Наука лени. Как правильно лениться, не зарастая при этом мхом: объясняет психолог

Состояние, описанное Эдуардом Успенским в меткой фразе мамы дяди Фёдора: «У меня еле-еле сил хватает телевизор смотреть», — вполне подходит под описание «симптомов» лени. Даже в обыденной речи фраза «мне лень» на самом деле часто означает «я чувствую себя слишком усталым для этого». На интуитивном уровне, однако, понятно, что лень и усталость не тождественны — так в чем заключается разница между ними?

Некоторые ученые определяют лень как психическое явление, связанное с отсутствием желания делать что-либо, требующее волевого усилия.

Ее характеристики:

— преобладание пассивного отношения к жизни над активным;
— переживание субъективного чувства неудовольствия, страдания при необходимости выполнять трудовую или учебную деятельность;
— низкую работоспособность, легко возникающее утомление;
— негативное самоотношение, самовосприятие человека как «ленивого»;
— сопротивление выполнению работы, не приносящей удовлетворения текущих потребностей человека.

Эти критерии, однако, не дают четкого ответа на вопрос, как отличить лень от простой усталости.

По мнению исследователей, ключевыми отличиями лени от обычного отдыха являются, во-первых, негативная оценка — как внешняя, со стороны социума, так и внутриличностная. А во-вторых, подчеркнуто безынициативное отношение к собственной деятельности, субъективно переживаемое человеком как полное отсутствие мотивации («ничего не хочется», «неохота»). Внешне это проявляется в том, что в состоянии лени человек выбирает максимально пассивные варианты времяпрепровождения: лежать на диване, листать ленту соцсетей, — но чувствует себя при этом «дезертиром», не желающим трудиться на благо общества или преуспевать в хобби и саморазвитии. Нередко окружение еще и подливает масла в огонь, намекая или прямо указывая на то, что выбранное «лентяем» занятие — не заслуженная передышка, а пустая, никчемная трата времени.

Как видно, грань между понятиями «лень», «прокрастинация», «выгорание» весьма тонка: слишком велика доля субъективности в отделении одного от другого.

В связи с этим психологи задаются вопросом: является ли лень реально существующим феноменом или это социальный конструкт, изобретенный для навязывания чувства вины детям и взрослым, отлынивающим от работы?

Чтобы разобраться, попробуем проследить, как менялось отношение к этому явлению в разных культурах.

Краткая история лени от Древней Греции до наших дней

Противоречивое отношение к лени свойственно человечеству с древних лет. Так, в поэме Гесиода «Труды и дни», датированной примерно 700 г. до н. э., встречаются как порицающие ее строки: «Боги и люди по праву на тех негодуют, кто праздно жизнь проживает, подобно безжальному трутню», — так и явное сожаление об утраченном некогда идеале вечного отдыха: «В прежнее время людей племена на земле обитали, горестей тяжких не зная, не зная ни трудной работы…»

Идеалом античных философов была жизнь, освобожденная от физического труда и посвященная созерцанию, беседам и познанию — именно таким вырисовывался мифический «Золотой век» человечества в трудах Овидия, Платона, Дикеарха и других мыслителей.

Лень, бездействие описывались как необходимое условие умственного и нравственного развития, доступное высшим сословиям по праву происхождения.

В Средние века под влиянием христианского учения произошла заметная перемена в восприятии трудолюбия и лени как противоборствующих сторон человеческой природы. Так, в работах Фомы Аквинского труд описывается как «богоугодное дело», а трудовая деятельность — как подобие акта божественного творения, доступное человеку.

Вместе с тем в средневековой философии, как и в античной, явно прослеживается идея о том, что для людей, представляющих разные социальные классы, «обязательность труда» существенно различается: для правящих элит праздность понимается как само собой разумеющаяся норма, в то время как для низших слоев (рабов, крестьян, ремесленников) она описывается как непростительный грех.

Это противоречие отчетливо прослеживается и в народных сказках: всем известный Емеля — эталон ленивца, прозванный за свое безделье «дурачком»:

«Два брата умных весь день работают, а Емеля целый день на печке лежит, ничего не делает и делать ничего не хочет».

Однако «идеальный», по народной версии, сценарий развития персонажа, позволяющего ему жениться на царевне и в конечном итоге самому стать «идеальным» правителем — не «перевоспитание» и не совершение героического подвига, а случайное обретение волшебного помощника.

