Готические «сестры». Взлет и затянувшееся падение группы The Sisters of Mercy

Истоки

The Sisters of Mercy — это на девяносто процентов Эндрю Элдрич, сумеречный гений готической сцены. И начиная рассказ о феномене The Sisters of Mercy, необходимо поведать, откуда он взялся, странный мизантропичный парень под именем Эндрю Уильям Харви Тейлор. Он родился 15 мая 1959 года в городишке Или графства Кембриджшир — это восток Англии. Мне, автору этих строк, одно время довелось там жить — и я на всю жизнь запомнил завораживающе-сумрачный дух этих мест: холмистая местность, часто пасмурная погода, убегающие вдаль живые изгороди, маленькие городки и деревушки, в которых, кажется, мало что изменилось за столетие, старинные дома и замки, готические соборы, устремившиеся верхушками к небесам. Дух английской глубинки, прекрасно переданный Артуром Конан Дойлом в «Собаке Баскервилей», создает у здешних творческих личностей особое мироощущение — выразителем которого стал, в частности, и Эндрю Тейлор.

Впрочем, значительная часть детства Эндрю прошла в разъездах — его отец служил в британских ВВС, а долг службы вынуждал его с семьей к частым перемещениям, в том числе за пределы родной страны. Так, несколько лет в начале жизни будущая икона готического рока провела в Сингапуре. Из-за этого он впоследствии говорил, что нормального детства у него не было, а друзей заменили книги. Парнишка проводил много времени в библиотеках. И, учитывая его склонности, он никого не удивил тем, что в 1977 году, после окончания школы, поступил в Оксфордский университет — на факультет французской и немецкой литературы. Отдавая должное естественному для молодого человека стремлению отличаться от окружающих внешним видом, Эндрю перекрасил свои светлые от природы волосы в черный цвет и всюду появлялся в солнцезащитных очках, ставших частью его имиджа.

Правда, в Оксфорде парень проучился всего год. Относительно его отчисления существуют разные версии. Согласно одной, Эндрю выгнали за безделье, по другой — он увлекся китайским языком и выводил преподавателей из себя тем, что пристрастился к рисованию иероглифов на стенах учебного заведения. Поскольку в Оксфордском университете китайский не изучался, Тейлор перебрался в город Лидс, где был необходимый ему факультет. Однако к тому времени в жизнь Эндрю властно ворвалось новое увлечение — рок-музыка. Откровенно говоря, ничего удивительного в этом не было, ибо еще со времен The Beatles рок стал одним из главных увлечений молодежи всего мира — и Великобритания находилась в эпицентре этого движения. К концу 1970-х успели зародиться, пройти фазу расцвета и погрузиться в упадок такие побеги этого гигантского дерева, как первородный рок-н-ролл и скиффл, биг-бит и мерсибит 1960-х, психоделический и прогрессивный рок, хард-рок, глэм — и на острие моды пребывал панк.

Панк-движение появилось в качестве естественной реакции нового поколения молодежи на ставшие «полубогами» группы стадионного рока типа Led Zeppelin, Pink Floyd и Queen — слишком помпезные, с раздувшимся эго и максимально далекие от «маленького человека», простого слушателя.

Однако и панк пробыл на троне всего пару лет — примитивные риффы и немелодичные вопли быстро приелись слушателям, возжелавшим чего-то более изысканного. В моду начали входить постпанк и «новая волна». Будучи связаны с панком родственными отношениями, они многое взяли и от расцветшего в Германии 1970-х краута, миксовавшего традиционное гитарно-барабанное звучание с электронным. В ту пору шло активное развитие синтезаторов — и, разумеется, музыканты, гнавшиеся за оригинальным звучанием, не могли удержаться от их широкого использования. Нью-вейв- и постпанк-группы позаимствовали у краута характерную монотонную ритм-секцию и холодно-отстраненное звучание.

Еще одним музыкантом из числа тех, кто вдохновил адептов нью-вейва и постпанка, оказался великий Дэвид Боуи. Эндрю Тэйлор тоже во многом обязан своей любовью к музыке именно Боуи. Однажды в 1972 году юный Энди увидел выступление Боуи с песней Starman в телепередаче Tops of the Pops — это было первое появление Дэвида в образе Зигги Стардаста. Также в числе своих кумиров Эндрю называет знаменитого канадского барда Леонарда Коэна.

Интересно, что учителя в школе, где учился Эндрю, впоследствии прославившийся в качестве выдающегося композитора-песенника и обладателя роскошного вокала, не разглядели в своем подопечном музыкальных талантов. «У меня нет никакого музыкального таланта. Я был отстранен от музыкальных занятий, и мне сказали, что я никогда не смогу ничего понять. Я до сих пор не думаю, что могу петь, но как-то с этим справляюсь», — говорил он позже с иронией.

В Лидсе Эндрю делил снимаемую им квартирку со своей тогдашней девушкой Клэр и котом Спигги. Клэр работала диджеем в местном клубе F-Club. Именно там Тэйлор познакомился в 1980-м с юношей по имени Марк Пирмен. Марк играл на гитаре. Они нашли общий язык до такой степени, что вскоре решили создать группу. Новоиспеченный коллектив назвали The Sisters of Mercy — название позаимствовали у песни Леонарда Коэна. Она звучит в вестерне 1971 года «Маккейб и миссис Миллер» — в сцене, где героиня Констанция Миллер (в исполнении Джули Кристи), проститутка, ведет по улице нескольких своих коллег. Лидер The Sisters of Mercy объясняет:

«Почему мы использовали это название для рок-н-ролльной группы? Потому что догма и проституция идут рука об руку в рок-н-ролле».

