Опасная Иисусова молитва: кто такие имяславцы и почему их изгнали с Афона

В июне 1913 года корабли Русского императорского флота по приказу Николая II прибыли на Афон. Их интересовали там три русские монашеские обители — Фиваидский скит Свято-Пантелеимонова монастыря, Андреевский скит Ватопедского монастыря и Свято-Пантелеимонов монастырь, охваченные так называемой ересью имяславия. Первым канонерская лодка «Донец» доставила к берегам Святой горы архиепископа Вологодского Никона (Рождественского). Он должен был уговорить «еретиков» добровольно отречься от своих взглядов. Переговоры требуемого результата не дали. Пароходы «Царь» и «Херсон», пришедшие следом, привезли к берегам Афона 118 солдат и 5 офицеров. 13 июня им приказали штурмовать Свято-Пантелеимонов монастырь.

Вооруженные солдаты двинулись к его центральной части — Покровскому собору. Там военное командование встретило нескольких монахов и велело им передать остальным приказ: всей братии покинуть кельи и собраться в соборе. Монахи в ответ забаррикадировались изнутри, потом пали на колени и стали повторять одну и ту же короткую молитву: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя». Полная формулировка звучит так: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго». Ее допустимо сокращать до «Господи Иисусе Христе» или даже просто до «Иисусе». Поэтому такую молитву называют Иисусовой, а тех, кто читает ее, — имяславцами.

Иисусова молитва

Само имяславие восходит к эпохе становления христианства, но в XX веке его история как бы началась заново и приобрела новую известность по крайней мере среди русских православных. В 1907 году схимонах Иларион опубликовал книгу «На горах Кавказа» — деньги на издание дала Великая Княгиня Елизавета Федоровна. Сочинение тут же обратило на себя всеобщее внимание. Оптинский старец Варсонофий сказал, что «книгу надо прочесть несколько раз», а князь Е. Н. Трубецкой — что «ничего более чистого, прекрасного и святого из человеческих произведений» не читал.

Имяславие, спровоцировавшее штурм монастыря на Афоне, отчасти там же и зародилось.

История сделала оборот вокруг Святой Горы. Между 1872 и 1892 годами Иларион был схимонахом Пантелеимонова монастыря, где изучал христианскую мистическую традицию, окончательно сформировавшуюся в XIV веке и основанную на чтении «умной молитвы»: предполагалось, что единения с Богом можно достичь через контроль дыхания, сердцебиения и повторение одних и тех же последовательностей слов. Представителей этого движения называли исихастами (от греческого hesychia — покой, тишина). Самой значимой для исихазма фигурой стал св. Григорий Палама, осмысливший и систематизировавший эту духовную практику.

Свои исследования Иларион, ко времени публикации уже покинувший Афон и обосновавшийся на Кавказе, собрал в книге «На горах Кавказа». Он рассказал там о духовных поисках и переживаниях, связанных с молитвой, причем сконцентрировался не на теоретической, а на практической стороне дела. Иларион считал, что для постижения Иисусовой молитвы требуется не менее года интенсивной работы. Первый этап — молитва устная, когда имя Божье произносится вслух. На втором этапе молитва переходит на умственную стадию, когда «ум заключается или вмещается в словах молитвы». Третий этап — сердечная молитва.

«История почитания имени Иисуса в русской традиции восходит ко временам Киевской Руси. Литературные памятники этого периода свидетельствуют о том, что Иисусова молитва была хорошо известна в монашеской среде. Так, например, преподобный Феодосии Печерский (XI в.) советовал монахам для избавления от нечистых помыслов и демонских искушений совершать крестное знамение и произносить молитву „Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас“. В „Киевском патерике“ рассказывается о преподобном Николе Святоше, который совершал непрестанную Иисусову молитву, а также о монахе Иоанне, который делился своим опытом молитвы Иисусовой. Упоминания о молитве Иисусовой содержатся в „Поучении“ Владимира Мономаха. В конце XIV века нижегородский архимандрит Досифей, побывавший на Афоне, привез оттуда сведения о том, что афонские монахи ежедневно прочитывают половину Псалтири и 600 молитв „Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя“, полагая, кроме того, от 300 до 500 поклонов; а не умеющие читать вместо правила совершают семь тысяч молитв Иисусовых».

Митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев)

Копию книги Иларион отослал в Пантелеимонов монастырь. Там ее прочли. Большой интерес к ней проявили монахи Фиваидского скита, условно делившиеся на две группы: первые жили в самом скиту, несли трудовое послушание и выстаивали службы, а вторые обитали в разбросанных вокруг монастыря келлиях и каливах, редко общались с братией и проводили дни в безмолвии. Именно среди второй группы книга «На горах Кавказа» и приобрела популярность. Те насельники, что до вступления в монашество получил богословское образование, по большей части отнеслись к произведению Илариона критически. Главные противники книги, иеромонах Алексий (Киреевский) из Фиваидского скита, выходец из дворянской семьи Орловской губернии, и инок Хрисанф (Минаев) из Ильинского скита, не только высказались против учения Илариона, но и начали активно проповедовать несогласие, повторяя, что имя Божие не может быть отождествлено с Богом.

В самом имени «Иисус» они призывали видеть просто имя, и ничего больше.

Имяславцы, практиковавшие Иисусову молитву, перестали брать у иеромонаха Алексия благословение и отказывались сослужить с ним на Божественной Литургии, тот в ответ обозвал их «лапотниками». Споры вышли за пределы Фиваидского скита и перекинулись на другие обители. Старший духовник Свято-Пантелеимонова монастыря о. Агафодор в 1908 году послал экземпляр книги «На горах Кавказа» игумену Андреевского скита Иерониму с отзывом: «Очень вредная книга, написанная в духе Фаррара». Он попросил найти образованного инока, который смог бы дельно раскритиковать книгу. Иероним обратился к иеросхимонаху Антонию (Булатовичу), своему другу и ученику. Парадоксально, но в будущем именно Булатович станет лидером имяславцев и возглавит движение, которое должен был уничтожить.

«Откровенные рассказы странника»

Но Фрэнни Гласс в сэлинджеровской повести «Фрэнни и Зуи» читает не книгу «На горах Кавказа», а более раннюю имяславскую работу — «Откровенные рассказы странника духовному своему отцу», вышедшую в 1881 году. Ее авторство приписывается архимандриту Михаилу, настоятелю Троицкого Селенгинского монастыря (с 1857 по 1874 год он жил на Афоне). Неизвестно, записал ли он собственные размышления, отредактировал чьи-то записи или действительно пересказал историю некоего странника.

Краткая, понятная, с захватывающим сюжетом, эта книга простым языком рассказывает о страннике, который захотел научиться постоянной молитве. Повествование ведется от первого лица:

«В двадцать четвертую неделю после Троицына дня пришел я в церковь к обедне помолиться; читали Апостол из послания к Солунянам, зачало 273, в котором сказано: Непрестанно молитеся. Сие изречение особенно вперилось в ум мой, и начал я думать, как же можно беспрестанно молиться, когда необходимо нужно каждому человеку и в других делах упражняться для поддержания своей жизни».

Герой книги странствует по разным местам в поисках духовного наставника, а потом встречает на дороге схимонаха, с которым делится своими переживаниями. Тот рассказывает об Иисусовой молитве:

«Непрестанная внутренняя молитва Иисусова есть беспрерывное, никогда не престающее призывание Божественного имени Иисуса Христа устами, умом и сердцем, при воображении всегдашнего Его присутствия, и прошении Его помилования, при всех занятиях на всяком месте, во всяком времени, даже и во сне. Она выражается в таковых словах: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя! И если кто навыкнет сему призыванию, то будет ощущать великое утешение, и потребность творить всегда сию молитву так, что уже без молитвы и быть не может, и она уже сама собою будет в нем изливаться».

Старец советует для начала совершать по три тысячи молитв в день. Стоя, сидя, во время ходьбы или когда лежишь — безо всяких исключений. Главный герой пробует следовать этому наставлению: получается с трудом, но потом делается легко и ясно. Дело доходит до полного соединения с повторяемым текстом:

«Однажды, рано поутру, как бы разбудила меня молитва. Стал, было, читать утренние молитвы, но язык не ловко их выговаривал, и все желание само собою стремилось, чтобы творить Иисусову молитву. <…> Вот теперь так и хожу, да беспрестанно творю Иисусову молитву, которая мне драгоценнее и слаще всего на свете».

Предполагалось, что Иисусову молитву можно натренировать до автоматизма.

Мистический и ритуальный характер этой практики привлекал не только людей внутри церкви, но и любопытствующих за ее пределами.

