Ганнибал Лектер: откуда он взялся и за что мы его так любим

Что связывает Ганнибала Лектера с Джеком Потрошителем, американскими серийными убийцами и Чикатило

Реального маньяка-прототипа у Лектера не было. Тем не менее ряд черт в образе изысканного доктора-каннибала позаимствован у самых разных взаправдашних злодеев.

Главный среди них, конечно, доктор Салазар. В 1964 году начальство бульварного издания, в котором в то время работал молодой Томас Харрис, направило его в мексиканскую провинцию Нуэво-Леон. Там Харрису предстояло интервьюировать приговоренного к смертной казни душевнобольного Дайкса Эскью Симмонса, убившего трех подростков. Незадолго до этого Симмонс получил серьезное пулевое ранение при неудачной попытке побега, от которого непременно умер бы, если бы не другой заключенный, доктор Салазар. Харрис решил поговорить и с ним. Будущий «отец Ганнибала» и не заметил, как вскоре уже его собеседник стал расспрашивать журналиста о Симмонсе, его жертвах, мотивации и рассуждать об искусстве мучений.

Томас Харрис назвал своего реального прототипа «доктором Салазаром» для того, чтобы сохранить в тайне его настоящую личность. Однако пытливые умы пришли к выводу, что, скорее всего, Харрис имел в виду мексиканского хирурга Альфредо Балли Тревино.

Изобретательный врач в ссоре со своим любовником убил того, обескровил, мелко покромсал и положил в картонную коробку, которую после закопал где-то за городом, в поле.

Вскоре Тревино был арестован и, чудом избежав смертной казни, приговорен к двадцати годам тюремного заключения. Вышел на свободу он только в 1981-м. После тюрьмы Тревино вернулся к докторской практике и лечил людей до самой смерти в 2009 году.

Гастрономическое эпикурейство доктора Лектера — черта, списанная создателем образа Ганнибала с легендарного «лунного маньяка» Альберта Гамильтона Фиша (1870–1936). Этот душегуб известен тем, что похищал и зверски убивал детей. Но Томас Харрис предпочел взять для своего героя только кулинарную составляющую убийств Фиша. И оно того стоило: выдержки из протоколов дознаний «лунного маньяка» звучат будто рецепты в поваренной книге.

Также одним из прототипов Ганнибала Лектера считается Роберт Модсли (род. в 1953 г.), ливерпульский сумасшедший. Самое жуткое преступление Модсли совершил в больнице: он взял в заложники заключенного-педофила, которого пытал девять часов, а после задушил. Затем маньяк подвесил тело так, что полицейские могли видеть его через аварийный люк.

Когда охранники наконец ворвались в камеру, их взору предстало жуткое зрелище: череп погибшего был вскрыт, из него торчала ложка. Часть мозга отсутствовала, и полицейским так и не удалось ее найти.

Маньяк признал свою вину и согласился предстать перед судом. Модсли перевели в тюрьму в Уэйкфилде. После нескольких новых убийств его посадили в одиночную камеру с двойной прозрачной перегородкой. Мебель в ней сделана из картона. В таких условиях, в точности воспроизведенных в триллере «Молчание ягнят», Модсли живет до сих пор. На часовой прогулке его сопровождают шесть тюремщиков, не спускающих с психопата глаз.

Разумеется, список убийц, в преступлениях которых «черпал вдохновение» Томас Харрис при создании образа доктора Лектера, вышеуказанными не ограничивается. Так, например, корни превосходных знаний хирургии стоит искать в деле легендарного Джека Потрошителя. А источником сюжета о сестре Ганнибала, Мише, может быть биография Чикатило, которому о «съеденном старшем брате» рассказывали родители.

Кстати, история помощи Лектера агенту ФБР Клариссе Старлинг в «Молчании ягнят» тоже основана на реальных событиях. Убийца Тед Банди, ставший прототипом для Буффало Билла, сидя за решеткой, помогал профессору криминалистики Роберту Кеппелу поймать маньяка Гэри Риджуэя по кличке Убийца с Зеленой реки.

Знаменитые предки, два фака, дворец памяти и художник Бальтюс

Ганнибал Лектер (граф Ганнибал Лектер VIII, доктор Лектер, Ганнибал «Каннибал» Лектер, Ллойд Уайман, доктор Фелл, мистер Клостер, Чесапикский Потрошитель) родился 20 января 1933 года на территории нынешней Литвы. Интересная физиологическая особенность Лектера — шесть пальцев на левой руке (два средних, причем оба были точными копиями друг друга и прекрасно функционировали). Отец Ганнибала — граф Лектер, представитель аристократического литовского рода, известного как минимум с XIV века. Мать — итальянская дворянка, одним из предков которой был Никколо Макиавелли. На время пребывания героя во Флоренции Томас Харрис выбрал для Ганнибала местом обитания Палаццо Каппони, родовой замок кровных родственников Лектера, тоже потомков Макиавелли. Также в романе Харриса «Ганнибал» упоминается о художнике Бальтюсе, который приходился главному герою двоюродным братом. Интересно, как сам Бальтюс отнесся к такому родству? Учитывая, что роман вышел в 1999 году, а художник умер лишь в 2001-м, этот факт наверняка был ему известен.

