Конституционная монархия в отдельно взятом имении. Как Игнаций Сцибор-Мархоцкий создал на территории Российской империи государство, основанное на идеях Просвещения

Будущий вольнодумец родился в 1755 году в местечке Тарноруда на территории тогдашнего Королевства Польского в дворянской семье, принадлежавшей к древнему гербу Остоя. Рано осиротев, Игнаций вместе с братом Адамом и тремя сестрами, Юстиной, Юлианной и Людвикой, попал под опеку дяди по отцовской линии — Войцеха Сцибор-Мархоцкого, бездетного, консервативного и богатого шляхтича, сделавшего блистательную чиновничью карьеру.

Поскольку Адам выбрал духовную карьеру, то Войцех мог рассчитывать только на Игнация, надеясь, что тот, будучи его наследником, с честью поддержит достоинство древнего рода. Из-за непростого характера обоих родственников отношения между ними не складывались. В надежде, что военная муштра выбьет из племянника дурь и привьет ему нужные качества, Мархоцкий-старший отправил того на военную службу в Пруссию. Однако надежды не очень-то оправдались. Игнаций хоть и дослужился до чина майора, успел выучить немецкий и французский языки, а вместе с тем увлекся античной литературой и идеями французских мыслителей. Вольтер и Жан-Жак Руссо с их концепцией социального равенства и справедливого общества сегодня воспринимаются как передовые мыслители своего времени, однако большинство их современников считало иначе. Сначала такие идеи воспринимались тогдашним обществом не иначе как вольнодумство, а после Французской революции, в ходе которой был казнен король Людовик XVI, вольтерианцев и руссоистов и вовсе заклеймили как крайне опасных маргиналов. Масла в огонь подливала и женитьба Игнация. Наследник древнего польского рода сочетался браком с дочерью кондитера, что в глазах пожилого шляхтича выглядело не иначе как мезальянс.

Не разделяя взглядов своего родственника, Войцех в завещании указал, что после его смерти вся недвижимость должна перейти в пожизненное пользование жене и лишь потом — к племяннику, Игнацию Сцибор-Мархоцкому, не забыв помянуть, что тот вовсе этого не заслуживает.

Лишь в 1790 году, после смерти дяди и тети, деревенька Миньковцы, а вместе с ней еще полтора десятка сел, 6 тысяч десятин пахотной земли и столько же лесов перешли к Игнацию.

Вступив в права наследства, Игнаций Сцибор-Мархоцкий провозгласил свои земли Миньковецким государством. Столицей стало село Миньковцы, названное отныне городом. Спустя несколько лет в результате так называемого Второго раздела Польши Игнаций из польского помещика превратился в подданного Российской империи и, к удивлению царской администрации, украсил границы своих владений приграничными столбами, указывающими, что здесь проходит граница Миньковецкого государства с Австрийской империей и с Российской империей. Впрочем, пан исправно платил налоги, соблюдал данную российскому правительству присягу и проявлял уважение к личности монарха, требуя от своих поданных того же. Однако на этом, как считал Мархоцкий, его обязательства перед правительством Российской империи заканчивались.

Миньковецкое государство имело не только четкие границы, но и собственные законы. Их писал сам Мархоцкий, подойдя к делу со свойственной ему творческой энергией.

Жителям была дарована свобода, крепостное право отменено, а барщина заменена на чинш — так назвали налог, платившийся с земли или дома, отданных в чужое продолжительное владение. Таким образом вчерашний крепостной превратился в фермера, который арендовал землю.

Были выпущены «Основные законы государства», «Договор господина с подданными земледельцами», «Законы г. Миньковцы», «Привилегии финансов», «Шляхетское право», «Уставы об устройстве наследных владений», а конституция, написанная на латыни, носила гордое название Status Minkowiecki.

Например, в «Законах г. Миньковцы» говорилось, что мещанам предоставляется свобода торговли и промыслов. Евреям давалось право селиться в городке наравне с христианами и заниматься торговлей, при этом выбор ремесел был ограничен только теми, которые необходимы для удовлетворения потребностей единоверцев. Также в документе описывалось устройство и функции столичной власти. Их должен был выполнять городской магистрат, состоящий из числа местных грамотных мещан.

