Тяжесть ланчбокса Императора Рока: почему мы требуем перестать канселить Мэрилина Мэнсона и предоставить ему российское гражданство
Тревожные новости касательно дальнейшей судьбы Мэрилина Мэнсона, рок-звезды номер один в мире, который со звериным упрямством делает невозможным существование рок-звезд, в последнее время не сходят с экранов наших компьютеров. Редкий цветок, словно бы зачатый слабоумной дочкой пастора из Техаса от Владимира Маяковского, он слишком долго сообщал обывателям неудобную правду о времени, о себе и о них, и поэтому теперь с ним решили наконец расправиться примерно так же, как в финале пророческого клипа Man That You Fear («Человек, который тебя устрашает»). Однако мир не без неравнодушных людей: в интернете появилась петиция, призывающая выдать музыканту российский паспорт и спасти его от показательной казни. Журнал «Нож» всеми руками поддерживает эту гуманную инициативу, а темный музыковед Лорд Тритогенон по нашей просьбе тщательно разбирает всю дискографию Бледного Императора Рока в надежде на то, что она еще далека от завершения — то есть в надежде на Чудо.
На сайте Chaing.org набирает популярность петиция, подписанты которой требуют предоставить убежище Брайану Хью Уорнеру, основателю и бессменному лидеру группы Marilyn Manson. По мнению авторов обращения, в США музыканту, подозреваемому в непристойном поведении, жертвой которого стал оператор, работавший на одном из его концертов, «не может быть гарантировано беспристрастное судебное разбирательство». Поэтому, как считают российские поклонники Мэрилина Мэнсона, ему необходимо предоставить российский паспорт и жилплощадь «для постоянного проживания на территории города Бийска». Это требование, заметим, вызвало неоднозначную реакцию в соцсетях:
Ура Мэрилин Мэнсон едет в Бийск А я уж думал что пора гастролей Ониксов, Айрон Мейденов и прочих по российским селениям давно закончилась
«Нож» обратился за комментарием к автору петиции, представившемуся как житель Бийска и активист-правозащитник Амантай Бамухамбедов.
«Я понимаю, что, скорее всего, это крик в пустоту, но сидеть сложа руки и молча наблюдать, как погибает талантливейший человек своего поколения, просто нет сил. Он пережил травлю со стороны экстремистских организаций, выстоял после того, как на него взвалили ответственность за стрельбу в школе Колумбайн, долгие годы боролся с наркотической и алкогольной зависимостью, но теперь пал, оказавшись случайной жертвой тщательно спланированной атаки. На Западе Россию критикуют за многочисленные нарушения прав человека — и критикуют справедливо. Однако и демократические страны тоже не отстают, каждый раз доказывая, что у подлости государства нет предела. Для тех, кому адресовано наше обращение, предоставление помощи выдающемуся автору и исполнителю было бы дружественным шагом по отношению не только к отдельно взятому человеку, но и ко всему мировому сообществу», — считает Бамухамбедов.
А пока активисты продолжают сбор подписей в защиту музыканта, темный музыковед Лорд Тритогенон предлагает переслушать по порядку все альбомы, выпущенные под брендом Marilyn Manson, проанализировать и разобраться, почему этот исполнитель увековечил свое имя на скрижалях массовой культуры, а его многочисленные подражатели — нет.
Portrait of an American Family («Портрет американской семьи»), 1994
Гротескные баллады «Страхолюдин» не находили отклика в сердцах широкой публики, но лидеру ансамбля было всё равно — об этом этапе творческого пути ансамбля Мэрилин Мэнсон вспоминал так, как рожденные в СССР вспоминают любимые сцены из фильма «Место встречи изменить нельзя»:
«Когда мы только начинали, [композитор, участник классического состава Marilyn Manson] Дейзи Берковиц играл на гитаре и драм-машине, а я пел. Получалось очень лоуфайно, и я хотел, чтоб так и продолжалось».
