Кто такие артисты-аутсайдеры? Интервью с главой лейбла «Аутсайдервиль» — некоммерческого проекта для особенных музыкантов

— Расскажите, пожалуйста, о проекте «Аутсайдервиль»: как он зародился, чем вы при этом вдохновлялись? В какой момент пришла идея создания одноименного лейбла?

— «Аутсайдервиль» — это некоммерческая организация, ставящая своей целью поддержку в первую очередь творческих людей с ментальными особенностями, в частности художников, артистов, а во вторую — самоучек, не интегрированных в профессиональную арт-среду. Ментальные расстройства часто осложняют социальную адаптацию человека. Таким людям из-за болезни иногда трудно работать или по меньшей мере хорошо зарабатывать, выстраивать коммуникацию. Кроме того, к ним враждебно настроено общество: их демонизируют, подвергают остракизму.

Многие из них находят отдушину в творчестве, ведь искусство, пожалуй, самое мощное обезболивающее и источник радости в сложных обстоятельствах.

На заре своего существования проект был сфокусирован на визуальном творчестве. Вообще, понятие outsider art первоначально относилось к визуальному искусству, живописи и графике. Искусство аутсайдеров — это искусство людей, которые не связаны с профессиональным сообществом и его институциями, то есть галереями, арт-рынками и так далее, во всяком случае напрямую. Часто аутсайдеры — это люди с ментальной или физической инвалидностью; те, кто из-за негативного к ним отношения или в принципе испытывают трудности с социализацией. Этот зонтичный термин появился в 1970-х годах как расширение более узких art brut и naive art.

Ар-брют и наивное искусство предполагают, что художник — в данном случае человек с ментальным расстройством или по меньшей мере чудак-эксцентрик — не обладает необходимыми навыками для того, чтобы создавать классические по технике, форме и содержанию работы.

Для исследователей наивного и «сырого» искусства такие художники — своего рода экзотика: их творчество изучают так, как этнографы изучают племена. Считается, что их наивный или непосредственный художественный взгляд позволяет обнаружить нечто ценное, сокрытое условностями цивилизации. По этому принципу и формировались коллекции ар-брюта или наивного искусства. Впервые термин «ар-брют» применил для обозначения своей коллекции картин художников с ментальными расстройствами, примитивистов, эксцентриков и прочих необычных людей живописец Жан Дюбюффе.

Аутсайдер-арт не накладывает ограничений на технику — благодаря самообразованию непрофессионал может освоить вполне классическую манеру. Важен именно социальный бэкграунд художника: его невключенность в арт-систему, профессиональное сообщество.

Проект возник в 2013 году после того, как будущий куратор «Аутсайдервиля» Ольга Фоминых ушла из приостановившего свою деятельность аналогичного проекта — фонда «ИнАРТ», который занимался творческой реабилитацией людей с ментальными расстройствами и аутсайдерским искусством.

Основная идея «Аутсайдервиля» — создание условий и пространства для встреч, общения, поддержки и совместного творчества людей с ментальными особенностями, в том числе со сложными жизненными обстоятельствами.

Можно сказать, что «Аутсайдервиль» проводит арт-реабилитацию — с акцентом на слове «арт». К примеру, организация устраивает персональные и коллективные выставки художников — резидентов проекта, помогает им выставляться в российских и зарубежных галереях, участвует в искусствоведческих инициативах, создавая эстетико-критический контекст искусства аутсайдеров, необходимый для того, чтобы это искусство стало заметным.

Одна из задач «Аутсайдервиля» — преодоление стигмы, то есть негативного отношения к людям с психическими расстройствами, основанного на демонизирующих и не соответствующих реальности стереотипах.

Люди с ментальными расстройствами совсем не похожи на шаблонных опасных безумцев. В большинстве случаев это обычные люди, живущие обычной жизнью, занимающиеся творчеством — просто иногда они нуждаются в поддержке, лечении, чтобы хорошо себя чувствовать.

Я давно следил за проектом. Сам я музыкант-самоучка и человек с хроническим ментальным расстройством (у меня резистентная депрессия, то есть такая, которая плохо поддается лечению). Из-за этого мне трудно привлекать внимание публики к своему творчеству, в частности играть концерты и выступать, ведь на это требуется гораздо больше сил, чем на работу в домашней студии и чем у меня есть. Активно поддерживать контакты и тусоваться мне тоже непросто. Поэтому я всегда ищу разные онлайн-коллаборации и взаимодействия, которые могли бы помочь мне как артисту наладить связь с людьми, интересующимися искусством.