Согласно «Уставам об устройстве наследных владений» управлять Миньковецким государством надлежало администратору, назначаемому правителем, то есть самим Мархоцким. При нем должны находиться два ревизора и совещательный совет из представителей земледельцев, шляхты, инородцев и евреев.

Для государственных учреждений на одном из холмов Миньковцов, возвышающихся над рекой Ушицей, была построена ратуша в псевдоантичном стиле «под Акрополь». Помещики называли этот холм Бельмонт, в переводе с французского «красивая гора», а народ проще — Бельманом.

В государстве появились суды. Коллегиальный суд, который рассматривал дела как первая инстанция, был в каждом селе, а суд апелляционной инстанции размещался в Миньковцах. Судей каждый год выбирали сами жители государства.

При вынесении судебного решения присяжные должны были руководствоваться римским правом. «Осужденных», например, могли подвергнуть аресту, приговорить к посту или принудительным работам.

В качестве высшей меры наказания в Миньковецком государстве применялась ссылка в так называемые понтийские владения, земли пана в Херсонской губернии.

Сам Мархоцкий в работу судов не вмешивался, однако иногда давал наставления судьям. Так, сохранилось его предписание, где он просил ограничить применение телесных наказаний:

«Приговор подвергать любому телесному наказанию — позорен — в дальнейшем требую позорные наказания заменять принудительным трудом на фабриках или заводах».

Игнаций Сцибор-Мархоцкий оказался хорошим коммерсантом, и его манера вести дела давала свои плоды. Экономические перспективы, прозрачное налогообложение и относительно либеральные законы привлекали людей. В Миньковецком государстве заработали мельницы, кирпичный и лакокрасочный заводы, суконная, бумажная и каретная фабрики, гончарная мастерская, было налажено производство анисового масла, а окрестные села выпускали разнообразную сельскохозяйственную продукцию. При непосредственной поддержке Мархоцкого в государстве появились постоялый двор, аптека, типография, госпиталь и школы. При этом прерогатива назначения землемера, архитектора, адвоката, врача, аптекаря и цирюльника принадлежала лично пану. После эпидемии чумы, которая разразилась в 1797 году в Ушицком уезде Подольской губернии, в городке появился и сиротский приют.

Несмотря на то, что Миньковецкое государство приносило своему владельцу немалые деньги, Мархоцкий был равнодушен к роскоши. Однако были у него свои слабости. Пан страдал манией строительства, любил пышные титулы и не менее пышные празднества. Этим занятиям он отдавался всей душой, не жалея ни времени, ни денег.

Для своей семьи и близких пан соорудил четыре резиденции — по одной на каждое время года. Весной и летом семейство жило в селах Отроков и Притуловка, осень проводило в селе Побойный, а на зиму перебиралось в пригород Миньковцов, в небольшой «рыцарский замок». Все резиденции щедро украшались парками, беседками, монументами, прудами, гротами и другими малыми архитектурными формами. Также были построены «храмы» в честь Вильгельма Телля, Жан-Жака Руссо и даже героя «Одиссеи» Телемаха.

Еще в самом начале Сцибор-Мархоцкий дал себе звание «патриарха» и «отца народа». Потом добавил к этому титул графа, а наличие земли в Херсонской губернии позволило ему называть себя не иначе как «наследником земель над Понтом Евксинским». После того как в 1814 году Мархоцкий успешно доставил в Варшаву обоз с продовольствием, собранный подольским дворянством для российской армии во время войны с Наполеоном, титул вновь обогатился. За проявленное усердие патриарх-граф вознаградил себя и стал величать Dux et Redux, что с латыни можно перевести как «вернувшийся вождь». Этот титул он даже умудрился легализовать у российских властей.

