Женщинам вход воспрещен: как были устроены джентльменские клубы XVIII–XIX веков

Родиной джентльменских клубов была, конечно, Великобритания: именно оттуда клубы перекочевали сначала в британские колонии, а потом в другие страны. Первый клуб, White`s, открылся в Лондоне в 1693 году. Изначально это была обычная кофейня с горячим шоколадом, но вскоре она трансформировалась в клуб с акцентом на азартные игры.

Собственно, в этом и состояла основная функция мужских клубов в первые годы их существования: там можно было без опасений играть и делать ставки, что за пределами клубов в те времена было запрещено.

White`s, кстати, работает до сих пор, и среди его членов — король Карл III, принц Уильям и бывший премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон (он, кстати, выходил из клуба в знак протеста против того, что туда не принимают женщин — но потом вернулся).

Но настоящего расцвета британские клубы достигли в XIX веке: в последней трети этого столетия в одном только Лондоне насчитывалось более четырехсот самых разных мужских клубов. Тот самый анекдот про англичанина — по большому счету, и не анекдот вовсе. Клубы в то время действительно были мощным средством идентификации: по тому, к какому клубу человек принадлежит, можно было судить об его образовании, происхождении, уровне дохода и политических взглядах.

В XVIII веке клубы были сугубо аристократическими: люди с «неподобающим» происхождением не могли туда вступить. Но в XIX веке ситуация становится иной: хотя классовые границы все еще сильны, бизнесмены начинают занимать в обществе все более видные места. Поэтому многие клубы приоткрывают для них свои двери. Кроме того, создается множество новых клубов, изначально более демократичных.

Более того, стремительный рост количества клубов в XIX веке коррелирует с избирательными реформами, которых в викторианский период было три: в 1832, 1867 и 1885 годах. Каждая из реформ наделяла избирательным правом все большее количество мужчин, и эти мужчины, почувствовав себя джентльменами, начинали искать себе клуб по интересам. А так как в каждом из уже существующих клубов был лимит на количество членов (в листе ожидания в самые престижные заведения можно было провести пару десятков лет!), да к тому же старые клубы с большой осторожностью относились к чужакам, без году неделя получивших избирательные права, — приходилось брать дело в свои руки и учреждать собственные клубы.

И если раньше клубы объединяли людей либо одного социального происхождения, либо закончивших один университет, либо служивших в одном роде войск, то во второй половине XIX века ранжирование по интересам стало максимально широким: люди объединялись в клубы по политическим пристрастиям, по хобби, по роду занятий и т.д.

Так, в Клуб путешественников принимали тех, кто проехал как минимум 500 миль от Британских островов, в клуб Eccentric — артистов мюзик-холлов, в Savile — молодых литераторов, в Savage — актеров, музыкантов и художников.

Клубы изнутри

«Здание напоминает дворец и содержится в таком же порядке, как и частный дом. Каждый член клуба — хозяин этого дома, однако без хозяйских забот: он может приходить, когда захочет, и оставаться, сколько захочет; его будут беспрекословно обслуживать…», — описывал редактор журнала «Оригинал» Томас Уолкер лондонский клуб «Атенеум», но это описание можно распространить на большинство джентльменских клубов.

По сути, клуб был «вторым домом» для его членов. В классическом клубе действительно было все, чтобы чувствовать себя как дома: столовые, библиотеки, кабинеты, комнаты для отдыха и для азартных игр. А во многих клубах можно было остаться на ночь или даже жить продолжительное время: в них были комнаты для сна. Здания клубов проектировали самые модные архитекторы своего времени; обстановка в них была максимально роскошной и комфортной. Собственно, для многих мужчин с хорошим происхождением, но скромными доходами клуб был возможностью проводить время в роскоши, которая дома была им недоступна.

Чем занимались в клубах? Обедали и ужинали: в известных клубах работали лучшие шеф-повара, а их фирменные блюда славились на весь Лондон. Знакомились и общались. Конечно же, сплетничали и обменивались информацией: зачастую все важные новости, о которых еще не успели написать газеты, можно было узнать именно в клубе. Играли: бильярдные залы и залы для игры в карты были практически в любом клубе, и азартные игры являлись важнейшей частью клубной культуры (с другой стороны, некоторые азартные игры были прямо запрещены клубными уставами). Заключали пари: ставки делались на что угодно, будь то погода, итоги войны или вероятность, что тот или иной член клуба добьется взаимности у женщины, за которой он ухаживает. Обсуждали дела и совершали сделки: хотя в теории многие аристократические клубы не приветствовали, а то и прямо запрещали в своих стенах разговоры о таких низменных материях, как деньги, на практике значительная часть бизнес-сделок в XIX веке совершалась именно в клубах (не говоря уж о завязывании полезных знакомств, для которых клуб был идеальным местом). Читали и писали: в клубах были обширные библиотеки, всегда свежая пресса, а в некоторых — отдельные writing rooms, кабинеты со всем необходимым для написания писем и работы с документами (и вообще каждый уважающий себя клуб предоставлял своим членам возможности не только для общения, но и, наоборот, для уединения).