Щука позволяет Емеле добиваться фантастических результатов, не прикладывая к тому ни малейших усилий. Аналогичные мотивы можно найти и в преданиях других народов мира, например, в японской сказке «Веер Тэнгу» или в английской «Ленивый Джек».

Советская идеология, основанная на марксистской философии, беспощадно клеймила леность как недостойный порок. Идея всеобщего «права на труд», постепенно превратившаяся в «обязанность трудиться», разрослась до практики уголовного преследования «тунеядцев» — людей, не имеющих официального места работы без уважительных (с точки зрения законодательства) причин. «Борьба с ленью» провозглашалась в массовой культуре на всех уровнях: от детской литературы до кинематографа.

Но несмотря на пропаганду, далеко не все граждане разделяли эту идею: в ответ на ужесточение мер по борьбе с «леностью» появился целый ряд практик, позволяющих обойти их при внешнем соблюдении правовых и моральных норм.

Нередки были случаи фиктивного трудоустройства, породившие ироничную присказку: «Где бы ни работать, лишь бы не работать». Или явление «имитации бурной деятельности» — создание видимости работы при ее реальном отсутствии.

Установка на такое формальное отношение к труду оказалась достаточно стойкой: спустя почти 30 лет после распада СССР ее отголоски до сих пор заметны на самых разных уровнях общественного сознания.

В любом случае отношение человечества к лени как к пороку или, напротив, идеалу счастливой жизни, нельзя назвать однозначным. Понимание этого феномена зависит не столько от его реальной пользы или вреда, сколько от социальных-экономических условий той или иной эпохи.

Психология о лени: от психопатологии до оптимизации труда

В психологической науке не сложилось однозначного взгляда ни на природу лени, ни на ее роль в жизни человека. Американский психолог Гордон Олпорт описывает леность как одну из ключевых личностных характеристик — антипод трудолюбия, которая может быть свойственна человеку так же, как рациональность или мечтательность, аккуратность или небрежность и т. п.

Немецкий психоаналитик Эрих Фромм высказывает совершенно иную точку зрения: «Лень — это далеко не нормальное качество, это симптом психопатологии».

По его мнению, леность — результат нездорового социально-экономического устройства общества, при котором продукт труда отчуждается от самого трудящегося: это приводит к чувству бесполезности и бессмысленности его работы. В работах Альфреда Адлера и его последователей лень и вовсе понимается как защитный механизм, своего рода «ширма» для оправдания комплекса неполноценности — субъективного переживания человеком собственной слабости и уязвимости.

В представлениях основоположника отечественной педагогической психологии Петра Каптерева лень «есть наименьшая деятельность при наибольшем числе приятных состояний, минимум деятельности при максимуме удовольствия». При этом ученый однозначно определяет ее как «порок», источники которого кроются одновременно и в пассивности как врожденном свойстве человеческой натуры, и в «неправильном» воспитании детей и юношей. В более поздних исследованиях лень также рассматривалась как проявление инфантильности, слабоволие, боязнь ответственности, индивидуальный стиль деятельности и т. д.

Современные авторы осторожно указывают на то, что проявления лени могут быть не только негативными, но и позитивными.

В работе с красноречивым заголовком «Лень — это добродетель?» излагаются результаты любопытного эксперимента: для конкретного действия (сшивания двух кусков ткани) математически была рассчитана оптимальная с точки зрения распределения усилий и качества результата траектория движения, которую затем сравнили с естественными движениями рук реальных людей за работой. Оказалось, что испытуемые, интуитивно выбирающие наиболее «легкий» способ шитья, фактически повторяли оптимальную траекторию, то есть действовали с максимально возможной эффективностью.

Таким образом «лень» может рассматриваться как способ оптимизации деятельности. Это отсылает нас к известной поговорке про то, что «лень — двигатель прогресса».

Еще один подход к изучению этого феномена — понимание безделья как способа взять «конструктивную паузу» для восстановления работоспособности и накопления сил для новых свершений.

А может, это вовсе и не лень?

В быту за лень часть принимают целый ряд физиологических и психологических состояний: например, человек целыми днями занимается необременительными делами — ест, спит, читает, смотрит видеоролики или сериалы, а то и просто лежит и смотрит в стену. Если ему приходится всё же выполнять бытовые или рабочие обязанности, он делает это с явным усилием и нередко жалуется на усталость.

