Постмодернизм как терапия. 7 причин, по которым постмодернистская литература полезна в быту

Объясняет, почему мы не понимаем друг друга

Языковые проблемы часто оказываются в центре внимания постмодернистских авторов. Язык они считают кодом, принятой системой символов, посредством которых передается информация. Такое отношение к языку позволяет превратить литературное произведение в игру: менять те или иные составляющие системы, находить новые подходы к «шифрованию».

Эта позиция также делает заметными слабые места в человеческой коммуникации. Иногда языковой код становится лишь набором заученных комбинаций, смысл которых стирается. Собеседники произносят фигуры этикета, профессиональные термины или даже фразу «я тебя люблю» автоматически, не задумываясь об их значении. Постмодернисты отмечают, что именно это мешает связи между людьми, делает ее практически невозможной. Речь выходит из-под контроля, живет сама по себе. Философ Жак Деррида писал об этой сложности в человеческом общении:

«Говоря, я испытываю страх, поскольку, никогда не сказав достаточно, всегда при этом говорю лишнее».

Особенно ярко эта идея выражена в драме абсурда. Реплики в абсурдистских пьесах зачастую логически бессвязны, действия необоснованны. Тем самым авторы пытаются разрушить стереотипы мышления зрителя, помочь взглянуть на реальность по-новому. Ведь жизнь иногда бывает хаотична.

Проблеме языка посвящена пьеса Эжена Ионеско «Лысая певица».

Автор задумал это произведение, когда учил английский. Проговаривая десятки правдивых, но абсолютно бессмысленных выражений о том, что в неделе семь дней, а мистер Смит ходит на работу, он обратил внимание, что многие диалоги в реальной жизни настолько же малосодержательны.

Герои пьесы говорят заученными фразами, не пытаясь понять друг друга или что-то вынести из беседы:

Миссис Смит. То есть это Бобби Уотсон — коммивояжер.
Мистер Смит. Все Бобби Уотсоны — коммивояжеры.
Миссис Смит. Какая трудная профессия! Но довольно доходная.
Мистер Смит. Да, если нет конкуренции.
Миссис Смит. А когда нет конкуренции?
Мистер Смит. По вторникам, четвергам и вторникам.
Миссис Смит. Да? Три раза в неделю? И что же делает в это время Бобби Уотсон?
Мистер Смит. Спит, отдыхает.

Абсурдистские пьесы могут казаться путанными и далекими от жизни. Однако в них показано, почему люди так часто не могут понять друг друга. В ситуации острого конфликта с окружающими для читателя это может быть успокаивающим открытием.

Учит принимать разные мнения

Раз люди неправильно понимают друг друга, то неудивительно, что у них разные представления о мире. Постмодернистская литература часто показывает, как персонажи представляют одну и ту же ситуацию противоположным образом. Каждый из них не видит картину целиком, и один сюжет может распасться на несколько совершенно непохожих историй героев.

В романе Айрис Мердок «Черный принц» рассказчик Брэдли Пирсон делится своей версией событий, приведших к несправедливому, по его мнению, аресту. Однако после основного текста идут послесловия от лица других персонажей: те видят произошедшее совершенно иначе, считают Брэдли сумасшедшим и обращают внимание на те места в тексте, где тот переврал факты.

Мердок никак не дает понять, чья версия правдива. В постмодернизме понятие истины отвергается: жизнь слишком сложна и многогранна, чтобы можно было знать хоть что-то наверняка. Единственное, что поддается описанию, — субъективное отношение к событиям.

С таким подходом связано одно из главных понятий постмодернизма — «смерть автора». Его ввел философ Ролан Барт в одноименном эссе 1967 года. По словам Барта, писатель и его произведения больше не воспринимаются как единое целое. Биография и взгляды автора никак не должны влиять на восприятие текста читателем. Более того, сам писатель — лишь производитель текста. Он составляет его из сюжетов культуры, а не интерпретирует собственный опыт. Он не всесилен даже в своем произведении.

Если в романах XIX века можно понять, как писатель относится к тем или иным героям, выявить некоторую «истинную» историю, которую он пытается рассказать, то тексты постмодерна открыты для интерпретаций. Любое прочтение можно считать верным.