Во многих клубах были штатные рассыльные, которые отправляли и получали корреспонденцию и каждый час относили письма посетителей на почту (а некоторые клубы даже платили почте регулярную «абонентскую плату», чтобы почту им доставляли раньше и чаще). Учитывая все это, клуб можно было использовать и как своего рода коворкинг.

Многие завсегдатаи приезжали в свой клуб к обеду, а уезжали к полуночи или далеко заполночь — и так каждый день. Клубы обычно открывались в восемь или девять часов утра, а закрывались в один или два часа ночи, так что при желании там действительно можно было провести весь день. Можно сказать, что для многих мужчин, в том числе семейных, клуб был не вторым, а первым домом: для переписки они использовали адрес клуба, а не домашний; в клубе, а не дома, принимали гостей и давали обеды. В конце XIX века в лондонских газетах даже стали печатать письма от женщин, которые жаловались, что клубы разрушают их брак: их мужья отправляются туда сразу после службы, а домой возвращаются, когда все домочадцы уже спят. А ведь многие мужчины состояли не в одном, а в нескольких клубах, и успевали посещать их все! (Впрочем, некоторые клубы из числа самых престижных пресекали такую «полигамию»: их устав запрещал членам вступать в какие-либо иные клубы).

Клубы существовали на ежегодные членские взносы. Делами и финансами каждого управлял комитет, который избирался остальными членами и собирался раз в две недели или раз в месяц. Этот же комитет ведал приемом новых членов: кандидатуры принимались или отклонялись голосованием, в процессе которого члены комитета складывали в коробку белые («да») или черные («нет») шары. Кроме главного комитета, в клубах существовало множество других (например, Винный комитет или комитет, отвечающий за декор).

Мог ли попасть в клуб человек «с улицы»? Да, если он был знаком с кем-то из его членов: некоторые клубы разрешали приводить гостей. Но с ограничениями: для гостей была открыта только часть помещений — чаще всего, рестораны. В остальных частях здания члены клуба могли не опасаться посторонних.

Почему же клубы стали настолько популярными? Почему всем этим тысячам мужчин настолько не сиделось дома, что они предпочитали все свободное время проводить подальше от домочадцев — хотя многие из них были богаты, и дома в их распоряжении тоже были и кабинеты, и библиотеки, и бильярдные, и курительные? И почему, наконец, настолько массовым это явление стало именно в Великобритании и ее колониях?

Барбара Блэк, авторка книги о викторианских мужских клубах A Room of His Own: A Literary-Cultural Study of Victorian Clubland, приводит такую версию.

В викторианском обществе супружество, дом и семья относились к сфере деятельности жены, поэтому пресловутый «домашний уют» мог восприниматься мужчиной как угроза маскулинности — вот им и требовалось некое место «только для себя».

К тому же мужчины в викторианской Англии редко женились раньше тридцати — таким образом, клубы в каком-то смысле заменяли им дом в период между детством и юностью (тоже, кстати, зачастую проведенной не дома, а в закрытом учебном заведении в окружении одних лишь мужчин) и семейной жизнью.

Наконец, для людей, не так давно переехавших в Лондон и не имевших там знакомых, клуб был едва ли не единственным способом избавиться от одиночества и быстро наладить социальные связи. Не случайно расцвет клубов совпал по времени со стремительной урбанизацией страны: клубы помогали участникам заводить знакомства и быстрее адаптироваться к новой для них городской среде.

Клубы в Российской империи

Михаил Загоскин в середине XIX века писал в своей книге «Москва и Москвичи»:

«В Москве четыре клуба: Английский, Дворянский, Купеческий и Немецкий. Довольно замечательно, что ни один из этих клубов не оправдывает вполне своего названия. В Дворянском клубе многие из членов не дворяне, в Купеческом не все купцы, в Немецком большая часть членов русские, в Английском едва ли наберется человек десять англичан».

Первый российский джентльменский клуб, Английский, появился в Петербурге в 1770 году: его учредили англичане, по долгу службы проживавшие в Петербурге. На момент учреждения в клубе было пятьдесят членов; в следующем году количество дошло до 260, а вскоре количество претендентов так возросло, что пришлось установить лимит. Петербургский Английский клуб просуществовал полтора столетия; в разное время его членами были Сперанский, Ермолов, Горчаков и, конечно, весь цвет российской литературы — Пушкин, Некрасов, Крылов, Карамзин, Жуковский. Два года спустя, в 1772 году, Английский клуб открылся и в Москве.

Исаак Розенталь, автор книги «„И вот общественное мненье!“ Клубы в истории российской общественности», связывает появление клубов в России именно в это время в том числе с освобождением дворян от обязательной государственной службы. За первые десять лет действия Манифеста Петра III о вольности дворянства около 7,5 тысяч дворян ушли в отставку (в основном из армии). Заниматься им было, в общем-то, нечем, и клубы стали одним способом «наполнить свой 24-часовой досуг».

