Глотай и сжимай. Как искусство осмысляет расстройства пищевого поведения

В конце февраля студия «Толк» и сервис «Строки» запустили научно-документальный подкаст «Пищевая ценность» — про расстройства пищевого поведения (РПП): ведущая Маша Богданова в диалоге с экспертами детально разбирается в важных и сложных темах, связанных с РПП. Своими историями поделятся модель Даша Каширина, комик Вера Котельникова, блогер Юлия Магина и другие герои, которые пережили опыт РПП. Миссия проекта — передать, что чувствует и через что проходит человек с РПП.

Трейлер фильма «Платформа» (2019)

Введение в проблему: театр и пищевые дневники

Как написала в книге «Бессмертный» (2019) Энн Бойер, «история болезней — это не история медицины, это история мира…». С помощью этой фразы можно понять, что болезнь — часть человека, которую нужно осмысливать, что и делают в последние несколько десятилетий исследователи, обращающиеся к области медицинских гуманитарных наук.

Так, в 2022 году исследователь Вирджиния Хартли прочла и опубликовала дневник питания, написанный художником эпохи Возрождения Якопо Понтормо (1494–1557). Понтормо вел его в течение последних трех лет жизни, когда работал над фресками для базилики Сан-Лоренцо во Флоренции (ныне утрачены). Записи довольно прозаичны: «Я съел дома 30 унций хлеба, яиц, масла и других продуктов».

Хартли сравнила дневник художника с собственным пищевым дневником, который вела несколько лет во время амбулаторного лечения в связи с расстройством пищевого поведения. То, что было написано, исследователь переносила на собственное тело, и впоследствии это стимулировало ее отказ от фиксации переживаемого опыта: вскоре дневник стал абсолютно пустым, «безмолвным».

Пищевой дневник, который является инструментом диагностики, программой лечения, для Хартли стал своеобразной «работой без разума», воплощением внутренней, неизобразимой боли и проблем организма. Те же мысли Хартли переносит на дневник Понтормо: она указывает на незримое присутствие болезни в его записях, а также превращение самого художника в этих записях в «текстовое тело», которое в конечном счете не излечивается.

Такой анализ двух, казалось бы, разных дневников двух разных людей лежит в поле исследований медицинских гуманитарных наук и представляет собой анализ культурного переосмысления РПП. Расстройство пищевого поведения определяется как «психическое заболевание, характеризующееся неупорядоченным приемом пищи, неупорядоченным отношением к еде и часто неадекватными методами контроля веса». Тремя основными категориями РПП являются нервная анорексия, нервная булимия и расстройства пищевого поведения, не указанные иным образом.

Нервная анорексия — заболевание, связанное с нейропсихологическими нарушениями, которые могут быть вовлечены в этиологию расстройства. Установлено, что пациенты, страдающие нервной анорексией, имеют низкую эффективность принятия решений, нечувствительность к дисконтированию будущих негативных последствий, но при этом сохраняют возможность решать проблемы и выполнять текущие задачи. Свою тревогу такие люди облегчают с помощью ограничения питания. Часто именно недостаточное питание вызывает когнитивные нарушения независимо от наличия расстройства пищевого поведения.

Нервная булимия характеризуется эпизодами переедания, за которыми следует компенсаторное поведение. Те, кто страдает от этого расстройства, могут негативно относиться к своему телу, хотя в целом это характерно для всех трех категорий расстройств пищевого поведения. РПП, не указанные иным образом, включают переедание, ночное расстройство пищевого поведения и другие нарушения, которые являются клинически значимыми.

На тему влияния РПП на человека обратили внимание в ХХ веке в театральных постановках, где стремились проанализировать отношение человека к собственному телу, пытаясь рассмотреть это через призму расстройства пищевого поведения. Попытка визуализировать заболевание связана с возможностью проработать тревожность и выразить патологию собственным телом. В целом подавленное и невоплотимое еще со Средних веков пытались визуализировать именно таким образом, достаточно вспомнить явление тарантизма, во время которого люди, имитируя не свершившийся укус паука, танцевали и через собственное тело прорабатывали тревоги и отпускали свое бессознательное.

В качестве примера можно привести постановку Аугусто Боаля, мастера терапевтического театра, под названием «Пищевые тюрьмы». В рамках пьесы одни персонажи рассказывают о проблемах, связанных с неправильным питанием, представляя собственные истории, а другие персонажи реагируют на эти откровения. Их реакции имитируют реакции и социальные стереотипы общества.

Инсценировка социальных стигм позволяет зрителям распознать собственные предрассудки. Боаль четко показал, что давление — социальное, семейное, медийное, — оказываемое на героев, сказалось на их представлениях о собственной красоте и образе тела. Всё это в совокупности в значительной степени повлияло на тип и серьезность проблемы с изображением тела каждого персонажа.

