Сотрудничество вместо подчинения. Интервью с Дарьей Овезовой — специалисткой по благополучию собак

— Почему нас так притягивают собаки?

— Во-первых, у нас многотысячелетняя история взаимодействия, которое начали сами собаки, и нас это подкупает. Во-вторых, многим очень нравится эмоциональная непосредственность собак, которой они напоминают детей и которой нам, возможно, не хватает в общении с другими взрослыми. И третья причина, более грустная — в том, что собак легко подчинить. Отчасти это произошло из-за того, что люди вмешались в их генетику и начали выводить более дружелюбных особей. Дикие животные и даже кошки в ответ на насилие будут сопротивляться, царапаться, убегать. А вот собаки, которые живут в семьях, где люди на них кричат или бьют, отвечают на агрессию очень редко. И некоторых людей это тоже, к сожалению, подкупает — то, что они могут подчинить себе такое большое животное с мощной пастью.

— Каковы основные потребности собак?

— Базовые потребности у нас общие: еда, вода, продолжение рода. Поэтому я скажу про видотипичные: во-первых, это свободное движение. В идеале — без поводка, если собака этому обучена и есть подходящая местность для таких прогулок. Я негативно отношусь к ситуациям, когда собака гуляет без поводка вблизи дороги или в другом опасном месте. Нужно искать места, где собаку можно отпустить безопасно. Если же свободный выгул невозможен, нужна имитация свободного движения. Здесь спасает длинный поводок от пяти метров: пять, десять, двадцать — чем больше свободы, тем лучше. Собаке нужна возможность двигаться в своем темпе, по тем поверхностям, которые ей нравятся. Ей нужно личное пространство. Было даже исследование, где измеряли пульс собак без поводка и на длинном, свободном поводке. Выяснилось, что пульс у собак на длинном поводке был ненамного больше, чем у собак без поводка вообще. А вот у собак на коротком поводке он был очень высоким.

— А какой должна быть длина прогулки?

— Ориентир для собаки, здоровой физически и ментально, — от сорока минут до полутора часов. Если это городская улица — то собака быстрее устает, быстрее напитывается впечатлениями. Поэтому прогулка может быть короче. А если это более спокойное место, например, лес, к которому собака привыкла, то можно погулять и подольше. Если делаете остановки на привал, то прогулку можно сделать более долгой. Но некоторым возбудимым собакам нужны, наоборот, микропрогулки, потому что они очень быстро перегружаются впечатлениями. У меня вот живет собака-бояка, с которой мы гуляем только глубокой ночью, когда на улице никого нет. И если она пятнадцать минут погуляла, это уже радость.

— Что еще важно для собак?

— Нюхать и исследовать. Нос для собаки — главный орган чувств. Поэтому если собачка на прогулке десять минут нюхает куст, значит мы стоим с ней рядом и десять минут ждем, пока она всё не обнюхает. (Улыбается.) Это очень редко кто делает, но это очень важно. Также важны отдых и сон. Если мы посмотрим на свободных уличных собак, то увидим, что большую часть времени они отдыхают и спят. На основе наблюдений за свободными собаками подсчитаны средние цифры: взрослой собаке нужны 14–16 часов сна, иногда чуть меньше — 12–14 часов. В семьях с маленькими детьми эта потребность очень часто нарушается. Я работаю в проекте по пристройству собак и не отдаю щенков в семьи с маленькими детьми, потому что у щенков потребность во сне еще больше, около двадцати часов, и эта потребность будет полностью проигнорирована, что отразится на физическом и ментальном здоровье собаки. Кроме того, важно предоставлять подневольным собакам выбор — везде, где только возможно. Пусть они сами выбирают из нескольких вариантов: маршруты для прогулок, лакомства, игрушки. Мы очень во многом их ограничиваем. Поэтому если мы хотим сделать наших собак счастливыми, нужно фантазировать, придумывать способы дать им выбор.

