Эстетика ироничного ужаса. Как группа Bauhaus создавала жанр готического рока

Темнее, чем глэм

Bauhaus начинался как дружеская посиделка. Юный житель британского Нортгемптона Дэниел Эш, всерьез, как и миллионы его сверстников в 1970-х, заболевший рок-музыкой, обзавелся гитарой и принялся терзать ее в свободное от художественной школы время. Впрочем, Эш, как сам он впоследствии самокритично признавал, был слишком ленив и в течение нескольких лет обходился пресловутыми тремя аккордами. Однако мечта о славе и богатстве засела в мозгу парня — и он задумался о создании группы. В нее он рекрутировал своего друга Дэвида Джона Хаскинса, взявшегося за бас, и его младшего брата Кевина, который усердно осваивал ударные. Трио назвалось Jam, а позже сменило вывеску на Jackplug & the Sockets. Играли они кавер-версии — главным образом Rolling Stones и The Beatles. Потом Jackplug & the Sockets трансформировались в Craze.

Эшу всё время казалось, что состав группы неполон, — и он постоянно пытался убедить своего школьного друга Питера Мерфи присоединиться к коллективу. Пит, однако, считал затею несерьезной и энтузиазма не проявлял. При этом, невзирая на разногласия, их дружба оставалась очень крепкой. Позже Мерфи так описывал свои отношения с Эшем: «В первый же момент, когда увидел его, я буквально, действительно полюбил его. Это не было в сексуальной сфере, меня тянуло к нему в роковом смысле. Что-то подсказывало мне, что этот парень важен для меня. Я помню, как был влюблен в него. Я чувствовал себя очень близко к нему. Очень. Это была, похоже, целостная и непосредственная связь. Я думаю, что увидел в нем много своих собственных недостатков. Я чувствовал, что есть кто-то, кто может меня понять. Я видел его как зеркало самого себя. Он всегда был человеком позитивным и практичным, не ленился и всегда хотел быть в группе. И поэтому я бы сделал для него все что угодно в этом смысле, потому что хотел быть рядом с ним».

У Эша и Мерфи были похожие музыкальные вкусы. Они разделяли любовь к таким музыкантам, как Дэвид Боуи и T-Rex, да и ко всему британскому глэм-движению 1970-х в целом. Спустя много лет Мерфи рассказывал, какое поразительное впечатление на него в детстве произвел Дэвид Боуи, которого он впервые увидел в телепрограмме Top of the Pops — поющим песню Starman.

«Я подумал: „Что это?“ Не „кто“, а именно „что“. Его асексуальность была чистым декадансом — вот как я это воспринял. Он не был гомосексуалом или гетеросексуалом; это была просто красота. Мужская красота. Он был едва ли не лучше, чем любая женщина, которую я когда-либо видел, — с его рыжими волосами и красивым голосом. Потом я увидел черно-белую фотографию, на которой он выступал в Rainbow вместе с Линдси Кэмпом (известный британский танцор и мим, постановщик хореографии Дэвида Боуи и его группы для шоу в лондонском Rainbow Theatre во время тура в поддержку альбома Ziggy Stardust. — Прим. авт.), — и вот оно! Сквозь его костюм мима проступило что-то вроде яичка, и я воскликнул: „Вау!“ В этом была большая острая сексуальность. Театр, понимаешь?»

Эш был настойчив — и в очередной раз повторил свою просьбу после распада Craze, замыслив создание новой группы. И в какой-то момент 21-летний Мерфи, работавший в типографии, поддался на уговоры и решил попробовать себя в роли вокалиста. Несмотря на то, что раньше он никогда не писал ни текстов, ни музыки, во время их первой с Эшем репетиции Пит неожиданно для себя стал соавтором песни In the Flat Field.

«У него не было никаких текстов или чего-то еще, он не знал, сможет ли он петь или что-то в этом роде… Но у него была газета, и я включил эхо в микрофон, чтобы придать ему уверенности, заставить его хорошо звучать. Я начал играть рифф — и он просто начал петь из газеты: все, что приходило ему в голову. Как только я услышал, как он поет, я за пять минут понял — это (сценические умения. — Прим. авт.) всего лишь вопрос времени. У него был голос, харизма, привлекательная внешность — всё это».