Так дальше бы и продолжалось, если бы не ушлый делец Трент Резнор, заманивший молодых и еще наивных артистов в свой особняк, где размещалась студия звукозаписи Pig («Свинья»). Он сразу дал понять, что баллады про суицидиальных снеговиков ему не нужны, а в качестве надзирателя приставил к Мэрилину Мэнсону и его бандитам Роли Мосиманна из Swans («Лебеди»), сидевшего без дела после того, как от его продюсерских услуг отказалась группа Skinny Puppy («Тощий щенок»).
Услышав, что вышло из этого сотрудничества (а вышла совершенно ангелическая часовая запись), корыстолюбивый торгаш Резнор выбросил барабанщика «Лебедей» на улицу и всё переделал сам. Получилось значительно хуже, но так и было задумано. Композиции Мэнсона и Берковица существенно упростили в сторону радиоформата, а на песни Lunchbox («Тормозок»), Get Your Gunn («Хватай своего Ганна») и Dope Hat («Шляпа дурмана») сняли клипы и показали их на «Эм-ти-ви».
Несмотря на самоуправство Резнора, дебютный альбом Мэрилина Мэнсона всё равно оказался выдающейся пластинкой, вскрывающей язвы внешне чинного американского общества, за завесой которого скрывается инцестуозный, одержимый порнографией и насилием белый мусор. Слушать эту шок-роковую запись до сих пор жутко, особенно если накрыться одеялом с головой, предварительно отужинав капустным супом.
Из записных книжек Лорда Тритогенона:
«Мальчик в коротких кислотно-зеленых шортах с символикой футбольного клуба „Боруссия Дортмунд“ идет по рынку. Солнечные лучи обжигают розовое пятно назревающего фурункула на его бедре. Он останавливается у развала с пиратскими кассетами, внимание его привлекает одна, на которой написано: Marilyn Manson ’94. Он кладет ее в карман и уходит домой, по пути заглядывая в продуктовый магазин, чтобы купить банку холодного „Майского чая“».
Оценка: 9
Smells Like Children («Попахивает детьми»), 1995
В официальную коллекцию альбомов Marilyn Manson эта работа не входит, формально считаясь миньоном (при продолжительности почти в час). Однако мы всё равно будем считать «Попахивает детьми» полноценным альбомом — хотя бы по той простой причине, что эта пластинка открыла Мэнсону дорогу к широкой публике.
Основу пластинки составляют тонизирующие ремиксы на шлягеры с «Портрета американской семьи» (оригиналы изменены до неузнаваемости), разнообразный звуковой мусор вроде разговоров матери Мэнсона с умирающей бабушкой, а также кавер-версии легендарных шлягеров прошлых лет: Sweet Dreams («Сладостные грезы») группы Eurythmics («Евритмика»), I Put a Spell on You («Я напускаю на тебя колдунаж») Вопящего Джея Хокинса и Rock ’n’ Roll Nigger («Рок-н-ролльный работяга») Патти Смит, которую однажды видели пьяной у песочницы на детской площадке неподалеку от здания ФСБ.
И если со «Сладостными грезами» и «Рок-н-ролльным работягой» всё предельно ясно — первая композиция, к сожалению, стала визитной карточкой ансамбля, а про вторую теперь стараются не вспоминать, — то судьба кавера на «Я напускаю на тебя колдунаж» сложилась куда более удачно. Она прозвучала саундтреком к той сцене из фильма Давида Линча «Потерянное шоссе», где Патрисия Аркетт демонстрирует свои сюрреалистические телеса. Кстати, на съемках этой картины Мэрилин Мэнсон и Твигги Рамирес познакомились с Гари Бьюзи, который рассказал им историю про то, как он в детстве случайно сел на кол.
Пластинка в целом не шедевральная, но местами весьма изысканная. Самый впечатляющий, на наш взгляд, участник этого парада трансгрессий — композиция White Trash («Быдло»), кантри-перепевка хита Cake and Sodomy («Пироги да мужеложство»), исполненная психически больным водителем автобуса Тони Виггинсом.
