Санитары-оборотни, вепри суицида и немецкий экспрессионизм: как некрореалисты оживляли гниющий труп советской действительности

Как всё начиналось

В январе 1961 года в простой ленинградской семье на свет появился мальчик Женя Юфит. Уже с детства он удивлял окружающих нестандартным взглядом на мир, а его поведение было далеко от образцово-пионерского. Вместо того чтобы делать уроки, парень разгонял кошек на велосипеде, школьной форме предпочитал синие треники с вытянутыми коленями и рубашки на два размера больше положенного, а одноклассников подстрекал на всякие хулиганства. Подростка интересовали фотография, медицина, биология, запрещенная музыка и ранний зарубежный кинематограф.

Когда учеба закончилась, Женя стал собирать вокруг себя единомышленников. В начале 80-х он сдружился с Циркулем, Мертвым, Трупырем, Серпом и другими молодыми неформалами. Ребята не сидели сложа руки.

Сперва они ездили в лес, где пили спиртное, бегали между деревьев и отчаянно избивали манекен для судмедэкспертизы. Затем начались стихийные перформансы в городе.

Отправной точкой стал момент, когда Женя решил увековечить эти выходки в истории. Он записывал их на камеру и склеивал рваный видеоряд в короткометражки, которые выпускались на DIY-киностудии «Мжалалафильм». Первая из некрореалистических лент «Санитары-оборотни» датируется 1984 годом.

Позже Женя снял еще несколько короткометражек: «Лесоруб», «Весна», «Вепри суицыда», «Мужество». Всё делалось с одного дубля, у актеров не было никакого сценария, им разрешали играть так, как они хотят. Под конец перестройки Женю и его друзей заметил режиссер Александр Сокуров. В 1991 году на «Ленфильме» они выпустили свою первую полнометражную картину.

Некрореалисты скооперировались не только с Сокуровым. Они выступали с «Поп-механикой» Сергея Курехина, дружили с фронтменом питерской панк-группы «Автоматические удовлетворители» Андреем «Свином» Пановым и общались с Виктором Цоем, который позже откололся от тусовки и ушел в шоу-бизнес. Кроме того, Юфита и компанию признали за рубежом. Их первый полнометражный фильм «Папа, умер Дед Мороз» выиграл Гран-при на кинофестивале в Римини, выставки с работами некрореалистов проходили в Нью-Йорке, Париже, Таллине и еще в десятках европейских городов, а их произведения сейчас находятся в государственных коллекциях Америки и Европы.

Смерть за работой

Нет сомнений, что термин «некрореализм» создан по образу и подобию слова «соцреализм». Однако это не было жестом в сторону советской пропаганды. Своим названием некрореалисты хотели показать двойственную природу искусства. По их мнению, оно одновременно и мертво («некро-»), и живо («-реализм»). Центральной же идеей движения была смерть во всех ее проявлениях.

Многие думают, что некрореалисты занимались исключительно кинематографом. На самом же деле Юфит и его единомышленники создали целый художественный пласт. Ребята не только снимали фильмы, но и делали фотографии, рисовали картины, сочиняли музыку, устраивали инсталляции, писали научные работы и даже сказки для детей.

Кино Юфита не стремилось увлечь зрителя — напротив, картины были демонстративно скучны и однотипны. Посмотрели один фильм — считайте, что видели все остальные.

Черно-белая картинка, практически немые персонажи, совершающие странные и немотивированные действия, треск шестнадцатимиллиметровой кинопленки в полной тишине, внезапные резкие звуки, некрасивые перекошенные лица, а также тысяча и один оригинальный способ покончить с собой.

Намотать канат на ветку, надеть на шею петлю, встать на ролики и весело поехать с горы, пока веревка не натянется до упора, — почему бы и нет? В поздних работах ярких сцен крайне мало — чтобы их дождаться, нужно выдержать десятиминутный эпизод, где герой едет в электричке и моргает под стук колес. Первые короткометражки были гораздо динамичнее. Меняющиеся, как в калейдоскопе, события перемежались в них с кадрами советской кинохроники.

Живопись некрореалистов была такой же необычной. Утопленники в камышах, мозаика из человеческих тел, портрет Эйнштейна, нарисованный на куске кабаньей кожи, репродукции, на которые автора вдохновили окаменелые фекальные массы. Картины получались вполне художественными, но настолько загадочными, что их смысл не всегда удавалось понять даже по названию. К слову, у каждого из группы был свой узнаваемый почерк. Юфит рисовал абстракции, Кустов — портреты в нуарном стиле, а работы Сергея Серпа стилистически близки к немецкому экспрессионизму 1920-х.