К дуэту гитариста и новоиспеченного вокалиста присоединился старый товарищ Эша Кевин Хаскинс. А вот Дэвида Джона Хаскинса (тот придумал себе псевдоним Дэвид Джей) Эш решил на сей раз не приглашать — он хотел полного контроля над группой, а Хаскинса-старшего воспринимал как соперника. Но рекрутированный в качестве басиста Крис Барбер группе не подошел — и всё равно в итоге пришлось звать Дэвида Джея. Сначала квартет пользовался лаконичным названием S.R., но начитанный Дэвид Джей предложил более звучное Bauhaus 1919. Название отсылало к появившемуся в Германии в 1919 году учебному заведению Баухаус, ставшему воплощением модернизма и конструктивизма 1920-х. Группа Bauhaus (цифры 1919 быстро выпали из названия) использовала в качестве своего логотипа узнаваемую эмблему этой школы, а также применявшиеся в ней шрифты.

В канун нового, 1978 года группа отыграла свой первый концерт в пабе «Кромвель» в Уэллингборо. Коллектив Мерфи, Эша и обоих Хаскинсов быстро обособился от массы остальных нортгемптонских групп того времени, игравших преимущественно кавер-версии, — сделав ставку на авторский материал. Одно из выступлений Bauhaus было записано на видеопленку и разослано в офисы нескольких локальных звукозаписывающих лейблов — в надежде получить контракт. Но многие звукозаписывающие компании в то время не имели домашнего видеооборудования. Поэтому группа решила сделать демозапись. На тот момент у Bauhaus имелось только пять песен собственного сочинения, которые группа зафиксировала на носителе в недорогой Beck Studios в Уэллингборо.

Одной из этих пяти композиций оказалась Bela Lugosi’s Dead, которой вскоре довелось стать лицевой стороной дебютного сингла Bauhaus. Выбор оказался не случаен. Именно эта вещь в наибольшей степени была достойна того, чтобы превратиться в визитную карточку группы и продемонстрировать публике уникальность нарождающегося стиля Bauhaus. Bela Lugosi’s Dead стала очень знаменитой: есть даже мнение, что для эпохи 1980-х она значит не меньше, чем «Лестница в небо» Led Zeppelin — для 1970-х. Источником вдохновения при ее создании послужили старые фильмы ужасов с Белой Лугоши в роли Дракулы. Вещь длинная — почти десять минут. Долгое неторопливое вступление, в котором на фоне лаконичной ритм-секции раздаются странные скрипящие звуки — будто шумит ветер и некто пытается выбраться из гроба. Вступают «кружащиеся», резкие гитарные аккорды Эша, а потом слышится низкий, глубокий голос Мерфи. В структуре композиции можно обнаружить элементы регги и даба; с музыкальной точки зрения она очень простая — но эта простота крайне увлекательна.

Создается атмосфера облака мрака, которое неторопливо обволакивает слушателя, берет его в бархатный плен. В целом — весьма непохоже на судорожные, лихорадочные потуги модных тогда панк-групп.

Тот жанр, который разрабатывали Bauhaus, позднее назовут готическим роком.

Пит своим голосом рисует перед зрителем сюрреалистичную картину — лежащий в гробу актер Бела Лугоши, слившийся со своей знаменитой ролью, одновременно и мертвый, и бессмертный. Мимо его гробницы шествуют колонны невинных дев, летучие мыши срываются со старинной колокольни… Текст, написанный Дэвидом Джеем (большим любителем старых хоррор-муви), можно воспринимать как иронический, но большинство слушателей приняли его в качестве манифеста мрачной романтики.