В такие моменты не стоит спешить с упреками и «мотивирующими пинками»: возможно, за «бездельничанием» скрывается одно из распространенных нарушений, в том числе:

депрессия — стойкое расстройство эмоциональной регуляции, выраженное в подавленном настроении, апатии, снижении интереса к жизни, продолжающихся в течение длительного времени;
астенический невроз — патологическое состояние психики, проявляющееся в высокой утомляемости даже при небольших нагрузках и отсутствии чувства бодрости даже после длительного отдыха;
абулия — психопатологический синдром, заключающийся в отсутствии или сильном снижении способности к волевой регуляции, вызванной органическими нарушениями в головном мозге;
анемия — снижение количества эритроцитов или содержания гемоглобина в крови, нарушающее снабжение органов и тканей кислородом и вызывающее субъективное чувство постоянной слабости и упадка сил;
гипотиреоз — недостаточная выработка гормонов щитовидной железы, среди симптомов которой отмечаются сонливость, вялость, снижение физической выносливости; и др.

Кроме того, под маской «лени» могут скрываться и психологические реакции на внешние стимулы. Так, упорное нежелание приниматься за вроде бы нужное и важное дело (например, поход к врачу) может объясняться тем, что человек таким образом привык справляться со стрессом: в психологической литературе его называют «избеганием».

Если сам факт выполнения деятельности (например, лечение зуба) или ожидаемый от нее эффект (например, выявление неизлечимого заболевания) пугают и нервируют, то «оттягивание» болезненных переживаний, прячущееся за словами «мне неохота», может быть попыткой «убежать», закрыться от негативных переживаний.

Еще одно состояние, внешне сходное с ленью, — прокрастинация, то есть постоянное откладывание дел «на потом», представляющее собой один из адаптивных механизмов психики.

«Скрытых» причин лени может быть так много, что ряд исследователей приходит к довольно радикальному выводу: лень — это миф, сводящий многообразие человеческих реакций к расхожему штампу.

Однако у этой медали есть и другая сторона: называя то или иное действие (или бездействие) проявлением лени, люди делают это явление вполне реальным. Как это происходит?

Самосбывающееся пророчество

Один из часто встречающихся механизмов формирования паттерна поведения, который мы называем «ленью» — так называемый сценарий «самосбывающегося пророчества». Человеческая психика чрезвычайно зависима от социального взаимодействия: через общение с другими людьми мы не только усваиваем культурные ценности и нормы, но и познаем самих себя, отталкиваясь от обратной связи окружающих людей. Таким образом формируется представление о собственном «я» («я-концепция»), на котором базируются практически все поступки и действия личности.

Процесс формирования «я-концепции» непрерывен в течение всей жизни, но особенно важный его период — дошкольный и младший школьный возраст. В силу особенностей детского восприятия, замечания взрослых или сверстников о личности или характере ребенка часто принимаются им как объективные факты, без фильтрации и критического анализа. Такое некритичное восприятие, особенно в отношении негативных комментариев, при стечении ряда обстоятельств может сохраняться и во взрослом возрасте — на это влияют и личностные особенности, и условия воспитания.

Если окружающие манипулируют чувством вины ребенка или ранимого взрослого, формируя токсичное чувство стыда за проявления «лени»: «Как тебе не совестно без дела болтаться! Пошел бы матери помог (уроки выучил, денег заработал — нужное подставить)», — происходит реактивное искажение «я-концепции».

Под влиянием социального давления человек и сам начинает считать себя «лентяем» и невольно ведет себя в соответствии с этим представлением: «Я не могу ничего делать, я же лентяй!». Социум, в свою очередь, подкрепляет это искажение, приклеивая ярлык еще крепче: «Мы же говорили: он лентяй!» — и «порочный круг» в итоге замыкается.

Чаще всего за бесконечной, повторяющейся из поколения в поколение, «борьбой с ленью» скрываются сразу несколько нерешенных конфликтов.

Это может быть вечное противоречие «отцов и детей», заключающееся в тотальном несовпадении ценностей у старших и младших членов семьи. Или диаметральные расхождения в личном мировоззрении: например, если родители считают, что ребенок должен быть занят каждую минуту, «чтобы не шлялся по подворотням», и не оставляют ему времени на отдых и свободную игру; или один из супругов считает увлечение второго компьютерными играми «бесполезной тратой времени», и т. п. В таких ситуациях слова «ты лентяй» несут в себе примерно следующее послание: «Твое поведение не соответствует моим ожиданиям, и мне это не нравится!»

