«Психотерапевт посоветовал мне развивать мое хобби». Автор комиксов Виталий Терлецкий — о новой книжке «Отель „Лето“», российских художниках и монетизации независимых комиксов

NB: Это интервью отлично подходит для чтения людям, которые ничего не понимают в комиксах и хотят разжечь из слабой искры своего любопытства экстатический культурный пожар.

— Наше интервью приурочено к твоему новому восхитительному комиксу, который выходит как раз сегодня. Расскажи о нем: правдивы ли слухи о том, что ужастик «Отель „Лето“» обладает столь отвратительной обложкой, что один взгляд на нее убивает снегиря, и действительно ли писатель и музыкант Михаил Елизаров участвовал в его создании?

— Да, это правда, что секретная отвратительная обложка, которую мы не показывали даже на стадии предзаказа, действительно очень отвратительная. Насколько? Примерно как фиброгастродуоденоскопия.

И нет, Михаил Елизаров никак не участвовал в создании комикса, мы просто вдохновились его песней. Изначально мы предлагали Михаилу Юрьевичу поучаствовать в создании сюжета, но он просто отдал нам всё на откуп. В итоге от песни остались название и вайб. А еще музыкальный чип (как в звуковых открытках) с миди-версией оригинальной песни для премиум-издания комикса.

— Многие из нас выросли с убежденностью, что художник — профессия, мягко говоря, неприбыльная и зачастую они в овраге крысу доедают. Твой кейс опровергает этот стереотип: ты сам издаешь и продаешь комиксы, появляешься в федеральной прессе и номинируешься на премию «НОС». Как это получилось, какие приключения с тобой происходили на пути от идеи «займусь-ка я комиксами» до славы и востребованности?

— О, это такая классическая история успеха из Тони Роббинса, только нормальная, потому что я не возьму с вас за нее денег.

В 2016 году я работал главным редактором издательства комиксов «Комильфо» и немножко сгорал на работе. Параллельно с этим у меня уже была парочка комиксов («Шафировский проспект» и «Горелово»), которые я делал с другими художниками, потому что сам рисую довольно плохо. Но они были изданы не мной лично, и денег с них мы получили преступно мало.

Тогда я уже понял, что что-то не так с моделью, когда издательство отдает тебе только 10% выручки, а тираж не превышает пары тысяч. Но до настоящего осознания было еще очень далеко.

В том же 2016 году я придумал безумную историю «Роман, победитель ласточек» про здорового бородатого мужика, который дерется с птицами, потому что они угнали машину его отца. Я совершенно точно знал, что никто из моих друзей не станет бесплатно рисовать со мной такой бред, но вдохновился примером Ники Водвуд (ха-ха), комиксы которой славились весьма посредственной графикой, но продавались как горячие пирожки.

Я рисовал тогда еще хуже, чем сейчас, и потому поставил себе планку: постараться рисовать страницу столько же времени, сколько читатель потратит времени на ее прочтение. Первые выпуски я печатал дома на принтере и продавал на местных фестивалях. Вскоре у меня накопилось материала на небольшой сборник в 136 страниц, и я напечатал его тиражом 300 копий в цифровой типографии. Мне удалось договориться с местными комикс-магазинами, и через некоторое время книжки были распроданы.

Я заметил удивительную закономерность: продав 300 копий, я заработал столько же денег, сколько заработал бы, реализовав через стороннее издательство почти 1500 экземпляров.

В этот же самый момент я находился в жуткой депрессии из-за внутренних и личных конфликтов, выгорания на работе и отсутствия перспектив в обозримом будущем. Собрав последние деньги и остатки воли, я отправился в клинику к психотерапевту. Помимо консультаций и рецептов, он дал мне простой и очевидный, но от этого не менее эффективный совет: развивать свое хобби и небольшими шажками стараться его монетизировать. Так я начал без стеснения рисовать всё больше и продавать книжки мелкими тиражами.