Забавный факт: по неизвестным причинам в альбом не вошла композиция, давшая ему название. В измененном до неузнаваемости состоянии она появилась уже в следующем большом релизе группы, получив заголовок Kinderfeld («Детогрядка»).
Говорить про эту пластинку — всё равно что с умным видом доказывать, что Пушкин — великий поэт, а «Тихий Дон» написал Шолохов, но мы всё же попробуем. «Энтикрайст — суперзвезда» — безусловный шедевр, который даже попаданцы-диппаплы из журнала Classic Rock («Классический рок») скрипя зубами поместили на 98-ю строчку списка величайших рок-альбомов в истории человечества.
Готовясь к выходу своей главной пластинки, Мэрилин Мэнсон отказался от образа Оле Лукойе, отравившегося гамбургером из «Макдоналдса», чтобы стать личинкой сына Сатаны. Этой метаморфозе и посвящен концептуальный альбом, вышедший в 1996 году, когда зрители телепередачи Шелдана Нидла (эдакий американский гибрид Кашпировского и Вадима Черноброва) тряслись от ужаса в ожидании конца света.
Конечно, со стороны Мэнсона было поистине дьявольской дерзостью сочинять концептуальный альбом после Radio K.A.O.S. («Радио К.А.О.С.») Роджера Уотерса, который, казалось бы, поставил точку в жанре историй, рассказанных посредством рока. Но то, что в результате вышло у Брайана Хью Уорнера, невозможно объяснить иначе как боговдохновенностью.
Кратко разберем по отдельности каждую композицию альбома.
Irresponsible Hate Anthem («Гимн невменяемой ненависти»). Открывает «Энтикрайста — суперзвезду» суицидально-скоростная металлическая агитка, ошеломительная, как сход лавины в жаркий день посреди казацкой степи.
The Beautiful People («Привлекательные люди»). Второй по популярности шлягер группы Marilyn Manson с крайне цепляющим ведущим риффом. Песня, несмотря на название, посвящена скотинам и уродам.
Dried Up, Tied and Dead to the World («Высушенный, связанный и мертвый для мира»). Электроиндустриальная автобиографическая баллада о том, как Мэрилина Мэнсона высушили, связали и убили для мира. Группа виолончельного рока Rasputina («Распутина») выпустила некогда совершенно невыносимую кавер-версию этой композиции.
Tourniquet («Артериальный жом»). Когда мы, Лорд Тритогенон, впервые посмотрели на украинском телевидении клип на песню «Артериальный жом», мы несколько ночей не могли уснуть, потому что в темноте нам мерещились шокирующие кадры из этого видео. Наше психотическое состояние усугублялось тем, что хитом тех дней также гремел дебютный клип Земфиры Рамазановой, в котором ее лицо было старательно замазано. Если верить ходившим тогда слухам, певица была настолько страшной, что по цензурным соображениям ее не решались показывать по телевизору.
Little Horn («Рогоноженька»). Мало кто замечает, что в этой суицидально-скоростной композиции содержится пасхалка в виде отсылки к песне «Рок-н-ролльный работяга». Заключается она в повторении загадочной фразы And the world spreads its legs for another star («А мир раздвигает ноги перед очередным выдающимся артистом»). В «Рок-н-ролльном работяге» ее можно услышать во вступительной речи Мэнсона, а в «Рогоноженьке» она проходит рефреном через всю песню.
Cryptorchid («Ребенок с одним яйцом»). Не очень интересный факт: в альбомной версии «Ребенка с одним яйцом» можно услышать легендарный меллотрон Джона Леннона, на котором Элтон Джон записал партию для Lucy in the Sky with Diamonds («Люси в небе в диамандах»). У Marilyn Manson есть собственная версия этого битловского сюжета, в которой диаманды превратились в демонов, а Люси — в Люци.
Deformography («Уродография»). В черном варианте эта жуткая композиция с великолепным барабанным скримером на 43-й секунде называлась P is for Porno («П — значит порево») и звучала совсем иначе.
Wormboy («Червь-бой»). Оголтелый капустник, напоминающий по-нехорошему галлюцинаторную версию оперетт ансамбля Queen («Королева»). Перед смертью автор композиции Дейзи Берковиц выложил в открытый доступ любопытные наброски к «Червю-бою».
