Искусственное сердце двухголовой собаки. Как Владимир Демихов при помощи пылесоса создал в сыром подвале трансплантологию

Немного из истории трансплантологии

Несмотря на то что реальная трансплантология как направление медицины прочно вошла в жизнь только в XX веке, предпосылки к ее появлению были давно. Еще в XVI веке итальянский хирург Гаспаре Тальякоцци пересаживал кожу для реконструкции носа пациентов, причем брал в основном их собственные ткани.

По сути, он первым заметил главный закон: использование чужих тканей трудно и практически невозможно. Научно это будет доказано только через четыре столетия.

Тем не менее к реальной трансплантологии человечество перешло нескоро. Первым большим шагом стала операция по пересадке почки собаке, выполненная в 1902 году австрийским хирургом Эммерихом Ульманом — он не ставил целью функционирование органа, поэтому обе собственные почки у животного остались. Задачей Ульмана было другое — доказать, что такая операция в принципе возможна, а главное, что пересаженный орган может прижиться. И почка прижилась — она снабжалась кровью и выводила мочу: мочеточник был открыто выведен наружу.

А уже через четыре года, в 1906-м, американский хирург Роберт Моррис объявил о том, что женщина, которой он пять лет назад пересадил яичники, родила ребенка. Это был прорыв, заложивший основы трансплантологии, а главное — позволивший рассуждать о ней не как о фантастике, а как о реальности. Но вместе с этим возникли и первые морально-этические вопросы — в дальнейшем они будут сопровождать каждую операцию: если оплодотворенная яйцеклетка возникла в яичниках донора, то ребенок не является биологическим родственником родившей его матери.

Тогда же, в начале XX века, начал практиковать и другой «отец» трансплантологии — француз Алексис Каррель, первым научившийся сшивать кровеносные сосуды так называемым методом трех швов. Через несколько лет он получит Нобелевскую премию, став основоположником сосудистой хирургии. А в 1908-м создаст первую двухголовую собаку, прожившую, правда, всего несколько часов. Владимир Демихов, в годы учебы впечатлившись работами Карреля, впоследствии тоже станет известным в основном благодаря своим собакам — но в отличие от «творений» французского хирурга собаки Демихова будут куда более живучими. Сам Каррель, впрочем, связался с нацистами и даже издал труд, пропагандирующий нацистские мировоззрения, чем сильно уронил себя в глазах научного сообщества.

В 1950 году в Чикаго врач Ричард Лоулер предпринял первую попытку пересадки почки. Организм реципиента в итоге ее отверг, и почку пришлось удалить, но начало было положено.

Дальнейшим развитием трансплантологии занялся Владимир Демихов.

Ранние годы Демихова

Владимир Петрович Демихов родился 31 июля 1916 года на хуторе Кулики Волгоградской губернии в семье крестьянина. Отец, Петр Яковлевич, погиб через три года после рождения сына, во время Гражданской войны. Мать, Домника Александровна, одна подняла троих детей: старшему Славе на момент гибели отца было всего 6 лет, Владимиру — 3 года, а дочка Юля была еще младенцем. Уже в детстве мальчика влекло к тайнам сердца — мать позже вспоминала, что как-то маленький Владимир получил нагоняй за попытку разрезать собаку.

Еще юношей Демихов отучился в школе фабрично-заводского ученичества на слесаря-ремонтника, а в 1934 году поступил в Воронежский университет. Там, на конференции, выступив с докладом, он так впечатлил физиолога Сергея Брюхоненко, что тот порекомендовал юному Демихову перевестись на биофак МГУ, на отделение физиологии человека и животных.

Тяга к конструированию моделей внутренних органов была уже тогда — сразу после переезда Демихов продал свой единственный костюм и на вырученные деньги купил серебряные пластины для создания модели искусственного сердца.

Уже на младших курсах Демихов активно включился в научную работу и в 1937-м самостоятельно сконструировал и пересадил собаке искусственное сердце. Оно приводилось в движение электромотором. Собака прожила еще два часа после операции — по тем временам огромный успех.

В 1940-м Демихов окончил университет, а через год началась война, которую Демихов прошел в качестве старшего лаборанта в патолого-анатомической лаборатории — поскольку по специальности был биологом, а не медиком — и закончил службу в звании старшего лейтенанта в Маньчжурии. На войне жизнь столкнула его с крайне талантливым хирургом Борисом Петровским. Искренне радея за истину, Демихов несколько раз указывал Петровскому на те или иные ошибки в процедурах. Честолюбивый Петровский затаил обиду. Через много лет он будет одним из тех, кто помешает Демихову получить заслуженную славу.

В 1945-м, почти сразу после войны, он приходит в Институт экспериментальной и клинической хирургии. Тогда же встречает будущую жену — Лию Николаевну, в браке рождается дочь Ольга, теперь профессор, врач.

В 1946 году Демихов успешно пересаживает собаке второе сердце, а вскоре полностью заменяет и сердце, и легкое — в мире науки и медицины это стало сенсацией, но в СССР к операции отнеслись крайне прохладно.