Композиция Юрия Виноградова Abstractions, Pt. 1 Contemplation

Я написал Ольге Фоминых письмо с предложением о сотрудничестве — изначально я сотрудничал с «Аутсайдервилем» как художник (рисование абстракций и digital art — мое хобби, которое помогает мне оформлять собственные статьи и альбомы) и автор эстетически-критических текстов и музыкальных интерпретаций в рамках рубрики «Аутоэстетика» о творчестве резидентов проекта. Кстати, эта рубрика в конце концов вылилась в отдельный музыкально-критический проект «Аутоэстетика»: там я выступаю как эссеист и пианист.

Композиция Юрия Виноградова из альбома Autoaesthetics

Независимому музыканту трудно в нынешних условиях найти издателя для своей музыки, но издатель совершенно необходим. Поэтому я решил создать собственный лейбл, который поддерживал бы музыкантов в схожих с моими обстоятельствах и со схожим бэкграундом. Я подумал, что было бы здорово использовать для этого медийные мощности «Аутсайдервиля». Ольге Фоминых идея понравилась. В июне нашему лейблу исполняется год. Мы выпустили десять релизов, и у нас большие планы, в том числе на коллаборации и взаимодействие с зарубежными и российскими музыкантами, экспертами и публикой.

— Какую именно поддержку вы оказываете музыкантам?

— Мы публикуем их музыку на своем сайте и в соцсетях, стараемся, насколько можем, привлекать к ней внимание аудитории. Кроме того, мы даем музыкантам консультации по оформлению обложек, аранжировке, мастерингу, сведению; иногда сами делаем сведение и мастеринг. В ближайшем будущем планируем вместе с крупным российским дистрибьютором распространять музыку через стриминговые сервисы. В планах у нас и физическая дистрибуция, и материальная поддержка (уже сейчас все пожертвования на Bandcamp полностью идут музыкантам), но для этого нам нужны средства, которых на данный момент практически нет.

«Аутсайдервиль» — это проект энтузиастов, не зарабатывающих на своей инициативе, а, напротив, тратящих свои личные средства и силы.

Сейчас мы начали работать с Московским продюсерским центром при Департаменте культуры города Москвы в рамках их социокультурного проекта «Вера в музыку»; наше сотрудничество кажется очень комфортным и уважительным. «Вера в музыку» — это благотворительный проект: артисты дают концерты для фондов и альцгеймер-кафе, дарят свое творчество тем, кто особенно в нем нуждается. Наши миссии схожи, так как мы тоже верим, что музыка помогает жить и справляться с трудностями. Как раз в рамках этого партнерства мы планируем выход на стриминговые сервисы. В качестве официального дистрибьютора для лейбла мы выбрали компанию ONErpm и скоро объявим о появлении треков наших артистов на цифровых площадках.

— Как вы находите музыкантов или они — вас?

— Часто артисты узнают о нас из наших соцсетей или в группах взаимоподдержки для людей с ментальными особенностями и пишут нам сами. Либо мы находим в таких группах музыкантов, которые делятся своим творчеством, и предлагаем им сделать релиз. Некоторые художники — резиденты проекта «Аутсайдервиль», например Илья Царев (acidether) или Марсель Сатаров, не только рисуют, но и создают музыку, поэтому мы также издаем их.

— У вас на сайте указано, что лейблу можно присылать свои демо. Как вы отбираете материал?

— У нас нет каких-то строгих критериев. Наш лейбл — отчасти музыкальный, отчасти социальный проект, поэтому нам важен бэкграунд исполнителей.

Аутсайдер для нас — это не только человек с ментальными особенностями или заболеванием, но и человек, не связанный с профессиональной тусовкой, чаще всего самоучка.

Если артист, приславший нам материал, является в том или ином смысле аутсайдером, мы рассматриваем его записи для релиза.

Композиция Daydreaming артиста лейбла «Аутсайдервиль» Zet Broke Artt

И вот тут уже имеет место субъективизм и определенный вкусовой произвол. Несмотря на то, что у нас нет четких жанровых предпочтений и мы готовы издавать музыку от поп-рока до фри-джаза, нас интересует «достаточно качественная» музыка, соответствующая нашим ценностям. Она может не быть оригинальной и новаторской, но она должна сравнительно неплохо звучать и быть качественно записанной. Кроме того, если в музыке считывается идеологический посыл, то она должна быть гуманистической в широком смысле, то есть, скажем, мизогинную, человеконенавистническую или воспевающую насилие музыку мы издавать не будем. В спорных случаях решение об издании мы принимаем совместно с кураторами проекта.

— В «Манифесте-рефлексии искусства аутсайдеров» вы отмечаете, что аутсайдер-арт не находит широкого признания и что в лучшем случае на него смотрят как на экзотику, искажая его суть. А нуждается ли вообще аутсайдерское искусство в признании?