Еще одна вещь, которая беспокоит подневольное существо, — безопасность. Свободная собака, увидев на улице объект, который кажется ей небезопасным, может обойти его на любом комфортном расстоянии. У подневольных собак такого выбора нет. Человек может даже не замечать, что собака на поводке чем-то напугана. С нашей, человеческой точки зрения может показаться, что всё в порядке: «Да что ты, собачка, боишься?» А животному страшно, и мы должны обращать внимание на его субъективное ощущение безопасности. Важно и качественное общение с сородичами: нужны не только короткие игры и обнюхивания, а полноценное общение, совместные прогулки. Ну и разнообразный рацион — это тоже важно. Подневольных собак обычно кормят промышленным кормом. Можно и так, но важно обеспечить собаке вкусовое разнообразие, иногда угощать ее безопасными лакомствами. Ведь собаки тоже хотят вкусно есть — это одно из главных удовольствий в их жизни.

— В своей брошюре о взаимодействии с собаками ты пишешь, что решила составить ее «прежде всего на основе собственных ошибок». А в чем были эти ошибки?

— С первой собакой, которую я завела сознательно, грубых ошибок почти не было, потому что я как раз-таки целенаправленно занялась поиском нужной информации. А вот жизнь с собаками в родительском доме практически полностью состояла из ошибок. Я ничего не знала о потребностях собак, мало гуляла, да и сами прогулки были обедненные. Я обижалась на собаку, если она дергала поводок, и дергала ее в ответ. Я не то чтобы хотела ее подчинить — просто не пыталась разобраться: а ведь она дергала, потому что у нее была какая-то проблема. Еще я помню, что мы собаку не то что в кровать, даже в комнату не пускали — из-за шерсти и всего такого. Но позже я поняла, насколько это сильное нарушение благополучия — такое вот отсечение собаки от общения с социальными партнерами. Я это всё вспоминаю с ужасом. Потом я пришла волонтеркой в приют, и там тоже было много ошибок. Когда, например, мы с другими волонтерами водили на долгие прогулки робких щенков, мы тянули их туда, куда они не хотели идти — из лучших побуждений, чтобы они погуляли. Но мы не понимали, что щенков в принципе нельзя так далеко уводить. В итоге из них выросли очень тревожные собаки.

— А что тебя подтолкнуло к тому, чтобы стать волонтеркой в приюте?

— Я переехала в Петербург в 2015 году и почему-то решила, что хочу кому-нибудь помогать — в итоге остановилась тогда на собаках. Я, наверное, всегда считала себя человеком, который любит собак, но когда я вспоминаю все свои ошибки из прошлого, то понимаю, что это была совсем не любовь. В общем, я переехала, решила помогать и начала искать приюты, в которые мне было бы комфортно ездить. В одном из приютов я познакомилась со своим будущим партнером, и он меня привел в другой приют — в Пушкине, где с собаками гуляли два раза в день. Он мне больше всего понравился по организации, и я в нем осталась.

— Ты там работаешь сейчас?

— Ну, я там не работаю. Кинология — это волонтерство, а деньги я зарабатываю другим. В нашем приюте я как кинолог занимаюсь улучшением благополучия животных, но моя основная кинологическая деятельность — это работа в еще одном волонтерском проекте по пристройству собак. Я собеседую кандидатов на получение собаки и бесплатно консультирую опекунов после пристройства.

— А еще ты — выпускница Университета современной кинологии?

— Да, я его окончила в 2021 году. Я решила пойти учиться после того, как пришла в приют. Тогда же мы с партнером нашли на улице собаку. Всё началось с того, что я начала замечать: у собак, с которыми я гуляю, есть какие-то проблемы. Гуляешь с собакой, а она доходит до перекрестка и вдруг — непонятно почему — начинает дрожать. Я решила, что надо с этим разобраться. Я нашла нужное мне направление: не дрессировка, а именно улучшение благополучия собак. Нашла место, где можно этому учиться, и ради приютских собак пошла туда. Теперь я свои знания применяю в приюте: мы с коллегой переводим собак на шлейки, учим волонтеров прогулкам: как выбирать более спокойные маршруты для возбудимых собак, как переключать их с возбуждения на спокойные занятия, где, напротив, гулять с робкими собачками.

— А что тебя саму больше всего удивило, когда ты начала знакомиться с потребностями собак?

— Еще до того, как я прошла обучение, для меня самым большим удивлением было то, что собак нужно водить не на ошейниках, а на шлейках — ведь ошейник душит. Для меня это было шоком: это же очевидно, можно было и самой догадаться.