Mister Superstar («Товарищ Суперзвезда»). В этом отрезке альбома Мэрилин Мэнсон продолжает американскую песенную традицию посвящений излишне вдохновенным поклонникам и поклонницам, начатую Майклом Джексоном и завершенную рэп-исполнителем Эминемом. [Малозначимый факт: завораживающий рифф, на котором построена данная композиция, скопипастил и включил в свой шлягер «Я буду жить» рэп-исполнитель Dolphin («Дольфин»), ранее принимавший участие в ансамбле «Мальчишник». — Прим. ред.]
Angel with the Scabbed Wings («Гунявокрылый ангел»). Простая и тем и прекрасная пятиминутка ненависти. Самые внимательные из самых внимательных слушателей могут найти в этой композиции едва заметные следы песни Scapegoat («Козел отпущения»), записанной еще до «Портрета американской семьи».
Kinderfeld («Детогрядка»). Баллада о том, как дедушка Мэнсона обустроил в подвале дрочильню с паровозиком.
Antichrist Superstar («Энтикрайст — суперзвезда»). Мультимедийный клип на заглавную композицию альбома снял Эдмунд Элиас Меридж, режиссер гениального фильма Begotten («Выродок»), кадр из которого в свое время украсил обложку мини-альбома шведской группы Katatonia («Кататония») под названием Sounds of Decay («Звуки гниения»).
1996 («Тысяча девятьсот девяносто шестой год»). Третья и последняя из суицидально-скоростных арий дебютной рок-оперы Мэрилина Мэнсона, в которой он признается в своих антифашистских наклонностях.
Minute of Decay («Момент гниения»). В книге «Долгий, трудный путь из ада» Мэнсон подробно рассказывает, как из-за этой песни подвергся психологическому насилию со стороны Трента Резнора, что, конечно, последнего не красит.
The Reflecting God («Светоотражающий Господь»). Ода экстремальному насилию, вдохновленная замечательной кинолентой Филипа Ридли The Reflecting Skin, главную роль в котором исполнил молодой Вигго Мортенсен. В одной из сцен фильма главный герой, маленький мальчик, спит в обнимку с человеческим зародышем, найденным в стоге сена.
Man That You Fear («Человек, который тебя устрашает»). Завершает основную часть «Энтикрайста — суперзвезды» акустическая баллада «Человек, который тебя устрашает». Песня посвящена двоюродному брату Мэнсона Чеду Маккейбу — его постоянному напарнику по походам в дедушкин подвал.
Untitled («Без названия»). Шумовое полотно с цитатами из Алистера Кроули. Интересно прежде всего тем, что неожиданно наступает через минуту после заключительной песни, что может повергнуть неосведомленного слушателя в неописуемый ужас.
Мэрилин Мэнсон мог бы еще лет тридцать эксплуатировать образ Червеантихриста и был бы в своем праве, но вместо этого он неожиданно обратился к гламу и при участии Джозефа Калтиса по прозвищу «Сквернослов» вернулся на сцену в образе инопланетянина Омеги. Несмотря на очевидное и в некоторой степени издевательское копирование стратегий Давида Боуи эпохи Зигги Стардаста, у Мэнсона получилось нечто совершенно самобытное и по-хорошему эклектичное.
В «Механическом зверинце» вообще представлена широкая палитра музыкальных физкультприветов героям жанров, считавшихся безнадежно мертвыми. Уже упомянутый глам-рок отчетливо слышен в композициях The Dope Show («Зрелище дурмана»), Posthuman («Постхуман»), New Model № 15 («Пятнадцатая модель»), эротоманской балладе User Friendly («Удобный в использовании»), сюрной Fundamentally Loathsome («Основательно гадкий»). В Great Big White World («Очень большой большой белый мир»), Disassociative («Диссоциатив»), The Last Day on Earth («Последний день на планете Земля») и Coma White («Кома белая») Мэнсон подмигивает двумя глазами публике готического толка, на Mechanical Animals («Механический зверинец»), Rock is Dead («Рок — покойник») и I Want to Disappear («Желаю удалиться») вообще происходит тотальный хард-рок, в The Speed of Pain («С прытью боли») гитара звенит пинкфлойдовским психофолком, а в гимне I Don’t Like the Drugs («Я выбираю трезвость») нервы слушателя испытывает на прочность олдскульный госпел. Такая вот куртуазная хонтология, такой вот бриколаж.