«Bela Lugosi’s Dead была очень ироничной песней, которая звучит предельно серьезно, очень тяжело и довольно мрачно. Но суть песни, если вы углубитесь в нее, именно иронична: Бела Лугоши мертв… Не мертв! — это же забавно. Нашей ошибкой было то, что мы исполняли песню с такой наивной серьезностью! Именно это привело к тому, что публика стала видеть в ней нечто куда более значительное. Замысел, лежавший в основе [концертных] выступлений, в конечном счете заслонил содержащийся в песне юмор», — сетовал впоследствии Мерфи.

По его словам, текст песни родился из разговора участников группы о сексуальности и эротизме Дракулы.

Угрожающая причудливость

Сингл Bela Lugosi’s Dead был выпущен в августе 1979 года — на скромном лейбле Small Wonder Records. Первоначально песню предлагали крупным компаниям вроде Virgin и EMI — но те, устрашенные ее длиной, не увидели в ней коммерческого потенциала. Тем не менее сингл получил положительную рецензию во влиятельном музыкальном еженедельнике Sounds и оставался в британских независимых чартах в течение двух лет. Песню взяли в эфир BBC Radio 1 и в программу влиятельного радиоведущего Джона Пила. В итоге Пил так заинтересовался Bauhaus, что предложил им сделать для своей программы живую запись, которая транслировалась в эфире 3 января 1980 года.

Несмотря на успех песни, группа вынуждена была покинуть Small Wonder Records — у крохотного лейбла не было средств для того, чтобы организовать Bauhaus концертный тур. Подписав контракт с лейблом 4AD, группа выпустила еще два сингла: в январе 1980-го вышел Dark Entries, а в июне 1980-го — Terror Couple Kill Colonel. Ни одна из песен с вышедших ранее синглов не удостоилась включения в In the Flat Field — дебютный альбом Bauhaus, легший на прилавки магазинов 3 ноября 1980 года. Записи предшествовал двадцатидневный тур по клубам Великобритании и других стран Европы (а до этого были четыре концерта в США) — и переступая порог Southern Studios в Лондоне, группа имела четкое представление о том, как должен звучать их первый лонгплей.

In the Flat Field представлял собою набор из девяти композиций, впечатление от которых можно было охарактеризовать как «угрожающая причудливость». Питер Мерфи поет, кричит и проговаривает слова на фоне монотонно-депрессивной музыки с сильным акцентом на ударные и пульсирующий бас. Тематика текстов — экспрессивные зарисовки о «муках темного наслаждения» (Double Dare), опьяняющих чувствах, испытываемых камикадзе в момент падения на цель (Dive), параноидальном ощущении слежки (A Spy In The Cab). Особенно выделяется композиция In the Flat Field с достойным Бодлера текстом о лирическом герое, погрязшем в лабиринте разврата и смерти, среди «растянутых кишок» и «заляпанных спермой простыней», отчаянно ищущем «нить Тесея». Подобные темы стали для Bauhaus магистральными. Примечательно, что Мерфи, являвшийся в группе основным автором текстов, вырос в верующей католической семье.

Дэвид Джей делился, что мрак и агрессия In the Flat Field стали их реакцией на жизнь в Нортгемптоне, унылом и депрессивном городе. «Мы жили в Нортгемптоне, и было ощущение негатива. Мы хотели вырваться из этого», — вспоминает басист.

Когда альбом вышел, критик Энди Гилл из New Musical Express сравнил мрачную атмосферу, царящую на этой записи, с воздействием, которое оказывали на аудиторию альбомы таких групп, как Siouxsie and the Banshees, Adam and the Ants и Joy Division. Но в целом Гилл «размазал» альбом — охарактеризовав все девять его треков как «девять бессмысленных стонов», как «запись, заслуживающую всех убийственных прилагательных». Кстати, любопытно, что Гилл сравнил Bauhaus с другими мастерами нагнетания мрачной атмосферы — пионерами прото-метала Black Sabbath, взлетевшими десятью годами ранее.

Дэйв Маккалоу из Sounds тоже вынес негативный вердикт дебютнику Bauhaus: «Никаких песен. Просто треки (тьфу). Слишком чопорный и тщеславный. Холодно-кататонический».