Свое детство до восьми лет Ганнибал провел в кругу семьи, заложившей основы его прекрасного ума и разносторонних интересов. Так, к примеру, начала оптики он изучал по трактату Христиана Гюйгенса «О свете», а в качестве подарка на седьмой день рождения получил от учителя демонстрацию геометрического доказательства теоремы Пифагора. Для того чтобы юный Ганнибал лучше усваивал знания, его учитель, бедный еврейский студент, сбежавший из фашистской Германии, познакомил мальчика с «дворцом памяти» — системой хранения информации, основанной на мысленно-пространственных ассоциациях.

Попытки улучшить мир и вечное стремление к прекрасному

В восемь лет Лектера постигает первое несчастье: его родители гибнут во время отступления немецких войск. Младшая сестра Миша (Мика), горячо любимая Ганнибалом, убита и съедена бандой мародеров. Этот момент и считается переломным в биографии доктора.

Мы подошли к самым узнаваемым характеристикам персонажа — убийствам и, собственно, каннибализму. Попробовать себя и в том, и другом Лектеру довелось уже в тринадцатилетнем возрасте, когда мясник с местного рынка оскорбил жену дяди Ганнибала (а в романе — еще и по неосторожности убил самого дядю). Следующие жертвы Лектера, студента парижского медицинского университета, — мародеры, некогда съевшие его родную сестру. Чудом избежав правосудия, Ганнибал отправился продолжать свое образование в американский Балтимор. Тут бы и остановиться, но гипертрофированное чувство прекрасного не дает. Ганнибал отчаянно не любил грубиянов и не знал никаких «но», поэтому и не сдерживал себя.

Мясник убил дядю и оскорбил прекрасную леди Мурасаки? Вполне логично отрубить ему голову и сделать шашлык из его толстых щек.

Мародеры прикончили и съели маленькую сестренку? Справедливо отплатить им той же монетой. Тупой жирдяй Бенджамин Распай позволяет себе коверкать прекрасные классические произведения отвратительной игрой на флейте? Конечно, надо убить его, тем самым улучшив звучание балтиморского филармонического оркестра. Ну а то, что Лектер использовал части его тела для приготовления пищи, — так не пропадать же добру, верно?

По всему выходит, что доктор Лектер старается найти (и небезуспешно!) что-то хорошее даже в самом мерзком грубияне, использует человека, которого многие в сердцах назвали бы «скотиной», в соответствии с истинным предназначением скота — украсить чей-то ужин. Создатель весьма спорного сериала «Ганнибал» Брайан Фуллер дал такое объяснение поступкам главного героя:

«Он (Ганнибал) считал, что, если люди не следуют правилам, принятым в обществе, и не соответствуют занятому ими в обществе месту, они заслужили, чтобы эти места были у них отобраны. Проще говоря, если ты свинья в человеческом обличье, ты заслуживаешь стать беконом на столе Ганнибала Лектера».

Эпикурейство, терменвокс и «Жестокие орудия пыток»

Как бы ни был кровав и безумен с точки зрения общечеловеческой морали Ганнибал Лектер, помимо кулинарных пристрастий, его внутренний мир и жизнь в целом наполнены тем, что можно назвать «самым лучшим». Те же его гастрономические увлечения, если не учитывать подмены некоторых ингредиентов, достойны восхищения.

«Доктор Лектер разжег огонь в камине… в то же время размышляя о теме, над которой работал уже много дней. Он следовал вдохновенной идее Александра Дюма в формировании набора продуктов для приготовления бульона. Всего три дня назад… он добавил к этому набору упитанную ворону, долго набивавшую себе брюхо ягодами можжевельника… Доктор Лектер растолок свежие можжевеловые ягоды, собранные им самим, и принялся растирать лук-шалот в медной кастрюле. Обмотав вокруг пучка свежей зелени хлопковую нить, он завязал ее аккуратным хирургическим узлом и осторожно, половником стал наливать в кастрюлю — поверх зелени — крепкий бульон.

Вырезка… потемнела от маринада, капли маринада стекали в сосуд. Доктор Лектер промокнул влагу, завернул тонкий конец вырезки и связал его ниткой так, чтобы диаметр этой части совпадал с диаметром всего куска мяса.

Наконец… вырезка зашипела на вертеле, и голубой дымок струйкой потек по саду, его плавное движение словно подчинялось музыке, льющейся из звукоусилителей доктора Лектера. Он наигрывал трогательную композицию Генриха VIII „О если б ныне правила любовь“».

Да, еще одним увлечением Ганнибала была музыка. Обустраивая свой дом в Америке, он купил два превосходных инструмента. Фламандский клавесин конца XVIII века — достойный преемник чембало, что было у Лектера во Флоренции. Другая покупка — один из ранних электронных инструментов терменвокс, созданный в 1930-х годах самим профессором Терменом. Этот инструмент с давних пор вызывал у доктора Лектера жгучий интерес. Он даже сам построил его в детстве. Также герой Харриса был завсегдатаем разнообразных художественных выставок и концертов классической музыки. В тот же самый американский период

«он подарил себе восхитительную неделю музыки и посещения музеев в Нью-Йорке, откуда послал каталоги самых интересных художественных выставок в Париж, своему кузену — великому художнику Бальтусу».