Из записных книжек Лорда Тритогенона:
«Двое детей слушают кассету с альбомом Мэрилина Мэнсона Mechanical Animals. У одного из них гниют ноги, они замотаны желтоватыми портянками, которые пропахли мазью Вишневского. Кажется, что если надавить на них пальцами, они приятно хрустнут, словно шоколадная глазурь. На дворе конец мая, цветут акации. „Вот эта мне нравится“, — говорит мальчик с гниющими ногами. Песня, о которой он говорит, называется User Friendly».
Оценка: 10
Holy Wood (In the Shadow of the Valley of Death) («Холи вуд, или В тени долины смертной тени»), 2000
Да-а-а, такого поворота мы не ожидали. После ошеломляющих «Энтикрайста — суперзвезды» и «Механического зверинца» Мэрилин Мэнсон, разорвавший отношения с продюсерским центром Трента Резнора (но не с его дышавшим на ладан лейблом Nothing), выпускает непомерно раздутое до 68 минут недоразумение из 19 композиций.
Неизвестно, чем руководствовались Мэнсон, его коллеги по группе и звукорежиссер Дейв Сарди, когда сводили пластинку, но факт остается фактом. Альбом, заявленный как концептуальный, на деле распадается на отдельные номера, словно в непутевом цирке, структурно напоминая пиратский сборник, составленный из наугад скачанных композиций (таких компиляций и без «Холи вуда» в бутлегерской коллекции Мэнсона хватает; наш фаворит — вот этот очаровательный релиз, на котором есть все главные шлягеры Брайана Хью Уорнера, включая даже те, которые он никогда не исполнял).
Конечно, на «Холи вуде» есть хитовые, но совершенно бестолковые Fight Song («Кулачная») и Disposable Teens («Одноразовые подлетки»), но и они не тащат на себе альбом, скорее наоборот — тянут его на дно. Единственное частично светлое пятно на этой пластинке — строки из песни The Nobodies («Никто во множественном числе») с парафразом знаменитого афоризма Карла Панцрама: «Сегодня я грязен, а завтра сам стану грязью».
Если вы вдруг не знаете, кто такой Карл Панцрам, настоятельно рекомендуем ознакомиться с его автобиографией, написанной в ожидании смертной казни.
Оценка: 3
The Golden Age of Grotesque («Причудливости годы золотые»), 2003
Новое тысячелетие Мэрилин Мэнсон встретил новыми метаморфозами и при этом еще дальше зашел в своем ретроградстве, намеченном еще в эпоху «Механического зверинца». На этот раз его отбросило в 1930-е годы, эпоху расовой сегрегации, евгенических экспериментов, торжества реакционных идеологий и гангстерского шика. Перестав заигрывать с религией и ее производными, он взялся за куда более травмирующие обывателей XXI века вопросы — свидетельством тому хотя бы блэкфейс, использованный в оформлении альбома. Несмотря на очевидный провокационно-расистский подтекст этого образа, нельзя не отметить его выразительность. Микки Маус устал служить болванчиком, трясущимся, как алкоголик, на пароходе американской мечты: отныне он рок-н-ролльный работяга, и он вас всех убьет.
Еще одной ведущей темой альбома «Причудливости годы золотые» стало женоненавистничество. К примеру, композицию Slutgarden («Сад блудниц») легко представить гремящей в наушниках у очередного инцела-террориста, расстреливающего граждан, якобы виноватых в том, что у него не сложилась личная жизнь. А в песне Para-noir подчеркнуто феминный голос признается: «Я грешу с тобой, потому что ты знаменитый, я грешу с тобой ради твоих денег, я грешу с тобой, чтобы тобой манипулировать» и т. д. В общем, полный набор из книг, пропагандирующих личностный рост через оставление дам сердца в лесу.