С 1946-го по 1959-й Демихов проведет в общей сложности 250 операций по пересадке второго сердца, причем одна из собак прожила в итоге 32 дня.

В 1948 году Демихов начинает эксперименты по пересадке печени, а еще через несколько лет — сердца. Всё это делается для того, чтобы наконец-то перейти к самой сложной и кажущейся невозможной операции — пересадке сердца человеку. Демихов уверен, что это только вопрос времени. Но пересадка сердца от погибшего донора, помимо медицинских вопросов, поднимала и вопрос этики: если сердце еще бьется, можно ли считать донора официально мертвым? А если донор не мертв, то насколько этично пересаживать его органы реципиенту? Фактически именно из-за этого в СССР был наложен запрет на пересадку органов, а желание врачей развиваться считалось «противоречащим принципам коммунистической морали». Окончательно этот вопрос разрешили только в 1992 году, когда был принят закон о трансплантации органов, определяющий необратимую гибель как гибель головного мозга.

Основные работы

В 1951 году на сессии Академии медицинских наук СССР Демихов пересадил собаке Дамке донорское сердце и легкие. Она прожила еще целую неделю. Умерла собака не от проблем с сердцем, а от повреждения гортани. Это была мировая сенсация, но в СССР достижение осталось незамеченным.

На сердечно-легочном аппарате Демихов не остановился и в том же году пересадил печень, а чуть позже, уже в 1952-м, придумал схему маммарно-коронарного шунтирования: здоровый сосуд подсоединяли к сердцу, и он начинал работать взамен поврежденного. Тут же схему опробовали — конечно, на собаке: для скрепления артерий использовали пластмассовые канюли и скрепки из тантала. Работа велась быстро — 2 минуты на все манипуляции. За эту работу Демихов получил первую премию — имени Бурденко.

Один из псов, прооперированных Демиховым, прожил еще более 7 лет, не испытывая особенных проблем со здоровьем. В конечном итоге Демихов научился подключать к одному животному до 4 сердечно-легочных комплексов, а главное — сохранять их в функционирующем состоянии целую неделю.

В 1955 году Демихов замахивается на практически фантастическую идею — и пересаживает собаке вторую голову. Это становится одной из самых известных его работ — таких собак за все годы работы он создаст около 20. Демихов тогда работал в 1-м Московском медицинском институте имени Сеченова. Лаборатория располагалась в бывшей церкви и была очень маленькой, вместо операционной лампы хирургам светила обычная довоенная лампочка накаливания.

Первая двухголовая собака казалась фантастическим пришельцем из космоса — у голов были объединены кровеносные сосуды. Для эксперимента Демихов отобрал большую взрослую собаку и крупного щенка. Далее туловище щенка прорезалось в средней части грудной клетки, а передняя часть с удаленными сердцем и легкими пересаживалась целой собаке на шею. В процессе сшивания образовывался общий круг кровотока, и голова щенка начинала жить за счет дыхания и кровообращения большой собаки. Обе головы высовывали язык в жару, ели, пили; одна из голов систематически пыталась укусить вторую за уши — в отличие от эксперимента Алексиса Карреля, собака которого лишь демонстрировала ряд рефлексов, создание Демихова казалось вполне живым и адекватно воспринимающим окружающий мир. Самая долгоживущая голова прожила целый месяц и даже успела вырасти. Так Демихов доказал, что даже голову — этот невообразимо сложный орган — можно успешно пересадить.

Несмотря на успех, большинство животных всё же быстро погибало, причем Демихов искренне считал, что ответственны за это инфекции и технические ограничения, будучи не в состоянии доказать необходимость тканевой совместимости.

В те годы совместимость проверяли лишь по схожести групп крови — Демихов сверял их у обеих собак и даже проверял после операции мазки крови, не находя при этом ничего, кроме небольшого воспалительного процесса. Научного доказательства тканевой совместимости не существовало, как не было и способа проверить эту совместимость до операции. Сам Демихов писал:

«Необходимо тщательно изучать антигенный состав клеток донора и реципиента, а также изыскивать способы устранения их иммунобиологических различий… Иммунологам необходимо изыскать более чувствительные методы, позволяющие находить различия при пересадках у животных внутри вида».

В 1958 году Демихова пригласили в Германию. Он провел там 12 операций: 10 по пересадке сердца и 2 по пересадке головы собакам. Но, будучи увлеченным ученым, в какой-то момент, делая доклад, он слишком жарко вступил в полемику и рассказал больше, чем требовало КГБ. Очень быстро после этого Демихова депортировали обратно в Союз, обвинив в раскрытии гостайны и желании остаться на Западе. Тогда за Демихова вступились коллеги и двоюродный брат генерал С.М. Штеменко — и давление на него ослабили. Но с тех пор Демихов стал невыездным.

В 1960 году его лабораторию посетил тогда еще никому не известный хирург из Южной Африки — Кристиан Барнард, который позже назовет Демихова «отцом трансплантологии сердца и легких». Он приезжал еще один раз — в 1963-м, как и множество других молодых трансплантологов со всего мира.