После того как в 2018 году я уволился, всё было уже очевидно. Подкопив немножко денег, к Comic Con — 2019 я выпустил первые официальные комиксы своего издательства — комикс «Собакистан» (совместно с Катей) и пародийную додзинси «Причудливые Авантюры Жожо» (совместно с Кириллом Черкаем). Мы очень волновались, что ничего не получится, но в этом году обе книги получили пятый тираж. Спустя два года по объемам тиражей и продаж мы можем конкурировать с изданиями некоторых культовых зарубежных комиксов, это огромное достижение. Надеюсь, еще есть, куда расти.

— Во время недавнего стрима ты несколько раз повторил: «Мы продаем не истории, мы продаем впечатления». Что нужно, чтобы сильная история в комиксе переросла в сильное впечатление?

— Впечатление должно быть не обязательно сильным, оно должно просто быть. Есть очень много безликих и скучных произведений, но даже в мощнейших и культовых штуках вы не запоминаете весь сюжет целиком.

Например, мало кто, кроме оголтелых фанатов, помнит наизусть весь сюжет первой «Матрицы». «Красное платье, беги за кроликом, красная и синяя таблетка, теперь я знаю кунг-фу, агенты Смиты, пифия». А фильм длится больше двух часов! С другой стороны, например, недавняя «Легенда о Зеленом рыцаре». Фильм очень скучный (извините, показался мне очень скучным, потому что я не очень умный), но невероятно стильный. Тут вы запомните то, что он очень стильный.

У Уэса Андерсона бесподобная визуальная составляющая, выверенный сценарий и идеальный подбор актеров. И так далее. То есть вы либо берете неожиданными сюжетными ходами и броским нарративом, либо визуальным стилем, либо неожиданным способом реализации идеи. Эти вещи люди запомнят и именно к ним будут апеллировать за чашкой чая с друзьями: «О, это классная книжка, потому что то-то и то-то». Но всё это ничего не стоит без крепкой и логически выстроенной истории. Идеально, если эту выстроенность зритель или читатель не замечает, ему просто интересно, ему кажется, что он сам до всего догадался, а не что его за ручку провели через лес букв и картинок.

— Я ни одного комикса в жизни не купила, и даже твои лимитированные «Покровители» достались мне по блату и на халяву. Доколе так жить? Расскажи о том классном, остроумном, оригинальном в мире комиксов, что остается за пределами многомиллионных кампаний мейнстримных студий на Западе и у нас, о таком, что понравится и совсем не погруженным в этот мир людям.

— Я посоветую то, что советую всегда, список моих любимых комиксов не очень сильно изменился за последние годы. Они будут неочевидные для широкой массы, но достаточно популярные, чтобы о них знал такой профан, как я.

• «Мэгг, Могг и Сова». Вы сто процентов видели этого мемного кота с сижкой, который говорит «hahaha classic» — так вот, это трагикомедия о повседневной жизни Ведьмы, кота (ее парня), неудачника Совы, который платит за дом, где живут все, и отбитого оборотня Джонса. У всех героев книги подозрительно красные глаза. На русском с небольшой цензурой вышли уже четыре книги, моя искренняя рекомендация.
• «Скотт Пилигрим против всех», Брайан Ли О’Мэлли (в трех/шести томах). Если вы еще не читали «Скотта», а только смотрели одноименный фильм, то прочитайте обязательно. Этот комикс использует формат комикса на все 100%, и при этом органично добавляет сверхъестественное и невероятное в рутинную жизнь обычных героев (и вашу тоже). Он легкий, динамичный и интересный, особенно если вам от пятнадцати до тридцати. Ярко, свежо, без пафоса, но не глупо.
• «Коллекционер» Серджио Топпи — потрясающе красивый, невероятно захватывающий. Приключения и мистика, но медленнее и серьезнее. Серия новелл, объединенных фигурой таинственного Коллекционера. Увеличенный франко-бельгийский формат, размашистые росчерки пера. Кстати, его скоро переиздает Zangavar, не пропустите.
• «Дневник моих исчезновений». Опять трагикомедия, автор Хидэо Адзума. История о том, как мангака (это японский художник комиксов так называется) устал рисовать и ушел бомжевать в местный парк. Сначала выглядит весело, но под конец появляются проблемы с алкоголем, и становится уже не так весело.
• И наконец, Россия: «Сурвило» Ольги Лаврентьевой. На данный момент я не признаю никого лучше Ольги в русских комиксах. Графический эпик о судьбе ее покойной бабушки, Валентины Викентьевны Сурвило, о блокаде Ленинграда и репрессиях того времени, о человеческой судьбе и нашей истории — без навязанной пропаганды, а от чистого сердца и из первых уст. Уже издано во Франции, Швеции и Норвегии. Думаю, это далеко не предел.