Парадоксально, но всего за десять лет Мэнсон превратился в собственный объект насмешек эпохи «Портрета американской семьи» — с той лишь разницей, что он подвергал ехидной критике белый мусор, а сам существенно поднялся по социальной лестнице. Но суть всё равно та же: лирический герой Мэнсона сделался склонным к насилию жлобом, сменившим заляпанную пивом майку-алкоголичку на костюм-тройку и цилиндр, а постеры, вырванные из «Хастлера» — на кордебалет из потрепанных любительниц абсента. И всё равно даже такие перемены были лучше, чем топтание на месте времен «Холи вуда».
Из записных книжек Лорда Тритогенона:
«Я был изувеченным стариком, который шел куда-то под откос. Время года было неопределенное, но ощущался конец зимы — первые ручьи неуверенно пробивались через серые наросты льда, обточенные ногами прохожих. Мое существование напоминало вступление к альбому The Golden Age of Grotesque, играющему в плеере с безнадежно севшими батарейками».
Оценка: 8
Eat Me, Drink Me («Вкуси меня, испей меня»), 2007
Любопытные мысли приходят порой в голову, когда вспоминаешь наследие Мэрилина Мэнсона. Вот и сейчас хочется поделиться с вами следующим наблюдением.
Название пластинки Eat Me, Drink Me более чем прозрачно отсылает к «Алисе в Стране чудес», написанной одним из любимых писателей Мэнсона — Льюисом Кэрроллом. В известной сцене Алиса находит пирог, на котором написано «Съешь меня» и бутылку с надписью «Выпей меня». Сперва она делает глоток и уменьшается до сверхмалых размеров. Потом она откусывает от пирога и резко увеличивается.
Нам кажется, что эта сцена описывает не что иное, как евхаристию, обряд причастия, в котором хлеб, вкушенный верующим, символизирует плоть Христа, а глоток вина — его кровь. Метаморфозы Алисы, возможно, буквализируют стих из Первого послания к Коринфянам святого апостола Павла: «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся».
Ну да ладно.
Как и в случае с «Холи вудом», на пластинке «Вкуси меня, испей меня» очевиден переизбыток откровенно проходных композиций: прискорбно наблюдать, например, как мощная They Said That Hell’s Not Hot («Говорят, в аду не так уж знойно») соседствует со скомканной The Red Carpet Grave («Красная ковровая могилка»). И всё же этот альбом на порядок лучше «Холи вуда» хотя бы из-за стилистического, так сказать, единообразия и уверенного крена в сторону задушевного блюз-рока. Если описывать Eat Me, Drink Me одним предложением, оно звучит так: «Гениальный плакатист превратился в талантливого художника — и это хорошо».
И невозможно не вспомнить о тотальном шлягере Heart-Shaped Glasses («Сердцевидные окуляры»). В этой песне, обращенной к актрисе Эван Рейчел Вуд, Мэнсон сообщает: «Не разбей мне сердце, и я не разобью твои сердцевидные окуляры». Ох, не подвело чутье поэта, не подвело.
Также не лишним будет отметить, что видео на песню Putting Holes In Happiness («Делая счастье дырявым») снял французский режиссер Филипп Гранрийе, построивший визуальный ряд на своем фирменном расфокусе, от которого хочется протереть глаза кулаками.
Из записных книжек Лорда Тритогенона:
«„Выключи! Выключи сейчас же!“ — кричит одуревшая от жары мать. По ее вискам стекают блестящие капли вода, и ему кажется, что она похожа на бутылку минеральной воды, вынутую из холодильника и отправленную на залитый солнцем подоконник, на котором ни при каких обстоятельствах нельзя сидеть, даже если очень хочется. Он не понимает, чем ее так разозлил альбом Мэрилина Мэнсона 2007 года, но очень скоро поймет».