В 1920-е книга приобретает популярность на Западе. Узнает о ней и американский писатель Джером Сэлинджер, и именно вокруг нее разворачивается действие повести «Фрэнни и Зуи». Книга заставляет Фрэнни лежать на диване, отказываться от еды и повторять одно и то же короткое предложение.

Ее брат Зуи говорит об этой книге следующее:

«И если ты не будешь перебивать меня, — сказал он, помолчав, — я расскажу тебе про эти две книжечки, которые Фрэнни носит с собой. <…> В обеих книжках рассказывается о русском крестьянине, который жил в конце прошлого века <…> он отправляется странствовать. И ему надо решить одну загадку. Всю жизнь он читал Библию, и вот он хочет знать, как понимать слова в Послании к Фессалоникийцам: „Непрестанно молитесь“. Эта строчка его все время преследует. <…> Он идет, идет, идет — от храма к храму, от святыни к святыне, беседует с разными священниками. Но вот наконец он встречает простого старца, монаха, который, как видно, знает, что к чему. Старец говорит ему, что единственная молитва, которая в любое время доходит до Бога, которая Богу „угодна“, — это Иисусова молитва: „Господи Иисусе Христе, помилуй мя“. <…> В общем, старец объясняет ему, что произойдет, если молитву повторять непрестанно. Он несколько раз показывает ему, как это делается, и отпускает его домой. <…> идея, собственно, в том, что рано или поздно молитва сама собой от губ и от головы спускается к сердечному центру и начинает действовать в человеке автоматически, в такт сердцебиению».

Антоний Булатович

Пока монахи русских обителей читали книгу Илариона, заурядный религиозный конфликт на Афоне постепенно перерастал в настоящее противостояние. Стороны вели сложную игру: лишали друг друга возможности причащаться, лоббировали своих настоятелей, обращались за внешним содействием. Монахи пытались привлечь на одну из сторон русского консула в Салониках, русского посла в Константинополе, Священный Синод и даже самого царя. На Балканах и в Российской империи разносились слухи, что на горе Афон творится беспорядок.

В его центре невольно оказался иеросхимонах Антоний (в миру — ротмистр гусарского полка Александр Ксаверьевич Булатович).

Молодой офицер Булатович приобрел в России известность после 1896 года, когда вернулся из экспедиции в Эфиопию. Он составил подробное описание своих приключений, которое после публикации принесло автору некоторую славу. С 1896 по 1900 Булатович еще трижды ездил в Эфиопию. Он попытался стать военным советником эфиопского императора, но план не совсем удался — тогда Булатович вернулся в Россию и попросил отправить его на Китайскую войну в Маньчжурию. В декабре 1902 года Булатовича освободили от командования эскадроном, а в январе уволили в запас «по семейным обстоятельствам». В марте 1906 года он окончательно вышел в отставку и сразу после этого постригся в монахи: 8 марта 1907 года Булатович на Афоне принял схиму, а 8 мая 1910 года его рукоположили в иеромонаха.

Вместе со своим командиром в монахи ушли шестеро солдат его эскадрона.

Булатович, получивший хорошее образование, начал читать книгу «На горах Кавказа» с твердым намерением написать критический отзыв, но по мере чтения изменил свое мнение:

«Так как игумен приказал мне письменно изложить мое суждение об этой книге, то я решился, во-первых, написать письмо о. Илариону, в котором протестовал против этого выражения: „Имя Господа Иисуса Христа Сам Господь Иисус Христос“ <…> Но когда я написал это письмо, то на меня навалилась какая-то особенная сердечная тягость, и какая-то бесконечная пустота, хладность и темнота овладели сердцем. Чувствовалось оставление благодатью Божией; молитва сделалась бездейственной, богослужение не доставляло утешения. Я страдал».

Сыграть роль образованного критика Булатович не смог, но и прямо выступить за имяславие не торопился. В 1909-1910 годах о. Антоний хранил молчание и в спорах вокруг книги не участвовал. Его влекла Эфиопия, и он уехал туда с намерением открыть в этой стране монастырь.

В 1912 году спор вокруг Иисусовой молитвы перенесся в российскую прессу. Имяславцев громили и официальные церковные, и светские СМИ. «Колокол»:

«На нашем святом Афоне в настоящее время сильное брожение умов. Причина сему книга кавказского пустынника Илариона „На горах Кавказа“, где есть много странностей, чтобы не сказать больше»; «Русский Инок»: «Скорблю о том, что из-за этой книги произошло на св. Афоне великое смятение и ссоры <…> Это никого не радует, кроме диавола».