Пять из семи персонажей особо отмечают, что семья повлияла на их неупорядоченное питание. Так, в первом монологе героиня по имени Мелисса заявляет, что ее мать всегда беспокоилась о своем весе, настаивая на том, чтобы и дочь всегда была на диете. Это давление со стороны матери привело к тому, что у Мелиссы развились нездоровые привычки в еде, которые привели ее к нервной анорексии. Мелисса стала отождествлять свое похудение с одобрением матери, что и привело ее к навязчивому желанию сидеть на диете.

Синтия, другой персонаж пьесы, разделяет переживания Мелиссы из-за неспособности достичь недостижимой цели, поставленной членом семьи. В ситуации с Синтией ее бабушка ожидала, что она будет образцом совершенства. Потом бабушка заболела, и ее предсмертное желание заключалось в том, чтобы Синтия сидела на диете. Оно нашло отклик в сознании Синтии, и это побудило ее постоянно соблюдать диету, чтобы стать моделью. Однако ей не удалось покорить модельный мир, и в результате она стала ощущать себя запертой в тюрьме, за решеткой, сделанной из еды.

Представление этих недостижимых целей позволило зрителям распознать возможные пути, по которым они могли бы пойти в отношении рассматриваемой проблемы. Важной характеристикой постановки является то, что ни разу никто из актеров не произносит слов «анорексия», «булимия» и т. п.

Отказ от слов, которыми обычно обозначают РПП и неупорядоченное поведение, — это борьба против нормализации и навешивания ярлыков на эти формы поведения и состояния.

Вместо этого постоянно повторяются слова «красота», «очищение», «совершенство», «калории» и другие, которые отражают одержимость достижением недостижимой цели — соответствовать общественному и личному представлению о красоте.

Контроль тела: нервная анорексия и булимия в искусстве

В 1981 году американская художница Линда Монтано (случайная смерть ее бывшего мужа от огнестрельного ранения привела Линду к использованию искусства как метода исцеления) создает видеоперформанс под названием «Нервная анорексия», где берет интервью у пяти женщин. По смыслу этот перформанс похож на пьесу Боаля «Пищевые тюрьмы».

Художница пытается продемонстрировать, как развивается нервная анорексия, задавая женщинам вопросы об их опыте социального давления и личных проблем. Через изображение и речь Монтано старается показать соотношение между внутренним голодом и воспринимаемым телом, помещая понятия духовности и физического голода в основу видео.

Общая нить в монологах женщин заключается в том, что с помощью еды они стремятся обрести контроль не только над телом, но и над ментальным состоянием. Монтано в этом видео тоже рассказала о собственной борьбе с РПП, описывая свой отказ от еды как «кайф». Главная проблема, которую пытается донести художница своим перформансом, — удовольствия, которые женщины получают от голодания. Ведь они эфемерны, отказ от пищи приводит их к циклу саморазрушения, как физического, так и ментального.

Видеоперформанс Линды Монтано «Нервная анорексия»

Чаще в связи с нервной анорексией звучит тема танца, которую подняла Александра Боднарчук в перформансе Something Pretty, представленном на сцене Kelly Strayhorn Theater в Ист-Либерти (Питтсбург). Этот перформанс — часть пьесы «Сними свою кожу и положи ее на пол». Важно отметить, что, согласно исследованию распространенности РПП среди танцоров, проведенному в 2014 году, 16% танцоров борются с анорексией, булимией или другой формой неупорядоченного питания.

Перформанс Something Pretty, режиссер Александра Боднарчук

С раннего детства Боднарчук хотела танцевать и постоянно тренировалась, пока не получила травму позвоночника. Врачи сказали, что она уже не сможет танцевать, и это стало для нее равносильно отказу от воздуха, как вспоминает сама Боднарчук.

Как раз во время долгого лечения у нее развилось РПП. Лежа в кровати, она говорила себе, что ей не нужно есть. Сама Боднарчук связывает это со стремлением танцовщиков быть совершенными.

Ее постановка как раз начинается с рассуждения на эту тему: принять ли свое тело, или быть одержимой идеальным образом? Желание быть худым — один из навязанных стереотипов об идеальном теле. Появление такого стереотипа Боднарчук связывает с нормализацией худобы в 1950-х годах и хореографом Джорджем Баланчиным, который хотел видеть худых танцовщиц с длинными худыми ногами. Для раскрытия этой идеи художница пригласила в свой перформанс и других танцоров. Подобное выступление ряда артистов, по ее мнению, должно дестигматизировать такую сложную для танцевального мира тему.