— А что такое сигналы примирения, о которых ты пишешь в брошюре?

— О сигналах примирения я узнала из статей на сайте издательства «Догфренд Паблишерс», которое издает полезную литературу о собаках — в том числе книгу Тюрид Ругос «Диалог с собаками: сигналы примирения». Я сначала прочитала все-все статьи на их сайте, а потом и саму книгу, и это тоже это для меня было шоком — что собаки, кажется, общаются и друг с другом, и с нами, а мы всего этого не замечаем. Это перевернуло мой мир.

О каких сигналах идет речь? Это собачий язык тела, при помощи которого они общаются и с сородичами, и с человеком — например, показывают свой дискомфорт или пытаются успокоить оппонента. К сигналам примирения причисляют сигналы общения, которые собаки демонстрируют сознательно, и сигналы стресса, которые обычно получаются непроизвольно. Новорожденные щенки уже начинают зевать — а это неосознанный сигнал примирения.

— Каковы основные из этих сигналов?

— Скажу о сигналах, которые легче всего заметить человеку. Среди сигналов общения — это проход по дуге. Дружелюбно настроенные собаки не идут друг другу навстречу. Некоторые, конечно, подходят фронтально, но это невежливо. Обычно собаки делают хотя бы небольшую дугу. Также человеку легко заметить поворот головы в сторону, которым собака показывает свои мирные намерения. Если тот, с кем собака общается, возбужден, она его так успокаивает. А еще один способ успокоить оппонента — отворачивание всего корпуса и нюхание земли. Это часто бывает на прогулках: собаки поиграли, перевозбудились, а потом в разные стороны разошлись и начали нюхать землю. Наконец, еще один яркий сигнал примирения — это переворот на спину, так называемый сигнал активного подчинения. Люди часто путают его с предложением погладить живот, а на самом деле в абсолютном большинстве случаев собаки так говорят, что они маленькие, беззащитные. Это значит, наоборот, «не трогай меня» или «держи дистанцию». А самые заметные среди сигналов дискомфорта — зевание, облизывание, отряхивание.

— Ты в своей брошюре упоминаешь собак, «опытных в общении». Что это значит?

— Опытная в общении — это собака, которая хорошо владеет сигналами и может использовать их, чтобы успокоить тех, кто слишком возбужден, боится или настроен враждебно. Как правило, это свободные собаки, которые выросли среди сородичей и хорошо владеют этим языком с детства. Впрочем, если собаке, живущей с человеком, дают хороший опыт общения, то она тоже — в меньшем объеме — но может освоить этот собачий язык. Чем меньше опыта, тем хуже собака знает язык. Особенно плохо, если щенка рано разлучили с мамой, с братьями-сестрами. Чем это оборачивается? Невежливыми встречами, фронтальными подходами. Тем не менее все собаки, как правило, выучивают хотя бы какие-то сигналы — просто в более урезанном виде.

— А каковы основы ненасильственного взаимодействия с собаками?

— Основа — это уважение личных границ. Это значит нужно ждать инициативы от собаки, дожидаться, когда она сама захочет общаться. А второе — это замечать сигналы и реагировать на них. То есть, если вы видите, что собака отвернулась или облизнулась, вы делаете вывод, что ей некомфортно: возможно, сейчас нужно отодвинуться, отойти, перестать гладить, фотографировать.

— А чего точно не нужно делать в общении с собакой?

— Если мы говорим о незнакомой собаке, не нужно подходить фронтально — нужно подходить по дуге. Не нужно подходить слишком быстро, нависать и гладить по голове. Некоторые наши знакомые собаки могут позволить погладить себя по голове, но с незнакомой собакой нужно себя сдерживать и не касаться ее раньше времени — особенно головы.

— А как и чему обучать собаку? Послушание собаки — это ведь не цель обучения?