Как раз в январе 1912 года Булатович вернулся на Афон. Имяславцы обратились к нему с просьбой ответить на нападки своих идеологических противников. До появления о. Антония «имяславская партия» не имела ни четкой идеологии, ни яркого лидера. Булатович при помощи своих союзников написал несколько убедительных статей в защиту имяславия, а уже в середине мая 1912 года — основной документ движения, «Апологию веры в Божественность Имен Божиих и Имени „Иисус“ (Против имяборствующих)». Сочинение он представил игумену Андреевского скита Иерониму, который в целом относился к деятельности ученика одобрительно.

С «Апологией веры» все оказалось иначе. Иероним назвал сочинение «салатом» и запретил автору, не получившему должного образования, писать на богословские темы. Ссора между ними, произошедшая в июле 1912 года, подробно описана о. Антонием:

«…говорил со мной грубо и сказал, что строго запрещает мне как принимать фиваидцев, так и что-либо писать о Имени Божием, под угрозой запрещения мне священнослужения. Но я не мог соизволить на такое насилие над моей духовной свободой и отказался исполнить его требования, чем весьма разгневал его. <…> я ни слова не ответил больше, сделал земной поклон перед святыми иконами, приложился к ним, сделал земной поклон игумену, как то полагалось обычно, но не взял благословения и, сказав: „Простите“, ушел»«.

Богословский спор вышел за рамки простой дискуссии 9 января 1913 года, когда братия Андреевского скита сменила игумена Иеронима на о. Давида, приверженца имяславия.

Имяборцы обвиняли имяславцев не только в насильственном изгнании игумена, но и в избиении идеологических противников.

Они говорили, что Булатович благодаря своему военному опыту фактически захватил власть. По рукам монахов ходила «крамольная бумага», в которой имяславцы якобы договаривались избить имяборцев. Обиженное меньшинство обратилось к проэстосам греческого Ватопедского монастыря, а те в свою очередь оповестили российское посольство в г. Константинополе и попросили помощи греческих властей для разрешения возникшего конфликта. Греческое правительство постановило: «Наведите порядок в своих монастырях, или это сделаем мы». Под угрозой международного скандала царское правительство согласилось с призывами высших иерархов Русской Православной Церкви использовать военную силу.

Афонская смута

Приказ сдаваться монахи, запершиеся в кельях, проигнорировали. Тогда, согласно сводкам Российского морского флота, солдаты, столкнувшиеся с «преступным сопротивлением», вынуждены были открыть огонь: они застрелили четверых и ранили сорок четыре человека. Избитым монахам велели отречься от еретического учения. Военных сопровождал архиепископ Вологодский Никон. Он снова попытался вразумить оступившихся монахов:

«Вы ошибаетесь, полагая, что имена то же самое, что и Бог. Заявляю вам, что имена даже Божественных Начал не то же самое, что и Бог. Имя Иисуса — это не Бог. Сын есть меньше Отца. Сам Иисус сказал, что „Отец есть более Меня“, а вы скажете, что владеете и Христом, и Богом».

В ответ на эту речь монахи обозвали и Никона, и солдат антихристами, повторяя: «Имя Божие — есть Сам Бог».

Один из монахов назвал Никона «еретиком, крокодилом из моря, волком в овечьей шкуре».

Никон потребовал опросить их всех по одному.

661 монах из числа допрошенных заявили, что не поддерживают имяславие. 517, напротив, сказали, что были, есть и будут имяславцами. 360 отказались принимать участие в переписи. Монахов разместили на превращенном в плавучую тюрьму «Херсоне» и отправили в Россию. 13 и 14 июля 1913 года пароходы «Херсон» и «Чихачев» прибыли в Одессу. Их пленников решили подвергнуть гражданскому суду. Полиция разделила задержанных монахов по степени вины на несколько групп — одних отправили в местные монастыри, других бросили в тюрьму, третьих расстригли без права возвращаться на Афон и проживать в столичных городах.

Булатовича, который ко времени штурма монастыря уже покинул его, сослали в семейное имение близ Кракова.