Некромузыка до нас дошла лишь в виде пары саундтреков к мжалала-короткометражкам. В сети, к сожалению, не сохранилось выступлений с «Поп-механикой». Однако очевидцы говорят, что перформансы некрореалистов были похожи на концерты ветрогонов из «Незнайки в Солнечном городе».

На сцену выходили необычно одетые люди, выносили инструменты — и внезапно начинали играть ни в склад ни в лад, орать и мяукать, обливать друг друга водой, кидаться на зрителей и душить других певцов.

Хотите понять, как это звучало, — включите юфитовского «Лесоруба» примерно на третьей минуте. Звуки, которые вы услышите, — это переделка «Замечательного соседа» Эдиты Пьехи.

Некрореалистские инсталляции были гораздо более прямолинейными и иллюстративными. Композиция «Русский лес» Юрия Циркуля — это отнюдь не березовая рощица, а бурелом из стволов. «Кома» Владимира Кустова — огромное полотно с кардиограммой, протянутое до самого потолка. «Остров лесоруба» Сергея Серпа — одинокий деревянный дом с занавешенными окнами.

Тупость, бодрость и матерость

У некрореалистов вы не найдете ни политического протеста, ни вызова обществу, ни даже красоты ради красоты. Ничего не постулируется, ни на чем не делается акцент, в финале не выводится никакой морали. Их девиз — формула «тупость, бодрость и матерость», от которой они ни на шаг не отходили. Все сюжеты получались максимально бессмысленными и топорными. К слову, именно это в свое время и спасло группу от преследований. Когда молодого Юфита в очередной раз вызвали на ковер, милиция просмотрела его записи и решила: «творчество» юноши настолько идиотично, что даже не заслуживает внимания.

О мировоззрении некрореалистов нам остается только гадать. Однако, если попробовать продраться сквозь толщу абсурда, кое-что проясняется.

Во-первых, очевидно, что художники очень хорошо знакомы с мировым кинематографом, живописью и музыкой, им не нужно объяснять прописные истины — как строится кадр или что такое экспозиция, кульминация и развязка.

Некрореализм сознательно игнорировал технические достижения киноиндустрии. По словам Юфита, они искажают визуальное восприятие и мешают свободным ассоциациям.

Также он говорил, что, даже если бы у него был миллион долларов, его творчество ни на йоту бы не изменилось.

Во-вторых, некрореалистов интересовал человек как биологический организм. И это видно не только по тому, что в их фильмах постоянно мелькают «ученые», скрещивающие людей с деревьями или приматами. Главная черта — поведение персонажей, которые продолжают ходить на двух ногах, носить одежду и пользоваться транспортом, но по своим когнитивным функциям больше похожи на животных. У героев нет социальных норм, они не подчиняются правилам, их поступки продиктованы бессознательным. Отчасти благодаря этому Юфит добивался эффекта пограничного состояния, когда непонятно, жив персонаж или мертв.

В-третьих, некрореализм не похож на хоррор. Во вселенной Юфита вы не найдете ни разрезанных бритвой глаз, ни опарышей, копошащихся в ране, ни отрубленных конечностей. Персонажи калечатся и умирают, но это происходит понарошку.

Если на экране и появляется покойник, достаточно ткнуть в него палочкой — он сразу же оживет. Некрореалисты предпочитали не пугать, а, скорее, смешить и эпатировать публику абсурдом, а не ужасом.

В-четвертых, вопреки скандальному имиджу, Юфит и его друзья никогда не были отморозками. Они не раскапывали могилы и не препарировали трупы — вся нужная информация о мертвых телах бралась в медицинских справочниках. Некрореалисты не нападали на прохожих, не ввязывались в драки и не занимались вандализмом. Их образ жизни был вполне обычным, особенно на фоне Свина, который пил свою мочу и кидался дерьмом в зрителей на концертах.

Они балансировали на границе между разрешенным и запрещенным. Возможно, именно поэтому их творчество стоит особняком — слишком гротескное для простых людей, но в то же время этичное и безобидное для маргиналов.

Откуда и зачем

Учитывая, что все некрореалистские произведения — продукт подсознания, мы не будем искать в них подтекст и скрытые послания. Это именно тот случай, когда автор ничего не хотел сказать и ничего не имел в виду. Тем не менее ни одно направление в искусстве не существует в вакууме. Некрореализм тоже появился не на пустом месте, а вобрал в себя многие черты художественных движений прошлого.