Проба пера

Став членом музыкального ансамбля, Эндрю вскоре решил сменить фамилию на псевдоним. На тот момент стремительно набирала популярность нью-вейв-группа Duran Duran, в составе которой был свой Энди Тейлор — гитарист. Не желая, чтобы их путали, Эндрю взял себе фамилию Элдрич, позаимствованную у персонажа романа Филипа К. Дика «Три стигматы Палмера Элдрича». В этом псевдониме — ключ к пониманию последующего творчества Эндрю. Филип Киндред Дик — выдающийся психопат и параноик, который плотно сидел на веществах, страдал от многочисленных болезней, галлюцинировал, погружаясь в глубины ирреального, работал небрежно и быстро, выдав за тридцать лет свыше полусотни романов… И один из интереснейших литературных феноменов XX века, не признанный при жизни гений, которого по-настоящему открыли лишь после смерти и принялись переиздавать в промышленных масштабах. Болезненный талант огромного масштаба, проза которого столь же пугающа, сколь и притягательна.

При этом сама по себе жизнь Филипа К. Дика может показаться куда увлекательнее самых сумасшедших из придуманных им историй. Потенциальный пациент психушки, метавшийся между наукообразными сюжетами и являвшимися ему в галлюцинациях трансцендентными видениями, пытавшийся объяснить их с точки зрения рацио и погрузившийся в итоге в безумные теологические изыскания, он, как никто другой, умел выворачивать так называемый реальный мир наизнанку. Конкретно «Три стигматы Палмера Элдрича» — типичный образчик «среднего» периода Дика, один их первых романов, в которых он обращается к изучению религиозных тем.

Герой этого романа Палмер Элдрич более не человек, а трансцендентное зло, о чем свидетельствуют его «стигматы» — механическая рука, узкие глаза и металлические зубы, символизирующие отчуждение, размытую реальность и отчаяние. И Эндрю Элдрич начал писать песни, в которых ощущение мрачноватой и размытой реальности перекликается с книгами Дика.

При этом нужно понимать, что The Sisters of Mercy, при всей их яркой индивидуальности, возникли отнюдь не в пустоте. В какой-то момент из постпанк-рядов выдвинулось некоторое количество групп, которые позже были названы зачинателями готик-рока: Joy Division, Siouxsie and the Banshees, Bauhaus, Virgin Prunes, UK Decay, The Cure. Они отличались особого рода «темным» и лаконичным звучанием, а в текстах песен эксплуатировали темы отчуждения, потерянности и отчаяния. Такие настроения были очень свойственны Великобритании начала 1980-х, когда правительство Маргарет Тэтчер проводило жесткие неолиберальные реформы, добиваясь экономического роста за счет снижения социальных расходов и ликвидации нерентабельных отраслей, что привело к резкому росту безработицы.

Впрочем, сам Элдрич позднее отрицал влияние на себя ранней готической сцены.

«На нас главным образом повлияло немецкое и японское кино. И хеви-метал: Deep Purple, Motörhead… Японское кино становится всё лучше и лучше. Мы проводим много времени за просмотром японских фильмов. Люди вроде Такеши Китано просто великолепны. Но у нас не так много музыкальных влияний, потому что мы не часто слушаем музыку других», — рассуждал Эндрю много лет спустя.

Изначально The Sisters of Mercy представляли собой дуэт Эндрю и Марка Пирмена, взявшего себе звучный псевдоним Гэри Маркс. Они делили вокальные партии и играли на разных инструментах: Гэри — на гитаре и басу, Эндрю — на ударных. Впрочем, ударником он был никаким, роль барабанщика взял на себя чисто случайно — и при первой возможности от нее отделался. Парочка спешно набросала три песни, вошедшие в первый сингл группы, — The Damage Done, Watch и Home of the Hitmen. Эндрю спел на первой, Марк — на двух остальных. The Damage Done уже вполне показывала направление, в котором вскоре устремится группа: мощное звучание ритм-секции, режущий, но в то же время аскетичный гитарный звук, достаточно абстрактный, но в то же время мрачный текст, представляющий точку зрения наблюдателя, описывающего окружающий его мир в военных терминах — бомбы, напалм, блицкриг, повстанцы, обломки…

Из-за отсутствия у начинающих музыкантов доступа к нормальной технике звукозаписи песни их первого сингла звучат очень сыро, а вокал Эндрю ученический — тогда он еще не успел обрести свой характерный богатый тембр. По обычаю, введенному панк-группами, музыканты The Sisters of Mercy не стали обивать пороги рекорд-лейблов, а распространяли свое первое творение в формате самиздата. Они наскребли денег на то, чтобы сделать тысячу копий, и раздавали их друзьям. Кроме того, Эндрю и Гэри учредили собственный лейбл Merciful Records, получивший тот же логотип, что и сама группа The Sisters of Mercy, — человеческая голова (чье изображение Элдрич почерпнул из учебника анатомии), заключенная в контур пятиконечной звезды. Музыкантам очень повезло — их первый сингл попал в программу влиятельнейшего радиоведущего Джона Пила, способствовавшего открытию и продвижению многих талантов британской рок-музыки. Благодаря этому Великобритания узнала о The Sisters of Mercy.

Таким образом первоначальное тщеславие Эндрю и Гэри было удовлетворено и перед ними встал вопрос: что делать дальше? Вариантов имелось два: либо расходиться и искать «нормальную» работу, либо продолжать. Выбран был второй путь — а логика развития музыкального проекта требовала переходить от чисто студийной работы к концертной деятельности. Для концертов же текущий вариант группы не годился — Гэри не мог одновременно играть перед слушателями и на басу, и на гитаре. Поэтому Эндрю и Гэри нашли бас-гитариста — эта позиция досталась уроженцу Лидса Крейгу Адамсу, увлекавшемуся, как и Элдрич, музыкой гигантов тяжелого рока Motörhead.