Критики оценили альбом In the Flat Field по достоинству лишь спустя несколько десятилетий. Так, Нэд Раггетт в ретроспективном обзоре для AllMusic провел сравнение Bauhaus с группами глэм-рока, напомнив, что Питер Мерфи вдохновлялся Дэвидом Боуи, а Дэниел Эш — игрой сподвижника Боуи гитариста Мика Ронсона.

«In the Flat Field практически в одиночку изобрел то, что остается для многих стереотипом готической музыки, — мучительное, временами худосочное пение об отчаянии и опустошении разных видов, исполненное поверх таинственной и угрюмой музыки», — живописует Раггетт.

В 2012 году специализированное издание Sonic Seducer поставило In the Flat Field на четвертое место в списке «десяти ключевых для готической сцены альбомов», назвав его работой, которая разрушила устаревшие представления о рок-музыке. В 2020 году Rolling Stone включил альбом под номером 61 в свой список «80 величайших музыкальных работ 1980 года».

In the Flat Field возглавил UK Independent Albums Chart и даже на одну неделю попал в UK Albums Chart, достигнув там 72-го места. Скромных ресурсов лейбла 4AD уже не хватало для того, чтобы поддерживать растущий успех Bauhaus. Поэтому группа перешла на материнский лейбл 4AD — Beggars Banquet Records. В марте 1981 года вышел сингл Kick in the Eye (достигший в чартах 59-го места), а в июле — The Passion of Lovers (56-е место). Эти песни отличаются друг от друга. Слушая размеренный трек Kick in the Eye с выведенной вперед басовой линией, прекрасно осознаешь, какой музыкой вдохновлялись Виктор Цой и его коллеги, сочиняя и аранжируя песни для своего «Кино». The Passion of Lovers же по настроению куда более «рваный», «дерганый». Мерфи объясняет:

«Одно из наших пристрастий — делать каждый сингл совершенно отличным от предыдущего. Не быть связанным стилем или звуком».

Забегая вперед, стоит упомянуть, что на Bauhaus, как на свой источник вдохновения, указывали впоследствии десятки ярких и талантливых музыкантов самых разных жанров. Музыка и визуальный образ необычной группы из Нортгемптона просочились и за железный занавес, получив широкую известность в узкой тогда еще среде самодеятельных музыкантов СССР начала 1980-х. Причем творчеством Bauhaus вдохновлялись представители более молодого поколения советских рокеров, люди, которым уже навяз в ушах «дуболомный» хард 1970-х, увлекавший людей постарше. Bauhaus считались «модной» группой — и им подражали те, кто хотели идти в ногу со временем. Когда Борис Гребенщиков, группы «Кино» и Nautilus Pompilius вылезали на сцену с выбеленными лицами — это был привет от Bauhaus. Вообще, если посмотреть ранние фотосессии тех же «наутилусов», то вспоминается именно Bauhaus — это их позы, их образы…

Ссоры и хоррор

Слава группы покоилась на двух основаниях — не только студийные записи, но и концертные выступления. Перед выходом на сцену Bauhaus выбеливали лица пудрой, что делало их внешний вид отчасти потусторонним, призрачным. Из уст в уста передавались рассказы о буйстве фронтмена, который порою вел себя на сцене как обезумевшее животное. На ранних концертах Bauhaus Мерфи выразительно жестикулировал и — вполне в духе панк-сцены! — катался, словно в припадках, выкрикивал оскорбления в адрес зрителей и даже, по воспоминаниям очевидцев, порою набрасывался на тех из них, кто стоял в первых рядах. Однако позднее его сценическое поведение изменилось.

Питер выстроил холодный андрогинный образ, характерный для любимых им глэм-музыкантов. Исполнение той или иной песни сопровождалось вхождением Мерфи в разные экстравагантные образы. Так, композицию Bela Lugosi’s Dead он обычно пел, облачившись в черный плащ наподобие тех, в которых щеголяют кинематографические вампиры. Когда же, например, начинала звучать песня Stigmata Martyr, имевшая ярко выраженный антирелигиозный подтекст, Питер позировал, изображая распятие. При этом Мерфи умел установить магнетическую связь со своей аудиторией — на животном уровне.