— Аутсайдерское искусство создается людьми, а люди хотят, чтобы их творчество было признано, хотят зарабатывать своим трудом. Потому и это искусство нуждается в признании, как и всякий творческий труд. Очень часто занятие искусством — один из немногих доступных артистам с ментальными заболеваниями видов деятельности. Конечно же, было бы здорово, если бы они могли получить признание, заработок, социализироваться благодаря своему искусству, особенно если им по тем или иным причинам трудно работать на обычных работах.

Художник-аутсайдер — это не какой-то отшельник-фанатик, питающийся воздухом и солнечным светом, это человек из плоти и крови, который, как и обычный художник-профессионал, имеет свои потребности и амбиции.

И лейбл, и проект «Аутсайдервиль» в целом как раз стремятся к тому, чтобы артисты, в талант которых мы верим, смогли с помощью своего искусства занять достойное и комфортное для них положение в обществе: получить признание, начать зарабатывать своим искусством, выставляться, найти свою аудиторию и так далее.

— Не могли бы вы кратко пересказать для читателей «Ножа» содержание своего манифеста?

— Прежде всего надо заметить, что, как и любой манифест, этот текст имеет дело не с реальными обстоятельствами и практическими призывами, а с идеалами. Идеалы — нечто вроде бесконечно далекой звезды на небе; они направляют нашу деятельность, но сами по себе достижимы лишь в идеальном мире.

Впрочем, не стоит недооценивать важность идеального — это не ерунда и не безделица. Скажем, геометрические объекты или физические законы тоже идеальны, однако мало кто сейчас будет отрицать их практическую пользу. Идеалы столь же важны для полноценной жизни, как и фактические знания или умения.

В моем манифесте-рефлексии в первую очередь говорится о том, что сущность любого труда творческая, а сущность человека — свободный и творческий труд. Сейчас, как и вообще в человеческой истории, люди чаще всего работают ради выживания, в силу внешней необходимости, но хочется верить, что отдаленное будущее-утопия, которое может принести процветание и благополучие благодаря развитию социальных технологий и техники, позволит каждому трудиться, исходя из собственных внутренних потребностей, ради радости и интереса, ради самого процесса.

Такому отношению к творческому труду художники-профессионалы и другие люди могут, как мне кажется, поучиться у аутсайдеров уже сейчас, не дожидаясь наступления тотального благоденствия.

— Вы говорите, что профессиональные институции, например художественные школы, рассматривают творческого человека как функцию, то есть их интересует, способен ли он выполнять то, что от него ожидают: допустим, умеет ли художник рисовать в стиле Пикассо? Суть же настоящего творчества заключается в свободе самовыражения. Но может ли такая свобода быть полной, ведь свободный художник всё равно пользуется существующими инструментами, схемами и правилами, невольно испытывает влияние популярного искусства?

— Слово «свобода» можно трактовать очень по-разному. Прежде всего, социально: свободен тот художник, который может руководствоваться в творчестве своими идеями, а не требованием рынка или меценатов; тот, кто занимается искусством в первую очередь из внутренней потребности, а уже во вторую — чтобы оправдать чьи-то ожидания или из-за необходимости прокормить себя.

Композиция Rovogle проекта Build Your House Underground

По поводу сказанного вами: я считаю, что культура и искусство — это бесконечное эхо, грандиозная фуга отсылок и отголосков. Искусство всегда исторично, это всегда диалог с прошлым, оно прорастает на почве уже имеющихся техник, смыслов и приемов. С этим невозможно бороться, ведь даже свойственное авангарду отрицание тоже своеобразная форма взаимодействия — пусть и негативная — с прошлым. Если рассматривать свободу как отсутствие всяких детерминант в творчестве, то синоним такой свободы — «случайность», так как никакая закономерность в таком случае не управляла бы творчеством. Не думаю, что хаотичная, лишенная всех и всяких корней деятельность вообще может быть рациональной и осмысленной, тем более быть искусством.

— Ваш проект по замыслу напоминает радио «Зазеркалье», которое существует благодаря работе людей с психическими заболеваниями. Приходят ли вам на ум еще какие-то похожие проекты в России, к которые вы хотели бы привлечь внимание?

— На ум сразу приходит проект «Перспективы», в рамках которого, например, работает музыкальная группа Build Your House Underground, группа постояльцев ПНИ № 3 в Петергофе (альбом одного из ее артистов — Андрея Смирнова — мы издавали у себя на лейбле). Инициатив, помогающих людям с ментальными особенностями реализоваться в творческом и социальном плане, достаточно: можно еще упомянуть «Широту и Долготу», фонд «Антон тут рядом», инклюзивные мастерские «Простые вещи». Особенность «Аутсайдервиля» в том, что проект работает с самостоятельными артистами-энтузиастами, которые живут своей независимой жизнью, которые интеллектуально чаще всего более чем «сохранны» и развиты, то есть со взрослыми талантливыми и умными людьми, имеющими в силу особенностей некоторые трудности в продвижении собственного творчества и социализации.