Имелось у доктора и одно, казалось бы, вполне соответствующее его характеру увлечение, которому, тем не менее, дается несколько неожиданное объяснение. В свой флорентийский период Ганнибал Лектер был завсегдатаем довольно пошлой выставки «Жестокие орудия пыток». Может показаться, что герой (он же маньяк, верно?) с восхищением или даже возбуждением смотрел на приспособления, с помощью которых люди убивали и калечили друг друга. Не исключено даже, что доктор раз за разом устраивал себе своеобразные «курсы повышения квалификации», чтобы найти новые изощренные методы убийства. На самом деле Ганнибала не интересовала выставка, он полностью сосредоточивался на наблюдении за лицами посетителей, ведь, как правильно заметил Харрис,

«самую суть самого гнусного, так сказать, квинтэссенцию гнусности человеческого духа невозможно обнаружить ни в „Железной девственнице“, ни на острие самого острого ножа; Изначальную Гнусность человека легче всего увидеть на лицах толпы».

Здесь Лектер даже не психиатр (ведь после занятий хирургией он переключился на деятельность «мозгоправа»), а эстет. Что же хорошего есть в этом зрелище, спросите вы? Именно то, за что Босха мы считаем гением, запоем читаем Паланика, из-за чего в детстве смотрели «Лики смерти», отворачиваясь, но будучи не в силах выключить.

Разумеется, со стороны Лектера это очень эгоистично — считать людей скотом и наслаждаться откровенными проявлениями их пороков. С другой стороны, как говорят немцы, у каждой зверушки свои игрушки. Кто-то любуется отвратительностью толпы, кто-то восхищается литературными маньяками, а кто-то знает пошагово, как сделать свою страну лучше, но понятия не имеет, что изменить в собственной жизни.

И тиф, и лебеди — от одного творца

Ганнибал — европеец, родившийся и воспитывавшийся в христианской среде. Значительная часть его любимых произведений Средневековья и Ренессанса так или иначе связана с библейскими сюжетами, их знание до сих пор считается базовым пунктом общей эрудиции уважающего себя человека. Однако назвать Ганнибала верующим нельзя. В «прощальной речи» к погибшей сестре он говорит:

«Мика, мы находим утешение в том, что Бога нет. В том, что ты не стала рабой на небесах, которую вечно будут заставлять целовать Божью задницу. То, что ты получила, лучше, чем рай. У тебя есть благословенное забытье».

Вряд ли это максималистский выпад молодого человека (на момент высказывания герою было не более двадцати). Скорее, сказанное — плод серьезной внутренней работы по определению места его любимой сестры в жизни после смерти. Впрочем, Ганнибал находил иронию в поступках того, кого, по его мнению, не существует:

«— Я — для собственного удовольствия — коллекционирую рухнувшие церкви. Вы не видели недавнюю передачу о церкви в Сицилии? Потрясающе! Фасад храма рухнул во время специально заказанной мессы и похоронил под собой шестьдесят пять бабушек. Это — зло? Если да, кто же его совершил? Если Он — там, то Ему просто это нравится. И тиф, и лебеди — от одного творца».

Возможно ли, что Ганнибал, совершая убийства, позволял себе то, чем высшая сила занимается ежедневно? Тут лучше будет также ответить цитатой из «Восхождения»:

«Он горячо молился, чтобы ему дано было увидеть Мику снова… И все же его молитва о том, чтобы он мог увидеть ее снова, не была вовсе оставлена без ответа: он увидел несколько молочных зубов сестры в вонючей яме, служившей отхожим местом для их тюремщиков… С тех пор как Ганнибал Лектер получил этот частичный ответ на свою молитву, мысли о Божественном его никогда больше не беспокоили, если не считать твердого убеждения в том, что его собственные хищные порывы бледнеют пред хищными устремлениями Господа Бога, чья ирония непревзойденна, а своенравная злобность не знает меры».

Ганнибал Лектер — человек, живущий в нескольких ценностных системах одновременно. С одной стороны, он настоящий европеец, ценитель высокого искусства и классической музыки, прекрасно образованный, стильный, с несколько старомодными, но такими элегантными манерами. С другой — кровожадный убийца и каннибал. И здесь для него нет непримиримого противоречия. Пожалуй, это и притягивает в персонаже Харриса — умение жить в нескольких ценностных плоскостях, не ведая обычных человеческих ограничений. Энтони Хопкинс, гениально воплотивший образ доктора Лектера, так высказался о своем герое:

«Ганнибал Лектер на самом деле весьма интересная фигура. Думаю, втайне мы им восхищаемся. Он воплощает собой невыразимую часть нас самих, желания, фантазии и темные стороны нашей души, и мы можем быть по-настоящему здоровы, только если признаем их существование. Наверное, нам хочется быть такими же сорвиголовами, как он».