Крейг внес в саунд ранних «сестер» свой неповторимый вклад — он использовал разные примочки, оригинально искажавшие звук его баса, и подпевал Элдричу: высокий голос Адамса выгодно контрастировал с меланхоличным баритоном Эндрю. Другая важнейшая «реформа» заключалась в том, что Элдрич целиком и полностью сосредоточился на функции вокалиста и фронтмена. Барабанщика брать не стали и отдали ударные партии драм-машине, получившей собственное имя — Доктор Аваланч (Доктор Лавина). Элдрич рассуждал:

«Идея использовать драм-машину была радикальной, поскольку в те времена их использовали только те, кто играл на синтезаторах. И многие просто представить себе не могли, как это — рок-н-ролльная банда, и вдруг без чувака, который возвышается над барабанной установкой. Но нам это казалось осмысленным как в практическом, так и эстетическом плане. Это сочетание безжалостного ритма и „пустоты“ на сцене стало отличительной чертой звучания и образа Sisters».

Свой первый концерт «сестры» дали 16 февраля 1981 года — в одном из залов Leeds University Union, представительного органа студентов Лидса. Сет-лист составили собственные песни — как уже изданные, так и еще неопубликованные, а также кавер-версии Velvet Underground и Леонарда Коэна. В течение следующих двенадцати месяцев группа довольствовалась случайными выступлениями где придется и сделала четырехпесенную демозапись с композициями Floorshow, Lights, Adrenochrome и Teachers, предназначенную для привлечения внимания промоутеров. Эти песни продемонстрировали характерный стиль — перегруженный бас, монотонные ударные партии, отсутствие гитарных соло, уже вполне уверенный и узнаваемый вокал Эндрю. Элдрич перетянул на себя большинство творческих функций — он участвовал в сочинении музыки, единолично ваял тексты и программировал Доктора Аваланча.

Его тогдашняя лирика — сюрреалистичный набор ярких огней, которые светят сквозь туман, дождь и натриевую дымку; исступленный ритм танцполов, который Элдрич сравнивает с языческими обрядами; царство монохромных страхов, поглотившее живые чувства…

Состав группы усилился вторым гитаристом Беном Мэтьюсом, взявшим себе псевдоним Бен Ганн — в часть стивенсоновского персонажа. Вышел второй сингл Body Electric / Adrenochrome, который взялся издать маленький лейбл CNT Records. Запись заметили в журнале Melody Maker и удостоили ее звания «сингл недели». Песня Body Electric оказалась и вправду хороша — под быстрый механизированный ритм Элдрич воспевает современный Вавилон, «смерть со стенами», нынешнюю цивилизацию, где электрическая механика вытеснила человеческие страсти. Упорный труд начал мало-помалу приносить результат: «сестры» стали приобретать всё большую известность, причем не только региональную. Их начали приглашать на разогрев более популярных групп наподобие The Clash. Всего в 1982–1985 годах The Sisters of Mercy выпустили восемь синглов, самый удачный из которых представил слушателям песню The Temple of Love. Сейчас эта вещь больше известна в своей перезаписи 1992 года с гостевым вокалом Офры Хазы. Но и оригинал 1983 года неплох — у песни есть характерный гитарный рифф (похожий, хоть и в замедленном темпе, применили Iron Maiden в песне Fear of the Dark), запоминающаяся мелодия и романтический текст про обреченный на падение «храм любви», в котором влюбленная пара напрасно пытается укрыться от страхов и невзгод…

Ранние песни «сестричек» очень отличаются от их позднейшего творчества — они более «непричесанные», тягучие, менее комфортные для слушателя. Но Элдрич потому и сумел пробиться к широкой публике, что со временем научился облекать свои идеи в куда более доступную поп-обертку.

First and Last and Always

Дабы выйти из стадии многообещающих новичков и укрепиться в статусе крепких профессионалов, группе требовался полноформатный альбом и контракт с крупным лейблом. В 1983 году удалось подписать договор с WEA Records — первой работой группы для этой компании стал сингл Body and Soul. Затем состоялись туры по США и Европе, по окончании которых «сестрички» приготовились войти в студию для записи дебютного полноформатника. У The Sisters of Mercy уже были черновики новых песен, записанные в маленькой студии Parkside Studios. Оттуда коллектив переместился в Strawberry Recording Studios в городе Стокпорте. Здесь в июне 1984 года закипела работа под началом выбранного группой продюсера Дэвида М. Аллена, известного по своей работе с The Cure. И поклонники, и лейбл ожидали «невероятного» материала, «прорыва» — именно это пообещал им Элдрич. И мало кто знал, что к этой записи «сестрички» подошли в полуразобранном состоянии.

К тому времени в группе уже не было Бена Ганна — который ушел, по официальной версии, по личному желанию. В качестве причины гитарист называл личный конфликт с Элдричем и свое несогласие с выбранным направлением: мол, изначально The Sisters of Mercy с иронией относились к пафосным стадионным рок-группам, а потом сами возжелали стать одной из таковых. Ганна заменил бывший участник Dead or Alive Уэйн Хасси, но и у него отношения с Элдричем не очень сложились. Более того, новичок пришел в The Sisters of Mercy в момент, когда там назревал конфликт между двумя отцами-основателями — Маркс тяготел больше к концертной работе, а Элдрич предпочитал экспериментировать в студии. Маркс, Адамс и Хасси часто репетировали втроем, в отсутствие Элдрича. И очень быстро Гэри предложил Уэйну и Крейгу уйти из The Sisters of Mercy и создать новую группу. Хасси, только-только вступивший в состав «сестричек», оказался не готов к столь резким переменам — и его отказ спас коллектив от немедленного распада.

Зарождающийся конфликт между Элдричем и коллегами усугублялся тем, что лидер подсел на амфетамины. Во многом из-за этого его вклад в музыку создаваемого альбома оказался скромен — большую часть материала сочинили Маркс и Хасси. И они же набросали тексты к некоторым из своих песен. Но Элдрич эти тексты отверг, объяснив, что готов петь лишь только лично свое, выстраданное.

«Ни о какой демократии не могло быть и речи — мы не сидели все в одной комнате, сочиняя песни. Мы передавали их Эндрю, а он решал, хочет их петь или нет», — жаловался Хасси. Однако создания Элдричем собственной лирики порою приходилось ждать очень долго. «В студии мы неделями ожидали, пока он разродится. Это было очень больно и весьма дорогостояще», — сетовал Маркс.

