Члены не важны, синяки полезны. Два эссе порнозвезды Стои

Члены

Пару недель назад я сказала: «Невозможно вежливо объяснить человеку, что тебе не особенно важно, насколько у него большой или крепко стоящий член». Это восприняли как реакцию на непрошеные дикпики, но тех, кто их отправляет, я просто мьючу или блочу. Не важно, в твиттере или в телефоне, — если никак нельзя свернуть нежелательное общение, я лучше вообще не буду ими пользоваться. На самом деле я имела в виду застенчивые и нерешительные пенисы. Члены людей, убежденных, что они должны на-гора выдавать каменную эрекцию при малейшем намеке на сексуальное желание у партнера. Людей, которые истово извиняются за то, что считают оскорблением моих чар. За то, что, как они опасаются, не оправдывают мои самые скромные ожидания.

Эти сложносочиненные членоносцы довольно часто встречаются в дикой природе. И я каждый раз в замешательстве, как им донести, что на досуге мне плевать на размер.

Твердый член — это не какой-то ключ к приятному или полноценному сексуальному контакту. У меня вот вовсе нет члена, и тем не менее я как-то умудряюсь доставить себе кучу удовольствия, когда захочу.

Проникновение члена внутрь тела повышает всевозможные риски, связанные с сексом. Презерватив может порваться, а дальше будет целая куча незапланированных анализов на ЗППП и визит в аптеку за постинором. Да даже если он не порвется, потом целый день внутри всё зудит из-за латекса — а я это терпеть не могу.

Когда эти люди, наделенные мужским телом, впадают в панику, я говорю: «Всё в полном порядке. Если твой член надумает продемонстрировать, что готов к вагинальному сексу, будет недурно. Но мы и без этого найдем чем заняться». Обычно они отвечают: «Ты такая милая», — но ни капли не верят и начинают стрессовать в два раза сильнее. Входят в полный ступор. То, как они цепляются за стереотипы о гетеросексе, в итоге ставит под угрозу всю их маскулинность.

В моей постели единственный человек, которого волнует полувялый или совсем вялый член, — это его обладатель. Я так ни разу и не смогла подобрать слова, чтобы доходчиво передать, что мне всё равно.

Так было всегда. Мужчина, который бурно реагирует на мои губы и руки, весь скукоживается, стоит ему самому предложить сунуться мне в вагину. Темно-лиловая головка прячется в складках кожи, протестуя против его слов. Он начинает извиняться, объясняться, но потом спрашивает, можно ли ему спуститься ниже.

Моя спина выгнута, а дрожащие ноги обвиты вокруг его шеи. Два его пальца уверенно (но не грубо) проникают в меня, стимулируя переднюю стенку влагалища. Его язык нежно ласкает мой клитор. Вот что я имею в виду, когда говорю «кому вообще нужен член».

Синяк

В жизни всё гораздо сложнее, чем кажется по газетным заголовкам, твитам и сообщениям в мессенджере. На каждую ситуацию можно взглянуть по-разному. В сферах жизни, которые люди предпочитают скрывать от посторонних глаз, вполне уместен определенный уровень непрозрачности. Мое место обитания — ровно такие сферы.

Так вот, я почти два с половиной года была в романтических и сексуальных отношениях. Эти отношения закончились. Полагаю, они должны были закончиться, точнее, я так решила. К сожалению, от этого осознания мне не легче. Больно так, что я сама не всегда понимаю, что происходит.

После разрыва прошло пятьдесят четыре дня, а мое тело всё еще продолжало напоминать, что я страдаю. Мне было постоянно холодно, моча стала почти такой же темной, как скотч, которым я заливалась. Сердце как будто одновременно пропустили через измельчитель и сдавили.

Пожалуйста, не расценивайте это как просьбу поставить мне какой-нибудь диагноз. Не важно, в чем причины, оставим их за дверью ванной и произведем аудит моего тела.

Я вышла из душа, обтерлась и осмотрела свою кожу.

На шее красовался синяк размером с большой палец — от чьего-то рта. По левой руке спускалась стайка зеленоватых пятен. Еще одно, лиловое, нашлось под левой грудью. Левый бок исполосован темно-красными следами от ногтей и зубов. Левая ягодица почти вся была розово-лавандового оттенка.

Отметины и лопнувшие капилляры — символические следы игр во власть и подчинение, которые я носила на своем теле. Я выставляла их напоказ, чтобы обозначить свои сексуальные предпочтения, — а то и назло соломенным чучелам по имени «нормативность», «ваниль» и «обыватели».

Порой мне нравится разоблачать пуританство.

Мне нравится и то, от чего они появляются: телесные ощущения от шлепков и ударов. Нравится, как они выглядят. Кости, переплетенные жгуты мышц и отметины.

Прошлой ночью я умоляла об этих синяках, шепча «Да» и «Пожалуйста». Я тянулась к тому, кто их мне ставил. Благодарила за них. Мне хорошо знакомы эти игры, где удовольствие переходит в боль и обратно, но на этот раз они обрели новый смысл.

Эти конкретные отметины напомнили мне, что раны и царапины всегда заживают.

Невозможно с точностью предсказать, сколько времени это займет. Я могу лишь примерно угадать. Ощущения и следы пройдут несколько стадий, прежде чем наступит выздоровление. Чувство боли и ее интенсивность тоже будут меняться и в какой-то момент исчезнут совсем.

Я ткнула пальцем в один из синяков и подумала, насколько у меня все-таки банальные представления о псевдоконтроле.