Смерть, панк-рок, СССР

Детище Юфита неслучайно всплыло именно к развалу СССР, а не в эпоху Сталина, Хрущева или Путина. Тогда, в 1985 году, оно полностью соответствовало духу времени. Двадцатилетний период застоя, упадок сельского хозяйства, ослабление экономики, смерть генсеков одного за другим, разочарование в правительстве и множество других более мелких факторов создавали гнетущую атмосферу в стране. Люди видели, что старая система трещит по швам и с ужасом ждали, чем всё закончится. В такие моменты тема упадка и разложения буквально витает в воздухе — достаточно ее ухватить и концептуализировать. Некрореалисты были далеко не единственными, кто в середине 80-х выпускал «чернуху». Начни они раньше — возможно, их деятельность схлопнулась бы в зародыше. А тогда, на заре перестройки, было нормальным выплескивать наболевшее.

Над искусством некрореалистов всегда маячил призрак тоталитарного прошлого, но особенно заметен он в их первых работах. Несмотря на то, что Юфит не собирался проехаться катком по СССР, у него это получилось.

Он выстроил визуальные образы так, что умудрился одним махом опрокинуть все советские идеалы.

В послевоенном кинематографе воспеваются моряки, пилоты и солдаты? Покажем их жалкими и ничтожными: пускай живут в замызганных бараках, носят рваные носки и допивают последнюю чекушку. По телевизору говорят, что нужно день и ночь трудиться на благо Родины? Покажем людей, которые за полтора часа экранного времени сделали одно большое ничего. Советский Союз знаменит достижениями в естественных и технических науках? Покажем безумных фриков в белых халатах, которые тыкают в подопытных деревянными колами. Каждый гражданин великой державы мечтает умереть как герой, попасть в учебники и стать примером для октябрят? Покажем с десяток номинантов на премию Дарвина. Это не сатира, не ирония и даже не горькая усмешка, а, скорее, тотальное обесценивание всего умного, доброго и вечного, что было в СССР. И такая точка зрения не менее революционна, чем любая, даже самая жесткая критика.

Нельзя не упомянуть и о панк-культуре, которая расцвела в СССР ближе к перестройке. Некрореалисты, хоть и старались идти своим путем, многое взяли из ленинградской панковской тусовки. Они были такими же отвязными, внесистемными и в меру аполитичными, как и их знаменитые земляки. Возможно, если бы Юфит родился в Омске и общался не со Свином, а с Летовым, в его творчестве стало бы меньше бытовухи и больше протеста. Но как говорится, история не знает сослагательного наклонения.

От «Носферату» до «Тихого Дона»

Юфит любил искусство начала ХХ века и хотел на него равняться. 20-е годы прошлого столетия были временем авангардных течений, и некрореализм, пожалуй, можно сравнить с любым из них. Мы выделим лишь некоторые важнейшие связи.

Первое, что бросается в глаза, когда включаешь любую короткометражку «Мжалалафильма», — близость к кинематографу немецких экспрессионистов. И дело здесь не только в черно-белой гамме и нуарной картинке. В Веймарской Германии, как и в компании некрореалистов, ценили субъективность творческого акта. Мурнау, Ланг и Вине пытались достучаться до зрительского бессознательного, показывали людей как живое мясо, добивались нужного эффекта с помощью звуковых диссонансов, перекошенных в ужасе лиц и пугающих изображений — Юфит работал по такому же принципу. Экспрессионисты рисовали угловатые искореженные картины, выплескивая на холст свое эмоциональное состояние, — некрореалисты занимались тем же. Еще одна неочевидная, но занятная параллель — интерес к медицинской теме. Если наши герои относились к естественным наукам с любопытством, то в экспрессионистских фильмах врачи и больницы — элементы хоррора. Известно, что Карл Майер, автор сценария к «Кабинету доктора Калигари», смертельно боялся эскулапов, и этот страх отчасти лег в основу кино, которое принято считать классикой жанра.

У экспрессионистов и некрореалистов можно найти еще тысячу сходств (и все они ощущаются на интуитивном уровне), однако есть между ними одно существенное различие. В творчестве первых всегда присутствовали причинно-следственные связи. Их работы могли быть сколь угодно пугающими, скребущими и морозящими, но любому зрителю понятно, о чем они.