— Цель обучения в здоровых отношениях — это не послушание, а сотрудничество. Для чего мы вообще обучаем собак? Мы живем в городах, которые наполнены разными опасностями для них. Мы не можем давать собаке свободу выбора везде, где-то мы вынуждены ее ограничивать. Чтобы сделать эти ограничения как можно менее обременительными для себя и собаки, мы и занимаемся обучением. Например, чтобы давать собаке возможность свободного движения на длинном поводке, мы учим ее отклику на голос или жест. А люди, которые не обучают питомца этому, будут использовать короткий поводок и постоянно оттягивать, оттаскивать собаку. Это сделает прогулки очень нервными. Также стоит в бережной манере учить собаку не подбирать несъедобные предметы. Нужно учить ее обменивать привлекательные, но несъедобные вещи на что-то другое — так, чтобы она не злилась, не фрустрировала. Чтобы собака не нервничала во время гигиенических процедур, мы тоже ее постепенно, пошагово к ним приучаем. Всё это не для того чтобы она подчинялась, а ради благополучия самой собаки.

— В американском журнале Vox вышел текст о тех «тихих, унылых часах», которые собаки и кошки проводят в одиночестве, когда мы, уходя из дома, оставляем их взаперти на долгое время. Что тебе известно о скуке собак?

— Конечно, собаки, оставаясь в одиночестве, испытывают стресс от скуки. Но, мне кажется, это даже не самая главная проблема. Хуже то, что многие собаки испытывают сепарационную тревогу. Даже те, у кого ее нет в остром виде, в виде панических атак, всё равно очень сильно страдают в отсутствии социальных партнеров. Ведь собаки — очень социальные животные, и им важно быть рядом либо с сородичами, либо с людьми. Поэтому когда я собеседую кандидатов на получение собак, для меня один из главных пунктов — их график. Если это стандартная пятидневка и их нет дома около десяти часов в день, то я рассматриваю для них только избранных собак. Например, взрослых собак, которые много спят и всё время чем-то своим занимаются. Но щенков, молодых собак — нет. Хотя кандидаты очень удивляются: мол, все же так живут и работают. Но я считаю, что это эгоизм: брать собаку, если тебя по десять часов нет дома. В Швеции даже есть закон: собаку нельзя оставлять одну больше чем на шесть часов.

— Я прочитал твой перевод эпизода из подкаста о собаках Out of the Woofworks. В нем речь идет в том числе о том, что уличных собак правильно называть не бездомными, а свободноживущими, верно?

— Да. Мне кажется, слово «бездомные» — это стигма. Дом — это то, что нужно человеку. А собаки — это другой вид. Да, им иногда нравится забираться в убежища, в норы, но также им нравится находиться в открытых пространствах, на возвышенностях. Собака — свободное животное, которое имеет право на автономию так же, как и все остальные существа. Называя их бездомными, мы лишаем их этого права, делаем их атрибутом человеческого хозяйства, собственностью. Поэтому я называю уличных собак свободными или свободноживущими.

— А нужно ли вообще беспокоиться об их благополучии? Может, им и без нас хорошо?

— В мире больше 700 миллионов собак, и их так много из-за людей, из-за того, что мы разводим и выбрасываем их. Если они живут скученно и в антисанитарных условиях, это приводит к развитию болезней. Кроме того, когда их слишком много, им может не хватать еды. В итоге они голодают, заболевают и умирают. Поэтому беспокоиться за них нам точно стоит. Мы можем улучшать их благополучие, но так, чтобы они оставались на свободе. Например, вакцинировать их — дело это, конечно, сложное, но я слышала, что энтузиасты занимаются этим, к примеру в Индии.

— А что делать, если у тебя дома оказалась уличная собака, но ты не можешь долго за ней ухаживать. Куда и как ее пристроить?

— Прежде всего нужно размещать объявления в соцсетях и на «Авито». Просить всех, кого только можно, делать репосты. Можно писать в соцсетях известным зоозащитникам, а можно — каким-то знаменитостям, которые уделяют внимание защите животных, просить их делать репосты. Если нет возможности долго держать собаку у себя дома, нужно искать хорошую передержку. Это обычно стоит денег. Если их нет, можно обращаться в приюты. Бывает, что там могут взять собаку за небольшие деньги или даже бесплатно. Но даже если вы отдали собаку в приют, надо продолжать ее пиарить, пока она не найдет дом. Никто другой за вас это не сделает. Ведь приют — это тюрьма. В большинстве приютов собаки живут в вольерах, расположенных друг напротив друга. Из-за этого животные всегда в возбужденном состоянии. К тому же приюты обычно переполнены. Проблема частных приютов, например, в том, что их организаторы стремятся спасти как можно больше собак. Берут-берут, распихивают по комнатам, и жизнь тех, кто там уже живет, становится более некомфортной. Отправлять собаку в приют, если вы нашли ее на улице, — это крайний случай.