Запись вокала тоже отняла уйму времени — Элдрича обуял бес перфекционизма, и он постоянно сомневался в качестве достигнутого результата.

Постоянная перезапись вокальных треков стала, по словам Маркса, «полным безумием».

После записи сырых миксов восемнадцати треков группа прервалась на то, чтобы слетать в Нью-Йорк и дважды сыграть в тамошних клубах. По возвращении работа протекала еще тяжелее — и снова из-за вокалиста. Элдрич к тому моменту пребывал в плачевном состоянии — страсть к амфетаминам сопровождалась у него бессонницей, недоеданием и гипогликемией. Эндрю терял сознание прямо в студии, постоянно галлюцинировал — и закончилось это больницей, где его слегка подлечили и поставили на ноги. Этот опыт Элдрич отобразил в песне Amphetamine Logic, тоже вошедшей в альбом.

Впоследствии «сестры» еще несколько раз отвлекались на концерты и гастрольный тур. На прилавки альбом First and Last and Always лег только 11 марта 1985 года. Сейчас это непререкаемая классика — альбом и сегодня активно слушают, обсуждают и рецензируют. Тем более что звучит он очень современно, а нынче, пожалуй, даже обрел дополнительную актуальность. Это потрясающий набор из десяти композиций (в переиздание 2006-го были добавлены шесть бонус-треков, не вошедших в первоначальную версию альбома), который воспринимается слушателем на одном дыхании.

Завораживает уже «открывашка» Black Planet, пронизанная страхом Элдрича перед ядерной катастрофой.

«Это, наверное, одна из самых беспросветных песен в истории рок-музыки — с звенящими переборами 12-струнной гитары и гнетущим риффом, создающим ощущение, будто тебя затягивает в небытие какая-то черная дыра», — пишет музыкальный критик Сергей Курий.

Также он особенно выделяет заглавную песню альбома — с ее «звуком холодной готической гитары, парадоксально сочетающимся с прямо-таки кельтской танцевальной мелодией» (к слову, небезызвестный Константин Кинчев, судя по всему, на основе мелодии этой композиции создал собственную песню «Завтра может быть поздно»). Третьей Курий выделяет завораживающую балладу Marian, где «голос Элдрича достигает предельно низкого регистра». Эндрю здесь поет от лица утопленника, взывающего к девушке по имени Мэриан. Этот текст Эндрю против своего обыкновения написал очень быстро — всего за десять минут.

«Если вы хотите с головой погрузиться в темные глубины меланхолии, лучшей песни для этого, чем Marian, не сыскать», — считает Курий.

Увы, выход долгожданного альбома совпал с развалом первого состава The Sisters of Mercy. Терпение Гэри Маркса окончательно лопнуло — и он, отыграв 1 апреля 1985 года свой последний концерт в группе, ушел, чтобы, избавившись от контроля Элдрича, свободно реализовать собственные творческие идеи.

Пошли слухи, что концерт, назначенный на 18 июня 1985 года, станет для коллектива последним, — они подогрели ажиотаж и способствовали тому, что зал оказался заполнен. В финале этого концерта Элдрич сказал слушателям: «Спасибо… и прощайте». Но прощаться группа не собиралась — «сестрички», сократившиеся до трио, отправились на гастроли по Европе и Америке. Концерты проходили неровно, звучала группа не лучшим образом — сказывалось отсутствие Маркса. Эндрю из-за полученной травмы вынужден был выходить на сцену со сломанными ребрами; к тому же он пожинал негативные плоды свалившейся на него известности, мешавшей свободно проводить время в клубах. Чтобы избавиться от этих проблем, Элдрич временно перебрался жить в Гамбург, где снимал квартиру на улице Рипербан.

Осенью 1985 года «сестрички» начали готовиться к записи второго альбома, который собирались назвать Left on a Mission and Revenge. Однако вновь обострились творческие споры — Хасси оказался не менее амбициозным, чем Маркс, и не хотел мириться с тем, что Элдрич отвергает его идеи. Один из споров окончился тем, что Адамс и Хасси объявили об уходе — они заранее договорились о создании новой группы, получившей название The Sisterhood. Этот поступок вызвал гнев Эндрю, тем более что Хасси, выступая с The Sisterhood, не отказывал себе в том, чтобы во время концертов пройтись со сцены в адрес бывшего коллеги.

Дабы отомстить экс-коллегам, Эндрю быстро собрал новый коллектив, куда позвал гитариста Джеймса Рэя, басистку Патрисию Моррисон, клавишника Алана Вега и ударника Лукаса Фокса (когда-то недолгое время барабанившего в уважаемых Элдричем Motörhead). Новую группу Эндрю назвал… The Sisterhood! Они спешно зарегистрировали это название и записали сингл Giving Ground — после чего Хасси и Адамсу пришлось переименовываться в The Mission. Далее оставшиеся единственными The Sisterhood Элдрича записали второй сингл This Corrosion — но издавать его не стали. Элдрич решил, что такая хорошая песня достойна быть изданной под именем его основной группы. Так The Sisters of Mercy возродились — но уже в новой реинкарнации.

Floodland

В состав The Sisters of Mercy помимо собственно Элдрича и его верного Доктора Аваланча вошла лишь Патрисия Моррисон. Эта роскошная двадцатичетырехлетняя красавица родилась в Лос-Анджелесе и с юных лет являлась участницей тамошней панк-сцены, кочуя из группы в группу. Позже она вспоминала, что именно панк-движение начало менять первоначальные стереотипы, в соответствии с которыми рок-музыкант должен был быть мужчиной (хотя, конечно, свои исключения из этого правила бывали уже в 1960-х).

«Любые женщины, с которыми я играла, были сильными персонажами — и в некотором смысле более целеустремленными, нежели мужчины. Кроме того, тогда, если вы были девушкой, вам приходилось больше стараться», — говорила Моррисон годы спустя.