Оценка: 7
The High End of Low («Высокий конец низа»), 2009
Смешанные чувства вызывает альбом «Высокий конец низа». С одной стороны, его интересно слушать как проведенную Мэнсоном своеобразную ревизию собственного творчества: здесь материализуются теплые воспоминания и об «Энтикрайсте — суперзвезде» с «Механическим зверинцем», и о «Портрете американской семьи» (яркий пример — композиция We’re from America, «Мы из Америки», тематически и стилистически родственная лучшим вещам с «Портрета»). С другой стороны, кризис идей становится всё глубже, и одной куртуазной хонтологией его не компенсировать.
Впрочем, говорить об этой пластинке как о провале язык не повернется. Совсем уж слабых композиций на ней нет, зато есть отличные хиты для дансингов — Arma-goddamn-motherfuckin-geddon («Арма-богооставленно-мазафачный-геддон») и WOW («Ух ты!»), а это уже немало. На «Ух ты!», к слову, сделал блистательный ремикс диск-жокей по имени Morene («Дуролей»).
Ну а в целом — нормальный крепкий альбом прославленной группы Marilyn Manson. Правда, нашего героя на этом отрезке откровенно лихорадило: он как будто не мог определиться, снимать ему туфли с бубенцами или всё же оставить. В итоге он их снял.
Оценка: 6
Born Villain («Родившийся извергом»), 2012
Этот альбом — лучшее свидетельство тому, что если хиты не пишутся, то лучше обойтись без них, а просто набоборыкать крепкий мастеровитый полноформатник, которым можно повышать артериальное давление, пока стоишь в пробке.
«Родившийся извергом» под стать названию: простой, прямолинейный и потому возбуждающий. Оно и понятно — подрывной фундамент альбома заложили басист Джорди Уайт и барабанщик-мультиинструменталист Крис Вренна. Отсюда и преобладание ритма над мелодией, а оголтелого мясотряса — над религиозно-политическим мракобесием, что в тот момент пошло Мэнсону только на пользу.
Born Villain идеально подходит в качестве саундтрека для «Дальнобойщиков 3: Покорение Америки» или «Симулятора троллейбуса». Запускаешь игру, садишься за виртуальную баранку, врубаешь «Родившегося извергом» на полную громкость — и по твоим венам моментально разливается газолин. Инфантильно? Да. Воздействует на психику зверски? Очень.
Из записных книжек Лорда Тритогенона:
«„Мама, мама, что ты лепишь?“ — спрашивает девушка с выпуклым лбом и рачьими глазами. „Леплю тебе терминатора“, — отвечает мама. Девушка вспоминает, как однажды купила в „Союзпечати“ пакетик с пластмассовыми детальками, из которых нужно было собрать пиночета, и ее радость тут же сменяется грустью, а грусть — необъяснимой злобой. Совсем как на альбоме Born Villain».
Оценка: 8
The Pale Emperor («Побледневший император»), 2015
Мы уже сегодня поминали добрым словом Давида Боуи, и настало время сделать это снова. Если в «Механическом зверинце» Мэнсон переосмыслил архетип Зигги Стардаста, то на «Бледном императоре» он обратился к берлинскому этапу Боуи, даже на уровне заглавия альбома отсылая к Изможденному Белому Герцогу, как именовал себя тогда прославленный английский трагикомедиант.
В оформлении пластинки Мэнсон тоже делает оммаж своему предшественнику, игравшему в берлинского аскета. На обложке мы не видим никаких арт-дизайнерских ухищрений — это просто выразительная черно-белая фотография артиста без каких-либо надписей и прочих опознавательных знаков.