— А насколько разумно забрать с улицы животное, а потом по каким-то причинам снова его отпустить? В каких именно ситуациях стоит забирать животных с улицы, ведь они, как мы выяснили, свободноживущие?

— Чтобы, например, стерилизовать животное, его нужно забрать с улицы и после операции дать полностью восстановиться. Без реабилитации отпускать нельзя. Чтобы оказать медицинскую помощь животному, его тоже нужно забрать с улицы и дать восстановиться. После этого, если животное хорошо себя чувствует, и в том месте, где собака жила, хорошие условия, нет конкуренции за ресурс, то вполне можно туда же и вернуть. Так, к примеру, работают все программы по стерилизации уличных животных.

При каких условиях нельзя возвращать животное обратно и кого стоит забирать в дом в первую очередь? Если собаке нужно длительное лечение или есть серьезные проблемы со здоровьем. Если место обитания расположено в опасном месте (например, рядом с трассой). Если есть угроза для жизни (это могут быть угрозы со стороны людей или тяжелые погодные условия). Если там, где живет собака, недостаточно ресурсов и собаки сильно конкурируют за них. Если животное выглядит пусть и здоровым физически, но явно более робким, чем другие, менее приспособленным к жизни на улице.

— А сколько собак в вашем приюте?

— Около ста. Это небольшой приют, средний. А в больших частных приютах живет по пятьсот собак. Чем больше скученность, тем меньше возможностей для выгула и меньше внимания каждой собаке. Но довольно часто жизнь в приюте лучше, чем у человека. Возьмем, к примеру, наш приют. Во-первых, все люди, которые работают и волонтерят у нас, хорошо относятся к собакам, любят их, сюсюкаются с ними. Во-вторых, у животных есть какая-то рутина, стабильность, график. Есть ежедневный выгул. Есть соседи для общения, потому что все живут по комнаткам — по двое, по трое. И вот пристраивают большую собаку из такого приюта к пожилой женщине. Собака сильно тянет поводок, и женщина сразу надевает на нее строгач, говорит: я по-другому не удержу. Ну, лучше уж в приюте остаться, чем к такому опекуну ехать. А сами приюты можно делать более комфортными. Я знаю модель, с которой мы все могли бы брать пример. Это хозяйство Дарьи Пушкаревой (@danka_pu*), где живет сто собак, лисы и бычок. У нее не приют, она никого не пристраивает к другим опекунам, а спасает и оставляет в своей большой семье. У нее просторное хозяйство с обогащенной средой: есть лесочек, пригорочки, водоем, норы, которые роют собаки. Собак по очереди выпускают на выгул.

— Ты упомянула о том, что в вашем приюте собак держат не в одиночку, а по двое, по трое. А есть ли смысл опекунам заводить пару или друга для своей домашней собаки? Ей будет лучше в компании?

— Это очень индивидуальный вопрос. Кому-то лучше в компании, а кому-то — наедине с людьми. Бывают робкие собаки, собаки со страхом улицы, со страхом человека, но при этом прекрасно ладящие с сородичами. Вот таким собакам мы сразу ищем дом с дружелюбными сородичами. Для таких собак процесс адаптации к новой местности, к человеку пройдет намного быстрее и спокойнее в компании со старшим товарищем. Для других же собак сородичи в одном доме с ними станут фактором стресса. Они могут прекрасно общаться с другими собаками на улице, но не захотят делить с ними дом. Кроме того, хочу заметить, что друг в абсолютном большинстве случаев не спасет собаку от сепарационной тревоги, а иногда может и сам ей заразиться. Чтобы понять, поможет ли вашей собаке компания, лучше проконсультироваться со специалистом.

— Поговорим про агрессию собак. Правда ли, что если собаку ругать за рычание, она может в будущем нападать без предупреждения?