— Со стороны кажется, будто существуют два мира: официальный российский комикс с Bubble и теми, кто пытается стать такими же, и некое арт-подполье, где всё аутентичнее и более раздолбайски. На самом деле это наверняка не так — а как всё устроено? Как молодые российские художники попадают в мир больших студий, есть ли обратный процесс, когда студии смотрят не на условный Marvel, а на интернет? Сколько примерно людей в российском комикс-коммьюнити и где они концентрируются?

— Ха-ха, «официальный». Не официальный, а просто спонсируемый. У Bubble с самого начала был солидный стартовый капитал, который появился по понятным причинам (я говорю без зависти и осуждения, это факт, а еще до выхода фильма «Майор Гром: Чумной доктор» тиражи и продажи книг у Bubble были сопоставимы с моими в пропорции, то есть у них было больше разных книжек, но тиражи были сравнимы с моими, так что, возможно, секрет успеха продаж книг комиксов не совсем в комиксах).

Всё очень просто, неравнодушные и создающие делятся на несколько категорий: те, кто уже ушли в успешные коммерческие проекты, и те, кто еще делает русские комиксы, независимые или со-зависимые.

У многих предел мечтаний — работа на зарубежную легенду: так, например, Отто Шмидт и Глеб Мельников работают на DC Comics, Александр Уткин издал свои «Сказки Гамаюн» впервые, кажется, в Англии, Илья Кувшинов переехал в Японию и работает чуть ли не с Кодзимой.

С другой стороны, многие уходят в геймдев или крупные корпоративные проекты, потому что комиксы в России приносят не очень много денег (во всяком случае, так принято считать). Но! Есть и реверс этой монеты: появляются те, для кого комиксы это прежде всего мерч (даже если сами комиксы неплохие). Например, у популярного блогера Федора Комикса тираж первого тома его опус магнум «Земля Королей» при цене больше 1000 рублей уже достиг нескольких десятков тысяч экземпляров всего за год. С другой стороны — это всего лишь 2% от его аудитории в 1,5 миллиона.

Ну, и, конечно же, есть очень много молодых ребят и девочек, которые рисуют комиксы и не парятся о бумаге, потому что мы живем в будущем. Например, Преколер (одноименный паблик «ВКонтакте») рисует вообще пальцем на телефоне, а у него больше полутора сотен тысяч подписчиков. Про Дюрана опять же рассказывать не надо. Однако «Бесконечная шутка» Дюрана, изданная на бумаге, продавалась довольно плохо без постоянной прямой рекламной поддержки. Делайте выводы.

— Ты подчеркиваешь, что рисование — не самая твоя сильная сторона, сильная — сценарии. Это напомнило расхожий тезис о русском роке, мол, наша культура литературоцентрична, играть и петь можно как угодно до тех пор, пока стихи классные. Что ты читаешь, какие книги перечитываешь?

— Я никогда не говорил, что сценарии — моя сильная сторона. Я всегда говорю: «Я очень плохо рисую и, хочется верить, нормально пишу». Тем не менее я читаю (а последнее время слушаю) постоянно, а жанр выбирается настроением. Если честно, у меня много пробелов в классике, и я стараюсь их закрывать. Вот книги за последние два-три месяца, в обратном порядке: Transhumanism Inc. (нет, мне не стыдно и мне понравилось) Пелевина, «Вся Кремлевская рать» Зыгаря, «Властелины DOOM» Кушнера, «Шатуны» Мамлеева, «Доктор Гарин» Сорокина, «Выкрикивается лот 49» Пинчона.