Вскоре повальная мода на создание клубов охватила всю провинцию. Как отмечал писатель и юрист Р. Минцлов, в XIX веке «…редкий город русский обходится без этого учреждения, и часто в каком-нибудь уездном городке вы встретите два клуба, из которых один непременно „благородный“». Но особенно процветали клубы в Москве и Петербурге, потому что, по выражению одного из современников, «как проводить зимний сезон в Петербурге благовоспитанному человеку, не имеющему ни родных, ни знакомых? Нельзя же каждый день бывать в театре или обречь себя на просиживание длинных вечеров дома».

Самыми престижными по-прежнему оставались петербургский и московский английские клубы. Очередь на вступление в них постоянно составляла около 1000 человек, и некоторые люди ждали приема в клуб по 15–20 лет.

В итоге российские клубы, в отличие от клубов Великобритании, стали довольно «возрастными». Позже появилась практика, когда действующие члены клубов записывали в очередь своих детей едва ли не с младенчества — рассчитывая, что к их совершеннолетию очередь как раз подойдет.

Иногда, если место оказывалось вакантным, новые члены избирались голосованием. Член петербургского Английского клуба и историк литературы М.Н. Лонгинов вспоминал:

«Баллотировка была строгая; при мне однажды забаллотировали в один и тот же день четырех кандидатов, в том числе одно лицо в очень большом чине и занимавшее весьма видное служебное место. Были люди высокопоставленные, но никогда не рискнувшие подвергнуться испытанию баллотировки в члены, неприятие в которые производило большое впечатление в городе…»

В 1827 году члены Петербургского Английского клуба почти единогласно забаллотировали издателя Фаддея Булгарина, который был печально знаменит своим сотрудничеством с Третьим отделением. Даже его жалобы в то самое отделение на устроенную против него «черную интригу» не помогли. Так что, если уж удавалось попасть в клуб, это было огромным поводом для гордости. Как ядовито писал Загоскин,

«Я знаю одного члена, и надобно сказать, что он вовсе не один в своем роде, который разделяет свою жизнь на четыре главные эпохи: рождение, производство в первый офицерский чин, женитьбу и поступление в члены Английского клуба».

До середины XIX века состав обоих клубов был преимущественно дворянским, но позже рамки расширились: в клуб стали принимать купцов, банкиров, промышленников. А вот кого точно не допускали — так это женщин. Даже в качестве прислуги.

Клубы существовали на членские взносы, которые были довольно высоки: так, в 1860 году взнос в Московский английский клуб составлял 100 рублей в год (что примерно равнялось месячной зарплате мелкого чиновника). Должникам вход воспрещался, пока они не уплатят взносы. Еще строже относились к карточным долгам, сделанным в стенах клуба: их предписывалось уплатить немедленно или через короткое время. Но долги — все-таки не самая тяжкая провинность. За оскорбление участника клуба можно было вылететь навсегда. Кстати, исключение из одного клуба, как правило, закрывало человеку возможность попасть во все остальные.

Клубы в наши дни

Закрытые мужские клубы прекрасно себя чувствуют и сегодня — в основном они распространены в Великобритании, США и странах Содружества. В одном только Лондоне действует не менее 25 подобных заведений. Есть мужские клубы и в большинстве крупных британских городов (даже на крошечных Нормандских островах — Джерси и Гернси — есть собственный клуб). Как минимум по одному традиционному мужскому клубу есть и в каждом крупном городе США. Очень много клубов работает в Австралии, Канаде и Индии.

Справедливости ради, далеко не все они сегодня остаются сугубо мужскими: многие из них примерно с 1970-х годов стали допускать и женщин. Так, один из крупнейших на сегодняшний день джентльменских клубов в мире — Йельский клуб в Нью-Йорке, состоящий преимущественно из выпускников или преподавателей одноименного университета, — разрешил членство женщин в 1969 году.

Но многие клубы по-прежнему остаются закрытыми для женщин, и это все чаще становится причиной для недовольства. Так, два года назад англичанка Эмили Бенделл попыталась вступить в один из старейших лондонских мужских клубов, Garrick club. Клуб с почти двухсотлетней историей, членами которого в свое время были Чарльз Диккенс, Герберт Уэллс, Лоуренс Оливье и Стивен Фрай, отказал девушке, и тогда она пригрозила ему судом: по мнению Бенделл и ее юристов, отказ нарушал Акт о равенстве 2010 года. В 2022 году дело даже дошло до Палаты общин, где требование отменить запрет на прием в клуб женщин поддержали депутаты разных партий (кроме консерваторов). Тем не менее, в Лондоне до сих пор существует несколько клубов, куда не принимают женщин, а в три из них женщины не могут попасть даже в качестве гостей. Так, уже упоминавшийся White`s — старейший джентльменский клуб Лондона — делал исключение только для королевы Елизаветы.