— Это правда. Часто это с маленькими собачками происходит — с теми же чихуахуа. Они рычат, просят убрать руку, не гладить их, не трогать, а человек не обращает внимания, и тогда собаки начинают просто кусать без рыка. А люди продолжают нарушать их личные границы. Ну и с большими собаками это тоже происходит.

— А чем можно объяснить случаи, когда стаи уличных собак нападают на людей и иногда загрызают их до смерти?

— Я не специалистка в этой области и могу только выдвигать гипотезы на основе исследований, которые я читала, и лекций, которые я смотрела, — например, лекции этолога Андрея Тупикина. Почему собаки нападают?

Во-первых, может быть, в этой конкретной местности люди и собаки в принципе находятся в состоянии конфликта. Собак гоняют, бьют, расстреливают, и они еще щенками выучивают, что человек — это угроза.

Во-вторых, это может быть территориальный спор, битва за ресурсы. Что может быть ресурсом для собак? Например, места, где они добывают еду. И если путь людей пролегает через эти территории, которые собаки считают своими, это повод для конфликта. Бывает, идешь через какую-то открытую территорию, промзону, а собаки сторожей считают ее своей — тогда они очень близко подбегают, лают, может быть, прихватывают за ногу. То есть они активно отгоняют посторонних.

Еще бывают случаи, когда собаки терпимо относятся к людям, проходящим через их территории, но они не пропускают других собак. Сородичей они считают прямыми соперниками за ресурсы. Поэтому, когда люди приходят со своими питомцами, собаки с улицы нападают на хозяйскую собаку, и человек, защищая ее, получает в этой драке укусы. А когда собаки впадают в раж, так же, как и люди в состоянии драки, они теряют контроль. Наверняка еще среди собак есть какие-то зачинщики, и остальные псы просто следуют их примеру. И так случаются убийства. Но это происходит нечасто — просто СМИ любят о таких случаях рассказывать, а потом обычные люди демонизируют собак, обвиняя их в попытках убийства, когда те просто защищают свою территорию.

— То есть это не повод узаконивать отстрел собак? Как ты сказала, это же, наоборот, может привести к тому, что будущие поколения собак будут более враждебны к людям.

— Люди хватаются за оружие каждый раз, когда у них возникают проблемы не только с собаками, но и с дикими животными, которые оказываются вытеснены со своих территорий в город. Когда люди видят кабана или койота во дворе или моржиху в гавани, первое, что приходит им в голову — это убить, уничтожить это животное, потому что оно страшное, дикое, оно несет угрозу. Хотя угроза может быть не реальной, а потенциальной, и можно было бы подумать о причинах такого поведения животных, решить проблему мирным путем. Думаю, отчасти люди поступают так от недостатка знаний. Из-за того, что им хочется быстрых решений, из-за нежелания искать причину проблемы, из-за собственного эгоизма. Можно сказать, что это своего рода проблема западного мира — неумение, нежелание жить в мире с животными-соседями. Люди стремятся вс` упорядочить, подчинить, причесать под одну гребенку.

Как иначе мы могли бы поступать? Отслеживать появление этих стай и забирать собак в приюты. Думать о том, как организовать городское пространство, чтобы не возникало территориальных споров между людьми и собаками. Следить за помойками, убирать их из неподходящих мест. Подкармливать собак, чтобы они не голодали. Контролировать их численность с помощью стерилизации. Изначально строить с собаками дружественные отношения, чтобы у щенков с детства не возникало представления о том, что человек — это враг. Всегда можно искать пути, исключающие убийство. Убийство — это очень крайняя мера. А люди идут на него в первую очередь.

— А идею массовой стерилизации ты поддерживаешь?

— Стерилизация — это вмешательство в чужой организм, в чужую жизнь, но это меньшее из зол, если мы не хотим, чтобы рождалось еще больше щенков и котят, которые будут умирать на улице от голода и болезней. Чем меньше животных, тем легче им будет помочь. Сейчас их слишком много — из-за нас.

— А что ты думаешь о моде на «милые» породы: микрособачек, мопсов, такс?