Так постмодернизм делает равноценными не только многочисленные позиции героев, но и мнения читателей.

Такой подход учит гибкости, показывает, что в мире не существует черного и белого. Умение признать, что любой взгляд на ситуацию имеет право на жизнь, помогает быть терпимым и договариваться с самыми разными людьми.

Показывает ограниченность человеческих знаний

Если истины не существует, а мир слишком разнообразен, то из этого следует, что каждый человек ограничен в своих знаниях и возможностях. Сложность любой описываемой ситуации — от бытовой до глобальной — заставляет его совершать выбор вслепую. В правильности своих решений и выводов никогда нельзя быть полностью уверенным.

В постмодернистских произведениях часто подчеркивается эта ограниченность мышления. Наиболее распространенный вариант сюжетов, в которых обыгрывается эта черта — детективные или любовные истории, в которых каждый из героев знает лишь часть фактов. Такая структура повествования заставляет читателя постоянно находиться в напряжении и пытаться додумать, что же произошло.

Этим приемом пользуется Йен Пирс в детективе «Падение Стоуна». Сюжет разворачивается вокруг смерти миллионера, выпавшего из окна. Каждый герой думает, что раскрыл все тайны, однако на самом деле видит лишь незначительную часть общей картины.

Идея ограниченности знания используется не только как увлекающий читателя прием. В некоторых произведениях она применяется для осмысления мировой истории и культуры. Если человек не знает наверняка даже того, что происходит с ним самим прямо сейчас, то события тысячелетней давности могут представляться ему совершенно ошибочно. Поэтому постмодернистские авторы предлагают новый взгляд на исторические сюжеты.

В романе «Хазарский словарь» Милорад Павич обращается к истории хазаров — народа, о котором неизвестно практически ничего. Это дает ему абсолютную свободу в описании их традиций, верований, истории. Хазары Павича умеют путешествовать во времени и менять обличия. Ведь никто не может доказать, что это было не так.

Джулиан Барнс в «Истории мира в 10 1/2 главах» переосмысляет даже библейские сюжеты. В этой книге Ной оказывается отвратительным человеком, а история католической церкви неразрывно связана с термитами. В сюжетах много иронии, однако они заставляют взглянуть иначе на любовь, мораль и веру.

Ограниченность знаний может сначала пугать, но чтение подобных текстов помогает принять свою слабость и понять, что не бывает всезнающих и всесильных людей. И потому каждый имеет право на заблуждение или ошибку.

Отвечает на все «если бы…»

Концепция деконструкции — основополагающая в философии постмодернизма. Созданная французским философом Жаком Деррида, она представляет собой попытку понять то или иное явление посредством разрушения стереотипа о нем или помещения в неожиданный контекст. В работе «О грамматологии» 1967 года Деррида предлагает анализировать тексты, разбирая их на составные части, чтобы понять, как работает целое. Как правило, метод деконструкции применяется к философским текстам и концепциям. Однако само существование такого понятия повлияло и на литературу постмодернизма. Писатели начали «деконструировать» сюжет произведения, ломая стереотипы о структуре книги и месте персонажа в сюжете.

Благодаря такому подходу Джон Фаулз вывел в романе «Женщина французского лейтенанта» сразу несколько вариантов развития сюжета. Автор дает возможность читателю самостоятельно выбрать один из трех финалов произведения. Какой из них «истинный», каждый решает сам.

В романе «Стрела времени, или Природа преступления» Мартин Эмис перестраивает сам порядок человеческой жизни, допуская, что человеческая душа после смерти может обозреть прожитую жизнь заново, но только время для нее будет течь наоборот. Выстраивая судьбу главного героя задом наперед, Эмис предлагает под новым углом взглянуть на его жизненные выборы, изучив сначала их последствия.

Оба эти произведения отвечают на множество вопросов «а что, если бы»: предлагают вернуться в прошлое, изменить выбор героев, узнать другие варианты развития событий.

Деконструированный сюжет заставляет читателя анализировать все эти варианты, выбирать тот, что кажется правильным, и приходить к собственным выводам.