— Можете ли вы выделить каких-то артистов лейбла или это противоречит идее сообщества? И как, на ваш взгляд, решить такую проблему: когда крупное медиа обращает внимание публики на конкретных артистов, мы ведь уже включаем их в борьбу за «идеологическую поддержку властных институций», говоря вашими же словами?

— Это не противоречит нашей философии. Безусловно, мы стараемся строить горизонтальное творческое сообщество, в котором бы не было жестких иерархий, но не видим проблемы в том, чтобы рассказывать о том или ином артисте. С кого-то ведь в любом случае придется начинать рассказ. Другое дело, что трудно выделить кого-то конкретно, так как каждый артист по-своему интересен: Кирилл Мальцев пишет бодрую и жизнерадостную электронику, проект Journeys of Dreamer — неоклассический эмбиент, Flowerbloom — консонантный и сосредоточенный дроун. Я издал на лейбле собственный альбом с современной фортепианной музыкой, которую некоторые обозначают как «академическую». Сергей «Смотриназвание» Иванов издал у нас альбом своей bedroom pop музыки, простой и ностальгической, будто вдохновленной поп-музыкой 1990-х годов. Каждый из наших музыкантов заслуживает упоминания.

Мы не отказываемся от поддержки институций, поскольку признание, а именно его мы хотим для наших артистов, невозможно без такой поддержки; более того, оно во многом и обеспечивается вниманием и продвижением со стороны достаточно иерархически устроенных профессиональных сообществ, обладающих властью. Но не все сообщества такие — встречаются исключения.

Важно заметить, что мы не против иерархий или профессионального искусства и профессионального сообщества. Более того, как свобода личности возможна только на определенной стадии развития просвещенного правового государства, так и свобода творчества возможна только в мире, где развивается профессиональное искусство, где уже есть рынок потребителей искусства и так далее. В неком воображаемом «естественном состоянии», то есть до государства и до рынка, свобода творчества и свобода личности невозможны и бессмысленны как понятия. Поэтому мы будем рады поддержке от медиа и подобных институций.

— Чего не хватает лейблу?

— Как и любой независимой социальной инициативе в области искусства, нам не хватает капиталов: символических (то есть признания, внимания экспертов, СМИ, публики) и финансовых (то есть денег). Наличие реальных капиталов, скажем, дало бы нам возможность организовать физическую дистрибуцию (диски, кассеты, винил) и поддерживать наших артистов, многие из которых живут в бедности, покупать им оборудование и так далее. Ну а признание открыло бы дорогу к интересным взаимодействиям, коллаборациям, кроме того, позволило бы найти более широкую аудиторию для музыки наших артистов.

— В манифесте вы говорите, что творчество художников-аутсайдеров — это попытка укоренить в обществе ценности принятия и доброты, и, если я правильно понимаю, показать, что каждый взгляд на мир и любое искусство, в том числе творчество самоучек, ценны. А как еще можно приблизить мир, в котором эти ценности будут основополагающими?

— Я немного скептик, считаю, что мир, в котором бы эти ценности полностью воплотились, утопичен, так как реальность всегда сопротивляется нашим желаниям и амбициям: ресурсы всегда ограничены, всегда есть конфликт человеческих интересов.

В обществе всеобщего благосостояния, которое можно лишь помыслить в силу того, что даже технический прогресс имеет свои пределы, каждый мог бы трудиться ради радости. В реальности же труд необходим, чтобы выжить, постоянно адаптироваться к меняющемуся и равнодушному, а подчас и жестокому миру.

Однако, кое-что можно осуществить: безусловный базовый доход и хорошее всеобщее гуманитарное образование, сфокусированное на разнообразии взглядов, могли бы, скажем, позволить многим людям заниматься творчеством и реализовать свои идеи. Из того, что доступно сейчас и каждому, — постоянно учиться новому, самим заниматься творчеством и помогать другим обретать себя в нем.

Я не могу согласиться с тем, что всякое искусство и всякий взгляд на мир ценны; полагаю, это слишком смелая, упрощенная и по-своему романтическая трактовка моей позиции. Я бы выразился аккуратнее: любой личный опыт может быть трансформирован в произведение искусства или выступить своеобразным триггером, вдохновением, а насколько результат будет эстетичным, зависит как от таланта и умений человека, так и от характера самого опыта, побудившего к творчеству.