— Это ужасно. Брахицефальные породы — мопсы, бульдоги — это очень больные собаки. У них большие проблемы с дыханием из-за сильно укороченной морды. А у маленьких собачек, вроде популярных сейчас кавалер-кинг-чарльз-спаниелей, череп не соответствует размерам мозга, из-за чего происходит сдавливание мозжечка, а это приводит к нарушениям в работе мозга. В Норвегии, кстати, эту породу запретили, но у нас на улицах я часто вижу таких собачек. Похожие проблемы и у чихуахуа. А у мопсов и пекинесов из-за того, что веки не полностью закрываются, глаза часто травмируются, возникают офтальмологические заболевания. Собачки со слишком длинными спинами, с кривыми ножками, с совершенно нездоровым, разбалансированным опорно-двигательным аппаратом — всё это в первую очередь очень нездоровые животные.

Что касается микрособачек, их жизнь тяжела еще и потому, что их никто не воспринимает всерьез. И люди, и какие-то невежливые сородичи игнорируют их сигналы, их просьбы о дистанции. Очень многие такие собачки становятся тревожными и нервными и облаивают всё вокруг или просто приобретают выученную беспомощность, перестают сопротивляться тому, что их постоянно трогают, перемещают, сажают в сумочки, высаживают из сумочек — без их желания. Поэтому я часто вижу, как они сидят на руках у людей, лишенные всякой инициативы и с совершенно потухшим взглядом.

— В своем Манифесте отказа от культуры домашних питомцев ты говоришь: «создавать и развивать целый вид для жизни вне свободы — преступление». Что ты имела в виду?

— Свобода — это высшая ценность, и каждое существо рождается, чтобы жить свободно и автономно. Жизнь вне свободы может быть вынужденной мерой: если мы видим, что животному плохо на улице, предполагаем, что его могут убить, или видим, что оно болеет, и хотим ему помочь, жизнь под контролем — меньшее из зол. Но если мы берем на себя ответственность поместить существо под наш контроль, мы должны понять всю тяжесть этой ответственности. Мы должны стараться сделать так, чтобы существо как можно меньше ощущало наш контроль, чтобы оно чувствовало себя в безопасности рядом с нами. По моим наблюдениям, многие люди плохо обращаются со своими животными. Я не имею в виду, что они их бьют или не кормят. Но они совершенно не замечают их потребности. Выйдите на улицу и посмотрите на пары человек—собака. Пронаблюдайте, сколько собак на поводках двигается размеренной свободной походкой с приподнятым плавным хвостом. Сколько людей общается со своими собаками нормальными словами, а не приказами и окриками. Я вижу такие пары крайне редко. Большинство собак семенит рядом с человеком на расстоянии одного или двух метров. Огромное количество собак тянут вперед, задыхаясь от ошейника. Многие крупные собаки — на строгачах и удавках. Жизнь с человеком — возможно, меньшее из зол по сравнению с замерзанием на улице, но жизнь на привязи не может позиционироваться как полноценная.

— А если резюмировать, что наши читатели могут сделать прямо сейчас, чтобы улучшить жизнь своих собак?

• Обогащать среду, насколько это возможно. Давать полезную когнитивную нагрузку: поисковые и развивающие игры.
• Купить анатомическую шлейку и длинный легкий поводок от пяти метров с размером карабина, соответствующим размеру собаки. Научиться пользоваться длинным поводком так, чтобы выдавать собаке необходимую ей длину везде, где возможно, не пренебрегая безопасностью. Длинный поводок не только для парка — он нужен сразу при выходе из дома.
• Подумать, в каких аспектах жизни мы можем предоставить нашим собакам больше выбора и сделать это. Например, позволить собаке выбирать маршрут прогулки хотя бы один раз в день, выбирать на какое расстояние отойти от опекуна, выбирать лакомства и игрушки.
• Прочитать книгу Тюрид Ругос «Диалог с собаками. Сигналы примирения».

Когда мы начинаем видеть сигналы собак, наш мир переворачивается. Да, к сожалению, мы начинаем замечать и много боли вокруг, постоянные сигналы дискомфорта, но через это нужно пройти, чтобы по-настоящему понять, в каком положении находятся собаки, и по мере сил исправлять его.

---

* Входит в компанию Meta, которая признана экстремистской организацией и запрещена на территории РФ