Впрочем, как она подчеркивала, она всегда ценила своих творческих партнеров за личность, а не за гендер.

«Мужчины и женщины, у всех нас были одни и те же проблемы, товарищество и эго», — подчеркивала Патрисия.

К середине 1980-х Моррисон перебралась в Лондон и стала сотрудничать с британскими группами. Ходили слухи о том, что с Элдричем их связывали не только рабочие отношения. В любом случае, пригласив Патрисию в The Sisters of Mercy, Эндрю сделал сильный ход, ибо Моррисон внесла серьезный вклад в группу не только чисто с музыкальной, но и с визуальной точки зрения. Историк моды Дженнифер Парк отмечала:

«Выбор Патрисии Моррисон в качестве басистки не был решением, принятым без взвешивания его эстетической ценности. Музыкальные клипы и рекламные фотографии продемонстрировали идеальную готическую пин-ап-девушку с высокими дугообразными бровями, черной подводкой для глаз, кроваво-красными губами, дразнящими волосами, длинными черными ногтями и гардеробом эпохи Возрождения».

Более того, в некотором смысле именно яркая фигура Моррисон стала смысловым центром The Sisters of Mercy эпохи Floodland. Но прежде чем начать рассказ об этом лонгплее, следует упомянуть предшествовавший ему альбом Gift, который Элдрич, Моррисон и их коллеги записали под вывеской The Sisterhood. Именно здесь Элдрич начал нащупывать новые пути — отходя от чистой готики и гитарного звучания, насыщая новые песни электронными ритмами.

«Открывается всё идеальным музыкальным сопровождением любой готик-пати — ритмичной, с вкраплениями восточных мотивов, Jihad: несмотря на отсутствие какого-либо развития и однообразные ритмы, восемь минут пролетают как одна. Но за этим разнузданным безумством неожиданно идет таинственная и мрачная Colours, позднее вошедшая в виде бонуса на Floodland, лучшая песня диска. Следом за этим красивейшим треком следует выбранная в качестве сингла Giving Ground. А вот следующие две песни, Finland Red, Egypt White и Rain from Heaven, оставляют неоднозначное впечатление, будто бы сделаны наспех, чтобы растянуть хронометраж альбома. Правда, это не сильно портит общее впечатление», — пишет рецензент.

Большинству фанатов The Sisters of Mercy альбом Gift решительно не понравился. Но именно в нем коренятся истоки Floodland, ставшего сенсацией в мире музыки. Floodland по сути сольник Элдрича: он тут не только всё сочинил, спел, но и проделал гитарную работу. Наличие рядом великолепной Патрисии очень вдохновляло Эндрю: именно ей он посвятил композицию, ставшую одной из кульминаций Floodland, — Lucretia My Reflection. По словам Эндрю, Патрисия «всегда поражает меня, как человек типа Лукреции». Элдрич имел в виду в первую очередь легендарную интриганку Лукрецию Борджиа, которую одни считают преступницей и олицетворением зла и разврата, а другие — беспомощной жертвой и орудием в руках своих отца и брата. Впрочем, в тексте песни, представляющем набор ассоциативных вспышек на тему падения абстрактной империи, можно найти при желании и аллюзию на образ другой Лукреции — гордой римлянки, самоубийством смывшей позор насилия и жестоко отомщенной своими родственниками, что обернулось падением царской власти в Древнем Риме.

Лично мне больше всего на альбоме приглянулся его открывающий трек — упруго-пружинящая композиция с двойным названием Dominion / Mother Russia.

У этой двухчастной песни есть несколько источников вдохновения — геополитические реалии не закончившейся еще в 1987 году холодной войны, сонет Перси Биши Шелли «Озимандия» (о забвении, которое грозит со временем даже величайшим историческим личностям) и чувства Элдрича, пережитые им после известия об аварии на Чернобыльской АЭС.

Эндрю сам особенно выделял эту композицию, ценя ее больше прочих, попавших на Floodland. Он отмечал:

«Это единственная песня на записи, которая действительно хватает слушателя за горло. Все остальные говорят: «Oк, мы — песни, мы сидим здесь, мы делаем то, что мы делаем, и если ты не хочешь нас слушать, oк. Dominion же говорит: „А ну-ка, слушай сюда“».

Ну и наконец нельзя не упомянуть This Corrosion, являющуюся не чем иным, как злой издевкой Эндрю над бывшими коллегами Уэйном Хасси и Крейгом Адамсом. По мнению Элдрича, Хасси и Адамс, начав работать в The Mission, стали писать пустые и клишированные рок-песни, чего сам Эндрю всегда ревностно избегал. По словам Элдрича, творческий метод Хасси заключался в том, что тот «уединялся с перечнем песенных заголовков, выбирал самые звучные и из них составлял текст». Соответственно, This Corrosion пародирует лирику песен подобного рода.

«Конечно же, она направлена против конкретного человека, и не обязательно быть гением, чтобы догадаться, на кого; у него самого наверняка это потребует много времени. Почти весь текст следует читать так, как если бы он был закавычен», — пояснял Элдрич.

Кстати, именно This Corrosion была первой из песен альбома, получившей окончательную студийную запись. Объясняя идею этой композиции продюсеру Джиму Стейнману, нанятому для руководства работой над Floodland, Элдрич сказал:

«Это будет словно бы кульминация диско-вечеринки у Борджиа; и на это он клюнул».

Мне, автору этих строк, Floodland нравится куда больше, нежели First and Last and Always. И я не один такой. Знаю даже гурманов, которые советуют для первого знакомства с Floodland дождаться лунной ночи, погасить свет, включить альбом и смотреть на луну. Если не подействует — выпить бокала три крепкого вина и повторить операцию.