«Предатель в Северной Корее» — это моя ошибка, третий и последний промах, ни одной книжки от издательства Individuum я не куплю и вам не советую: они продают воду под видом бумаги в стильной обложке. М-м-м, была еще про магазины «Березка» от «Нового литературного обозрения», но я, к сожалению, не помню автора. А книжка хорошая.

— Анна Иванова, вот она.

— Да, и это помимо комиксов и манги, которые я прочитал за тот же период. Комиксы — это те же книги, просто немножко другие. Если бы комиксы можно было слушать за рулем, я бы слушал комиксы. А так я закрываю пробелы в классике, читаю нон-фикшн по работе и просто так, могу снизойти до низкого жанра вроде «Конана-варвара». Я соврал, кстати, что читаю не по работе что-то. Так или иначе, всё в каком-то смысле часть поп-культуры, а поп-культура — это моя работа.

— Говоря о сценариях, сразу думаешь о кино. Я прочитала кучу книжек про сценарии, поэтому имею основания разделять мнение о том, что в российском кино сценарии — самая слабая часть, и именно отсутствие толковых сценаристов обусловливает его общий уровень, который в литературоцентричной культуре мог бы быть сильно повыше. Что ты думаешь о российском кино в его разные периоды, какие фильмы любишь и задумывался ли когда-нибудь о том, чтобы как-нибудь в нем поучаствовать?

— Как я понял по багажу моих приятелей, которые, кажется, смотрели ВООБЩЕ ВСЁ, у меня не очень большой кинокругозор. Это вам нужно к Никите Лаврецкому, автору комикса «Включая ее имя и лицо». Поэтому, возможно, мои вкусы покажутся до скрежета зубов банальными.

В сравнительно раннем периоде советского кино я выделил бы волшебные сказки Александра Роу. Это же почти русский Харрихаузен по уровню монстров и павильонных декораций, но еще и с русской школой актерской игры. Они яркие, сочные, незабываемые.

Более поздний период — это «Афоня», потому что это фильм про дауншифтера и бездельника, а еще про любовь, и «Курьер», потому что это фактически перестроечный Скотт Пилигрим. А диалоги там такие, что просто на хлеб мажь и в карманы складывай.

Переходный период — «Ширли-мырли». Абсолютно гениальный срез эпохи, это можно судить хотя бы по тому, что отрывок с цитатой Табакова-Суходрищева до сих пор кидают в комментариях. Ладно, не поэтому. Пересмотрели его как раз на днях и немного погоревали по этой детской наивности о свободе.

Сейчас? Говорят, сейчас больше хороших фильмов стало. Наверное, выделил бы «Страну Оз» Сигарева как трагикомедию (опять) и «Горько» Крыжовникова, где повседневный кринж толстым слоем перемешан с иронией и самоиронией.

Я знаю, из-за одного молодого человека в интернете принято ругать «Горько», даже когда его не смотрел. Это не совсем умно. Я смотрел «Горько» семь раз. Возможно, это тоже не совсем умно, но мне всё равно.

Мне кажется, я еще не дорос до киносценариев, это очень сложно и долго. Недавно меня приглашали помочь со сценарием в один сериальный проект, я подумал, что запросто смогу совмещать всё это — и не вывез. Это требует жутко много времени, терпения и опыта. Надеюсь, через какое-то время мне удастся написать хотя бы пьесу, а в идеале — сразу небольшой полный метр. Но для этого надо набраться всякого. Я не понимаю, как эти удивительные таланты пишут и снимают свои первые фильмы чуть ли не в двадцать лет. Наверное, они просто не знают, что это невозможно. Завидую!

Еще я бы хотел попробовать себя в нарративном дизайне и написать сценарий для видеоигры. Но это еще сложнее, чем в кино, потому что нужно прописать не только то, что увидит пользователь, но и то, что он не увидит. Посмотрим.