Увы, на фоне такого харизматика его согруппники в глазах широкой публики несколько терялись. Что обидно — ибо они были одарены ничуть не меньше своего фронтмена. Скажем, Дэниела Эша смело можно считать одним из лучших гитаристов 1980-х — не обладая супервиртуозной техникой, он тем не менее умел заставить свой инструмент звучать загадочно, необычно и очень притягательно. Зато таланты Эша в полной мере оценили музыканты его собственного и более младших поколений, многие из которых пытались привнести в свое творчество специфические краски, свойственные именно Bauhaus и никому иному.

Впрочем, на концерты этой группы всё же шли в первую очередь не за музыкой, а ради шоу. По сути, Bauhaus хулиганили, пародируя хоррор-фильмы категории В — о вампирах и прочей нечисти. Но их стиль, который незамедлительно окрестили «готическим», народу понравился. Созданный Мерфи и его друзьями сценический образ стал для нарождающихся готик-рока и субкультуры готов поистине иконическим. И уже никого не интересовало, что сами Bauhaus не любили, когда их называют «готами», — описывая свой стиль как «темный глэм». Так, Кевин Хаскинс говорил, что куда большее влияние на готическую субкультуру оказали группы наподобие Siouxsie and the Banshees, начавшей за несколько лет до Bauhaus. Также в числе прародителей жанра следует назвать и некоторые другие коллективы той эпохи — вроде Joy Division, The Cure и The Sisters of Mercy. Так или иначе, Эш с неохотой признавал:

«Если вы носите черное, а ваш первый сингл — Bela Lugosi’s Dead, на вас в значительной степени наложена печать».

По сути же, они играли постпанк в вычурном готическом антураже. Тем более что пресловутая «готика» — это всё же скорее имиджевая составляющая, нежели стилевая.

В октябре 1981 года Bauhaus выпустили второй альбом — Mask. На нем группа, чтобы добавить звуку разнообразия, помимо стандартной схемы «гитара — бас — ударные», использовала клавишные, акустическую гитару и саксофон. В целом критики оценили его лучше, чем дебютник. Наиболее впечатляющим вышел заглавный трек, текст которого рисует набор сюрреалистических образов «человека теней». Дэвид Джей вспоминает о своей работе над этой песней:

«Я до сих пор с кристальной ясностью помню наложение эхо-басовой партии и применение горлышка металлической бутылки для достижения каскадного эффекта — который возникает в тот момент, когда начинается партия акустической двенадцатиструнки Дэниела. Услышав эти звуки через наушники в сверхрезком, усиленном кокаином фокусе, я испытал экстатические, разрывающие сердце эмоции на грани оргазмического освобождения».

На песню Mask сняли минималистический видеоклип. Дэвид Джей комментирует содержание этого видео так:

«В то время как Питер лежал на деревянной плите, словно труп, мы импровизировали вокруг свободной идеи ритуального воскрешения. Каждый из нас будет управлять каким-то шаманским вуду-ритуалом, чтобы помочь в воскрешении мертвых. Место было очень холодным, промозглым, и капала грязная вода. Свет продолжал гаснуть, и мы погружались в полную темноту…».

Готовый видеоклип Дэвид нашел великолепным:

«Атмосферная драма, окутанная туманом, которая пахла немецким немым экспрессионистским фильмом ужасов».

В марте 1982 года группа записала мини-альбом Searching for Satori, который достиг 45-го места в чартах Великобритании. В июле того же года Bauhaus выпустил сингл Spirit, для работы над которым группа привлекла стороннего продюсера Хью Джонса. Это было необычно для группы, привыкшей создавать музыку полностью самостоятельно. Шаг не вполне себя оправдал, так как привел к конфликтам в студии. Композиция была посвящена «пятому участнику» группы — экстатическому духу, который, как «баухаусовцы» говорили полушутя-полувсерьез, возвышал их над сценой в кульминационные моменты концертов. На песню решили снять видео, в котором, как хотели музыканты, должно было быть показано физическое представление этого духа. Однако Bauhaus отправились в тур по Соединенным Штатам и не смогли проконтролировать создание видео. Финальный вариант их решительно не устроил, и группа добилась переделки клипа. Однако эти усилия во многом оказались пустыми — первая версия уже успела уйти на телевидение. Группа также была недовольна самим синглом Spirit — и в 1982 году перезаписала его для своего третьего альбома The Sky’s Gone Out.