Милорад Павич в «Хазарском словаре» идет еще дальше в деконструкции произведения: он буквально помещает сюжет в словарь. Читатель может прочесть книгу тысячей разных способов, читая отдельные статьи не только по порядку, но и переходя к связанным друг с другом по смыслу. Так в рамках одного текста формируются десятки реальностей.

Таким образом, деконструкция в художественных текстах помогает прожить множество альтернатив, заставляет читателя делать между ними выбор, анализировать. Это полезный навык в жизни: человек учится принимать решения и действовать в момент сомнений, каким путем двигаться.

Дает понять, что все радости и горести уже переживал кто-то другой

Постмодернизм невозможно представить без интертекстуальности — присутствия в авторском тексте отсылок к другим художественным произведениям. Это могут быть прямые цитаты или неприметные сходства в сюжетных поворотах, именах героев, деталях окружающей обстановки.

Постмодернисты активно используют интертекстуальность, так как считают, что в культуре всё исчерпано: нельзя придумать ни одной новой истории. В таком случае заимствования из произведений прошлого становятся неизбежностью. Главное, чтобы традиционный материал был использован неожиданным образом.

К интертекстуальности часто прибегает Умберто Эко. В «Имени розы» он смешивает средневековый материал с жанром детектива. Цитаты из манускриптов сочетаются с именами, отсылающими к книгам Артура Конан Дойля. А в другом романе, «Таинственное пламя царицы Лоаны», Эко и вовсе строит сюжет на цитировании других авторов. Это уместно, потому что главный герой потерял память: он не знает ничего о своем прошлом, но прекрасно помнит всё, что относится к мировой культуре. Именно на основе прочитанных текстов он пытается восстановить свои личные воспоминания.

Интертекстуальность воспринимается лишь как игра, в которой читатель с удовольствием отгадывает, откуда автор заимствовал ту или иную деталь. Однако этот процесс может стать терапевтичным: признание того, что всё уже было, может успокаивать в ситуации неуверенности. Сюжеты, которые повторяются тысячелетиями, оказываются чем-то неизменным в бесконечно сложном мире. Если кто-то уже проходил через те же испытания, что встречаются сейчас, значит, это возможно снова.

Учит, что всё не так уж важно

Использовать чужой материал невозможно без некоторой доли иронии, ведь это в той или иной степени пародия. Деконструкция тоже подразумевает несерьезное отношение к стереотипам и догмам, позволяющее разрушать их. Это делает постмодернистский взгляд на мир циничным. Всё в мире не так уж важно и может стать объектом насмешки.

Такое отношение помогает без трепета обращаться к самым сакральным темам. В серьезном ключе размышлять о них можно только в рамках заданных обществом правил. Ирония позволяет дистанцироваться от этого общественного мнения и посмотреть на предмет со стороны.

Этим приемом пользуется Джулиан Барнс в уже упомянутой «Истории мира в 10 1/2 главах». Ирония при рассмотрении веры и человеческих отношений позволяет ему глубоко проникнуть в эти сложные темы и описать слабости людей, которые не дают им жить по-настоящему счастливо.

Постмодернистская ирония поможет читателю без страха думать о самых сложных предметах, спокойнее относиться к тому, что тревожит, и найти неожиданный выход, посмотрев на проблему со стороны.

Отвлекает

Литература может служить и просто приятным развлечением. Согласно постмодернистам, художественное произведение не обязано нести какой-то глубокий смысл. Иногда оно бывает просто разминкой для ума. Это свойство текста выражается в феномене «постмодернистской игры».

Экспериментальный роман аргентинского писателя Хулио Кортасара «Игра в классики» предполагает несколько способов чтения — по сути, это много книг в одной. Читатель каждый раз прочитывает его по-новому, выбирая из множества вариантов. Существуют и более простые примеры игры: например, детективы с постмодернистскими приемами. В них приходится собирать картину преступления из непохожих друг на друга историй отдельных героев, а также подмечать отсылающие к другим произведениям детали, которые могут содержать разгадку.

Подобные тексты становятся интеллектуальным развлечением, которое займет вас на многие часы и отвлечет от сложностей реальной жизни.