Всё это время Владимир Петрович оставался лишь младшим научным сотрудником, не имея ни степеней, ни званий. В 1960 году Демихов из-за ссоры с Владимиром Ковановым, своим непосредственным директором, вынужден был перейти в Институт скорой помощи имени Склифосовского — Кованов не допускал к защите диссертацию Демихова «Пересадка жизненно важных органов в эксперименте».

В Институте скорой помощи ему дали лабораторию, но располагалась она в сыром подвале: пол был выстлан досками, под которыми хлюпала вода, большая часть оборудования создавалась на коленке, а вместо компрессора использовали пылесос «Буран».

Здесь, в 1962 году Демихов пересадил второе сердце собаке Гришке. Гришка прожил после операции рекордные 142 дня — и жил бы дольше, если бы не пал жертвой пьяного ограбления: пес пытался защитить свои владения. Демихов тяжело пережил гибель подопытного и с тех пор всегда брал всех прооперированных собак домой.

Демихов всё еще пытался защитить диссертацию — материала у него давно набралось не только на кандидатскую, но и на докторскую. Наконец, в 1963 году на биолого-почвенном факультете МГУ он защитил сразу обе, получив степень доктора наук. Защита проходила тяжело — на ней присутствовало множество противников гениального хирурга, в аудитории раздавались возгласы о ненаучности эксперимента, о шарлатанстве.

Кризис и поздние годы

К 1965 году Демихов, уже доктор наук, всемирно известный хирург-трансплантолог, замахивается на новые высоты: на одном из заседаний Общества трансплантологов он собирается представить проект консервации органов. Демихов хочет создать банк из животных, в которых помещались бы органы погибших доноров. Но идея нравится не всем.

Петровский, когда-то случайно встретившийся Демихову на войне, не забыл наглого, с его точки зрения, лаборанта. К 1965 году он стал министром здравоохранения и постарался уничтожить соперника. Про Демихова он пишет:

«Демихов, безусловно, интересный человек, фанатик, причем испорченный отсутствием руководства. С точки зрения хирурга имеет очень крупные дефекты. С точки зрения физиологии — полное отсутствие контроля эксперимента. Проводит операцию, а далее за собакой не наблюдает. Собаки часто гибнут от кровотечения. Он не имеет хирургической подготовки. Работает на чистой идее».

Когда на секции трансплантологии Владимир Петрович рассказывает о своей идее, присутствующие обвиняют его в шарлатанстве. Председатель секции профессор Островерхов упрекает Демихова в низком уровне его экспериментов и называет демиховские опыты «ахинеей». Все молчат. Вставать на защиту Демихова — значит напрямую пойти против Петровского. Но один человек всё же встает — Татьяна Андреевна Григорьева, заведующая кафедрой гистологии 2-го Московского мединститута.

«То, что происходит, — не заседание научного общества. Это гнусное судилище над выдающимся ученым мира», — заявляет Григорьева.

За ней встают и другие, а главное — дают возможность выступить самому Демихову. В конце концов ученого оправдывают, но и он сам, и его сторонники знают, что это только первая атака. Демихов еще не сломлен, но уже близок к тому. Его здоровье из-за пережитого нервного напряжения начинает ухудшаться.

Через несколько лет государство решает забрать новую квартиру Демихова, обосновав это тем, что выдали ему ее случайно, по ошибке. Демихову становится хуже. Его жена Лия Николаевна рассказывала, что Демихов был на грани: решил, что если придут выселять, то он выбросится в окно — но жаловаться не будет.

Тогда за него вступается директор Института Склифосовского, выиграв Демихову еще несколько лет.

В 1968 году у Демихова случается инсульт. Он так и не оправился от него, но продолжал работать — его лаборатория просуществовала до 1986 года, а в 1988-м Демихову в составе группы хирургов вручили Государственную премию — за внедрение в практику операции шунтирования.

Постепенно великий ученый стал терять память и под конец жизни даже не выходил из дома в одиночку. К 1990-м его почти окончательно забыли, но большинство его идей не только осуществились, но и стали абсолютно рутинными — и коронарное шунтирование, и пересадка органов теперь встречаются повсеместно.

22 ноября 1998 года Владимир Петрович умер от разрыва аневризмы.

Наследие

В 1996 году в Москву приехал Майкл Дебейки — прославленный хирург, которому предстояло стать консультантом на грядущей операции президента Ельцина, — и первое, что он спросил, было: «Могу ли я поклониться академику Демихову?» Демихова с трудом, но нашли. Государство вспомнило о выдающемся хирурге и тогда же вручило первый и единственный орден — «За заслуги перед Отечеством» III степени.

Работы Демихова знают и помнят во всем мире — Кристиан Барнард не лукавил, когда назвал Владимира Петровича отцом трансплантологии.

В 1960 году вышла монография Демихова «Пересадка жизненно важных органов в эксперименте», которая стала первой в мире монографией по трансплантологии и настольной книгой большинства врачей-трансплантологов.

В 1962 году книга была переиздана и переведена на английский, немецкий, испанский и многие другие языки.

На надгробном памятнике Владимиру Демихову выбит девиз, под которым он прожил всю свою жизнь:

«Я стремился в своих экспериментах сделать всё для человека».