Второй альбом The Sisters of Mercy более ярок и сфокусирован музыкально, чем первый, — его композиции глубже въедаются в сознание. Несколько песен с альбома, выпущенные в виде синглов, заняли неплохие места в британских чартах. Возросшей популярности The Sisters of Mercy во многом способствовали и клипы, которые группа активно стала выпускать после выхода Floodland — на композиции Dominion, Lucretia My Reflection, 1959 и This Corrosion. Их мистическая атмосфера, таинственно-притягательный имидж Элдрича, неповторимый образ Патриции Моррисон — всё это вкупе с превосходным альбомом привело группу к настоящему прорыву, коммерческому успеху и хорошим отзывам критиков.

Vision Thing

Эра Floodland закончилась так же быстро, как началась. Элдрич озаботился набором нового состава группы, с которым можно было бы вернуться к живым выступлениям. Сначала он обратился к высоко ценимому им гитаристу и автору песен Джону Перри из The Only Ones — но тот отклонил предложение, хоть и поучаствовал в записи композиции Detonation Boulevard и в сочинении еще нескольких. В конечном итоге новобранцем оказался гитарист из Гамбурга Андреас Брун. «Сестрички» начали разучивать представленный Эндрю новый материал, которому вскоре суждено будет воплотиться в виде альбома Vision Thing. Неожиданно последовало новое кадровое решение Элдрича — взять в состав бас-гитариста Тони Джеймса (ранее игравшего с небезызвестными коллективами Generation X и Sigue Sigue Sputnik), а Патрисию уволить.

Увольнение столь яркой личности вызвало тогда много толков и кривотолков. Позже Патрисия обвинила Элдрича в том, что он не выплатил ей всех полагавшихся за работу денег — якобы он обещал ей триста фунтов стерлингов ежемесячно. Потом Моррисон несколько лет судилась с Эндрю. Тот в свою очередь утверждал, что она на эти деньги не наработала, что Floodland являлся его «полновесным сольником», в который Патрисия не сумела внести никакого авторского вклада.

«У нее не просто не появлялось новых идей — я ее и за бас-то взяться не мог заставить», — уверял Элдрич.

Экс-менеджер группы Бойд Стимсон считает, что «ее роль была скорее декоративной, чем творческой, хотя имидж и аура, которые она создавала, и их интригующие взаимоотношения с Элдричем всё-таки имели немало значения».

Уйдя из The Sisters of Mercy, Патрисия некоторое время работала в Лондоне курьером — и, по ее словам, занимаясь этим, заработала денег больше, чем за период сотрудничества с Элдричем. Но потом у нее украли велосипед, и Моррисон вернулась в музыку. Сначала Патрисия выпустила сольный альбом, а потом была приглашена в состав знаменитой панк-группы The Damned. Моррисон вышла замуж за вокалиста The Damned Дейва Вэниана, а в 2005-м, после рождения у пары ребенка, оставила музыкальный мир. Время же, проведенное ею в The Sisters of Mercy, Патрисия ныне называет «аферой».

Что касается нового состава «сестричек», то его дополнил талантливый музыкант Тим Бричено, ранее состоявший в группе All About Eve и отыгравший несколько выступлений с The Mission. К моменту найма Бричено «сестрички» уже провели девять месяцев в датских студиях звукозаписи — и на долю Тима досталось участие лишь в последних двух неделях работы над альбомом. Так или иначе, именно этот состав выпустил Vision Thing, ставший вершиной творчества The Sisters of Mercy. Сначала предполагалось, что в альбом войдут всего пять композиций, но в конечном итоге их оказалось восемь. Названием Элдрич сделал высказывание тогдашнего президента США Джорджа Буша — старшего, как-то заявившего о «видении вещи».

Эндрю остался очень доволен Vision Thing, назвав его «прекрасным альбомом». От предшествующей данная работа отличается наличием большого количества тяжелых гитарных риффов, обрушивающихся на слушателя буквально с первой секунды. Вообще, гитара безраздельно царит на альбоме, в то время как электроника на сей раз оказалась задвинута в угол. Такова сознательная или бессознательная дань времени, отданная Элдричем, — к концу 1980-х время «новой волны» безвозвратно ушло, а самым модным жанром стал хеви-метал и его многочисленные разновидности. В этом плане символичным представляется участие в работе над Vision Thing продюсера Криса Цангаридеса, под его руководством записывалась песня When You Don’t See Me. В том же самом 1990 году Цангаридес руководил записью альбома Painkiller группы Judas Priest, ставшего одним из краеугольных камней всего жанра хеви-метал.

Впрочем, с творчеством групп типа Iron Maiden и Judas Priest третий альбом «сестричек» имеет немного общего — по-прежнему начисто отсутствуют обожаемые металлистами гитарные соло. Благодаря тому, что за партии ударных на альбоме отвечает всё тот же Доктор Аваланч, которого при всем желании не спутаешь с живыми барабанщиками, звук Vision Thing сохраняет известную долю мертвенной, механистичной отстраненности. Но на контрасте с этим механицизмом на альбоме присутствует и мощная, неконтролируемая витальность.

Голос Элдрича полон неподдельной страсти, а в кульминационных моментах вступает женский бэк-вокал, за который отвечает приглашенная певица Мэгги Рейли. Итоговый результат при прослушивании ошеломляет — такой музыки прежде не выдавал, кажется, никто.

Сам Элдрич отвергал всякие ассоциации с хеви-метал — точно так же, как прежде всегда отрицал принадлежность своей группы к готическому движению. Эндрю объяснял: «Я думаю, что люди заблуждаются, классифицируя нас просто как хеви-метал. В действительности мы где-то между хеви-метал и электроникой. Но у этого нет названия. Люди, на которых мы повлияли, — R.E.M., Depeche Mode — на них также невозможно приклеить этикетку. Мы просто Sisters, вот и всё. Всякие названия и этикетки нужны людям, которые интересуются модой. А мы существуем уже довольно давно. И если бы мы интересовались модой, мы бы столько времени не продержались». Впрочем, некоторые критики придумали особый ярлык «готический хард-н-хеви», который они приклеили к Vision Thing. Впоследствии это направление будут развивать столь уважаемые группы, как, например, The 69 Eyes, The Cult, Tiamat.