— «Собакистан» создан в соавторстве с твоей девушкой, художницей Катей. «Нож» — такое же семейное дело для нас с издателем и креативным директором Мишей. Семейные дела — это здорово. Поделись нюансами совместного творчества и развей опасения тех, кто считает, что работать с друзьями чревато ссорами, а в семье могут начать предметы летать.

— Глупо заниматься творчеством, жить вместе и при этом не пользоваться возможностью круглосуточного доступа. Плюсы — всё происходит быстрее. Минусы — если один из вас не так сильно заинтересован, как другой, то в какой-то момент всё может забуксовать. Но это бывает в любом проекте. Если вы заряжены и держите дедлайны, то у вас получится. А так всё зависит от человека, кто-то и с чужими людьми работать не может, потому что дурачок.

— Расскажи про внутренний мем «всё еще тигр» (интересуюсь как кофаундер креативного бюро «Золотые тигры России» всеми тиграми, особенно России).

— Черт возьми, откуда вы это вытащили, проклятые журналисты?

— Интернет помнит всё.

— Когда-то давно, на заре веб 2.0, я вел текстовый блог, и у меня была кигуруми Тигры из «Винни Пуха» и жизненное кредо «Быть тигром и молодым» — это некий аналог «Акуна Матата», пожалуй. Кажется, с годами мне всё хуже удается и первое, и второе, но и о слогане я вспоминаю уже реже, так что, пожалуй, всё к лучшему.

— Посоветуй каких-нибудь любопытных персонажей, на которых ты подписан, чтобы наши читатели тоже подписались.

— Рекомендую свой топ лучших собак (и не только), на которых я подписан в инстаграме.

• Русская псовая борзая, живет на Хоккайдо. Последний год очень болеет, надеюсь, еще не скоро умрет. Очень изысканная, скорбный взгляд. Если нажать на автоматический перевод поста, кажется, будто бы пишет сама собака.
• Шесть (!) русских псовых борзых и золотистый ретривер в маленьком японском доме. Это просто какой-то ситком. Недавно взяли шестого маленького борзого. Можно понять, почему гоголевский судья Ляпкин-Тяпкин брал взятки борзыми щенками!
• Маконату. Самая ленивая собака Японии. Раньше она часто ложилась во время прогулки и никуда дальше не шла. Сейчас много времени проводит дома.
• Джон-Кун. Если нажать на автоперевод в профиле, вы увидите: «Я дворняжка-защитник и я собака-вывеска»! Аж слезы на глаза наворачиваются. Джон-кун уже старенький, но еще крепенький.
• Прошлый Толстой (иностранцы часто называют борзых именами русских писателей) умер в начале этого года от собачьего рака, и его хозяйка-японка очень переживала (и мы все тоже). Весной она взяла нового щенка и мы наблюдаем, как он растет. Незабываемые эмоции.
• Тридцатилетний стервятник Джордж раздирает в пух и прах всякое.

Еще последние два года очень люблю Михаила Елизарова (хоть он и не собака), и как писателя, и как музыканта, ничего не могу с собой поделать. Но у него преступно мало соцсетей.

— Кстати, о культурных референсах. Минутка крестиков:

— Придумай идеальный бренд, для которого ты был бы готов служить бренд-амбассадором. Типа как Тарантино придумывает в своих фильмах рекламу, фейковые трейлеры и вот это всё.

— Проблема в том, что половина моих комиксов и так выглядит как фейковые трейлеры — «Падение Ельцина с моста», «Русские объединяются с крокодилами и нападают на Европу», «Роман, победитель ласточек». Окей, выдуманный бренд.

Пожалуй, я хотел бы быть амбассадором налога на удачу. Прикинь, амбассадор налога? Я бы давно ввел налог на удачу для всех тех, кому успех и богатство достаются легко и случайно.