Иногда подобные случаи доходят до абсурда: например, фрилансера, работающего удаленно, старшие родственники называют «ленивым» из-за того, что тот не хочет «идти работать, как нормальные люди», несмотря на то, что работа в офисе оплачивается заметно хуже.

Это лень. Но это не плохо

Слово «лень», однако, далеко не всегда употребляется в негативном ключе. Явное свидетельство тому — многочисленные мемы, шутки и даже целые интернет-сообщества, развивающие своеобразный «культ лени».

Прокрастинация, ничегонеделание, созерцательное отношение к жизни становятся новыми ценностями, возникающими в противовес бесконечной гонке за достижениями, выиграть в которой невозможно: всегда найдется кто-то, кто добился большего, чем ты.

Ученые, впрочем, отмечают, что это явление нельзя назвать новым: еще в XVIII веке английский публицист Сэмюэл Джонсон выпустил серию эссе, посвященных восхвалению праздности, а спустя столетие французский политик Поль Лафарг издал сочинение «Право на лень», в котором активно критиковал идею о первостепенном значении труда для нравственного развития человека.

Эстетизация лени присутствует и в искусстве. Исследователи находят ее элементы в произведениях русских классиков И. А. Гончарова, А. С. Пушкина и других, о ней писали сочинения художники-авангардисты К. Малевич, М. Стилинович, и т. д.

«Реабилитация лени» становится своеобразным противодействием «гегемонии труда» — идеологическому принципу, ставящему трудолюбие на первое место в списке универсальных ценностей.

Философия позитивного отношения к лени тесно связана с понятием экологичности.

По мнению английского писателя Тома Ходкинсона, учредителя и главного редактора журнала с говорящим названием The Idler («Бездельник»), одним из важных последствий ориентации человечества на гиперпроизводительность становится рост глобального загрязнения и уничтожения природных ресурсов. Решение этой проблемы кроется в переходе к пассивному, бездеятельному образу жизни, включающему прежде всего снижение массового потребления товаров и электроэнергии — а значит, и уменьшение вредных выбросов и отходов.

Идеология общественного движения «медленная жизнь» (slow living) добавляет к этому подходу понимание праздности как способа повысить экологичность собственной жизни.

Замедление, снижение темпа жизни и включение в повседневные практики бездеятельного созерцания, общения с близкими, наслаждения простыми радостями рассматривается как способ повысить осознанность и обрести внутреннюю гармонию.

При близком рассмотрении понятие «лень» оказывается собирательным названием для целого ряда разнородных явлений.

С одной стороны, это маркер несоответствия образа жизни конкретного человека принятым в социуме установкам на обязательность и ценность труда, с другой — способ сформировать «правильное», общественно одобряемое трудолюбие (вплоть до невротической фиксации на работе, обозначаемой термином «трудоголизм»).

С другой стороны, «лентяем» нередко называют человека, страдающего вполне конкретными расстройствами, приводящими к истощению психологических ресурсов или не имеющего достаточной мотивации для выполнения конкретного дела.

Глубинный анализ индивидуальных причин лени показывает, что у нее всегда есть какая-то конкретная причина. Иногда это — проблема, требующая более или менее срочного решения, а иногда — напротив, ценное умение прислушаться к себе и жить в собственном ритме, невзирая на ожидания и требования окружающих.

Однако и в этом случае есть опасность «перегибов», уже в обратную сторону. Так, «лень» в выполнении обязательств перед другими людьми нередко оборачивается тем, что кто-то оказывается вынужден взять двойную нагрузку: за себя и за «лентяя». Увы, такая ситуация нередко возникает, например, в распределении обязанностей между родителями, когда решение всех вопросов, связанных с воспитанием, образованием, лечением и обеспечением ребенка ложится на одну сторону, в то время как вторая отделывается копеечными алиментами.

Как найти баланс, позволяющий соблюсти собственные интересы и при этом не навредить окружающим?

Пожалуй, оптимальная стратегия — осознанно относиться к своим потребностям и возможностям. Самоэмпатия и рефлексия — навыки, которые позволят сориентироваться в собственных стремлениях и оценить имеющиеся ресурсы, а значит, выбрать именно ту нагрузку, которая окажется посильной «здесь и сейчас», и выполнять ее в темпе, свойственном конкретному человеку.