Песни альбома четко делятся на две разновидности. Во-первых, тяжелые металлизированные боевики, либо быстрые, либо среднетемповые: Vision Thing, Ribbons, Detonation Boulevard, When You Don’t See Me, Doctor Jeep, More. Во-вторых, баллады: Something Fast, I Was Wrong. Что касается текстов, которым Эндрю по-прежнему уделял самое пристальное внимание, то они затрагивают самую разнообразную тематику. Слушатель то посещает вместе с автором «квартал красных фонарей» в Гамбурге, думая при этом о тленности всего сущего (Vision Thing), то размышляет о сложности и противоречивости любовного чувства: лирический герой обуян страстью к проститутке с «кобальтово-красными глазами», которой он, сам не зная зачем, пытается рассказать о Марксе и Энгельсе. Нарочито-монотонная Doctor Jeep передает чувство гнева, закипающее в душе героя при просмотре вечерних телевизионных новостей: войны, теракты, гонка ядерных вооружений, автомобильные катастрофы — ничего годами не меняется в нашем лучшем из миров.

Особняком стоит More — несомненный шедевр, растянутый на восемь с лишним минут — от первых звуков вступительного синтезаторного риффа до финального вопля Эндрю: «That you can guess?» Гиперэмоциональная композиция, представляющая собой размышление Элдрича о том, почему одни люди боятся и избегают слишком сильных чувств, а другие стремятся к «несколько большему». Себя Эндрю безоговорочно причисляет ко вторым, дерзко заявляя: «Мне нужна вся любовь, которую я не могу получить». More, балансируя между задумчивостью и вспышками страсти, производит завораживающий эффект, вгоняет в транс.

Затянувшееся послесловие

После выхода Vision Thing — который при всей кажущейся на первый взгляд «спорности» был очень ярким — все ждали от группы новых свершений. Тогда, в начале 1990-х, никто не мог и предположить, что дальше Элдрича ждет многолетний путь вниз под уклон, а Vision Thing так и останется последним полноформатным альбомом «сестричек» (и сейчас, с высоты 2023 года, уже можно сказать, что надежд на запись нового лонгплея не осталось, почти). Увы, вышло именно так — в результате ряда совпавших неблагоприятных факторов.

Группа начала мировое турне для продвижения альбома. На североамериканском отрезке этого турне «сестрички» должны были выступать совместно с гиперпопулярной тогда хип-хоп-группой Public Enemy. При всем музыкальном несходстве в творчестве обоих групп было и кое-что общее — углубленный интерес к политике и социальным темам. Увы, идея совместного тура оказалась провальной.

«Наша звукозаписывающая компания не была слишком заинтересована в том, чтобы мы участвовали в туре, так как Public Enemy являлась черной группой», — объясняет Элдрич.

Городской совет Детройта, а также некоторые другие муниципалитеты не позволили обеим группам играть в одном и том же месте в один и тот же день. Чиновники ссылались на свой страх перед возможными «проблемами». По словам Элдрича, американские городские советы «очень настороженно относятся к тому, что черные и белые дети собираются вместе».

В конце 1991 года группу покинул бас-гитарист Тони Джеймс, решивший начать сольную карьеру; «сестрички» продолжили выступать, заменив живого басиста предварительно записанным бэк-треком. Фиаско тура по США усилило напряженность в отношениях Элдрича с его новой звукозаписывающей компанией EastWest, дочерней фирмой WEA (группа была назначена в нее в 1989 году по итогам внутренней перетасовки в WEA). Элдрич был уверен, что EastWest относятся к своим обязанностям наплевательски и саботируют работу.

«Причина, по которой мы поругались с лейблом, — пояснял он спустя годы, — состояла в том, что они перестали эксплуатировать меня профессионально, а не потому, что они перестали меня эксплуатировать».

В итоге конфликты с WEA привели к прекращению контракта группы на распространение ее записей в США. Именно из-за этого на американский рынок не попал сборник Some Girls Wander by Mistake, составленный из ранних синглов группы. Специально для этого сборника The Sisters of Mercy перезаписали свою старую песню Temple of Love — с дополнительным вокалом Офры Хазы. В отличие от оригинального релиза перезаписанная версия смогла пробиться в UK Singles Chart, где заняла третью строчку. В начале года группа исполнила этот трек в Top of the Pops вместе с Хазой и вернувшимся ненадолго Тони Джеймсом. Это было в последний раз, когда состав эпохи Vision Thing вышел на сцену.

В 1992 году группа — не в первый раз в своей истории — распалась. Брун и Бричено ушли, чтобы продолжить музицирование в других ансамблях, где никто не смог бы подавлять их творческие амбиции. Элдрич уволил Бойда Стимсона, в течение десяти лет являвшегося менеджера группы, — обвинив его в том, что из-за него финансовые дела The Sisters of Mercy пришли в полнейший упадок. В 1993 году Элдрич нанял гитариста Адама Пирсона, при помощи него и вокалистки Терри Нанн записал сингл Under the Gunn — единственную песню, созданную для продвижения сборника хитов группы A Slight Case of Overbombing. Тогда же был выпущен уже третий видеоальбом «сестричек» с клипами на их песни. Это оказались последние на долгий период коммерческие релизы The Sisters of Mercy — вплоть до выпуска в 2021 году живых записей группы, сделанных в 1982 и 1984 годах в радиоэфирах.

Вообще-то, после выпуска Vision Thing Эндрю задолжал EastWest еще два студийных альбома. Однако он объявил «забастовку». Соратники Элдрича обратились к соучредителю The Sisters of Mercy Гэри Марксу — пытаясь уговорить его принять участие в написании треков для нового альбома. Маркс встретился с Элдричем, и они договорились об условиях совместной работы. Маркс подготовил заготовки для песен, но Элдрич внезапно без всяких объяснений отказался от участия в этом проекте.