Не тех, про кого мы так думаем, а тех, у кого правда так — все эти богатенькие детишки золотых родителей, все эти трофейные жены, все эти чуваки, которым и по жизни везет, и кривая вывозит, и во всех розыгрышах за репост они постоянно выигрывают, и в лотерею. Ты фигачишь-фигачишь много лет, а у него хоп — и повезло. Я бы рекламировал такой налог. Уже вижу плакаты в стиле «Повезло? Заплати».

— Есть стереотип о том, что комиксы — это мужской мир. Какой, по твоим наблюдениям, примерный процент девушек в российской околокомиксной тусовке? Назови классных, за творчеством которых следишь.

— Не мужской, а задротский (ха-ха). Девушки просто вместо комиксов читают книги, занимаются спортом и учат японский язык.

Классные — Ольга Лаврентьева, Алиса Самойлова, Валерия Югай, Евгения Чащина, Мария Протас и, конечно же, Катя. Катя — номер один.

— Комиксы всё чаще признают полноценной литературой, а как ты относишься к серьезным историям в рисованном формате? Нужно ли больше «Маусов», или это приведет к искусственным ограничениям жанра — как, например, поэзия после Средневековья в значительной мере растеряла свою низкую веселую составляющую, и теперь от нее ожидают заламываний рук и высокой философии?

— Да нужно больше и «Маусов», и «Микки Маусов». Это всё полная херня, комиксы всегда были отдельным видом искусства, это не литература, но это и не кино, ВЫ НЕ ПОНИМАЕТЕ ЭТО ДРУГОЕ (смеется).

Пусть сериалы и видеоигры просто не вытеснят их полностью с рынка развлечений, а мы уж как-нибудь сами разберемся. Знаешь, никому не надо доказывать, что театр — это искусство, но спроси кого угодно, когда он последний раз ходил в театр? Тут тоже все в таком духе, это просто уже не массовое (наверное) искусство (в нашей стране? Не знаю). А про стихи — недавно как раз переиздали сборник Бориса Рыжего, кстати.

— Взрослея, люди часто превращаются в унылых обывал: просыпаешься такой, а тебе тридцать, и ты весь последний месяц считал сметы, чтобы побольше заработать, делал какие-то имиджевые проекты, чтобы подрастить имидж, чтобы потом побольше заработать с брендом… И у людей бывают минуты прозрения в духе ***** [черт возьми], что ж я делаю-то, куда ушло всё настоящее и радующее — существует распространенное мнение, что с творческими людьми такое происходит реже или, по крайней мере, позже. Какие твои ощущения по этому поводу, делаешь ли ты что-то, чтобы не превратиться в обеспеченную амебу?

— Весь последний месяц я верстал книги, делал накладные, делал какие-то имиджевые проекты и коллаборации, один из них я делаю прямо сейчас, четыре часа убил на эти вопросы, очень хорошие, видно профессионала, нет откровенно убогих вопросов в стиле «А как делать комиксы?» или «А чем графический роман лучше комикса»?

В этом минус сделки с дьяволом, которую я заключил: ты сам себе издатель, но и всю скучную работу, кроме творчества, ты тоже делаешь сам. Наверное, поэтому до сих пор творчество не надоедает, потому что у тебя всё еще как будто бы две работы (помимо фрилансов, ха-ха) — есть работа скучная и административная, а есть творческая отдушина, где ты отдыхаешь. У меня нет страха того, что это куда-то не туда движется, я просто немного опасаюсь, что рост будет не всегда. Но пока книжки продаются, а рынок не охвачен полностью, есть куда расти.

Когда мне не было тридцати, я боялся, что мне будет тридцать, а дальше-то жизнь закончится. Потом мама сказала, что в тридцать жизнь не заканчивается, а заканчивается в шестьдесят. Такой расклад меня устраивает, к тому же, надеюсь, трансгуманизм возьмет свое к тому времени.

Боюсь ли я превратиться в обеспеченную амебу? Пожалуй, я к этому стремлюсь. Если в какой-то момент мое творчество сможет кормить меня автономно, а я просто смогу делать одну книжку в год вместо пяти-шести, я буду только рад. А если надоест — всегда можно придумать что-то новое.