Разительные перемены наступили и по части звука, которым занимался Тайлер Бейтс, по основной специализации сочинитель музыки к фильмам и телевизионным сериалам, среди которых стоит отметить «300 спартанцев» Зака Снайдера, его же «Рассвет мертвецов», и «Конана-варвара» Маркуса Ниспеля. Вместе с Мэнсоном у них получилось что-то вроде блюз-метала с щемящими запахами кукурузы и серого белья, развешенного сушиться на теплых ветрах дельты Миссисипи. За прослушиванием пластинки вспоминаются даже не самоочевидные блюзороковые мужчины прошлого, а кантри-певец Джордж Стрейт, автор нетленной композиции All My Ex’s Live in Texas («Все мои бывшие обосновались в Техасе»). Собственно, и тематически, и композиционно «Бледный император» сообщает то же самое, с той лишь поправкой, что все бывшие Мэрилина Мэнсона живут в Калифорнии, которую многие русские презрительно называют «штат Калихорния».
Одним из главных подарков, преподнесенных Бледным императором своим вассалам, стало видео на композицию Deep Six («На глубине почти двух метров»), где какую-то женщину пожирает Мэнсон в образе эластичной двенадцатиперстной кишки из латекса. Для съемок в этом клипе артист вставил во все свои зубы безобразные черные пломбы.
Оценка: 9
Heaven Upside Down («Небеса вверх тормашками»), 2017
Логическое продолжение линии, намеченной в двух предыдущих альбомах, но с преобладанием мажорных нот и общего духоподъемного настроя. Эта пластинка подтвердила, что приглашение Тайлера Бейтса в качестве композитора оказалось не экстравагантным жестом, а спасительной струей свежего воздуха, которой так не хватало тому же The High End of Low, где подвал мэнсоновской музыкальной мысли начинал покрывать следами плесени.
На «Небесах вверх тормашкам» есть всё, за что любят коллектив Marilyn Manson: и бодрые хиты о смертоубийствах (WE KNOW WHERE YOU FUCKING LIVE, «МЫ ЗНАЕМ, ГДЕ ТЫ, СУКА, ОБИТАЕШЬ»), и подростковые электробаллады (Blood Honey, «Мед крови»), и вывернутые наизнанку проповеди евангелистов в белых куртках с аляповатой бахромой и таких же белых брюках, соблазнительно обтягивающих тыковки первичных половых признаков (SAY10, «100ТАНА»). Есть и непременный дансинговый шлягер — KILL4ME («УБЕЙ 4 МЕНЯ»), в котором Мэнсон так искренне поет «Убей, убей, убей ради меня», что хочется тут же идти и убивать. Ну а как не убить ради такого барина прелестного? Но особенно хочется отметить композицию Saturnalia («Сатурналия»), запавшую нам в душу тем, что она подозрительно напоминает главный хит английской группы Bauhaus («Дом строителей»).
Ирония судьбы: сразу после выхода альбома во второй и последний раз изгоняет из группы Твигги Рамиреза, обвиненного в неподобающих действиях в отношении девушки, сопровождавшей Marilyn Manson во время одного из гастрольных туров. Будут теперь на одной лавочке кефир пить и жевать батон, вспоминая молодость и отпуская неуклюжие перченые шутки.
Оценка: 9
We Are Chaos («Мы — раскардаш»), 2020
Как быстро летит время в эпоху экономического перепроизводства и девальвации смыслов! Кажется, будто совсем недавно все крутили пальцем у виска, посмотрев анимационно-игровой ролик на песню «Мы — раскардаш», а меж тем минул уж год.
За этот год мы стали старше, мудрее и лишь сейчас смогли оценить грандиозный замысел пластинки, сперва показавшейся заурядным монстром стадионного рока. «Мы больны, мы грешны, мы запутались, мы — раскардаш, и мы никогда не излечимся», — пел седобородый пророк, но его никто не слушал. Теперь, наконец, ясно, о чем он говорил, но менять что-либо поздно. Остается лишь спотыкаться, как полубезумные клоуны, за которыми по арене гонится лев времени. Хорошо, что фоном нам служит эта совершенная во всех музыкальных смыслах пластинка, будто вобравшая в себя всё лучшее из рока и выплюнувшая всё лишнее, как недовольная обедом гиена.
Кто-то назвал We Are Chaos прощальным вздохом некогда успешного рокстара, не сумевшего красиво постареть. Но мы-то знаем, что на самом деле это был эндшпиль патриарха.