Дабы отделаться от EastWest, Эндрю организовал недолговечный студийный проект с издевательским названием SSV-NSMABAAOTWMODAACOTIATW (Screw Shareholder Value — Not So Much a Band as Another Opportunity to Waste Money on Drugs and Ammunition courtesy of the Idiots at Time Warner) — сокращенно SSV. К сотрудничеству в рамках этого проекта Эндрю привлек двух гамбургских продюсеров, специализировавшихся на техно-музыке, — Питера Беллендира (ранее игравшего в очень оригинальной группе Xmal Deutschland) и некоего Т. Шредера. SSV записали в 1997-м свой единственный альбом Go Figure, который был передан East West Records.

Понимая, что большего с Элдрича уже не добиться, компания согласилась принять альбом и считать его закрытием долга. Но выпустить его официально East West Records так и не решилась. Что неудивительно, ибо запись не обладает ни малейшим коммерческим потенциалом. Это медитативный дарк-эмбиент, выполненный в духе немецкой электронной сцены начала 1970-х. Не зная заранее, что Элдрич имеет прямое отношение к этому продукту, уловить его присутствие на записи трудновато — Эндрю что-то неразборчиво бормочет на заднем плане…

После того как договор с East West Records был расторгнут, Эндрю через официальный сайт The Sisters of Mercy пообещал поклонникам через какое-то время выпустить четвертый альбом группы. По его словам, в планы входил также выпуск нескольких синглов, но потом Эндрю решил от этого отказаться — опять же, без внятного объяснения причин.

«Этому не суждено было сбыться. Извините. В частности, мы работаем над альбомом, но вопрос о выпуске синглов в настоящее время приостановлен», — гласила запись на сайте.

Одному известному российскому музыканту приписывают афоризм — «новые песни сочиняет тот, у кого старые плохие». Это точно не про Эндрю, хотя сочинять новые песни он не прекратил. The Sisters of Mercy продолжают выступать с концертами — и в их сет-листах время от времени появляются новые композиции.

Надежда на выход нового — четвертого! — альбома возникла в октябре 2006 года.

Тогда журнал Side-Line Music Magazine объявил, что группа ведет переговоры с подлейблом Universal W14 Music. Вскоре в Европе и США были выпущены переиздания First and Last and Always, Floodland и Vision Thing — все они содержали бонус-треки, взятые из числа песен, записанных одновременно с вышеупомянутыми альбомами, но в них не вошедших. Тем не менее нового студийника фанаты тогда так и не дождались — как не дождались его и впоследствии.

В интервью 2009 года Эндрю рассуждал:

«Мы уже довольно долго совершенно свободны от всяческих обязательств и ничем не связаны. Мы не имеем отношений ни с одной звукозаписывающей компанией с 1991 года. А это довольно долго. В принципе было бы неплохо выпустить что-то новое, но только если это не потребует больших расходов. Но мы можем многое потерять, ведь всё зависит от того, какую пластинку мы запишем. Но сейчас мы не собираемся ничего выпускать. Мы перестали записывать альбомы, но билетов на наши концерты продается практически столько же, сколько и раньше. Каковы бы ни были привычные правила, мы, похоже, спокойно их обходим. Решайте сами, почему так получается».

А в 2010 году Элдрич в ходе беседы с журналом Classic Rock вновь сообщил, что пока не видит причин выпускать альбом. Однако слухи о новом релизе возобновились в ноябре 2016 года — когда Элдрич сказал, что может выпустить новый альбом в случае, если Дональд Трамп будет избран президентом США. «Я не думаю, что смогу молчать, если это произойдет», — пояснил Эндрю. И обманул.

В нынешний состав «сестричек» входят, помимо Элдрича и Доктора Аваланча, пребывавших там с самого начала, гитаристы Бен Кристо (с 2006-го) и Дилан Смит (с 2019-го). Кристо иногда берет в руки и бас. Бен, кстати, достаточно известный музыкант — до «сестричек» он сотрудничал с хардкор-панк/метал-группой AKO, чей дебютный альбом получил в 1998 году крайне положительные отзывы критиков. У Кристо есть и сайд-проект — ансамбль Night by Night, в котором он сочиняет и исполняет мелодичные песни в духе группы Def Leppard.

При этом, хотя студийных альбомов с новым материалом от «сестричек» не было уже в течение двадцати трех лет, народная тропа к творчеству Эндрю Элдрича не зарастает — что и позволяет ему зарабатывать на жизнь.

Эндрю постарел и с виду напоминает теперь древнего вампира — но сценическая харизма никуда не исчезла. Приток публики на концерты остается стабильным, и группа активно выступает по всему миру. Новости о предстоящих концертах фанаты могут узнать на саркастически оформленном официальном сайте The Sisters of Mercy. Там же находится и заранее заготовленный список ответов на самые докучливые вопросы типа «Почему вы не выпускаете студийные альбомы почаще?». На это Эндрю отвечает однозначно:

«Потому что мы не обязаны. Мы не похожи на большинство групп, являющихся рабами своих бухгалтеров, своей звукозаписывающей компании, своих агентов или средств массовой информации, любящих в собственных целях диктовать ритмы их карьеры.

Потому что (в отличие от большинства групп) у нас есть другие дела, которыми мы столь же счастливы заниматься. Не только музыка. Есть еще в нашей жизни кое-что кроме музыки — и мы верим, что наша музыка стала из-за этого лучше. Вы можете подумать, что с нашей стороны неправильно тратить так много времени на компьютерные игры, на чтение книг без картинок, на эксперименты по химии, на размышления о политике и секс — но нам нравится, что наши песни должны быть основаны на какой-то жизни.

Потому что (в отличие от большинства групп) мы не верим в выпуск альбома, на котором есть только две хорошие песни. Потому что на данный момент индустрия звукозаписи в любом случае является полноценным саморазрушительным хаосом».