Некрореалисты сознательно отказывались от сюжетных перипетий. Они творили по наитию: рисовали с одного раза, снимали с одного дубля, склеивали разрозненные фрагменты, говорили первое, что придет в голову.

И именно эта манера роднит их с сюрреализмом. Юфит с огромным уважением относился к Луису Бунюэлю, Жану Кокто и Жермен Дюлак. Скорее всего, под влиянием их киноработ он и решил, что настоящий творческий акт — это поток сознания.

Дадаизм — еще одно авангардное течение, родственное некрореализму — не по форме, но по духу. И те и другие отрицали свою принадлежность к кому бы то ни было и пренебрегали традиционными формами искусства. Похожим образом они играли с речью: дадаисты вырезали слова из газет, складывали в произвольном порядке и называли получившуюся абракадабру новой поэзией, а некрореалисты несли бред на экране. Есть общность и в рисунках: представители обоих течений создавали хаотические, произвольные коллажи. В конце концов, даже придуманные ими самоназвания семантически созвучны: и «да-да», и частица «ла-ла» в слове «Мжалалафильм» — это имитация детского лепета («мжа» — ‘дрема, беспамятство’).

Вдохновляло некрореалистов на творческие подвиги и немое кино. В их ранних короткометражках отчетливо виден фирменный чаплиновский юморок: беготня, разборки на пустом месте, постановочные драки. Только вместо английских джентльменов в цилиндрах и с тростями главными героями стали простые работяги со славянскими лицами, а изящные фортепианные отбивки сменили звуковые диссонансы.

Еще одна фигура, которую часто упоминают в связке с некрореализмом, — Андрей Тарковский. На первый взгляд, между его творчеством и работами Юфита, действительно, много общего. Иногда даже кажется, что Евгений Георгиевич прямо-таки был фанатом концептуальных решений Андрея Арсеньевича. Долгие статичные планы, чтобы погрузить зрителя в атмосферу фильма, эксперименты со звуком, съемки подводного мира с художественно разбросанным металлическим мусором на дне, оглушающая тишина, прерываемая разве что стуком каблуков. К концу 90-х Юфит вообще начал экспериментировать с сепией и чуть ли не в ноль сдирать сцены из «Сталкера». Вроде бы такие приемы нужно трактовать как дань уважения знаменитому режиссеру, но в исполнении некрореалистов это превращалось в злобный стеб. Они будто пытались показать, как выглядели бы фильмы Тарковского, очищенные от всех интеллектуальных смыслов и наслоений. Впрочем, сам Юфит открещивался от совпадений с творчеством гения.

Повлиял на некрореализм и кинематограф сталинских времен. Юфит не был поклонником советских фильмов и из соотечественников восхищался разве что Дзигой Вертовым, в чьих работах, равно как в и произведениях его коллег, объективно нет ничего общего с советской кинопропагандой. И тем не менее их творчество всё равно окружает незримый флер соцреализма. Оно такое же аскетичное, минималистичное, строгое и близкое к реальности.

Здесь нет места мистике, красоте и мечтам о чем-то большем. Здесь показывают простых тружеников, уставших от жизни, забытых героев СССР, наших дальних родственников и соседей.

У некрореализма есть то, что мы называем славянской душой. И возможно, именно эта аутентичность сделала Юфита и компанию знаменитыми.

Сплавив восточную и западную традиции воедино, некрореалисты создали нечто принципиально новое. Они отбросили всё то, что делает искусство искусством, творчество — творчеством, а индивида — индивидом. На выходе же получились произведения, которые, несмотря на мрачные мотивы, выглядят гораздо добрее и человечнее любого современного бестселлера с рейтингом PG-13. Не потому ли, что они не социальны?

Конец фильма

Евгений Юфит умер в декабре 2016 года. Некрореализм пережил последние моменты СССР, развал тоталитаризма, лихие 90-е и менее суровые 2000-е, но он вряд ли перенесет уход своего создателя. Всё это время направление держалось на личности режиссера. Некроэстетика была его натурой вне зависимости от того, какой на дворе год. Бывшие коллеги разъехались кто куда, не исключено, что они вообще не поддерживают связь друг с другом и вряд ли опять будут браться за старое.

Сегодня некрореализм отложен на полку, покрылся толстым слоем пыли, и неизвестно, отряхнут ли ее когда-нибудь. Но мы не будем отчаиваться. То, что мертво, умереть не может.