Сцибор-Мархоцкий установил в своих владениях несколько государственных праздников. Два из них проходили зимой. 31 декабря жители Миньковцов возносили благодарность Высшему Бытию за прошлое, а 1 января просили благословения на текущий год. Оба праздника были похожи и состояли из отправленной местным священником мессы и сказанной паном проповеди. Нравственные наставления последнего, как правило, состояли из смеси Священного Писания с работами философов, чаще всего Вольтера.

Главный праздник Миньковцов, посвященный урожаю, проходил в середине лета. В нем воплотилась вся страсть Мархоцкого к пышности и античной мифологии.

Население и приглашенные гости городка собирались на площади столицы и оттуда шли на поля для справления ритуала. Процессия выглядела крайне пестро. Сначала шли девочки и женщины в нарядных одеждах, за ними следовало мужское население с косами, вилами и цепами, а следом пахари с плугами. Заканчивал процессию сам повелитель Миньковецкой державы, который, по выражению писателя и поэта Францишека Ковальского, побывавшего на празднике в 1823 году, «восседал на высокой фантастической колеснице, декорированной коврами и дорогими тканями, держа в руке длинный позолоченный жезл вроде того, какой носят бискупы [католические епископы]». Сопровождала Мархоцкого по обыкновению одна из дочерей, которой отводилась роль древнеримской богини урожая и плодородия Цереры.

Сам ритуал, который проходил на полях, местный католический священник В. Боржевский описывал в письме каменецкому епископу так:

«Господин Мархоцкий праздновал жатву 18 августа 1818 г., в воскресенье; при этом он одел 12 певчих в стихари, в поле устроил алтарь, на котором было изображение Спасителя; а сам одетый в рясу, отправлял, согласно ритуалу, богослужение, кадил алтарь и кропил плоды, колосья и народ, за тем говорил речь и, освятив плуги, приказал им пахать».

Праздник Цереры заканчивался песнями и народными гуляниями.

Экцентричность Игнация Сцибора-Мархоцкого вкупе с его процветающим государством не могли не привлечь внимание. Особенно местные власти невзлюбили «миньковецкие обряды», которые называли не иначе как языческими.

Сохранился рапорт некого пристава Короленко, адресованный подольскому гражданскому губернатору, в котором он сообщает, что Мархоцкому было предложено отказаться от проведения праздника в честь богини Цереры, чтобы предотвратить привлечение казаков для разгона толпы, но тот «неистовым голосом закричал, что не только правительство, но и сам император не может указывать ему в его имении что делать…».

Главу Миньковецкого государства несколько раз допрашивали, дважды арестовывали. Считается, что от серьезного тюремного срока его спасло вмешательство императора. По одной из версий, Мархоцкий добился аудиенции у императора Александра I, который проезжал через Каменец-Подольский, и тот велел оставить чудака в покое. По другой версии, после очередного ареста царскую администрацию забросали жалобами миньковчане, требуя отпустить «господина» и «благодетеля».

Кроме властей и церкви, доставляли неприятности Сцибору-Мархоцкому и соседи, главным образом граф Стадницкий. Причиной судебных споров между ними были пограничные земли. Одними судами дело не ограничилось, и однажды дошло до прямого столкновения — прямо как в лучших романах Дюма. Как-то паны встретились на постоялом дворе. После словесной перепалки Стадницкий бежал, чем крайне обрадовал оппонента. Однако ночью противник попытался нанести удар по Миньковцам.

Собрав и вооружив дворню, в полночь Стадницкий попытался атаковать «рыцарский замок» Мархоцкого. Неизвестно, чем бы закончилось дело, но одна из дочерей Редукса успела добежать до костела и позвать на помощь. Прихватив палки и вилы, мужское население Миньковцов прибыло на выручку своему господину, и атаку удалось отбить.

Миньковецкое государство просуществовало порядка сорока лет. Игнаций Сцибор-Мархоцкий скончался в 1827 году, оставив земли единственному сыну Каролю. Еще при жизни отца тот был арестован за связи с декабристами, а за поддержку Польского восстания 1830–1831 годов царское правительство отправило его в ссылку, конфисковав земли. Так Миньковецкое государство полностью прекратило свое существование.