Приступая к работе над этим альбомом в Rockfield Studios в Уэльсе, музыканты, наученные своим опытом со Spirit, решили вернуться к принципу «если хочешь, чтобы было сделано хорошо, сделай сам». Но в этот раз создание лонгплея шло с трудом: почувствовав вкус успеха, члены группы обзавелись раздутыми эго, и в студии между ними постоянно вспыхивали ссоры. Каждый имел свое мнение по поводу того, каким должен быть окончательный результат, и не желал идти на компромисс с остальными. В итоге роль арбитра вынужден был взять на себя студийный инженер Дерек Томпсон.

Проблема усугублялась тем, что на тот момент у группы из-за постоянных гастролей было мало оригинального нового материала — и его пришлось ваять прямо в студии. Итог этих творческих потуг оказался более чем удовлетворительным: некоторые из композиций, сочиненных во время тех сессий, пополнили список самых лучших вещей Bauhaus. Например, All We Ever Wanted Was Everything — песня, которая, по словам Дэвида Джея, «вызывает ностальгические воспоминания о времени невинности и наивной тоски». Басист похвалил Мерфи за вклад в эту песню, сказав, что его вокал «так прекрасно выражает горько-сладкие чувства, каждое слово звучит правдоподобно».

Именно The Sky’s Gone Out — тот самый альбом, который наилучшим образом представил группу Bauhaus во всей ее мощи. В 2001 году журнал Alternative Press поместил эту работу в десятку лучших «готических» альбомов.

Пути разошлись и сошлись

В том же 1982 году Bauhaus записали свой самый большой хит — кавер-версию песни Дэвида Боуи Ziggy Stardust. Песня была сделана в пику критикам, ранее нередко обвинявшим Bauhaus в том, что они-де «плагиаторы Боуи». Версия Bauhaus достигла 15-го места в британских чартах и принесла группе появление в телевизионном шоу Top of the Pops. Благодаря успеху этого сингла и альбом The Sky’s Gone Out поднялся в чартах до третьего места. В 1983 году музыка Bauhaus прозвучала в культовом готическом фильме «Голод» всё с тем же Боуи в главной роли вампира. На вступительных титрах этой картины звучит Bela Lugosi’s Dead.

Казалось бы, можно безмятежно наслаждаться успехом, но чем дальше, тем сильнее обозначался разлад между Питером Мерфи и остальными участниками группы. Эш и оба Хаскинса были недовольны тем, что именно на Мерфи с его специфической внешностью и глубоким баритоном сосредоточены взоры публики во время концертов и именно ему достается большая часть восторгов. Колоритного, фактурного Мерфи звали сниматься в рекламе (в частности, он рекламировал кассеты фирмы Maxell). Кроме того, Питер проявлял интерес к работе в кино, на радио и телевидении, а его новая девушка и будущая жена Бейхан Фоулкс, которая была хореографом, зародила в нем интерес к танцам.

Перед началом записи их четвертого альбома Burning from the Inside (1983) Мерфи заболел пневмонией, что помешало ему внести большой вклад в работу. Эш и Дэвид Джей всецело взяли бразды правления в свои руки, став движущей силой Burning from the Inside, на нескольких треках им даже принадлежит ведущий вокал. Одна из песен на альбоме, Who Killed Mister Moonlight, описывается Дэвидом Джеем как «сюрреалистическая баллада, частично вдохновленная убийством Джона Леннона». Позже этот таинственный персонаж Мистер Лунный Свет получил символическое значение: группа рассматривала его как воплощение «мечтательного, поэтического аспекта Bauhaus».