Большинство афонцев, опасаясь ареста, вскоре уехали добровольно. Русское афонское монашество в течение одного месяца уменьшилось примерно на тысячу человек. Газета «Московский листок» со ссылкой на Булатовича писала о тяготах имяславцев:

«Духовенство требует от них отречения от каких-то заблуждений; настоятели монастырей не принимают их в обители <…> Настоятель одной из пустынь Курской епархии сначала принял в число братии 16 иноков-афонцев, а потом стал называть их „еретиками“ и обращался с просьбой к светскому начальству о высылке их из пустыни на родину по этапу, что и было исполнено. Один из афонских монахов, умирая, пожелал причаститься; послали за священником, который отказался его напутствовать, сказав, что грешно молиться за еретика».

Философы на страже имени

Через некоторое время после штурма монастыря Николай II усомнился в своем решении. В феврале 1914 года он принял четырех монахов-имяславцев, а в мае 1914 после письма императора, где тот просил о снисхождени, митрополит Макарий позволил имяславцам участвовать в священнослужениях. Синод в том же месяце постановил, что имяславцы остаются в церкви, даже несмотря на то, что их убеждения объявлены ересью. Статус имяславия долгое время оставался неопределенным, и лишь в сентябре 1917 года созванный для решения этого вопроса Поместный собор приступил к рассмотрению дела об имяславии. Незадолго до начала собора, 23 мая 1917 года, архимандрит Давид (Мухранов), монах Ириней (Цуриков) и иеросхимонах Антоний (Булатович) составили прошение в адрес Всероссийского съезда духовенства и мирян, в котором подробно описывали тяготы имяславцев: многим из них до сих пор не выдавали паспортов, их выгоняли из церквей и отказывали в причастии.

Одним из тех, кто активно защищал имяславие, был Павел Флоренский.

Вскоре в истории этого движения начался новый этап: в 1921 году в Москве в храме Христа Спасителя и в Никольском храме на Курьих ножках, а также на частных квартирах прошли общественные чтения по вопросу имяславия, в которых Флоренский принимал активное участие. Он говорил, что имя Божие вместе со звуками и буквами этого имени есть Сам Бог. Кроме него серьезным богословско-философским осмыслением имяславия занимались в ту пору А.Ф. Лосев, В. Н. Лосский, протоиерей Сергий Булгаков и другие. Еще в 1917 году Булгаков в книге «Свет невечерний» писал:

«Имя Божие, которое есть постоянно совершающееся действие силы Божией, энергия Божества, есть Бог».

Вокруг философов и ученых возник «имяславский кружок». Европейский журналист Рене Фюлёп-Миллер, посетивший Москву в начале 1920-х, писал об этом объединении:

«Лучшие люди России руководят школой, которая провозглашает магическую силу Божьего имени; в распространении этого религиозного учения можно предугадать возрождение русской религии».

«Исихастами была разработана целая система, в частности, потребная ревнителям, психология звучащей, умной молитвы (Иисусовой молитвы), предполагающая в основном следующие прогрессирующие уровни восхождения: словесная молитва, грудная молитва, умная молитва и сердечная молитва. Имя Божие открывается сначала в слове, когда мысли еще рассеяны и концентрация на имени Божьем еще недостаточна; затем в молитву постепенно вовлекаются гортань, грудь и сердце. Когда же и сердце начинает биться в ритме молитвы, человек достигает некоего умного экстаза, когда весь человек участвует в молитве каждым ударом своего сердца, каждым вздохом».

А.Ф. Лосев «Имяславие»

При советской власти имяславцы оказались в чуть более выгодном положении, чем их «коллеги». Привыкшие к полуподпольным условиям, они не чувствовали необходимости идти на компромиссы с новой властью. Им не требовались церкви, службы и администрация. Они молились тихо, тайно и незаметно. Пантелеимоновский монастырь после афонского бунта не сумел оправиться от потерь: май 1913 года — 1464 монаха, июль 1913 года — 873, 1920 год — 633, 1932 год — 380, 1960 год — 14. Для Православной Церкви разгром имяславия стал выражением глубокого кризиса, охватившего ее накануне революции.

---

Литература:

• Татьяна Сенина «Место иеросхимонаха Антония (Булатовича) в русской религиозной философии ХХ столетия»
• Митрополит Иларион (Алфеев) «Священная тайна Церкви. Введение в историю и проблематику имяславских споров»
• Лорен Грэхэм, Жан-Мишель Кантор «Имена бесконечности. Правдивая история о религиозном мистицизме и математическом творчестве»
• Забытые страницы русского имяславия. Сборник документов и публикаций по афонским событиям 1910–1913 гг. и движению имяславия в 1910–1918 гг.