем умереть в любой момент. Но эти мысли отходят на второй план». Как живут люди после трансплантации легких в России
благотворительность
Смириться нельзя выздороветь. Как живут и справляются с трудностями люди, перенесшие инсульт
животные
Терапия доброй лапой. Как домашние питомцы решают проблемы особенных детей
благотворительность
«Любовь, которую хочется отдавать». Как люди становятся больничными волонтерами
мода
В глубоком трауре. Историк моды Мэган Виртанен — о том, как скорбь по ушедшим близким отражалась в одежде в разные времена
благотворительность
«Асоциальные взрослые — это дети, которым вовремя не помогли». Как благотворительная организация «Детские деревни SOS» поддерживает и восстанавливает семьи
законы
«Всё лучше, чем небо коптить». Как происходит торговля людьми в России
добро
«Первый найденный живым человек — это драйв покруче любого наркотика». Как работает «ЛизаАлерт» — крупнейшая добровольческая поисково-спасательная организация в России
добро
«Если у человека деменция, его уже нигде не ждут». Как альцкафе помогают социализироваться людям с болезнью Альцгеймера и их близким
интервью
«Мне захотелось снять кино о мире, который незаслуженно забыт и покинут». Режиссер Илья Желтяков рассказывает о съемках фильма «Последний теплоход», победившего на фестивале документального кино «Докер»
добро
«Живу, кайфую, радуюсь и улыбаюсь». Как люди с инвалидностью живут в единственном в России Центре поддерживаемого проживания
насилие
«Милая, прости меня, я изменюсь!»: как выйти из цикла насилия
театр
Спектакль как терапия. Как работает Социально-художественный театр
интервью
«Никто не хуже и не лучше». Как кластер «Нормальное место» стал безопасным пространством «только для всех»