Главный сингл альбома She’s in Party достиг 26-го места в чартах и принес Bauhaus третье и последнее появление в Top of the Pops. Затем группа отправилась в тур по Европе и Дальнему Востоку. А в ночь перед тем, как отыграть два очень важных концерта в Hammersmith Palais в Лондоне, группа приняла решение — разойтись.

Bauhaus отыграли свой прощальный концерт 5 июля 1983 года в Hammersmith Palais. Фанатам заранее посоветовали не пропустить шоу, хотя и не сказали, что оно станет последним. После долгого выхода на бис, когда были исполнены некоторые ранние песни, музыканты покинули сцену со словами «покойся с миром». Burning from the Inside был выпущен неделей позже. Альбом получил в основном положительные отзывы и достиг 13-го места в чартах. Также Bauhaus выпустили в ограниченном количестве сингл Sanity Assassin — в качестве прощального подарка для членов официального фан-клуба группы.

Разделившись, четверо экс-«баухаусовцев» продолжала тем не менее заниматься музыкой. К 1998 году четверо участников Bauhaus почувствовали, что им надо всё-таки воссоединиться. Причина была сугубо прагматичная: их проекты особенным успехом не пользовались. В общем, и Мерфи, и остальной тройке требовалось срочно срубить деньжат — отчего они и вернулись в свою alma mater. Характерно, что они и не думали о записи нового альбома, а сразу же поехали в Resurrection Tour со старыми песнями. В тот раз Bauhaus расщедрились на единственную новую песню The Dog’s a Vapour, которая вошла в саундтрек анимационного фильма Heavy Metal 2000.

Точка или запятая?

Bauhaus снова воссоединились в 2005 году, сыграв на фестивале Coachella в Калифорнии. Они открыли свой сет необычным трюком: Мерфи, напевающего Bela Lugosi’s Dead, спустили на сцену вниз головой. Их шоу было высоко оценено критиками и признано одним из самых запоминающихся выступлений в истории Coachella. Затем коллектив отправился в тур, начавшийся в Северной Америке осенью 2005 года и закончившийся в Европе в феврале 2006-го. Во время тура Bauhaus помимо собственных композиций исполняли кавер-версию песни Transmission группы Joy Division. В мае 2006 года они выступили на разогреве у индастриал-группы Nine Inch Nails.

На вопросы журналистов четверка отвечала, что надеется на сей раз записать новую музыку. И не обманула: в 2008 году Bauhaus выпустили свой первый новый студийный альбом за 25 лет — Go Away White.

Выпуск этой работы ознаменовал очередной промежуточный конец группы — у альбома вновь не было промотура. В конце 2007 года Кевин Хаскинс туманно сказал: «Мы очень хорошо ладили, но произошел один инцидент». Виновником ссоры был Мерфи, который еще в начале 2008-го утверждал, что он «удовлетворен связью на эмоциональном уровне» со своими коллегами. Тем не менее кое-какие связи между музыкантами сохранились — и они время от времени сотрудничали.

Наконец, в сентябре 2019 года, после тринадцатилетнего перерыва, Bauhaus объявили о концерте в оригинальном составе. Он был назначен на 3 ноября и состоялся на лос-анджелесской площадке Hollywood Palladium, рассчитанной на пять тысяч мест. Билеты на шоу распродали так быстро, что тут же назначили еще два концерта Bauhaus на той же площадке. Реюнион группы был прерван пандемией COVID-19, на два года отправившей всю концертную индустрию в глубокий нокаут. Но в марте 2022 года Bauhaus снова напомнили о себе, выпустив первую за четырнадцать лет новую песню Drink the New Wine. Песня обладает вполне узнаваемым «баухаусовским» звучанием, а ее саркастический текст посвящен некой «веселой ферме», куда отправляется страдающий депрессией герой, мечтающий об «идеальном мире».

В том же году группа провела гастроли по Западному побережью США и Европе — и собиралась отыграть и на Восточном побережье Соединенных Штатов. Но 31 августа тур был отменен — Питер Мерфи объявил, что поступает в реабилитационный центр, чтобы «позаботиться о своем здоровье».