Тему булимии проанализировала итальянская художница Ванесса Бикрофт. Более двадцати пяти лет она обращается в творчестве к перформансу и телесности. Она стремится подвергнуть анализу феномены моделинга, манекенов, осанки и одежды. Однако наиболее личный ее проект посвящен булимии. Связано это с тем, что Бикрофт сама страдает булимией и открыто говорит об этом как в контексте своего творчества, так и в многочисленных интервью.

Этой же проблеме Бикрофт посвятила свою «Книгу о еде», которая, по сути, является таким же пищевым дневником, как дневники Понтормо и Хартли. Вела она его для диагностики. На страницах книги художница предстает ранимой личностью, потерявшей ориентиры в будущем. Там же она рассуждает о сочетании перфекционизма и безрассудства. На основе книги и творчества Бикрофт был поставлен спектакль, который превратился в своеобразный медитативный опыт — всё в нем происходило предельно медленно. Это стимулировало зрителя бороться с собственным нетерпением, подавлять его, что позволяло в какой-то степени переживать травмирующий опыт.

«Тела с плохим поведением»: РПП в выставочных проектах

С мая 2019 по январь 2020 года в музее Wellcome проходила выставка «Тела с плохим поведением: Джо Спенс и Орет Эшери».

Выставка объединила двух художников разных поколений, которые исследовали репрезентацию историй болезни и ухода с точки зрения пациента и жизненного опыта. Кураторами проекта были Барбара Родригес Муньос и Джордж Вейси.

Можно сказать, что в рамках этой выставки кураторы опирались на идею Сьюзен Сонтаг о том, что все мы с рождения обитаем в двух королевствах: здоровых и больных. Проблема (со)существования в этих королевствах и стала главной темой выставки. Вопросы, которые ставили художники и кураторы перед зрителем: как болезнь разрушает и формирует то, как мы думаем о теле, семье и идентичности? Что значит «здоровый»? Как жить хорошо с хроническими болезнями?

Самая же важная проблема, которая остается открытой: если болезнь — универсальный человеческий опыт, то почему боль и страдание, а также опыт проживания болезни разные?

На все эти вопросы на выставке отвечали в игровой, шуточной форме, чтобы заставить людей улыбаться. Для художников и кураторов было важно снизить трагичность повествования, традиционно закрепившуюся в культуре. Такая неоднозначность хорошо пересекалась и с объектами выставки: экспозиция как раз демонстрировала бинарные границы здоровья и болезни, показывая, что это крайне амбивалентные определения.

Само выражение, вынесенное в название выставки, — «плохое поведение» — отражает ту инфантильность, которой подвержен человек в опыте переживания заболевания. Двойственный опыт переживания болезни описывали и сами зрители: в центре галереи было пространство, где лежала книга Спенса, в которой посетители должны были ответить на поставленный художником вопрос: «Считаете ли вы себя здоровым?». Все оставленные комментарии были анонимными и зачитывались актерами несколько раз на протяжении всей выставки в рамках прямой трансляции.

Крайне мало респондентов считали себя полностью здоровыми. Так, одна посетительница написала:

«…У меня была депрессия. Я была своим расстройством пищевого поведения. Я позволила этому быть мной. Но я гораздо больше, чем мое здоровье… Здорова ли я? Или я не здорова? Ни то, ни другое. Я жива».

Озвученная актерами прямая речь позволяла влиять на зрителя и расширять контекст экспонатов выставки.

Еще один музей, обратившийся к теме РПП, — Медицинский музей в Копенгагене. В последние пять лет здесь проходило множество специализированных конференций, семинаров и выставок на эту тему. Так, были проанализированы воплощения метаболизма и его расстройств в современном искусстве, влияние расстройств ЖКТ на состояние разума (например, художественно осмыслялось влияние микробиомных нарушений на развитие шизофрении) и др.

В рамках выставки Mind The Gut был снят перформанс «Глотай и сжимай» — это экспериментальный научный фильм, иллюстрирующий взаимосвязь между разумом и кишечником через процесс, который происходит, когда человек потребляет пищу. Совместная работа ученых, исследователей, танцоров и художников позволила рассмотреть этот процесс как расширенный аудиовизуальный опыт, проанализировать, как на нас могут влиять аффекты и соматика.

Фильм-перформанс «Глотай и сжимай» (2017), режиссер Гастон Сондин-Кун

Из приведенных примеров понятно, что РПП только начинают изучать в художественных проектах, однако они интересны художникам, постановщикам и танцорам из-за того, что напрямую связаны с проблемами самоидентификации, самоощущения и телесности. Художники стремятся не только показать механизмы развития РПП и рецепцию расстройства в культуре прошлых веков, но и перейти к активному использованию перформативных практик с целью проработать травму или визуализировать само расстройство. Это напрямую связано с современными практиками арт-терапии РПП.